Право на защиту от провокаций правоохранительных и судебных структур

Карэн Агамиров: "Право на защиту от провокаций правоохранительных и судебных структур" - такова наша сегодняшняя тема.

Участники передачи: лидер общероссийского движения "За права человека" Лев Пономарев, кандидат юридических наук Илья Рассолов и пострадавшие Альмира Жукова, Владимир Назаров и Дмитрий Пысларь.

Провокация от латинского "провокацио" ("вызов"). Это подстрекательство, побуждение отдельных лиц, групп, организаций к действиям, которые могут повлечь за собой тяжелые последствия. Сегодня мы говорим о провокациях правоохранительных и судебных структур. Инициаторами этой темы были мы со Львом Пономаревым. Встретившись на сахаровской маевке, мы начали рассуждать, что сегодня происходит здесь, и Лев Александрович настолько завелся, что говорит: "Надо уже, пора об этом рассказать открыто и честно миру".

Лев Пономарев: Я должен сказать так, что провокации против правозащитников, они, собственно говоря, происходили всегда, но достаточно редко, я бы сказал. Ясно, что оппонентами нашими являются правоохранительные органы, они не могут, когда появляется какая-то возможность, не использовать свои инструменты провокативные. Я должен сказать, что это как бы было фоном нашей работы. Но в последние годы, я бы даже сказал, может быть, год, интенсивность этих провокаций стала так велика, что, как нас еще учили в молодости, когда количество переходит в качество. Сейчас, конечно, качественно другой, я могу определенно сказать, другой режим у нас политический в стране, когда правоохранительные органы перестали обращать внимание на закон, просто пренебрегают законом. Это не ошибки, сделать с этим практически мы ничего уже не можем. А так как именно правозащитники чаще всего и громче поднимают голос против такой работы государственных структур, то и правозащитники становятся постоянными жертвами этих провокаций.

Год назад в Санкт-Петербурге проходил саммит "большой восьмерки", тогда же одновременно было объявлено, что правозащитники и социальные активисты будут проводить в Санкт-Петербурге второй российский социальный форум. Это было объявлено заранее, было внесено в повестку дня фактически, в большую повестку дня "большой семерки". Нам выделили там помещение, то есть это было утверждено на самом высоком государственном уровне, проведение второго российского социального форума. Тем не менее, за два месяца до этого самого форума по всей стране к гражданским активистам приходили люди в форме и без формы и говорили, что "мы знаем, что вы направляетесь на социальный форум, мы вам не рекомендуем для того, чтобы у вас не появилось проблем". Я должен сказать, что это означает, что за сотнями гражданских активистов по всей стране, тысячами гражданских активистов ведется непрерывная слежка. Это мы просто как бы получили прямой сигнал, что за всеми следили, потому что они знали заранее, кто едет.

Карэн Агамиров: Кто где живет, телефоны, фамилии, адреса - все.

Лев Пономарев: Кто где живет, телефонные переговоры, так сказать, то есть идет прямая наглая перерегистрация телефонных разговоров, электронной почты.

Карэн Агамиров: Откуда хватает столько людей.

Лев Пономарев: Тысячи людей, я должен сказать.

Карэн Агамиров: Откуда хватает у правоохранительных структур столько людей?

Лев Пономарев: Людей много, как вы понимаете, другое дело, чем они занимаются, наркотрафиком или, например, слежкой за гражданскими активистами. Очевидно, что слежкой за гражданскими активистами намного проще заниматься. И вот мы тогда увидели эту наглую позицию, они не скрывались. После этого, когда люди ехали уже, кто-то этому совету внял, испугался, может быть, а когда люди ехали, им напрямую подбрасывали наркотики, подбросили толовую шашку, был такой случай в Чите, просто задерживали за то, что они ругаются матом, допустим, или что-то еще делают, так сказать. Поэтому сотни людей просто не доехало. Я должен сказать, что после этого я вступил в переписку с Генеральной прокуратурой, мне оказывала поддержку Элла Александровна Памфилова, председатель Совета при президенте, ни где-нибудь, не президенте Буша, а президенте Российской Федерации Путине. Она прямую оказывала поддержку в этой переписке, и с пятой попытки, наверное, переписки нам стали отвечать, что возбуждены уголовные дела, где-то, как-то... На самом деле ясно, что это были единичные уголовные дела по нарушению прав, а на самом деле сотни людей были подвергнуты этому. Я должен сказать, что это была репетиция, такая крупномасштабная общероссийская репетиция по контролю правоохранительными органами гражданских активистов. В результате там было несколько человек избито... Кстати, вот это уголовное дело по подбросу толовой шашки, то есть уголовное дело по терроризму, я бы сказал, потому что толовая шашка была найдена у женщины, которая ехала, оно куда-то растворилось, его нет сейчас, уголовного дела. Значит, толовая шашка была подброшена, это было доказано.

Карэн Агамиров: Хотя бы одно дело доведено до суда?

Лев Пономарев: До суда доведено одно уголовное дело, сейчас Станислав Маркелов, адвокат, занимается этим делом. Но оно тормозится, я бы сказал, в Санкт-Петербурге, когда один из активистов из Москвы был задержан, уголовное дело было против него возбуждено, мы встречное сделали... Но я должен сказать, что я уверен, что все эти дела потом растворяются так же, как растворяется дело в Благовещенске по избиению, оно растворилось фактически.

Карэн Агамиров: Но ведь на всю страну было объявлено, что та провокация грандиозная, доведено будет расследование до конца и будут наказаны.

Лев Пономарев: Я думаю, что в нашей судебной системе существует масса способов растворить это дело так, чтобы оно погибло потом. Потому что это дело в Благовещенске, его потом вернули на доследование, не на доследование, а разделили уголовные дела, и при разделении нужно было снова вести следствие, это следствие не ведется и так далее, это отдельный разговор. Мы в первый раз с такой наглостью столкнулись. Потом точно так же нагло вели себя правоохранительные органы при предотвращении и разгоне "Марша несогласных". Абсолютно те же механизмы, абсолютно безответственность и полная уверенность правоохранительных органов, что им ничего за это не будет. После этого я могу называть задержанных сотни людей, которые здесь, правозащитников в том числе, меня самого неоднократно задерживали, я сейчас в нескольких административных делах участвую, сужусь, так сказать. Единственное, на что я надеюсь, довести дело до Европейского суда.

Кроме того, на фоне этого, я бы сказал, массового нарушения прав людей и право правозащитников, отдельных правозащитников вылавливают еще и как бы показательно наказывают. Перед нами сидит Дмитрий Ефимович Пысларь, он сам расскажет, его просто избивали нагло.

Карэн Агамиров: Один из пострадавших.

Лев Пономарев: Или Альмира Жукова, которая в Уфе живет.

Карэн Агамиров: Провокация правоохранительных и судебных структур, как с ними бороться, право на борьбу. Ну что же, Дмитрий Ефимович Пысларь приехал из Пензы специально, правозащитник, руководитель правозащитных организаций "Право солдата" и "Солдаты Отечества". Расскажите, как в отношении вас были проведены провокации, когда и чем они закончились.

Дмитрий Пысларь: В начале предыстория, чем я провинился перед российским народом. За последнее время на сайте "За права.ру" у меня появился целый ряд статей, я могу сказать о них очень коротко, здесь озвучить. В частности Лев Александрович говорил, как мы пробирались в Санкт-Петербург на социальный форум. Я был одним из руководителей автобуса, старший автобуса. То, что мы ехали сутки почти из Москвы в Санкт-Петербург... Здесь вы в начале сказали, что очень давно не избивали правозащитников. Я с этим не согласен, потому что сам видел, когда вытаскивали из автобусов ребят, студентов, молодежь по всему пути от Москвы до Санкт-Петербурга. И у меня вытаскивали вещи, проверяли. Что они там проверяли? Мои личные фотографии и то все пересмотрели. После этого как я пробирался обратно из Санкт-Петербурга в Москву? У меня было место 26. Я 19 июля, уже даже закончился саммит "большой восьмерки", подходя к своему вагону, слышу, милиционер спрашивает проводницу: 26-е место прошло. Она говорит: нет. Я в начале, так сказать, пока соображал, моя очередь подошла, подошел милиционер, меня в сторону, сзади мне говорят сопровождающие мои, друзья, родственники, сзади два милиционера тебя ждут с наручниками. Так и было. То есть мне пришлось на ходу выскочить из поезда, что, я считаю, сделал правильно, потому что там находились еще другие делегаты из Пензы, в том числе депутат городского собрания нашего пензенского Валерий Бычков, они проверялись, обыскивались, унижались, оскорблялись и так далее. В результате чего появилась такая статья "Разгром конвоя в 14:07:06", понимаете, о чем речь. Она имела довольно большой резонанс. Дальше у меня статья "Погубит ли Запад нашу армию". Понятно о чем. Вот сейчас только прошла информация, что опять очередной солдат застрелился, а застрелился ли он, не известно. Мне были угрозы за статьи "Возвращение к ханству". То есть мы видим, что везде фактически у власти одни и те же люди, не только в бывших странах СНГ, но и здесь, в России. Я имел неприятности из-за статьи "Ржавчина в бронепогонах". То есть они есть все до сих пор на сайтах, это как разворовывают бронетехнику, не саму бронетехнику, а моторы, двигатели и так далее. На самом деле в войска поставляют небоеспособную технику.

Карэн Агамиров: Скажите, вот эти синяки, это вас били?

Дмитрий Пысларь: Да. Я хочу еще о них рассказать, их всего тридцать у меня...

Карэн Агамиров: Давайте о них лучше. О статьях уже хватит, мы уже получили представление. Расскажите, как вас били.

Дмитрий Пысларь: Меня пригласили в одну из воинских частей, меня и психолога нашей организации, чтобы мы выступили накануне 9 Мая.

Карэн Агамиров: Когда это было?

Дмитрий Пысларь: Это было 3-4 мая. Я, как ветеран Вооруженных сил, 27 лет прослужил в Вооруженных силах, имею на то право, тем более с армией я не покинул, так сказать, связей и сегодня. Два дня мы выступали перед солдатами, перед офицерами, перед контрактниками. Нас поблагодарило командование части, и мы поехали обратно за сто километров в Пензу. Сопровождающий меня психолог ушел домой, я пошел к себе домой. Шел, между прочим, дождь. Проходя мимо автовокзала, меня уже поджидали. Почему-то мне предъявили претензии, что я употребляю мат. Спрашивается, к кому этот мат я могу употреблять: к дождю, к лужам?

Карэн Агамиров: Под нос ругался себе матом, да...

Дмитрий Пысларь: Потом оказывается, что у меня нетвердая походка. Начали руки выкручивать, выламывать. Естественно, я начал сопротивляться.

Карэн Агамиров: Сколько их было?

Дмитрий Пысларь: Один милиционер, старшина, и два гражданских. Кто такие, я до сих пор не знаю. Главное - меня затащили туда, я не знал, куда меня тащат, уже темнело, уже было двадцать минут девятого, тем более пасмурно было. Куда тащат? Похищают меня? Я начал упираться, я начал вырываться, в результате чего начали меня пинками, заламывать... у меня до сих пор болит локоть, здесь сустав поврежден. Привели в это так называемое отделение, а там ни вывески, ничего нет, должна быть элементарная вывеска, что это отделение милиции или опорный пункт, или что. Привели, сразу в камеру, снимают. «Вы в нетрезвом виде». Я говорю: «Снимите экспресс-анализ на кровь». Не сделали. Я думал, что на этом закончится, отпустят. Но меня отправили зачем-то в вытрезвитель, проверили. Медицинское обследование было пройти три шага вперед, три шага назад, все. Сказали, что претензий нет. Я говорю: «Я могу идти домой?» «Нет». Отправили меня в «обезьянник» в районное отделение милиции, там меня еще продержали сутки. Уже к концу суток судья подошла, в течение 20 секунд спросила, в чем дело, решение - сутки ареста.

Карэн Агамиров: На каком основании?

Дмитрий Пысларь: На основании того, что я матерился и был в легком опьянении. Притом, у меня очки разбили, а даже не мог прочитать протокол, что там написали. Я спросил милиционера, который там сидит перед решеткой, что там написано. «Написано, что у вас опьянение». Я говорю, так с каких это…

Карэн Агамиров: Если в вытрезвители показали, что ничего нет.

Дмитрий Пысларь: Совершенно верно. Я говорю, снимите с меня, потому что я знал, мы же не впервые встречаемся с этой ситуацией, когда обвиняют, безосновательно обвиняют, что употребляю спиртные напитки. Отпустили меня уже пятого поздно вечером, утром в воскресенье я не мог в судмедэкспертизу обратиться, потому что она не работает. Я обратился в травмпункт в Пензе у нас, там сняли побои, дали справку, на второй день я в прокуратуру Железнодорожного района написал заявление. К моей радости, приняли заявление, довольно подробно я все описал, и направили меня на судмедэкспертизу. Восьмого ночью, с восьмого на девятое мая, на День Победы, в час ночи группа милиционеров прибыла ко мне домой, чтобы меня опять арестовать без всяких, так сказать, оснований. Но мне люди, уже которые более опытные в этих делах, в прокуратуре говорят: «Вы дома лучше не спите сейчас, потому что…» Они, наверное, больше знают, так сказать, ситуацию, с пониманием отнеслись ко мне.

Какая причина, спрашивает, кто находился в моей квартире, жена. «Он забыл расписаться в протоколе». Ночью, День Победы, неужели такая срочность?

Карэн Агамиров: Они звонили в дверь.

Дмитрий Пысларь: Звонили в дверь, но их так и не пустили, но так сказать, наверное, к большой чести, что они не стали ломать эти двери.

Карэн Агамиров: Значит, пока еще все-таки не 37-й год.

Дмитрий Пысларь: Ну, мы к этому идем. Я уже вынужден был скрываться, и написал заявление в прокуратуру, что я перехожу на нелегальное положение, сплю у друзей. У меня родственников нет в Пензе…

Карэн Агамиров: Сейчас вы где вообще живете? Вы приехали из Пензы к нам?

Дмитрий Пысларь: Я приехал, но я даже не скажу, где.

Карэн Агамиров: Не надо.

Дмитрий Пысларь: Не на вокзале.

Карэн Агамиров: Ну и чем закончилось?

Дмитрий Пысларь: Закончилось тем, что я две недели проходил…

Карэн Агамиров: Суд принял заявление?

Дмитрий Пысларь: Нет, пока прокуратура будет решать. Но та же прокуратура в судмедэкспертизу направила бумагу, что по заявлению Д. Пысларь, якобы его избила милиция. Как «якобы», если они меня и покалечили?

Карэн Агамиров: В общем, пока дело опять зависшее.

Дмитрий Пысларь: В суде.

Карэн Агамиров: Зависшее или в суде уже?

Дмитрий Пысларь: Нет, я отдал все документы уже в судмедэкспертизу, они сделали заключение и переправили в прокуратуру.

Карэн Агамиров: Ну что же, надо нашим радиослушателям сказать, что… не обижайтесь, вы немолодой человек.

Дмитрий Пысларь: Мне 63 года, 64-й год. Пьяных в Пензе, да там трезвых не найдешь, так сказать, но все-таки меня нашли одного пьяного и задержали.

Лев Пономарев: Я должен сказать, что неизвестно, чем кончится. Там же, в Пензе, у нас находится Дмитрий Бычков, депутат Городского собрания. Так его преследуют уже три года, по-моему, как минимум три года, и пытаются тоже арестовать за то, что он якобы в своем депутатском запросе оклеветал, депутатский запрос написал. К нему обратился избиратель и он те фразы, которые написал избиратель, он в своем депутатском запросе повторил, сделал запрос о том, что один молодой человек учился за государственный счет.

Карэн Агамиров: Получается, оклеветал.

Лев Пономарев: Получается, оклеветал. Молодой человек родственник довольно значительного человека в Пензенской области, и он его якобы оклеветал.

Карэн Агамиров: Про молодого человека просто правду написал…

Лев Пономарев: Депутат написал запрос о судьбе одного молодого человека, который учился за государственный счет, а не должен был учиться.

Дмитрий Пысларь: На каком основании?

Лев Пономарев: На каком основании он учился за государственный счет? Так ему уголовное дело по клевете и он сейчас тоже скрывается в Пензе, скрывается, потому что реально его могут сейчас, так сказать, арестовать. Мы сделаем экспертизы, то есть мы в Москве делаем все, что можем.

Карэн Агамиров: Арестовать, кого могут?

Лев Пономарев: Бычкова.

Карэн Агамиров: Но он же депутат.

Лев Пономарев: Он депутат Городского собрания, считается, что у него нет…

Карэн Агамиров: Неприкосновенности у них нет.

Лев Пономарев: Никакой неприкосновенности. Реально тоже под угрозой ареста. Про Жукову, я не знаю, если сейчас она не выйдет на связь, я готов рассказать.

Карэн Агамиров: «Не спите дома», сказала прокуратура Дмитрию Ефимовичу Пысларь. Не надо дома спать, опасно.

К нам в эфир зашел старый работник Генеральной прокуратуры еще Советского Союза Владимир Михайлович Волков. Вы работали, по-моему, следователем по особо важным делам при генеральном прокуроре.

Владимир Волков: Нет-нет. Я в течение десяти лет последних и четырех месяцев работал в прокуратуре, был старшим следователем прокуратур областей.

Карэн Агамиров: Региональных.

Владимир Волков: Города Перми, Киевской области и здесь, в Москве, уже в прокуратуре войсковых частей.

Карэн Агамиров: Как вы сразу отреагируете на то, что было сказано, что прокуратура дает совет человеку дома не спать, чтобы не было дальнейших провокаций? Вы в советской прокуратуре работали, а сегодня вы адвокат.

Владимир Волков: В советской прокуратуре работал и ничего подобного при советской власти, конечно, не могло быть и не могло нам в страшном сне присниться, до чего мы доживем в этом плане, при советской власти. А то, что в Пензе так себя ведет прокурор, когда он советует дома не спать, это свидетельствует о том, что прокурор не управляет ситуацией в городе Пензе.

Карэн Агамиров: И потворствует провокации, получается.

Владимир Волков: Я скажу еще об этом. Ведь на прокуроре лежит задача координировать действия правоохранительных органов. Он эту функцию не способен исполнять – это раз, когда такие советы дает. А когда он пишет в бумаге, якобы избит милицией, он прямо расписывается в этой ситуации и прямо дает основания подозревать его в том, что дело об избиении уважаемого ветерана Вооруженных сил просто-напросто будет похоронено.

Я еще хочу обратить ваше внимание. Я считаю, что петербуржцы на ту провокацию, которая была инициирована органами внутренних дел, ответили достойно тем, что в Законодательное собрание 42 процента получили «Патриоты России», коммунисты и прочее. Так что этой власти, я думаю, недолго осталось.

Карэн Агамиров: Провокации эти вступают, можно сказать даже, в какой-то апогей, может быть это связано и с выборами предстоящими в Государственную Думу, и с президентскими. Вот ко мне за неделю, уважаемые друзья, пришло, наверное, двадцать писем, это за неделю, именно все по провокациям именно правоохранительных и судебных структур. Самботян из Питера, с улицы Чайковского, Некрасова с Дубнинской улицы из Москвы, Наконечников из Москвы, опять же, написал, с улицы Анадырский проезд, Снопова с Курской области написала, из поселка Александровский, Андрианова из Санкт-Петербурга написала, из санатория ВВС, и там тоже достают, оказывается. Постнов Владимир Иванович из Москвы написал, из Тульской области Чубарова написала, Новомосковский район. Это за неделю пришло. В общем, я не буду все, потому что время немного у нас. Я просто передаю эти письма лидеру российской правозащиты Льву Пономареву, вы будете этим заниматься серьезно, да.

Лев Пономарев: Да, конечно.

Карэн Агамиров: Чтобы люди знали… Просто я физически не могу всем этим заниматься, я оглашаю то, что происходит, а реальной помощью занимается правозащита.

Илья Михайлович Рассолов, скажите, пожалуйста, у нас тема заявлена «Право на борьбу». Мы можем говорить о провокациях, они есть, их много, они сейчас в активной фазе. Как с этими провокациями бороться?

Илья Рассолов: Я хотел бы немножко оспорить термин судебной провокации, потому что суд любой, даже самый управляемый, провокациями не занимается. Исходя даже из того определения, которое мы дали в начале, это подстрекательство к тем действиям, которые, в общем-то, несут тяжкие последствия. Суд любой не занимается подстрекательством, поэтому можно говорить о провокациях, наверное, как методе воздействия именно в правоохранительных структурах.

Карэн Агамиров: А если он принимает заведомо неправосудное решение?

Илья Рассолов: Вот это неправосудное решение – это отдельная тема.

Карэн Агамиров: Это разве не провокация против граждан?

Илья Рассолов: Это все-таки не подстрекательство.

Карэн Агамиров: Вот два юриста сейчас будут спорить, но это отдельная тема.

Илья Рассолов: Это моя точка зрения.

Дмитрий Пысларь: Здесь мы спорить не будем.

Карэн Агамиров: Давайте теперь научим граждан, как с ними бороться?

Илья Рассолов: Во всяком случаем, я хотел сказать о том, что чем слабее система правоохранительная, тем чаще она прибегает к провокациям. Научить людей бороться с провокациями очень сложно. Есть пассивные и активные формы борьбы. Причем активная форма подразумевает под собой психологический контакт с манипулятором либо активные действия по противодействию таким подстрекательствам, когда, в общем-то, человек сопротивляется. Какими путями, я сейчас скажу. Либо вторая, пассивная форма, когда человек не вступает ни в какие контакты с провокатором и общается с ним посредством третьего лица, своего адвоката, защитника или другого какого-либо лица.

Какие формы противодействия могут быть, причем последовательные? Это привлечение СМИ, безусловно. Сейчас это сложно, значит, Интернет. Это максимальное донесение информации до слушателей, чем мы сейчас и занимаемся. Второй момент – это все-таки пытаться находить виновных лиц, несмотря на то, что они бывают в масках, их очень сложно иногда обнаружить.

Карэн Агамиров: Чем занимаются правозащитники.

Илья Рассолов: Но в целом сегодня есть технологии, которые позволяют снимать, записывать на телефон, сейчас это возможно. Следующий момент – это все-таки постоянное обжалование действий. Несмотря на длительную процедуру, все равно нужно добиваться настойчивости и необходимо все-таки этим заниматься, не спускать на тормоза. Еще какой момент здесь важен – это все-таки привлечение посредников, максимальное количество тех лиц, которые заинтересованы в обнаружении таких провокаций. Это и правозащитники, это и адвокаты, это так же другие третьи лица.

Карэн Агамиров: А вот в ситуации с Пысларем, там вообще никого рядом не было, взяли, повязали, отвезли, избили.

Илья Рассолов: С такими провокациями, Карэн, очень трудно бороться, к сожалению, мы до эфира тоже говорили.

Карэн Агамиров: Вступаем в контакт, не вступаем, веди себя так или иначе…

Илья Рассолов: Значит, не вступать в контакт с ними вообще.

Карэн Агамиров: Он не вступал, все равно его избили.

Илья Рассолов: Требовать только адвоката.

Лев Пономарев: Нет, но Пысларь борется за свои права, он будет бороться, мы ему помогаем, мы озвучиваем это, заявление было сделано движение «За права человека».

Илья Рассолов: Насчет документов тоже нужно сказать, что необходимое тщательное и скрупулезное составление документов, вчитывание этих документов, потому что в таком состоянии, допустим, когда на человека психологически надавили, тем более избили, очень трудно вообще говорить о том, что он может подписывать в этот момент. Поэтому именно я призываю здесь к настойчивости, как к активной настойчивости, так, в общем, к пассивной. Нужно так же сказать о том, что в ряде стран есть так называемый термин «легальной провокации», когда проявляются следственные действия, в частности это связано с пресечением экономической преступности, коррупции, когда правоохранительные органы имеют право на провокацию. Имеют право провоцировать, когда субъект сам готов к этому.

Карэн Агамиров: Имеется в виду меченые деньги.

Илья Рассолов: Если говорить о России, то это очень сложный момент. Речь идет, еще раз повторяю, здесь о легальных провокациях в случае преступлений, причем экономических. Не правонарушений, не административных каких-то проступков, а именно о тяжких преступлениях – это взятки, это коррупция и так далее. Тогда правоохранительные органы могут применять так называемую систему или метод контролируемого предложения взятки.

Карэн Агамиров: Это, скорее всего не провокация, а один из способов борьбы с коррупцией.

Илья Рассолов: По сути, Карэн Владимирович, это есть провокация.

Владимир Волков: Это называется внедрение в преступную среду.

Илья Рассолов: Внедрение, чуть-чуть это другое, хотя по сути это юридическая форма, такая квази-провокация.

Лев Пономарев: Я сейчас расскажу. Правоохранительные органы, я надеюсь, хотя бы иногда используют это для выявления преступников.

Илья Рассолов: Я даже могу цифры назвать, если интересно.

Лев Пономарев: Вот то, что произошло у нас в Уфе с правозащитницей Альмирой Жуковой, как раз было использование такого рода метода, но не в правовых целях. Что они сделали?

Карэн Агамиров: Это еще одна заявленная участница передачи, пострадавшая Альмира Жукова. Пожалуйста.

Лев Пономарев: Это правозащитница, она заместитель руководителя нашей правозащитной организации в Уфе, она много и успешно работала по противодействию насилия в колониях в Башкирии, сама выезжала, и мы добились благодаря ей изменения ситуации в Мелеузской колонии. И потом по другим правозащитным делам занималась. Ее, для того, чтобы ее убрать с правозащитного поля, наказали не ее, а ее дочь. Причем, каким образом? Как раз методом такой как бы разрешенной провокации. Они оказали давление на одного молодого человека, который был у них на крючке, и он согласился передать Альмире Жуковой меченые деньги, заранее помеченные деньги. И одновременно, когда ее задерживали, ей положили в карман наркотики. То есть у нее оказался полный букет – деньги помеченные и наркотики.

Карэн Агамиров: А деньги она взяла за что?

Лев Пономарев: В принципе этот парень был ей должен 600 рублей.

Илья Рассолов: Здесь нет взятки, если он должен.

Лев Пономарев: Я понимаю, но они сделали методом провокации. То есть они пометили эти деньги и подложили ей наркотики.

Илья Рассолов: Наркотики – это серьезно.

Лев Пономарев: Получилось, что у нее полный букет, у нее наркотики в кармане и меченые деньги, которые она получила за продажу наркотиков, другой порции.

Карэн Агамиров: Лев Александрович, до сих пор подкладывают наркотики?

Лев Пономарев: Это я могу рассказать много случаев таких. В данном случае эта провокация была сделана против правозащитницы. После этого молодой человек, поняв, что он сделал, он пришел к матери и раскаялся. Он сделал явку с повинной, как говорится, пошел в прокуратуру, прокурор отказался его выслушивать, просто отослал его. Нам стоило огромных усилий, чтобы они просто засвидетельствовали его показания в прокуратуре, но они все равно не дали ход его показаниям во время следствия.

Карэн Агамиров: Это одна из самых тяжелых провокаций, когда наркотики подкладывают, очень трудно доказуемо, что не было наркотиков.

Лев Пономарев: Нет, есть молодой человек, который говорит: «Я виноват, я это делал, я давал ей деньги меченые, я просто должен был отдать долг».

Карэн Агамиров: Прямо официально заявлял?

Лев Пономарев: Да, официально заявлял. Он официально заявил, пошел в прокуратуру, написал заявление. Так прокуратура не брала его заявление просто сначала. Мы обращались в Генеральную прокуратуру, мы защищаем ее. Так вот уже прошел суд первой инстанции, на котором он выступал и говорил, казалось, судья уже должен был точно выслушать его и он его выслушал. Так что? Суд первой инстанции дал ей семь лет.

Карэн Агамиров: Несмотря на то, что этот парень…

Лев Пономарев: Семь лет. Я должен сказать, что, когда у нее была идеальная характеристика, когда она раньше никогда не была замечена…

Карэн Агамиров: Какие доказательства были приведены?

Лев Пономарев: Только вот это, меченые деньги.

Карэн Агамиров: А он же отказался, он на суде же отказался.

Лев Пономарев: Объясняю. Судья дал частное определение по клевете этому молодому человеку. То есть судья отверг его показания.

Карэн Агамиров: Как будто он клевещет.

Лев Пономарев: Да, клевещет. Сказал, что он заинтересованный свидетель.

Карэн Агамиров: Здесь адвокат сидит у нас Волков, умудренный опытом. Какой-то бред, вы знаете.

Лев Пономарев: Семь лет, я должен сказать, вообще по этой статье…

Карэн Агамиров: В Верховном суде России я выступал, как адвокат лет пять назад. Там обвиняли парня в убийстве двух человек, вообще ни одного доказательства нет, вообще ни одного свидетеля, экспертиза написана: не доказано, нет, не найдено. Ему дали тринадцать лет. Вообще ни одного доказательства. Я потом обжаловал в президиум, освободили его все-таки. Но когда я читал судебное решение…

Владимир Волков: Вот для этого суд и существует, чтобы обжаловать.

Карэн Агамиров: Это не судебная провокация, Илья Михайлович, когда Верховный суд принимает такое решение и провоцирует человека, этот парень, он с ума чуть не сошел.

Владимир Волков: Заведомо неправосудный приговор. Это называется заведомо неправосудный приговор.

Карэн Агамиров: Это судебный произвол, а не провокация.

Лев Пономарев: Вообще это преступление, это преступление суда.

Карэн Агамиров: Этот парень почти сошел с ума, там жена его, они рехнулись оба, понимаете, а он сидел пять лет.

Лев Пономарев: А вы знаете, сколько таких людей сидит?

Владимир Волков: Разрешите мне. Карэн Владимирович, таких дел не счесть числа, что называется. Я вам могу сказать, вы, наверное, помните борьбу за «НТВ плюс». В эту борьбу активно включился руководитель, так скажем, службы безопасности «НТВ плюс», некий Василенко Геннадий. Василенко заслуженный, уважаемый человек, бывший военный, причем не простой военный, он работал в Соединенных Штатах, он по сути дела разведчик, он был руководитель всей этой сети, что там, и успешно работал против Соединенных Штатов 17 лет. Так вот для того, чтобы захватить «НТВ плюс», пошли на такую провокацию, как подбросили этому Василенко в гараж, который просто числился за ним, а там стояла совершенно чужая машина многие месяцы, он его отдал своему товарищу по боксам, где тот товарищ просто-напросто ремонтировал эти машины, подбросили толовую шашку, причем по-глупому, рядом с газо- и с электрощитом. Малейшая искра и будет взрыв. Это офицеру, полковнику. Что он, дурак что ли, класть рядом с этими приборами толовую шашку? Мало того, на балконе его гражданской жены летом, в августе месяце, застекленный балкон, где нагрев до пятидесяти и больше градусов, подбросили детонаторы, причем среди инструментов, все инструменты были запыленные, а эти были свежие. При таком нагреве температуры самопроизвольный взрыв может произойти. Он же офицер, он это понимаете. Даже я это понимаю. Послушайте далее. Суду все, конечно, было понятно, ясно, но доказательства были таким образом сфальсифицированы, что судье ничего не оставалось делать, как вынести ему обвинительный приговор. Слава богу, колония-поселение. Потому что там, сами понимаете, какие были задействованы силы. Вы же знаете, кто захватил, в конечном счете «НТВ плюс».

Карэн Агамиров: Да. Провоцируют правозащитников, провоцируют простых людей, провоцируют так же и бизнесменов. Вот человек пытался честно делать бизнес. Он здесь еще один пострадавший Владимир Назаров зашел к нам в эфир. Что значит, делать честный бизнес, он убедился на своей шкуре, сейчас нам расскажет. В отношении него была применена (вот Илья Михайлович со мной не согласен) не судебная провокация, а судебный произвол.

Владимир Назаров: Совершенно верно. Я не считаю это провокацией, а именно произвол. Потому что провокация была со стороны моего бывшего компаньона. Обычный мошеннический поступок. То есть человек сделал фальшивый договор займа и с этим фальшивым договором обратился в суд. Дальше, по моему мнению, начался произвол настоящий, потому что еще два месяца назад я, как законопослушный человек, вообще не представлял, что это такое.

Как получилось? Меня вызвали повесткой в суд, фактически накануне заседания я получил эту повестку, в пятницу вечером, а на утро понедельника уже было назначено заседание. Зачем я туда шел, почему, я ничего не знал. Повестка в суд по иску такого-то, такого-то. Прихожу. Мне там лишь в зале суда предъявили это исковое заявление, предъявили этот договор, который, я сразу сказал, что впервые вижу его в глаза, никогда не подписывал. Тем не менее, суд через двадцать минут вынес решение иск удовлетворить. Тяжело, конечно, было, но, тем не менее, вера в наше правосудие была не до конца у меня подорвана, поэтому нанял адвокат, подали кассационную жалобу. И вот то, что происходило в городском суде уже через месяц примерно, после этого уже веры практически в справедливость и в нормальную работу нашего судопроизводства осталось совсем мало. Объясню, почему. Когда мы явились в городской суд, обнаружили, что эта коллегия в течение рабочего дня должна рассмотреть 72 жалобы. То есть грубый подсчет арифметический показывает, что порядка пяти минут на одну жалобу, из которых минуту-полторы судьи проверяют людей присутствующих, проверяют их документы, одну минуту зачитывают жалобу, примерно столько же оставляют на то, чтобы высказаться людям, и секунд двадцать на принятие решения. Собственно, о чем я просил уже в городском суде? – чтобы мне дали возможность провести экспертизу и доказать, что меня обвиняют по фальшивым документам, в чем мне было отказано.

Карэн Агамиров: Отказано в проведении экспертизы.

Владимир Назаров: Отказано вообще в возвращении этого дела в суд первой инстанции.

Карэн Агамиров: Какое было принято решение?

Владимир Назаров: Решение удовлетворить иск, что я должен выплатить деньги, которые в этом фальшивом договоре указаны.

Карэн Агамиров: И фактически вы разорились, как бизнесмен?

Владимир Назаров: Я разорился еще благодаря действиям вот этого моего бывшего компаньона до того, потому что он какие-то предпринимал меры, чтобы мне навредить.

Карэн Агамиров: А Верховный суд?

Владимир Назаров: Верховный суд у меня впереди, я надеюсь.

Карэн Агамиров: Мы надеемся, что все-таки Верховный суд примет справедливое решение, может, остались еще порядочные судьи.

Карэн Агамиров: Провоцируют и политических деятелей. Давайте напомним еще раз нашим радиослушателям, как спровоцировали кандидата в президенты Белоруссии господина Козулина, он уже третий год ведь сидит.

Илья Рассолов: Второй пошел.

Карэн Агамиров: Второй год сидит. Человек практически стал в тюрьме инвалидом. Провокация была проведена сотрудниками правоохранительных структур Белоруссии грандиозно.

Илья Рассолов: Какая провокация? Во-первых, два раза избили во время предвыборной кампании человека, когда он шел на эти выборы, и потом избили непонятно какие сотрудники, каких спецподразделений, только потом выяснилось, что это за сотрудники, сейчас уже есть фамилии. Причем ни один из руководителей структурных подразделений в суде белорусском не был допрошен, хотя защита Козулина настаивала.

Карэн Агамиров: До сих пор?

Илья Рассолов: Судья Андрей Рыбаков просто побоялся их приглашать, потому что они подчиняются лично руководителю страны.

Карэн Агамиров: Но они проводили ведь такую провокацию, давайте напомним, что оказалось, что Козулин избил начальника ОМОНа.

Илья Рассолов: Получилось все наоборот, когда не он потерпевший.

Карэн Агамиров: Упал с табуретки, бился головой о стену и так двадцать пять раз.

Илья Рассолов: Вот сейчас власти Белоруссии все больше и больше будут задумываться, как его все-таки вызволять из тюрьмы, я думаю так. Почему? Потому что ситуация понятная везде, что это неправосудный приговор. Как его исправлять, вот это вопрос отдельной передачи.

Карэн Агамиров: Эта тема постоянно поднимается на Западе, в Соединенных Штатах.

Илья Рассолов: Я думаю, что дело Козулина было громкое и будет громким еще.

Карэн Агамиров: Илья Михайлович, все-таки скажите еще раз людям, как защититься от провокаций, потому что иногда складывается впечатление, что, знаете, все мы подзащитные. Здесь вы привели шесть-семь способов. Скажите все-таки главный способ.

Илья Рассолов: Главный способ – это все-таки настойчивость.

Карэн Агамиров: Настойчивость, и с этим Лев Пономарев согласен.

Лев Пономарев: Да, конечно, настойчивость.

Карэн Агамиров: Не бояться и настойчивость.

Лев Пономарев: И потом все пути использовать: гласность, настойчивость…

Карэн Агамиров: Не дрожать.

Лев Пономарев: Не дрожать, юридически, так сказать, использовать все механизмы, которые существуют, несмотря на ущербность всех этих механизмов.

Карэн Агамиров: Не могу я не дать слово Валерии Ильиничне Новодворской, она с самого начала висит у нас на телефоне. Вот, кто подвергалась грандиознейшим провокациям со стороны правоохранительных структур, хотя представитель прокурор, бывший советский прокурор Владимир Волков говорил, что при Советском Союзе такого не было.

Владимир Волков: В моей практике в городе Перми, в городе Киеве и Киевской области, в Пермской области, на севере, в Мурманской области этого не было.

Карэн Агамиров: Валерия Ильинична…

Валерия Новодворская: Мне кажется, что в студии, за исключением прокурора, может быть, собрались хорошие, но наивные люди. Дело в том, что то, что вы называете провокацией, сегодня является уже полным юридическим беспределом. Нам пора в Конституцию записывать новый пункт: граждане Российской Федерации имеют право на бесправие. И как защититься от провокации, здесь, собственно, способ только один. Кстати, я здесь разойдусь в оценках с уважаемым прокурором, он просто забыл, что было при советской власти. Вот то, что при советской, то и при путинской. Мы просто вернулись к советской практике, когда защиты нет. Сегодня Российская Федерация представляет собой мешок, а граждане – это котята, которых несут топить. Вот кого захотят, того и утопят. Как вы понимаете, единственный способ защиты для котят, которых несут топить, это уничтожить сам мешок, создать другую игровую ситуацию, вылезьте из этого мешка. То есть полностью изменить политическую власть. А поскольку политическая власть в стране захвачена чекистской корпорацией, то эта чекистская корпорация должна быть полностью отстранена от власти, и с люстрациями, и со всеми атрибутами.

Карэн Агамиров: Подводим итоги, Валерия Новодворская говорит о том, что единственный способ – это способ политической борьбы, устранение действующего режима.

Лев Пономарев: Я думаю, это правильно на самом деле, потому что никаких подвижек я не заметил в действующем режиме. Хотя мы обращаемся и к Западу часто обращаемся. Путин, кстати, говорит иногда некоторые слова, которые говорят о том, что он как бы не одобряет действия правоохранительных органов, заметьте.

Карэн Агамиров: Очень часто говорит, кстати.

Лев Пономарев: В Самаре он сказал. То есть получается, что он не управляет, что еще, по-моему, выглядит более страшно, что президент страны не управляет действиями правоохранительных органов, что они отвязались и действуют сами по себе, самостоятельно. Неизвестно, что страшнее.

Карэн Агамиров: Гарант Конституции не управляет.

Лев Пономарев: Да.

Карэн Агамиров: Эдуард из Санкт-Петербурга успеет подвести итог.

Слушатель: Здравствуйте, все присутствующие, господин Пономарев, ведущий и все гости. Я хотел с самого начала, так как долго был…

Карэн Агамиров: Эдуард, покороче, время мало. Итог?

Слушатель: Хорошо. Вы мне сейчас скажите простую вещь. Мне предстоит суд, который связан с 15 апреля, когда меня на двое суток арестовали. Вообще просто скажите, имеет вообще смысл подавать жалобу, то есть жалобу я уже подал, мне пришло письмо из суда. Но, судя по всему тому, что я сегодня услышал, я понял, что не имеет никакого смысла подача дальнейших действий.

Лев Пономарев: Имеет смысл идти в суд и взять с собой максимально профессионального защитника, это необязательно адвокат.

Карэн Агамиров: Как мы видим, Эдуард все-таки борется, раз задумывается об этом, но пока еще сомневается.

Лев Пономарев: Нет, надо бороться. На самом деле изменение политического режима происходит не только потому, что люди выходят на улицу, но и потому, что они борются за свои права.

Карэн Агамиров: Бывший прокурор, а ныне адвокат Владимир Волков, итог передачи.

Владимир Волков: Что мне хотелось сказать? Все правильно, Путин да, какие-то задачи якобы ставит, я подчеркиваю, якобы ставит. Почему якобы? Да потому что он тут же скомпрометировавшего себя человека представляет… я считаю, скомпрометировавшего себя человека, представляет вновь на должность верховного судьи, того же Лебедева. Ведь все, развалена судебная система, я считаю. Того же Устинова предлагает министром юстиции.

Карэн Агамиров: Новодворская говорит, выход в смене режима. Вы с этим согласны?

Владимир Волков: Не знаю. Для себя я это не решил.

Карэн Агамиров: Илья Михайлович…

Илья Рассолов: Я думаю, что во главе системы должен стать человек гражданский и не из системы, тогда будут изменения. Предложение писателя Буковского в качестве кандидата в президенты либо какого-то учителя обычного, гражданского человека, который был бы не связан пороками власти, вот это выход из ситуации.

Карэн Агамиров: Илья Михайлович, мне кажется, вы наивны.

Илья Рассолов: Так будет, я думаю, надеюсь.

Карэн Агамиров: Спасибо.