Я меняю страны, как женщин. Я – Дон Жуан от географии. Не найдя счастья с одной, родной, хочется, не посылая ей на голову проклятья, поискать счастья на стороне, собрать по крупицам, утонуть в море впечатлений. Идет всемирная игра: нарушители границы против пограничников.
Мой гипсовый гость: кто не помнит статуи пограничника, присевшего в городском парке на одно колено, сросшегося с верной сторожевой? Чем священнее граница, тем радостней ее нарушать.
Одни – с собаками. Другие – от собак. Немецкая овчарка впивается мне в горло. Одни не пускают, другие не спрашивают разрешения. Одни стреляют. Другие отстреливаются. Пограничник ненавидит нарушителя границы. Нарушитель границы, как всякий порядочный контрабандист, презирает пограничника.
Каждый, по-своему, ничтожен.
Художник гордо имморален, толпа отвратительна в своей разнузданности. Нравственный инстинкт колеблется от страны к стране, от религии к религии, устаревает, слабнет, звучит архаично. Но Россия – прекрасный раздражитель нравственного инстинкта. Кто-то оградит свои идеи забором: от свиней. Попы, конечно, нам нужны; они полезны не меньше Интернета. Они – тоже пограничники, будущие орденоносцы, но, не нарушив границы, до Бога не достучаться. Я могу, а ты - нет, он – нет, я имею право, а она не имеет, ей, женщине, не положено, им тоже запрещено.
Какая разница между вами, господин нарушитель, и главными пограничниками власти, которые нарушают границу благодаря своей безнаказанности?
– Мы вам не надоели?
Да и этот гипсовый пограничный идол, всегда ли он охраняет истинную границу, он ведь тоже ее нарушает, не отвечая на вопрос, чем родина отличается от империи?
Идет всемирная кровавая игра: пограничники борются с нарушителями границы внутри нас самих. Я не хочу есть блевотину отечественной истории, ставшую модным блюдом. Везение – бог нарушителя границы. Нарушитель границы убивает пограничника только в том случае, если тот мешает ему нарушить границу. Пограничник – герой. Нарушитель границы – преступник. Как грачи на меже, мои музы живут на границе. Деятели культуры, играющие в войну, тоже делятся на пограничников и нарушителей границы.
Это – игра темпераментов, игра поколений, игра цивилизаций, отчасти игра полов. В этой игре нет судей. У каждого – своя роль. Но я сомневаюсь в незыблемости ролей. Я видел немало нарушителей границы, ставших с годами погранцами. Мне понятны пограничники, изменившие своей присяге, что бы ни значило это понятие. Я хочу быть над схваткой, это – мудрее, только гений гармонично вбирает в себя пограничника и нарушителя границы, но живая свобода мне все же милее. Я всегда любил обнимать пограничный столб на чужой стороне реки. Любая родина однажды опостылит. Я бегу во все стороны света.
