Для многих из тех, кто наблюдал погребение, было очевидно, что уход Ельцина из жизни стал неожиданным для российской власти. Некоторые моменты в организации похорон первого президента, по мнению наблюдателей, носили признаки спонтанности. Гроб с телом Бориса Ельцина был доставлен на Новодевичье кладбище на орудийном лафете. Там он был переставлен на небольшую тележку, и с Борисом Ельциным попрощалась семья, Наина Ельцина и дочери Елена и Татьяна.
А перед этим в Храме Христа Спасителя прошла заупокойная служба. Еще до нее митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий выступил перед теми, кто пришел проводить Бориса Ельцина в последний путь, и передал им послание патриарха всея Руси Алексия Второго: «Когда-нибудь история даст почившему беспристрастную оценку. Мы же ныне будем молиться об упокоении его души в царствии небесном. И еже несть болезнь, не печаль, не воздыхание, но жизнь бесконечная. Отечество наше, Россия сегодня живет полнокровной жизнью, возвращается к своим исконным традициям. Об этом говорит и то, что впервые за сто с лишним лет мы прощаемся с главой государства российского в храме, прощаемся с молитвой».
Действительно, впервые за этот долгий срок почившего руководителя государства отпевали по уставу Русской православной церкви. Однако прозвучавший над гробом Бориса Ельцина гимн России - именно та советская мелодия, которую в свое время он отменил и против возвращения которой резко выступал.
Корреспондент РС побывал в Храме Христа Спасителя утром на церемонии прощания с Борисом Ельциным. Я спросил у пришедших, с какими чувствами они провожают первого президента России.
…Людской поток. Люди очередью проходят через металлоискатель, потом заходят в храм, где выставлен гроб. Подойти к нему близко нельзя, он огорожен небольшим ограждением, тут же стоит почетный караул. Перед ним большой стол, весть усыпанный цветами.
Среди обычным людей в очереди стоят политики. Они по-разному относились к покойному, здесь есть и его политические оппоненты. Например, примириться к Ельциным пришел бывший вице-президент Александр Руцкой. Он отметил масштаб личности усопшего. Первый председатель Госдумы Иван Рыбкин напоминает о способности Бориса Ельцина прощать и договариваться: «Мы - так распорядилась судьба - оказались по разные стороны баррикад в страшном октябре 1993 года. И Борис Николаевич, проявив политическое великодушие, не позволил никому, себе прежде всего самому, соскользнуть на путь репрессий и избиений своих политических оппонентов и противников. Буквально через считанные недели я стал депутатом Государственной Думы и председателем Государственной Думы первого созыва. Мы встретились в Кремле, у нас был очень непростой разговор. Мы договорились тогда, что никогда больше не допустим, все сделаем для этого, это вспышки короткой, яростной гражданской войны, которую мы имели в центре Москвы. Я считаю, мы остались верны этой договоренности».
Президент фонда «Холокост» Алла Гербер отмечает, что своим главным достижением Борис Ельцин мог бы считать разрушение системы коммунистического послушания: «Он сделал самое главное - вырвал нас из страшных когтей режима. Он дал нам возможность почувствовать, что мы личности, мы люди, что у нас есть выбор. Выбор не между сырами и колбасами, а выбор между тем, с кем быть, как быть, куда быть, что делать, как думать. Самое замечательное, что он при всех своих абсолютно неуправляемых моментах, эмоциях, страстях, замечательных по-своему глупостей, потому что глупости тоже бывают замечательные, он был человек. Вы знаете, кровь людская не водица - это был тот самый случай».
Многие из тех, кто пришел прощаться с первым президентом, говорили, что Борис Ельцин буквально тратил свое сердце на то, чтобы выстроить в России новый порядок, новую систему человеческих взаимоотношений. Хирург Ренат Акчурин, который оперировал Бориса Ельцина в 1996 году, рассказал Радио Свобода, что тогда медики старались сделать жизнь первого президента России как можно более долгой: «Рассчитывали ведь не на однодневное спасение. Считали, что мы в состоянии продлить ему жизнь существенно и восстановить трудоспособность. Я перестал наблюдать Бориса Николаевича два-три года назад. Это какая-то трагедия, которую трудно объяснить. На мой врачебный взгляд, казалось, что он очень сильный человек, способный принимать решения и отвечать за них. Пожалуй, больше ничего и не скажешь. В человеческом общении он совершенно нормальный, он никогда не кичился ни своим положением, ни состоянием. Он скорее любил пошутить насчет равенства, братства, конституции. Он мог врачей отставить в сторону, сказав: по конституции я тоже имею право на отдых, идите отсюда».
Проститься с Борисом Ельциным пришел и первый состав охраны бывшего президента. Естественно, здесь были и те, кто начал свою карьеру под руководством Бориса Ельцина. Например, бывший министр экономики России, президент «Альфа-Банка» Петр Авен вспомнил о том, что именно Борис Ельцин ввел его в российскую политику: «Борис Николаевич огромную роль сыграл в истории России, он сделал больше всех наших лидеров за всю историю России. В моем представлении, то, чего здесь не хватает, это гражданского общества. Поэтому он останется великой фигурой в нашей истории, я в этом не сомневаюсь. Для меня это личное еще, большая часть моей лично жизни, моя биография не состоялась бы без него».
На церемонии прощания присутствовали члены первого российского правительства, Егор Гайдар и другие министры-реформаторы. Даже те, кто пришел в политику уже после ухода Бориса Ельцина с поста президента, считают его своим духовным отцом. Лидер СПС Никита Белых жалеет, что не знал Ельцина лично: «Так получилось, что период моего становления совпал со становлением нового государства, олицетворением которого был Борис Николаевич Ельцин. Лично мы с ним никогда не общались, но в команде людей, которые составляют костяк нашей политической партии, очень много людей, которые работали с ним бок о бок эти годы. Для них он всегда был авторитетом, несмотря на многие разногласия, которые у них были. Это чувство уважения, преклонения перед заслугами, которые Борис Николаевич совершил для России, передается и мне. Для меня очень горько, что я не смогу этому человеку больше пожать руку и сказать: "Спасибо за то, что вы сделали для страны"».
