Беру первое на сегодня письмо: «Я могу понять вину царя Алексея Михайловича, грубо нарушившего обещания, данные Украине в 1654 году. Я могу понять вину Екатерины, которая прикончила заодно и все вольности запорожского казачества. Мне чрезвычайно больно (поверьте!) вспоминать о Голодоморе, который устроил украинцам Сталин. Это был натуральный геноцид, хотя голод был и на Кубани, и в Поволжье, и в Казахстане, и даже на Алтае. Но объясните мне, пожалуйста, в чём виноват перед украинским народом лично я? Или мой сосед по лестничной площадке? В 90-е годы у нас в России повеяло свободой. Ненадолго, однако. "Властная вертикаль" отстроена вновь. И снова ничего не зависит от простого человека! Если тебе сверху и губернаторов сажают, и преемников президента подсказывают, и в телевизионные говорящие головы вкладывают нужные власти слова , – что тут можно сделать-то?! Москва (и Кремль) – это вообще какое-то заколдованное место. Не имеет никакого значения, кто на трон сядет. Кто бы ни был, непременно станет самодержцем! Сталин был грузин? Стал типичным российским диктатором! А Никита Сергеевич и Леонид Ильич откуда пришли? С Украины? Тоже неважно! Они точно такими же российскими монархами стали – ну, может быть, помягче, чем Сталин . Лично я за нашего президента не голосовал. И за его преемника, кто бы он ни был, голосовать не буду. А какие у меня ещё могут быть средства, чтобы на судьбу моей страны повлиять? Маршировать вместе с "несогласными"? Да бросьте вы, это всё маргинальная ерунда», – говорится в этом письме.

Другой слушатель растолковывает нам, в чём тут дело. Русские, по его словам, другого языка, кроме самодержавного, крепостнического, пока не понимают, и если предоставит ь их самим себе, они «сорвутся с катушек», что и наметилось под конец ельцинского правления. О бнаглели все – от губернатора до последнего безработного, лупившего «за бутылку» шахтёрской каской по мостовой перед Белым домом. Все обнаглели – и одновременно все продолжали ждать корму не от труда рук своих, а от высшей власти, от Кремля. «Когда в 90-м году в Польше избирали президентом Леха Валенсу, – пишет он, – то поляки знали, на какую ломку они идут, были готовы к «шокотерапиям». Когда же в России летом 91-го избирали президентом Ельцина, то, боюсь, россиянин имел кашу в голове и совсем не чаял долгосрочных пыточных реформ (и сам Ельцин не чаял – обещал лечь на рельсы, если не будет всё хорошо). О жидали немедленного поднятия уровня своей жизни до ГДР Хонеккера. А ещё чего ожидали? Скажу вам и это, Анатолий Иванович. Ожидали брежневской вседозволенности и пьяной работы – смену с грехом пополам отбыть и допить недопитое в полдник. А когда оказалось, что надо класть зубы на полку и, чтобы не подохнуть, вертеться изо всех сил, проявлять находчивость, искать хоть какую-нибудь работу, то весь гнев обрушился на москвичей-демократов, на эту горстку несчастной учёной молодёжи. Вот Ельцин и заметался, – продолжает автор письма, – и метался семь лет, тасуя свою тощую колоду, выбирая то Черномырдина, то какого-то мальчишку-комсомольца, а вместе с Ельциным металось и российское общество, пока не склонилось нутром к Путину, заштатному гэбисту, не хватающему даже тех звёзд с неба, до которых дотягивался рослый Борис Николаевич, но лукавому и жёсткому правителю на манер всех этих Каримовых, Назарбаевых, Алиевых, Туркменбаши и Лукашенко».

Обратите внимание, что в этом перечне нет Акаева и Кучмы. Думаю, не случайно. У слушателя «Свободы», приславшего это письмо, в отличие от очень многих его соотечественников, всё в порядке с памятью. Поляки действительно не ожидали манны небесной, но и они не так уж спокойно пережили первые послекоммунистические невзгоды: не удержались, сделали таки козлом отпущения ни в чём не повинного экономиста Бальцеровича – грамотного и по-интеллигентски мужественного поляка. Но россияне, конечно, намного превзошли поляков и в мечтаниях, и в разочарованиях. Трудностей не ожидал никто, а благоденствия, которое должно было наступить по мановению высшей власти, ожидали все.

Автор следующего письма не согласен, что дело безнадёжно. Читаю: «Не верю я, Анатолий Иванович, что в нашем народе (это, пожалуй, всех восточных славян касается) рабство, покорность властям, социальная апатия, иждивенчество гнездятся на "генетическом" уровне. Но чтобы всё это побороть, нужно многое. Нужно просвещение (в широком смысле), нужно не 12-15, а все сорок лет реального разделения властей, политического плюрализма, свободы информации, мнений, дискуссий, выборов. Нам еще очень повезло с Горбачевым и Ельциным, при которых народ просто за уши тянули к этим свободам. И телевидение было плюралистичным, и дискуссий с участием разных сил хватало, и выбирали мы власть не по чьей-то указке, а своим "сердцем". Реальный плюрализм в печати – это, мне кажется, чуть ли не самая важная из свобод. Дайте народу свободно послушать разные мнения разных политических деятелей – и он сам решит, кто прав. Ведь в каждом обществе процент гениев, как и дебилов, примерно одинаков. Русский не тупее немца. Путинская власть чудесно это понимает. И начала она с того, что из основных общенациональных СМИ стала делать СМП: из средств массовой информации – средства массовой пропаганды. Вначале, помнится, с НТВ "Куклы" пропали. Ну, а кончилось всё тем, что и НТВ, и РТР, и ОРТ превратились фактически в госканалы без оппозиционных мнений и политических дискуссий. Народ, в большинстве своём, газет не читает. Он только эти три канала и смотрит. Так что ожидать от него сознательного, ответственного выбора – дело пустое. Маршируй не маршируй, митингуй не митингуй – всё равно получишь ту власть, которая сама себя каждый день рекламирует, а об оппозиции предпочитает вовсе не упоминать» , – пишет автор.

Когда-то тоже многим казалось: вот устроим многопартийность, разделение властей, отменим цензуру, станем проводить свободные выборы – и всё у нас наладится быстро и без потерь, и даже, может быть, частную собственность разрешать не придётся. А потом пошёл накапливаться опыт, из которого вылупилась теория, которую я бы назвал народно-кремлёвской. В той части народа, которая ничего не читает, эту теорию выражают словами: «Нам воли давать нельзя». В более или менее образованной части народа ту же мысль выражают с употреблением таких слов, как «совковый менталитет», «патернализм», «социальная апатия». А вот Кремль – устами своих пропагандистов – выражается так темно и лукаво, что, если не знать этой народной теории, ни черта не поймёшь. Он говорит, что в России существует самая настоящая демократия, только приспособленная к особенностям страны. Что это за особенности, клещами не вытянешь, но догадаться можно. Мол, Путин – вместе с Россией – испугался, что если продолжить ельцинский курс, то страна не только не перейдёт в очередной класс школы демократии, а растеряет даже те слабенькие демократические привычки, которые успела приобрести при Горбачёве и Ельцине. Поэтому сочли за благо на какое-то время притормозить. Благоразумная езда в благодатную долину свободы. Притормозил – отпустил, опять притормозил…

Это всё можно считать моим предисловием к следующему письму из электронной почты: «Итак, Анатолий Иванович, в России очередное ЧП, явившееся ещё одним экзаменом для путинской власти, который она, как и должно было быть, не выдержала. Не выдержит и следующих подобных проверок на способность «ловить мышей». Можно назвать это и лакмусовой бумажкой. Вы, надеюсь, догадались, что я пишу о событиях в Ставрополе, о тамошних межнациональных стычках. Такие нештатные ситуации показывают принципиальную неэффективность российского неототалитаризма в условиях двадцать первого века», – пишет господин Татарский.

Когда я говорил о езде на тормозах, многие слушатели, конечно, заметили, что этому сравнению исполнилось двадцать лет. Когда Горбачёв выдвинул лозунг ускорения, кто-то тут же сказал, что коль есть механизм ускорения, то должен быть и механизм торможения. Кто был этот хитрец, не знаю, а вот что за публика стала охотно повторять его слова, известно всем. Это были те, кто на самом деле не хотел перемен. И всё-таки в народно-кремлёвской теории, объясняющей и оправдывающей путинизм, есть, по-моему, доля правды – горькой правды. Но в дело может вмешаться рок, который , глядишь, собьёт страну не только с этой мысли, а и с путинского курса. Об этом и написал господин Татарский. В жизни общества, как и отдельного человека, случаются события, которые наглядно показывают, на что оно способно. Всё идёт вроде бы ровно, спокойно. Чиновничество поворовывает, губернаторы и министры наслаждаются властью и почестями, президент весь в трудах и удовольствиях: по утрам – бассейн, по вечерам – часок у телевизора, который ничем не огорчает, преданная собачка под рукой. Время от времени – спектакль под названием: «Президент общается с народом». Заготовленные вопросы, отрепетированные ответы. Ничто, кажется, не предвещает ничего плохого. И вдруг налетает буря. Ни минуты на раздумье. Каждый, от участкового до губернатора и президента, должен принимать решение сам и сразу. И вот оказывается, что они ничего не умеют и всего боятся. Потому что рабы, сверху донизу – все рабы, как говорил Чернышевский. Тыкаются куда попало, как слепые котята, и от скалы, какой казался Советский Союз, в считанные дни не остаётся камня на камне. Что случилось? В мире упали вдруг цены на нефть, и не стало в советском государстве хлеба, который покупали за нефтедоллары.

Как повела себя высшая бюрократия Ставрополя, когда там произошла межнациональная вспышка? Самое первое: сделала вид, что не случилось ничего особенного, тишь да гладь, всё под контролем, а воду пытаются мутить отдельные несознательные элементы и журналисты, охочие до сенсаций. Типичное советское поведение. Это всё проходили в горбачёвском СССР. Так вела себя грузинская советская власть. Чечено-Ингушская. Так вело себя украинское советское руководство сразу после взрыва Чернобыльской АЭС. Всё замазать, скрыть, спрятать голову в песок.

Я был недавно в Москве. Обошёл Белый дом, кое с кем побеседовал – не в его стенах, разумеется, а поблизости, в сквере… Беда не только в том, что воруют сверху донизу. Ни черта не умеют делать – и не хотят. Каждый занят своим бизнесом. Всё больше молодых раздобревших. Это, по существу, мародёры. В трудную минуту разбегутся так, как разбежался личный состав ЦК КПСС, обкомов и райкомов – как будто их и не было. Равнодушие, показуха, гульба и бестолковость. Провалили все федеральные программы, и это слабо сказано. За них, по существу, не брались. Толковыми людей делает свобода. Так что куда ни кинь, везде клин. Началась свобода – стало страшно. Прикончили свободу – становится ещё страшнее… Врать будут до последней возможности. Больше, чем всех бунтовщиков, губернские власти, по советской привычке, боятся кремлёвского гнева.

Письмо на радио «Свобода» из Вологды, пишет Валерий Самойлов: «Отец у меня был офицером, и уже с трех лет я жил в бывшей Пруссии, потом – в ГДР, потом опять – в Пруссии. Хорошо, что родители каждый год возили меня к бабушкам и дедушкам на свою Вологодчину, и сейчас я вспоминаю их чудный говор, от которого нынче почти не осталось следа под влиянием московского. Иногда слёзы набегают! Он местами похож на украинский. В устах моей прабабки фраза "Он в лес пошёл" звучала примерно так: "Он в лiс пошоў". В Пруссии я приучился слушать польское радио, и по-польски сейчас (до сих пор!) могу выражаться лучше, чем на других языках, и писать почти без ошибок. Когда учился на мехмате ЛГУ, снимал квартиру вместе с Серёжей Фастовцом из Полтавы. Я ему очень благодарен за то, что он познакомил меня с украинским языком, который некоторые воспринимают как пародию на русский, что бывает с близкими языками. У нас огромная редкость, чтобы человек правильно прочитал украинское «и». Меня пленил своеобразный грамматический строй этого языка. Русским очень непросто понять такие формы, как, например, "зоставатимуться". Для русского уха это просто тарабарщина. А на самом деле тут сохранена древнерусская форма будущего времени! Теперь я программист, живу в Вологде, работаю дома, предприниматель-одиночка, заработки не очень большие, но пока в России будет существовать заложенная в ельцинские времена свобода хотя бы не шибко крупного предпринимательства, не думаю, что пропаду. Мой друг Сергiй, – продолжает господин Самойлов, – живя уже более десятка лет в Америке, зарабатывает раз в пять-десять больше, трудясь на славную фирму IBM, имеет дом и не одну машину. По его словам, если бы была возможность работать на IBM, живя в Полтаве, то он предпочёл бы большую часть времени жить там, на родине. Я его понимаю. Благодарен Сергею за то, что он укрепил в моей душе способность понимать другую нацию. Если этому не научатся, наконец, политики, то горе всем нам. С его помощью, которую он оказывал мне по электронной почте, я лет восемь тому назад прочитал, похвастаюсь вам, "Тiнi забутих предкiв" Коцюбiнського в оригинале. Очень такая печальная, но чрезвычайно красивая повесть. Столько непонятных слов было – просто ужас! Сергей же подарил мне "Iсторiю України" Ореста Субтельного. Не так уж просто было мне осилить все 700 страниц оригинала, но месяца через два всё прочитал! Польский мне в своё время дался намного легче! Не так уж он для русского прост, настоящий украинский. Валерий Самойлов, Вологда».

Большое спасибо за письмо, Валерий! Есть повод в очередной раз вспомнить русского философа Георгия Федотова. После большевистской революции он жил на Западе. Наверное, никто так не боялся распада России, то есть, Советского Союза, как он. Он писал об этом с такой живой тревогой, будто всё должно было произойти со дня на день. Больше всего его мучил предстоящий уход Украины. Он давал кучу советов (неизвестно кому), что надо делать, чтобы этого не произошло. В своё время меня поразил его главный совет, адресованный образованным русским людям: заинтересуйтесь, наконец, украинством, чёрт вас возьми, Украиной как Украиной! Отсутствие подлинного интереса к Украине он называл исторической виной русской интеллигенции перед украинским народом. Нужно ли добавлять, что не больше интереса вызывали у русских и другие славянские народы? Славянский горизонт русских чрезвычайно сужен. По существу, – до точки. Больше всего от этого страдает сама Россия, русскость. Век за веком повторяют напыщенные слова о славянском братстве, а на самом деле хотят одного: вобрать в себя это самое славянство и растворить его в русском котле. С точки зрения "национального дарвинизма", не ведающего сантиментов, это желание надо признать вполне естественным. Но тогда русские должны признавать естественной и сдачу, которую получают. Между прочим, это, в общем, по-своему признавал даже Достоевский. «По-своему» – то есть, с болезненной злобой. Гений правды пробивался таки сквозь душевный мусор.

Вот ещё из письма на эту тему: «Мой любимый поэт Фёдор Иванович Тютчев мечтал о панславянском союзе. Мы по-прежнему бесконечно далеки от этого чаянья. Братья-славяне не хотят дружить с нами. Украина скоро станет членом НАТО. Как так? В городе, где Русь приняла крещение, отворачиваются от Москвы. А Прага и Варшава? Они готовы разрешить США развернуть на их территориях систему ПРО. Можно сколько угодно возмущаться этим, но от бессильной досады следует перейти к трезвому анализу. Почему нас не любят? Не доверяют нам? Хотят защититься от нас? Очень полезно, преодолев себя, взглянуть на проблему с противоположной стороны. Вот я мысленно переношусь в Прагу – и через телескоп разглядываю оттуда Москву. И что я вижу? Мемориальную доску в честь Ю.В.Андропова, снятую при Б.Н. Ельцине, возвращают на старое место. Как так? Ведь это Ю.В.Андропов руководил издевательством над А.И.Солженицыным, А.Д.Сахаровым, М.Л.Ростроповичем. Издевательства эти носили изощрённо садистский характер. Значит, Россия не хочет изжить своё тяжёлое прошлое? Держится за старые ценности? Понятна опаска, с которой я вынужден глядеть на Россию из Праги – я обязан позаботиться о защите своей маленькой страны. Наведя оптику на резкость, я разглядываю московские книжные прилавки и ужасаюсь: сколько фашистской литературы! В России всё сильнее попахивает фашиствующим национализмом. М.С.Горбачёв и Б.Н.Ельцин очень много сделали для сближения России с Западом. Разговоры о какой-то особости России, о свойственном ей антизападном духе беспочвенны. Вспомним Новгородскую республику. Она была органичной частью европейской цивилизации. А реформы Петра Первого? Противостояние России и Запада – аномалия, за которую ответственна ордынско-московская линия нашей истории. Сегодня эта линия вновь оживает. Но это похоже на гальванизацию трупа. Два экс-президента США приехали на похороны Бориса Николаевича Ельцина. Престарелый Джордж Буш целую версту шёл за его гробом. А кремлёвский телекомментатор твердит над неостывшим прахом первого президента, что Запад обманул его. Мне кажется, – завершает автор письма, – что дело обстоит как раз наоборот: постельцинская Россия обманула Запад – свернула демократические начинания. Дело Б.Н.Ельцина фактически предано».

В письме названа фамилия этого комментатора. Я её опустил, чтобы не сводить дело к мнению одного человека. Должен сказать, что автор этого письма не падает духом. «Позиции чекизма в России, – пишет он, – сильно ослаблены изменившейся ситуацией в мире. Как бесам ненавистен Интернет! Но они вынуждены мириться с ним. Наперекор усилиям чекизма в нашей стране начинается самый настоящий культурный ренессанс. Книгоиздательская деятельность достигла небывалого цветения. Правда, тиражи изумительных книг обнаруживают тенденцию к сокращению: 1000 – 500 – 300 экземпляров. Читают их немногие. Но критическая масса уже создана. Аналогичные процессы идут и в других областях культуры. Вместо привычного механизма репрессий здесь на первых порах действовали рычаги экономического подавления. Было много потерь. Но культура взяла вверх».

По-моему, нужно приветствовать оптимизм этого слушателя радио «Свобода», хотя в истории ещё не было случая, чтобы культура (в том смысле, который вкладывают в слова «высокая культура», «настоящая культура») где-нибудь победила, и неизвестно, может ли победить. Большинство в мире до сих пор удовольствуется культурой не самой высокой пробы. Правда, автор имеет в виду, что в России ни одна из областей культуры не лишилась способности представлять и даже создавать образцы полноценной продукции. Это, конечно, большой успех, особенно если учесть нараставшее все эти годы давление казённой пропаганды и культурного ширпотреба.

«Использования властных полномочий в личных интересах не может быть пресечено действиями какой-либо из ветвей власти (все повязаны), – говорится в следующем письме. – Таким образом, даже получив власть, оппозиция не сможет что-либо существенно изменить. Достаточно высокая эффективность гражданского контроля возможна лишь при условии создания мощной, разветвленной, профессионально укомплектованной, оснащенной и достаточно финансируемой организации. Это будет не партийная, а межпартийная организация, этакий народный фронт. Его акции должны быть направлены против отдельных представителей номенклатуры с конкретными, очевидными и доказуемыми обвинениями и обоснованными требованиями отстранения от должности, возмещения ущерба, уголовного преследования. При неадекватной реакции властей на деятельность ОГК (организации гражданского контроля) должно следовать расширение масштабов гражданского неповиновения с угрозой перехода к силовым действиям».

Автор молчаливо исходит из того, что в этой организации будут такие превосходные во всех отношениях люди, как он сам, – без склонности к показухе, битью баклуш, к взятке и кумовству, преданные закону и общему интересу. Для него, очевидно, само собою разумеется, что других там не будет, иначе бы, конечно, написал, кто и как их будет отбирать в это замечательное ведомство. Теперь, думаю, напишет, и, судя по направлению его мысли, предложение мы прочитаем такое: надо создать особую организацию для подбора кадров в эту ОГК. Когда-то нечто подобное называлось опричниной, под конец был Комитет народного контроля при ЦК КПСС, дойдёт, может быть, и до межпартийной ОГК. Вы можете себе представить, что о её личном составе смогут договориться коммунисты и гайдаровцы?