Владимир Бабурин: Сегодня у нас в гостях заместитель председателя Комитета по собственности Государственной Думы России, член фракции «Единая Россия» Дмитрий Саблин.

Вопросы будут задавать Игорь Соловей, шеф-корреспондент информационного агентства «Укринформ», понятное дело, Украина, и Дмитрий Бабич, обозреватель журнала « Russian Profile ».

И, как всегда, по традиции нашей программы, краткая биография нашего гостя. Должен сказать, знает ли сам Дмитрий Саблин, что на реконструкции находится его сайт, поэтому информацию собирал сам, где мог. Поэтому сразу исправляйте ошибки или после того, как я прочитаю, исправите, если таковые будут. Родился 5 сентября 1968 года, на Украине, в Донецкой области, в Мариуполе. В 1989 году закончил Московское высшее общевойсковое командное училище имени Верховного совета РСФСР, в 2003 году – Московский государственный университет сервиса по специальности «Государственное и муниципальное управление», а также Уральский государственный университет имени Горького «Историко-архиведение». Кандидат экономических наук при этом. Был советником губернатора Московской области, входил в состав президиума Торгово-промышленной палаты Московской области. Вице-президент общественного движения «Боевое братство». Депутата Государственной Думы, был избран по Пушкинскому одномандатному избирательному округу Московской области. Все правильно?

Дмитрий Саблин: Ну, за исключением – председатель исполнительного комитета общественной организации ветеранов «Боевое братство». Немножко по-другому называется должность. А так все правильно.

Владимир Бабурин: Скорее ремонтируйте сайт. Первый вопрос. Так как заместитель председателя Комитета по собственности, ну, про собственность и будем говорить. И начну с такой маленькой собственности, маленькой по размерам, но никак не по стоимости. Депутаты вашей фракции предлагают передать функции техосмотра автотранспорта от ГАИ – саморегулируемым организациям. И мы, журналисты, узнали об этом как раз от вас, когда вы сообщили, что соответствующий поправки предлагается внести в закон о безопасности дорожного движения и о милиции. И объяснили вы целесообразность передачи таких функций тем, что техосмотр для Госавтоинспекции зачастую превращается в торговлю соответствующими техталонами, что совершенно верно. Вопрос первый: как вы думаете, МВД легко откажется от такой доходной статьи бюджета своих сотрудников?

Дмитрий Саблин: Я думаю, конечно, это непросто, но это будущее. На самом деле это будущее, и к этому надо стремиться и идти. Потому что все-таки кто-то должен нести ответственность за то, в каком состоянии находится машина, и конечно, это должна делать саморегулируемая организация.

Владимир Бабурин: Как я понимаю, саморегулируемая организация – это автосервис. Скорее всего, автосервис авторизованный, достаточно крупный или, по меньшей мере, средний. Я, например, прекрасно понимаю, что состояние моей машины гораздо лучше знает механик, с которым я поменял, по-моему, уже три или четыре сервиса, потому что я просто ему доверяю. Приезжают, прихожу: «Что найдешь – лечи» - и я прекрасно знаю, что моя машина в очень хорошем состоянии. Но как быть в таком случае людям, которые обслуживают свои автомобили в так называемых «гаражных сервисах» или, как говорят автолюбители, «а коленке» либо вовсе делают это сами? Это довольно большая категория людей, причем это самая малоимущая категория автовладельцев, скорее всего, у них российские и даже не совсем новые автомобили. В общем, для них это мало что изменит, а может быть, даже усложнит, им придется обращаться в какие-то достаточно дорогие сервисы. Не может ли так случиться, что для прохождения технического осмотра там скажут: «Мы сначала ее обслужим, починим, вы нам за это заплатите, а потом вы получите этот самый заветный талончик»?

Дмитрий Саблин: Ну, я думаю, что не будет так. Тем более, есть опыт, что происходит в Тверской области сегодня уже, где не один, а несколько, по-моему, 5-6 уже сервисов работают по данному проекту, и, как показывает опыт, все идет нормально, успешно. Дело в том, что не нужно находиться в большой очереди, не нужно кому-то платить деньги, с кем-то договариваться и так далее. То есть все достаточно демократично и, самое главное, удобно для людей. Их может быть и больше – и 5, и 7, и 10 – те, кто получил право, будут этим заниматься в будущем.

Владимир Бабурин: Не знаю, захочет ли украинский коллега продолжить эту тему, Игорь Соловей. На Украине вообще ГАИ отменили, и, по-моему, неплохо себя чувствуют.

Игорь Соловей: Ну, была попытка отменить ГАИ…

Дмитрий Саблин: Я как раз был в это время, в этот день, когда состоялся указ, ехал как раз по Донецкой области и видел, сколько было аварий. Каждый ездил так, как хотел.

Игорь Соловей: На самом деле, была попытка совместить ГАИ, насколько я понимаю, с дорожно-постовой службой, но, как видно, они решили вернуться к предыдущему варианту, и все-таки сейчас ГАИ существует в том виде, в котором она существовала раньше. Но попытка тоже передать полномочия техосмотра была, но, что мне известно на данный момент, пока не увенчалась успехом. Все работают так, как работали раньше. Дмитрий, вот вы говорите, что такой опыт уже существует в Тверской области. Если будет противодействие большое на федеральном уровне, может быть, есть смысл дать полномочия, разрешить, ну, может быть, не в качестве эксперимента, а дать возможность на местном уровне, местным властям взять на себя эти полномочия? То есть, не проводя федеральные законы, а на местном уровне.

Дмитрий Саблин: Но все равно нужен федеральный закон. Я почему говорю об опыте Тверской области, потому что вот данный проект – это партийный проект партии «Единая Россия», ведет его Владимир Васильев, он был замминистра МВД Российской Федерации, никто, как он, хорошо не знает данную проблему, и со стороны Министерства внутренних дел, и со стороны жителей, и так далее.

Владимир Бабурин: И так ограбить бывших коллег!

Дмитрий Саблин: И он является председателем Комитета по безопасности Государственной Думы. Поэтому, конечно, ему вести этот проект значительно проще, если говорить о противодействии органов МВД, потому что он знает, как это происходит, изнутри, он знает проблемы органов внутренних дел, которые существуют. И этот проект, опять же то, что есть уже в Тверской области, он достаточно успешен. Не нужно говорить и думать, как оно получится, а вот – уже получилось. Конечно, здесь активно заинтересованы все: и губернатор Тверской области, и главы, и, самое главное, люди. Нет ажиотажа, что надо срочно пройти – и всего лишь две точки, где можно пройти, и все область собирается, платит взятки, чтобы зайти раньше времени, и так далее. А сегодня уже как бы эта работа существует.

Дмитрий Бабич: Хотелось бы задать вопрос о той собственности, которая есть почти у всех нас, - это о квартирах. В свое время, в начале 90-х годов был выбран этот вариант, такой либеральный: всем отдать квартиры в собственность, людям, которые в них проживали. Между тем, вот я с удивлением узнал недавно, что во многих странах мира не более трети или половины квартирного фонда находится в частном владении, в общем-то. И с этим связаны определенные проблемы. Вдруг государство потеряло возможность как бы участвовать в этом рынке жилья. Как вы думаете вот сейчас, по прошествии лет, не является ли факт, что почти сто процентов квартир в частной собственности, неким тормозом в решении квартирного вопроса? И какие все-таки подвижки в этом направлении могут быть?

Дмитрий Саблин: Ну, если говорить о том, что было в начале 90-х, все, бесспорно, сразу приватизировали квартиры. Но собственность – это не только права, но и определенная ответственность. И сегодня, естественно, с развитием законодательной базы, земельного законодательства люди, многие из которых приватизировали квартиры, понимают, что сегодня им приходится платить за землю, которая находится под домом, приходится оплачивать коммунальные расходы, потому что пока все-таки еще государство дотирует и берет на себя ответственность. Но с появлением уже товариществ собственников жилья, как положено, в принципе, там, где находятся сто процентов собственники жилья, естественно, они уже несут полную нагрузку: плата за коммунальные платежи, арендные платежи, налоговые платежи и так далее. И конечно, люди, в первую очередь малоимущие люди, уже это, я думаю, почувствовали. И здесь уже есть прецедентные случаи, когда люди расприватизируют свои квартиры, то есть переходят на уровень социального найма, когда квартира передается обратно в муниципалитет, и тогда муниципалитет, действительно, отвечает за порядок в подъезде, за коммунальные платежи и так далее. Вот такая тенденция уже идет.

Владимир Бабурин: Я думаю, что наши слушатели поняли, что коллега Бабичи не автомобилист и резко свернул с автомагистрали, а я все-таки на нее вернусь, вернусь к этим самым саморегулируемым организациям, которые, насколько я понимаю (тем более, от вас я это слышал), должны объединить представителей двух профессий – эксперта по диагностике, который будет оценивать техническое состояние, и эксперта-техника, чья деятельность регламентирована законом по ОСАГО. Вот как только я слово ОСАГО услышал, я сразу напрягся, потому что дальше речь пошла о том, что такие организации за просчеты в своей работе будут нести как материальную, так и уголовную ответственность. Я думаю, что вы знаете, закон об ОСАГО работает так: вот авария на дороге, и тот, кто виноват, у него никаких проблем, за него страховая заплатила, и он думать ни о чем не думает; а вот тот человек, которому разбили машину, ой как набегается, чтобы ему свои денежки по ОСАГО получить. Вот можно ли прописать какой-то механизм, чтобы здесь эта ответственность была так четко и ясно прописана, материальная в первую очередь (я думаю, что материальная для людей более интересна), чтобы не было проблем, как с ОСАГО, бегать и получить свои деньги с какой-то организации? Или же опять, как говорил Виктор Степанович Черномырдин: хотели, как лучше, а как получилось – известно?

Дмитрий Саблин: Я думаю, бесспорно, можно. Я, к сожалению, не очень силен в страховании, в законодательстве, но понятно одно, что мы сегодня стоим в начале развития данного направления, оно правильное, оно нужное, его надо развивать. И то, что сегодня происходит, что, действительно, человек попал в аварию и, по сути, не может получить свои деньги, страховые компании создают массу препон, для того чтобы не платить, - конечно, над этим надо работать. Пути другого нет, только развивать и только идти вперед.

Игорь Соловей: В связи с этим скажите, пожалуйста, вот ваше намерение благородно, а вы сумеете это внедрить в жизнь до выборов?

Дмитрий Саблин: Это продолжение разговора о техосмотре?

Игорь Соловей: Да, о техосмотре.

Дмитрий Саблин: Я думаю, до конца работы Думы четвертого созыва не уверен, что это получится. Конечно, просто есть определенная процедура принятия законодательства. Хотя будем стараться это сделать. Но в любом случае дальше придется это проводить в жизнь во всех регионах. В данном проекте, я почему в нем уверен, потому что все-таки ответственность за него берет партия «Единая Россия», а партия – это не один человек, и не важно, сегодня один депутат, завтра второй, а это взяла ответственность на себя партия, это является партийным проектом. Поэтому я уверен в его успешности в ближайшее время.

Игорь Соловей: То есть, насколько я понял, это один из предвыборных лозунгов партии «Единая Россия» на следующих выборах?

Дмитрий Саблин: Ну, не совсем так. Вы знаете, наверное, в какой-то степени это тоже влияет, но партия «Единая Россия» просто взяла на себя ответственность за будущее, и очень хорошо, когда предвыборные лозунги совпадают с реальной пользой, я ничего не имею против таких лозунгов. Главное, чтобы действительно людям было проще и лучше. Я вообще сторонник фразы, что любое решение, доведенное до конца, целесообразно. Я научился этому в армии и знаю, что оно целесообразнее самого гениального решения, которое брошено на полпути.

Владимир Бабурин: Дмитрий, но здесь я вынужден вам напомнить, что решение по ОСАГО, которое выполняется так, как оно выполняется, о чем мы несколько минут назад говорили, до конца в такой форме, в какой оно сейчас есть, тоже было доведено партией «Единая Россия».

Дмитрий Саблин: Ну, еще не до конца оно доведено. То есть, мы же говорим, что проблем много, проблем очень много. Допустим, то, что я веду в своем Комитете по собственности, Земельное законодательство – я могу однозначно сказать, что у нас 218 законов и подзаконных актов, которые регулируют земельные отношения, и 56 из них противоречат друг другу. Тоже не все так просто. Главное – просто начать, начать и двигать, не бросать на полпути. Конечно, надо работать, смотреть, как получилось на практике. Много очень проблем у нас по каждому закону, есть и положительные, и отрицательные стороны, где, действительно, посмотрели, что-то не получается – дорабатывать дальше, направлять дальше и менять.

Владимир Бабурин: Вот с ОСАГО у меня, по крайней мере, не как журналиста, а как водителя, создается впечатление, что бросили даже не полдороги, а где-то в начале пути. Я не знаю, если партия «Единая Россия» к этому вернется, у вас есть такие сведения?

Дмитрий Саблин: Я думаю, однозначно вернемся, я в этом не сомневаюсь.

Дмитрий Бабич: Мне кажется, что квартиры и машины – это две таких самых болезненных точки в жизни среднего россиянина, поэтому я думаю, что мои коллеги меня простят… Квартиры, машины и, я бы сказал еще, деньги в банке. Поэтому я бы хотел, упреждая, возможно, интерес украинского коллеги, задать вам вопрос как человеку, который является неким мостом между Россией и Украиной. На Украине одна из претензий к России – это вклады украинских вкладчиков «Сбербанка», союзного «Сбербанка», которые, в общем, так же как и вклады многих россиян, обесценились в результате реформ начала 90-х годов. Россиянам, я так понимаю, постепенно эти вклады сейчас возвращаются, хотя почему-то об этом очень мало информации. Вот недавно встречались здесь, в этой же студии, с заместителем председателя Комитета по банкам Медведевым, и он не мог дать точную информацию, какого же года рождения люди получают эти деньги. Хотел бы вам задать вопрос, как человеку, отец которого, очевидно, тоже клал деньги в союзный «Сбербанк», есть надежда у украинских вкладчиков когда-нибудь хоть часть этих денег получить обратно?

Дмитрий Саблин: Вы знаете, у меня у самого были даже деньги, была сберкнижка на Украине, лежала в «Сбербанке». Честно говоря, я об этом не думал, что это возможно. Я немножко просто поправлю, вы сказали – в российском «Сбербанке», - в советском «Сбербанке», это была общая структура. И действительно, все республики, которые входили в состав Советского Союза, несли там равномерную ответственность. Но, бесспорно, проблему надо решать, и решать именно на Украине непосредственно.

Дмитрий Бабич: А вы не разбирались с вопросом о том, куда же все-таки делись эти деньги «Сбербанка»? Есть разные версии. Например, в интервью Медведев, другой уже Медведев, второй человек в КПСС при Горбачеве, сказал, что вообще эти деньги были еще до Гайдара пущены на финансирование дефицита союзного бюджета. Многие люди убеждены, что их унес Гайдар, такая народная легенда тоже существует. Вот все-таки, поскольку вы в Комитете по собственности, куда все это делось?

Владимир Бабурин: Еще существует легенда, что эти деньги забрали Абрамович и прочие олигархи.

Дмитрий Бабич: Ну, это как-то опосредованно они их забрали.

Дмитрий Саблин: Могу сказать, что проходил я лично. У меня как раз в Луганской области жила бабушка, был дом, и буквально на стыке, когда она умерла, мы продали дом, деньги лежали в банке. И они никуда не делись, тогда это было тысяч 6 рублей, это была очень большая сумма, и тогда можно было за эти деньги купить однокомнатную кооперативную квартиру в Москве, попытаться что-то сделать…

Владимир Бабурин: Можно было попытаться купить квартиру, попытаться купить машину. Вообще, можно было попытаться купить много чего, а купить было возможно мало чего.

Дмитрий Саблин: Вот эти деньги как раз так и остались. И я помню, наверное, году в 1991 или в 1992 году мы на эти деньги какую-то мелочь купили, типа…

Дмитрий Бабич: Пообедали.

Дмитрий Саблин: Нет, не пообедали, но что-то типа тостера на кухню. Просто деньги сильно обесценились, мы помним, как скакал рубль, ежедневно смотрели, думали и так далее. Поэтому в легенду, что кто-то унес эти деньги, я верю с трудом. Просто, действительно, наличие денег тогда в стране значительно превышало наличие товаров. Мы помним, проблема пошла же откуда? Что у нас был безналичный рубль, такое понятие было в Советском Союзе, и когда в 80-х годах предприятиям дали самостоятельно обналичивать эти деньги, выдавать деньги работникам предприятий, то денежная масса сразу значительно превысила наличие товаров в стране. И деньги все обесценились. Вот основная проблема, которая была у нас.

Игорь Соловей: Продолжая тему собственности, немножко от собственности граждан хотелось бы перейти к собственности государства. Насколько мне известно, до последнего времени не существует никакой договоренности от принципах и разделе имущества бывшего СССР между Украиной и Российской Федерацией. Там есть некоторые трения, одна сторон пытается на своем настоять, у другой своя позиция. Вот вы не разбирались в причинах отсутствия договоренностей до сих пор о разделе имущества бывшего СССР?

Дмитрий Саблин: Мне сложно сказать. Насколько мне кажется, разделили практически все. Есть отдельные нюансы, допустим, ну, вот по отдельным предприятиям, допустим, в Крыму санаторий принадлежал какому-то предприятию союзному, и на него претендуют, допустим, как украинская сторона, так и российская. Наверное, единичные случаи какие-то есть, но мы разделили в основном все, даже разделили флот, разделили причалы, разделили объекты флота и так далее. Это самая сложная сторона, на мой взгляд, была.

Игорь Соловей: Если касаться флота, буквально вчера закончились переговоры в Киеве, и, насколько мне известно, до сих пор нет договоренности о принципе, по которому будет проводиться инвентаризация этого всего флота. И, соответственно, если не могут посчитать, то правильно или неправильно поделили – тоже не могут определить.

Дмитрий Саблин: Насколько я знаю ситуацию по флоту, все-таки там есть четкое разграничение, что вот этот объект принадлежит российскому флоту, этот объект принадлежит украинскому флоту или какой-то другой объект арендуется российской стороной, является собственности Украины. Я опять же знаю, возможно, есть какие-то нюансы, но, в принципе, разделено достаточно неплохо все, все четко, можно понять собственника, кому это принадлежит, российскому флоту или украинскому.

Владимир Бабурин: Вы, как российский гражданин, человек, родившийся на Украине, но при этом российский гражданин, более того, российский офицер, как относитесь к призывам возврата Крыма, возврата флота?

Дмитрий Саблин: Знаете, я скажу так. У меня отец гражданин Украины, я гражданин России. Если бы кто-то мне сказал лет 20-25 назад, что такое возможно, я бы, конечно, не поверил. Причем этот раздел произошел помимо моей воли, я не выезжал никуда из страны, я принял присягу и служил там, где я находился. И таких, как я, 15 миллионов на Украине, которые имеют отцов, матерей, братьев в России и так далее. Очень сложно провести грань. Вот как можно поделить семью? Это очень сложно. Второе, в чем я убежден, что мы – по сути один народ. Я не могу разделить, что у меня отец другой национальности или из другой страны и так далее. Просто зачастую у нас идут призыва такие, что надо вернуть, надо забрать. Мне кажется, это крайне неправильно. Мы сегодня должны говорить о другом, что нам вместе нужно единое экономическое пространство, нужна единая стратегическая оборона. Посмотрите, в Европе все народы разные, которые говорят на разных языках, которые имеют разную культуру, разную историю, они объединяются. Мы же, люди, которые имеют один язык по большому счету, одну культуру, одну историю, одни традиции, мы, получилось, разъединены, и дальше, к сожалению, эта пропасть разъединения еще увеличивается. Поэтому я считаю, что в этом направлении, конечно, и политики Украины, и политики России должны понимать все и делать. Потому что завтра будет поздно.

Мне очень не нравится, я считаю крайне неправильным, когда на украинском канале, на первом канале говорят, что граждане Украины воевали в трех армиях – армии советской, армии германской и армии украинской, и мы не должны отмечать День Победы, а может быть – День памяти и скорби. То есть это идет по центральному телевидению. Это крайне неправильно!

Владимир Бабурин: И всем еще памятны события в Таллине, и, я думаю, стыд Российской Федерации (и, наверное, вы это, как депутат от Московской области, особо чувствуете) – одновременно то же самое происходило с подмосковных Химках, и все средства массовой информации практически об этом молчали.

Дмитрий Саблин: Ну, в Химках немножко происходило другое. Во-первых, в Химках происходило действительно перезахоронение останков, которые находились возле Ленинградского шоссе. Там построен прекрасный мемориальный комплекс (если вы приедете туда, вы это увидите), куда опять же с согласия родственников переносились останки – в центр города. По сути, от Ленинградского шоссе переносились в очень почетное и хорошее место. Второй вопрос, что, к сожалению, делая такие вещи, надо более широко и ярко работать со средствами массовой информации, надо их освещать, надо решать вопросы, связанные с восприятием людей. Там, наверное, в Химках сработала ситуация, что все-таки есть внутренняя оппозиция, которая этим моментом воспользовалась, и это принесло, якобы, такие же события, как и в Таллине.

Игорь Соловей: А в Апрелевке что произошло? Такой же случай, только там не было останков, там просто стоял памятник, если не ошибаюсь, летчику, кстати, родом из Запорожье, который погиб, и там стоял ему памятник. И его в связи с расширением трассы просто бросили на месте. Сняли только мемориальную доску, забрали, а все остальное бросили на месте, и строят трассу. Это как соответствует патриотическому воспитанию?

Дмитрий Саблин: Вы знаете, у нас в области достаточно много строится памятников, строится постоянно и ежегодно. Буквально две недели назад открывали памятник в Воскресенском районе, прекрасный памятник, большой.

Игорь Соловей: Но там снесли памятник.

Дмитрий Саблин: Наверное, если нет останков, действительно, памятники могут переноситься. Но память должна быть, она должна строиться. Я просто не в курсе того, что было в Апрелевке, это не мой избирательный округ.

Игорь Соловей: Тогда вопрос сразу, а какие тогда претензии к Эстонии, в чем они? Там же тоже перенесли, все хорошо?

Дмитрий Саблин: Дело не в том, что протест. На самом деле там вопрос, действительно, стоит более глубоко. Вопрос состоит в том, что идет переписывание истории, и это один из шагов в данном процессе. Во-вторых, в конце концов, есть международное право, и если мы говорим о каком-то цивилизованном отношении, тогда это надо соблюдать. У нас достаточно много памятников и захоронений в различных странах мира. Это и Польша, то и Германия, и Франция, и Австрия. И если в Австрии, например, советские памятники, памятники воинам-освободителям защищены конституцией, там даже мыслей ни у кого нет сдвинуть памятник, за ними ухаживают, за ними следит государство, то, конечно, могут быть отрицательные прецеденты в других странах Европы. Даже после войны, вы представьте только, чтобы спасти Прагу, например, погибло 140 тысяч русских солдат… советских солдат, неправильно говорю, и украинских в том числе солдат и офицеров – чтобы спасти Прагу. Вот забыть и попытаться сегодня это исказить – это неправильно. Народ, который не помнит своей истории или ее искажает, не имеет права на будущее. Так устроена история. И поэтому в Эстонии вопрос памятника уже больше стоит политическим вопросом. В первую очередь поэтому были такие протестные настроения и такой, я считаю, действительно неправильный поступок.

Владимир Бабурин: Вы упомянули европейские кладбища, я их видел – и где похоронены советские солдаты, и где похоронены немецкие солдаты, и не только в Германии, но и, например, во Франции все содержится, действительно, в идеальном порядке. И вот я сейчас о чем подумал, немецкие кладбища, они действительно по всей Европе собрали останки своих солдат, захоронили их, а вот где похоронен мой дед, я просто не знаю, и похоронен ли вообще. Вы младше меня, и у вас отец наверняка не воевал, а у меня воевал. И вот почему то, что произошло в Химках, меня так глубоко задело – задело меня больше всего разъяснение химкинской администрации, которое на сайте разместили, что рядом с этим монументом «постоянно собирались женщины легкого поведения, оскверняя его продуктами своей жизнедеятельности». Вот почему-то никому в химкинской администрации в голову не пришло, что, может, лучше женщин легкого поведения убрать, а не памятник.

Дмитрий Саблин: Да нет, может быть, просто сказано так. На самом деле, памятник стоит прямо у трассы, которая забита, загазована, стоят пробки и так далее. То есть, представляете, к монументу подходят люди – и просто неприятно стоять у дороги. Если бы перенесли памятник куда-то ради каких-то целей далеко – это была бы одна ситуация, но его перенесли в центр города. Если вы приедете сегодня в Химки, вы увидите, какая сделана аллея славы, где гуляют люди, как все это обустроено, вы сразу поймете, что там был просто определенный трюк, который привязали к Эстонии.

Владимир Бабурин: Просто когда я прочитал вот это объяснение про женщин легкого поведения, вот чиновник, который это писал, он каким местом думал-то? Не отвечайте…

Дмитрий Саблин: Я все-таки отвечу, потому что я не уверен, писал ли чиновник, это, может быть, в какой-то степени исказил журналист.

Владимир Бабурин: Нет, это было на сайте химкинской администрации.

Дмитрий Саблин: Ну, опять же это мог быть сотрудник. Зная, например, главу Химкинского района – это бывший офицер, который награжден четырьмя боевыми наградами, который дважды тяжело ранен, был в Афганистане, я думаю, что он так сказать не мог.

Дмитрий Бабич: Продолжая тему памятников, вы, как известно, являетесь членом исполкома «Боевого братства».

Дмитрий Саблин: Председателем исполкома.

Дмитрий Бабич: Председателем исполкома, да. Это объединение, которое объединяет людей, участвовавших во многих вооруженных конфликтах в том числе. Мне кажется, что вообще, в принципе, памятник делают люди, которые ходят к этому памятнику. То есть памятник, который стоит около трассы, и к нему никто не подходил 20 лет – это совсем другое, чем памятник в центре города, к которому ходят на каждый праздник и у которого всегда лежат цветы, который кто-то там пытается защищать хотя бы от полиции. В этой связи у меня к вам вопрос. Вы не замечаете, что сейчас молодежь в России все меньше и меньше знает историю? Например, недавно ко мне приходила практикантка на работу устраиваться, и я предложил ей написать какое-нибудь интервью с кем-то из ветеранов афганской войны, она на меня удивленно посмотрела и сказала: «А была какая-то война с Афганистаном?»

Владимир Бабурин: Я бы еще добавил. У нас есть такой жанр ежедневный на Радио Свобода, как опросы на улицах. И в канун годовщины начала войны мы задавали вопрос: «Что для вас 22 июня?» Чего мы только ни наслышались.

Дмитрий Бабич: Да. То есть, вопрос такой: не кажется ли вам, что «Боевое братство» как организация должна не только оказывать помощь людям, которые пострадали в вооруженных конфликтах, но сама главная задача – это чтобы эта самая молодежь, о которой сейчас заботится движение «Наши», чтобы она не только знала, что эстонский посол что-то неправильно делает, а чтобы она знала, что была Первая мировая война, была Вторая мировая война, были войны в Монголии, во Вьетнаме, в Афганистане, в которых участвовали российские граждане, хотя бы чтобы для молодых людей это было важно, а не просто чтобы они знали одну только Великую Отечественную войну, да и то плохо?

Дмитрий Саблин: Я абсолютно с вами согласен. И мы ведем эту работу, делаем это постоянно, планомерно, это идет во всех областях России, от Сахалина до Калининграда. Например, если мы говорим об Афганистане, в каждой области у нас есть такое понятие, как Аллея славы. Мы каждому погибшему парню сажали дерево перед домом, перед школой, и есть центральная аллея, и там просто у каждого дерева стоит табличка, что это дерево посвящено погибшего в Афганистане тогда-то при выполнении интернационального долга. Кстати, не только в Афганистане. Если говорить вообще о молодежи, идет парадокс такой, очень интересный. У нас сейчас закон есть, до 30 лет считается молодежь, а с другой стороны, у нас ветераны есть, которым 20 лет. То есть, парень, который вернулся сегодня из Чеченской республики, ему 20 дет, но он уже ветеран. И если говорить откровенно, действительно посмотреть на него, посмотреть на человека, который, может быть, живет в Москве, даже немножко старше, он действительно по-другому выглядит и думает.

А если вообще говорить о памяти и о патриотическом воспитании, я хочу такой пример привести конкретного проекта, который мы делали год назад. Когда встал вопрос, как отметить День Черноморского флота, мы в рамках «Боевого братства без границ», куда входят все республики СНГ и даже Болгария входит, решили провести раскопки на батарее героев в Крыму. Была такая 365-я батарея Черноморского флота, которая, когда даже оставляли Севастополь, приняли решение остаться здесь и не уходить никуда. Единственное, ушел комсорг батареи, потому что он был ранен, его отправил командир и сказал: «Пойти и скажи, как мы здесь умирали». А когда закончилась война, вскрыли братскую могилу, в которой были те, кто погиб во время обороны Севастополя, где хоронили в течение восьми месяцев, перехоронили на кладбище героев Севастополя, а что стало с остальными – неизвестно. Там стоит небольшой памятник. То ли пропали без вести, то ли попали в плен, то ли что-то случилось. И вот год назад мы собрали детей с восьми областей России и из пяти областей Украины вместе и организовали поисковые работы. Представляете, в метрах 150 от памятника вскрыли всю линию обороны вот этой батареи. И надо было видеть лица ребят, которые несли останки, где видна форменка морская, значок «Чемпион Крыма», где видно, сколько пулевых пробоин там. И когда все это несли и производили перезахоронение, вы знаете, даже средства массовой информации - понятно, ажиотаж, надо официальные события освящать, приехали: «Мы на пять минут». А остались они там на три часа и ходили, смотрели. Когда мальчик из Карачаево-Черкесии, которому шесть лет, несет вот эти останки 18-летнего юноши, который погиб там, ему уже говорить и объяснять что-то о патриотическом воспитании не нужно, ни ему, ни его будущим детям. Детям из Украины и из России не надо говорить ничего о братстве уже потом. Они сами расскажут, и они расскажут и своим детям, и так далее. Просто было видно, было понятно все. И я хочу сказать, что таких проектов надо делать больше, больше и больше. И мы в рамках «Боевого братства» их делаем постоянно, потому что память надо хранить.

Владимир Бабурин: И, позвольте, я вернусь к теме собственности и еще одному законопроекту – о резервировании земель. Как было заявлено, целью законопроекта является установление порядка и механизма резервирования земель для возможного последующего изъятия для государственных и муниципальных нужд. Вот я представляю, какое количество наших слушателей вздрогнуло, когда услышал слово «изъятие».

Дмитрий Саблин: Конечно, можно преподнести опять же по-разному при желании данный вопрос. На самом деле очень важный и нужный закон. Мне кажется, все-таки закон достаточно неплохой, закон, который позволит сохранить интересы всех – и государства, и собственников земельного участка, и юридических и физических лиц. Если немножко подойти к этому вопросу с другой стороны, вот мы говорим, что, допустим, каждый американский фермер мечтает, чтобы по участку прошла федеральная трасса, но забываем о тех механизмах, которые выработаны уже столетиями в США. Там, например, если проходит федеральная трасса, пришли к фермеру и говорят: «Мы хотим у тебя выкупить для нужд США участок. Скажи, за сколько ты хочешь его продать?». Он говорит, допустим: «Хочу продать за пять миллионов долларов». И ему говорят: «Хорошо, мы подумаем». Но вот с этой минуты он начинает платить налог на данный земельный участок, исходя из того, что он стоит 5 миллионов. Понимаете, это такой баланс, который эту часть регулирует.

Владимир Бабурин: Дмитрий, вы немножко упрощаете. Хотя по сути верно.

Дмитрий Саблин: Я упрощаю, потому что это более длинная тема, чтобы детально углубиться. На самом деле наш закон опять же соблюдает все интересы. О чем он говорит? Если, допустим, государство либо муниципалитет решил в данном направлении построить дорогу, например, здесь должна пройти дорога, - она просто накладывает ограничения на то, что собственник земельного участка может на этом месте что-то построить новое, изменять категорию и так далее, то есть он регулирует эти отношения. Вопрос резервирования стоит давно, в Земельном кодексе с момента принятия Земельного кодекса есть статья, которая говорит, что участки могут резервироваться. Но федерального закона единого не было. Потом в каждом субъекте Российской Федерации принимали те или иные законы с теми или иными направлениями, которые, в принципе, не всегда были рабочие, не всегда работали.

Кроме того, что данный закон предусматривает? Что орган, который наложил резервирование, принял на себя эту ответственность, он за это несет ответственность. Во-первых, это ограничено по срокам. Во-вторых, у нас сегодня, по Земельному законодательству, вся земля находится в аренде или в собственности, и то и то подразумевает определенные платежи, как аренду земельного участка, так и налоги на собственность земельного участка. Так вот, этим же законом регулируется вопрос, что государство а) разделяет эту ответственность с собственником, и сегодня собственник участка не несет дополнительных затрат. Мало того, сейчас рассматривается вопрос о выкупе земельного участка, я бы сказал так, не об изъятии, а о выкупе, где у собственника земельного участка будет он покупаться по кадастровой цене, то есть по рыночной цене. И опять же эти два закона – закон о резервировании и о выкупе – позволят как сэкономить миллиарды рублей государственных сегодня, так и учесть интересы собственников. Потому что даже если вы проектируете дорогу, в проект уже сегодня надо вкладывать деньги на это, и деньги очень большие. И вот этот закон подразумевает, что прежде чем проектировать дорогу, территорию надо зарезервировать, а потом уже непосредственно тратить деньги на проекты, еще что-то и так далее. Еще раз подчеркну, что этот закон защищает интересы собственников земельных участков.

Дмитрий Бабич: Хотелось бы, все-таки возвращаясь к квартирному моменту (все-таки квартиры – это у нас такой главный элемент в жизни многих людей, который становится все более и более дорогим), как все-таки быть с социальным жильем? Я так понял, что сейчас основная стратегия этого проекта «Доступное жилье» - это чтобы люди квартиры покупали: в рассрочку, по ипотеке, так, сяк. Но ведь дело в том, что ипотека – это такая палка о двух концах, когда жилья строится не так много, и ипотека ведет к удорожанию того жилье, которое уже есть, к удорожанию того жилого фонда, который уже есть и который сейчас уже только практически в частных руках. Есть какая-то надежда, что будет больше тот сегмент рынка – социальное жилье, еще что-то такое, что могло бы пойти нуждающимся гражданам, а не только тем, у кого есть 400 тысяч долларов на квартиру в Москве, современную?

Дмитрий Саблин: Ну, во-первых, по поводу того, что жилья строится не много, я думаю, если взять по площадям, вводимым ежегодно, допустим, я могу сказать о Московской области – даже в советское время у нас столько жилья не строилось. У нас по итогам прошлого года 6 миллионов квадратных метров введено жилья. Второй вопрос – что рынок еще не до конца… конечно, сегодня спрос больше, чем предложение. Хотя, если взять анализ рынка недвижимости, то у нас произошло небольшое замедление, остановка и даже небольшой спад роста цен на рынке недвижимости, что, в принципе, естественно. Хотя я думаю, что опять же это такой временный этап, будет элемент удорожания.

Второй момент, конечно, самый цивилизованный, самый правильный путь – это ипотека. И я, честно говоря, не ожидал, потому что четыре года назад, когда говорили об ипотеке, я думал: «Ну, будет развиваться достаточно тяжело. Сейчас, смотря на то, что происходит с людьми, тем более в первую очередь с молодежью, все на 100 процентов вокруг стремятся к этому, понимая, что могут сегодня купить квартиру, и покупают квартиры. Почему, в принципе, идет подорожание, почему спрос больше, чем предложение? Потому что заработала ипотека, люди могут себе позволить сегодня купить квартиру, жить и потихонечку ее оплачивать. Мало того, она еще дальше развивается.

Дмитрий Бабич: Я могу дать справку. 76 миллионов квадратных метров тогда, и сейчас – 50 миллионов квадратных метров. То есть мы еще пока на советский уровень жилья не вышли.

Дмитрий Саблин: Но в отдельных субъектах уже выходим. Вы говорили о социальном жилье. На самом деле, строится сегодня социальное жилье, строятся муниципальные дома, строятся дома для молодежи, для молодых семей, и полностью оплату данных квартир, домов берет на себя муниципалитет. Яркий пример – это сегодня город Звенигород, например, буквально недавно ввели два муниципальных дома – и все, по сути, очередники, которые были, врачи, учителя и так далее, которые не могут или боятся пойти по пути ипотеки, получили там квартиры. Муниципальное жилье продолжает строиться и будет строиться.

Игорь Соловей: Если вы позволите, я немножко от темы ипотеки, социального жилья, сугубо внутренних российских проблемы отойду. Я не могу не среагировать на вашу реплику по поводу некой программы, которую вы упомянули, на одном из центральных телеканалов украинского телевидения. Просто, как мне кажется, это идет реакция на какое-то действие. Если я лично смотрю здесь федеральные каналы, то, что я вижу я здесь, вообще ни в какие ворота не лезет, честно говоря. Мне кажется, что все-таки призывы забрать, отобрать идут не из Киева, а идут отсюда. Поэтому давайте будем как-то объективны. Это у меня реплика такая, а вопрос следующего порядка. Скажите, к вам отец приезжает сюда, в Российскую Федерацию, иногда?

Дмитрий Саблин: Да.

Игорь Соловей: У него есть проблемы при пересечении границы и нахождении здесь после 15 февраля?

Дмитрий Саблин: Нет, конечно, нет.

Игорь Соловей: Пока нет, да?

Дмитрий Саблин: Пока нет. Но, с другой стороны, я еще раз хочу сказать, лично меня унижает, когда я приезжаю в свой родной город – и я вынужден заполнять документы, карточки гостя и так далее. Я в Европу приезжаю – я это не делаю, а приезжаю в свой родной город – и я это делаю.

Игорь Соловей: В течение какого срока?

Дмитрий Саблин: Не важно, какой срок, заполняешь 10-15 минут, но, понимаете, есть масса моментов, которые кажутся, с одной стороны, мелочами, но это не мелочи. Многие украинские политики говорят: «На Украине язык, пожалуйста, нет ущерба для языка. Русский, украинский – говори на любом языке, газеты выходят на русском, никто русский язык не стремится задвинуть и так далее». Вот я лично могу сказать, я учил в школе украинский язык, у меня была хорошая оценка, и конечно, забыл какие-то вещи. Но вот год назад у меня супруга как раз была беременная, и я ходил в Крыму по аптекам, искал лекарство, чтобы знать, что нет противопоказаний по беременности, и, вы знаете, я сталкивался с проблемой, мне было сложно найти, прочитать, понять и так далее. А что происходит с людьми, которые никогда язык украинский не учили, никогда на нем не говорили и никогда на нем не будут говорить? Они сегодня берут это и должны читать и смотреть. Второе, если бабушка идет к нотариусу, то она тоже испытывает дискомфорт. Когда приходит, допустим, ребенок… Вот я могу сказать по своим одноклассникам, с которыми общаюсь, дружу, когда приходит ребенок и говорит: «Папа, помоги мне, пожалуйста, решить задачу, проверить домашнее задание» - люди испытывают опять же проблемы, что это происходит, что это надо делать. А почему это надо делать? Потому что в бесплатное высшее учебное заведение ты можешь поступить, только сдав экзамены на украинском языке.

Игорь Соловей: Это, в принципе, логично в государстве.

Дмитрий Саблин: Почему логично в государстве? На Украине, давайте говорить откровенно, живет 60 процентов русскоязычного населения, которое говорит только на русском языке. Если взять мой родной город Мариуполь, даже в советские времена, когда писали, что живешь на Украине – национальность украинец, там жило 2-3 процента украинцев. Греков, немцев было больше, чем украинцев. Это же не потому, что должно быть уважение к государству, говорить в стране на языке той страны, где ты живешь. Это люди там родились, выросли, так говорили их деды, прадеды, прапрадеды и так далее. То есть для Украины, мое глубокое убеждение, я за украинский язык, но русский язык, если там живет половина жителей, которые говорят на русском, должен иметь статус, конечно, тоже государственного.

Владимир Бабурин: Это был последний вопрос. И теперь, по традиции этой программы, каждый журналист имеет несколько секунд, чтобы сказать, что было в этой почти часовой беседе с Дмитрием Саблиным самым главным. Дмитрий Бабич, пожалуйста.

Дмитрий Бабич: Мне было интересно узнать подробности и о землепользовании, и вопросы автомобильные, и вопросы квартирные. Но мне кажется, что и наш собеседник… это вот тот случай, когда мы обогащались взаимно. То есть какую-то информацию и мы черпали от нашего собеседника, и какую-то информацию, наверное, черпал он от нас. И мы надеемся, что это поможет ему шире взглянуть на свою работу. И мы вот таким образом друг друга обогатили за этот час.

Владимир Бабурин: Игорь Соловей, пожалуйста.

Игорь Соловей: Мне, в свою очередь, приятно обогатиться от такого компетентного человека именно вопросами внутриполитическими. И мне лично приятно, что человек не забывает, откуда он, где его родители, и все-таки интересуется, мне так кажется, принимает активное участие в событиях и межгосударственных отношениях.

Владимир Бабурин: И я закончу и вернусь к самому началу, к техосмотру. Мне очень нравится, что наш сегодняшний гость хочет отобрать эту функцию у Госавтоинспекции, а вот дальше мы с ним расходимся: Дмитрия вдохновляет, что это идея «Единой России», он считаете, что это гарантия выполнения; я же к этому отношусь со скептицизмом, о причинах которого я уже говорил. ОСАГО тоже придумала «Единая Россия». Но Дмитрия сказал, что непременно все «Единая Россия» поправит. Посмотрим…