Елена Фанайлова: Поэт Мария Галина читает стихотворение «Саул и Давид» из книги «Неземля».
Мария Галина:
Он стащил шелом, он сказал — шалом! — говорит, я, мол, бью челом!
На долины смертная пала тень,
Я сейчас пропою псалом!
Говорит Саул — типа я уснул — ты чего орешь, точно есаул,
Слушай-ка, пацан, как тебя, Давид? Знал бы ты, Давид, как нутро болит,
Все долины в смертной лежат тени,
Ты не пой мне, повремени!
Все холмы в огне, города в огне, а долины лежат во тьме.
Там грядет Господь меж сухих камней — оттого и не спится мне!
Страшен лик его, и убоен взор, и зеницы его черны,
И когда не пришьет он меня в упор, то сожжет меня со спины...
Отвечал Давид, — мол, прости, слихa! — я тебе еще не допел стиха,
Эти струны целительный льют бальзам — вот пожди, и услышишь сам,
Ну, а чтобы ты внял моим словам,
Я спою псалом nomber one...
Блажен муж, который не ходит на совет нечестивых и не сидит
в собрании развратителей. В законе Господа воля его.
И будет он как дерево, посаженное при потоках вод,
которое приносит плод
во время свое,
и лист которого не вянет,
и во всем, что он ни делает, — успеет.
Не так нечестивые; но они — как прах, возметаемый ветром...
Говорит Саул — голова в огне, отвали, пацан, и не пой при мне,
Ты по жизни кто? Говоришь, пастух? Для меня, пастух, горний свет потух,
На долины смертная пала тень,
Говоришь, я кричал во сне?
Знал я пастухов, я и сам таков, так что я ложил на твоих стихов!
Я и сам с верблюжьего слез горба, так что, типа, тодарабa...
Я, блин, пастырь страны, я убийца войны —
Заслужил я момент тишины.
Говорит Давид — нечестивый прах ангелы взовьют на семи ветрах,
К пастырям овец Бог склоняет слух,
Говорят, он и сам — пастух.
Ну, а чтобы ты встретил лик зари,
Я спою псалом номер три!
Ложусь я, сплю и встаю, ибо Господь защищает меня.
Не убоюсь тем народа, которые со всех сторон ополчились на меня.
Восстань, Господи! Спаси меня, Боже мой!
Ибо ты поражаешь в ланиту врагов моих, сокрушаешь зубы нечестивых.
Говорит Саул — слушай, ё-мое, затупил я меч, поломал копье,
Я, как тот Иов, изнемог от бед. Дай хотя б поспать, раз спасенья нет,
На долины смертная пала тень —
Вот я и гляжу на нее.
По долинам, по взгорьям текут ручьи, а над ними поет лоза,
А в земле застыли ворожеи, и открыты у них глаза.
Города в огне, небеса в огне, вертухай на каждом холме,
И бредет мой первенец по стерне, и дыра у него в спине.
Говорит Давид — видно, все цари как спасенья ждут утренней зари,
В предрассветной тьме пробудилась лань, великан в шатре простирает длань,
На семи холмах строятся войска —
Вот и гложет тебя тоска.
Чтобы ты стерпел гибельную весть,
Я спою псалом номер шесть!
Помилуй меня, Господи, ибо я немощен: исцели меня, Господи,
ибо кости мои потрясены.
И душа моя сильно потрясена, Ты же, Господи, доколе?
Обратись, Господи, избавь душу мою, спаси меня ради жалости
твоей!
Ибо в смерти нет памятования о Тебе — во гробе кто будет
славить Тебя?
Говорит Саул — так подай мне плащ, ибо в сей земле
всякий куст горящ,
Всякий, в сущности, говорящ...
Я иду, чтобы сгинуть в Его огне, ибо Он не откажет мне.
Я помечен, типа, его перстом,
Перехерен Его крестом!
Опален войной, я пройду страной — до упора, как заводной.
На долины смертная пала тень,
Ты стоишь за моей спиной...
Так не бей челом, и не пой псалом, мне давно кранты,
я пошел на слом,
Да и ты еще и не то споешь —
Вот он, сын твой Авессалом...
Елена Фанайлова: Вот в этом стихотворении, как мне кажется, существуют четыре говорящих языка – это язык Библии, это язык истории, это нормативный русский язык и язык современный, с его арго, жаргонизмами, с его какими-то резкостями. Современный поэт чьими языками говорит?
Мария Галина: Я никогда не испытывала особого трепета перед языком. Мне кажется, что это просто инструмент. В данном случае просто мне было интересно показать коллизию между библейскими царями как коллизию универсальную, она вполне может быть в любой среде, да и в среде новых русских. То есть если мы вообще подумаем о Сауле, то это очень трагическая, очень человечная фигура, в отличие, скажем, от Давида, который абсолютный нечеловек. Мне казалось именно важным передать вот эту вот определенную человечность.
Подлинная история Маруси Чурай
Когда на землю тьма спустилась —
нехай щастит поганцу Грицю, —
сама, Маруся, отравилась,
и повезли ее в больницу.
Бог знает, что тогда ей снилось,
той нераскаянной чернице,
когда над ней, являя милость,
склонились ангельские лица.
«Покинь больницу, дочь эфира,
забудь про вретище земное,
нехай летит, как голубь мира,
твой дух под белой простынею.
Примерь вот звездное монисто;
пусть будет смерть неначе воля,
воскресни в перелетном поле
элементалем золотистым!
Пускай внизу с кровавым спысом
гуляет времечко лихое...
Мир дольний заржавел и высох,
сухой осыпался трухою.
Смотри, как в черном чернобылье
тугие трубы вострубили
и стонет, небто недотрога
в лихих объятьях хулигана,
та зализнычая дорога,
бредя на Пивнич бездоганно.
Открой глаза свои, Маруся,
дитя невиданное, с нами
всплесни, как плещут дики гуси
великолепными крылами!»
Маруся спит, ей снится ветер,
которому Маруся снится,
и всадник спрыгнет на рассвете
у обездоленной криницы,
и звезды соляного шляха
за ним летят, в прорехах мрака.
Алей греха, чернее ночи,
вернее смерти неминучей,
и конь подковками стрекочет
по скривленным днепровским кручам...
...Парит над Днипрельстаном туча,
Маруся открывает очи.
Елена Фанайлова: Во-первых, почему вы сочетаете украинский и русский язык?
Мария Галина: Почему бы нет? Просто потому, что я большую часть своей жизни провела на Украине, и сам по себе украинский язык, он очень красивый и, возможно, сейчас один из самых интересных языков, который позволяет развиваться славянской культуре. Интересный субстрат как раз, именно потому что на Украине все, что не делается, все сейчас делается в первый раз. Делается новая поэзия, делается новая проза и так далее. Для нас за счет вот этой свой экзотичности он звучит гораздо более интересно, чем русский. Он позволяет с собой работать и ломать некие уже устоявшиеся стереотипы. И вот это вот просто один из способов расшатать устоявшуюся систему. На стыке культур всегда много возникает приятных, интересных явлений. Любая интересная литература, в общем, литература на стыке культур.
Елена Фанайлова: У Маруси есть фамилия.
Мария Галина: Маруся Чурай – это первая украинская поэтесса. Украина вообще гораздо более феминистичная страна, чем Россия. Она может похвастаться тем, что письменная и дописьменная поэзия – это было женское дело. Маруся Чурай – это первый зафиксированный автор песни, ставшей народной, «Ой, не ходи, Грицю, та й на вечорниці» - это ее текст. Она жила в XVII веке. Отравила своего любимого из ревности и была приговорена к смертной казни, которую из уважения к ее отцу, который был героем войны, была заменена на послушание, на монастырь.
Из цикла «Ботанический сад», называется «Птицы».
Эпиграф – из Руми: «Как знать, какие мы птицы, или что мы ежеминутно повторяем вполголоса?»
Ветреницы и девственницы, пряхи,
пестрые вертопрахи и скоморохи,
кто там стоит в овраге по наши души,
ремезы и зимородки, кликуши?
Кто может знать о том, какие мы птицы —
пестрое племя, маленькие уродцы,
хлопотуньи, плакальщицы, черницы,
беженцы, иноверцы и инородцы.
Тысячи лет повторяем все ту же фразу,
изнемогая от холода и от зноя,
бросовый хлам, что природа сбывает разом,
вместе со всякой мелочью остальною.
