Программу «Итоги недели» ведет Андрей Шарый. Принимают участие кинокритик Андрей Плахов и кинокритик, руководитель программы «Синемания» Давид Шнейдеров.
Андрей Шарый: Представляю вам гостей сегодняшней программы «Итоги недели». В прямом эфире – кинокритик, Президент международной федерации кинопрессы ФИПРЕССИ и член дирекции Международного Московского кинофестиваля Андрей Плахов и кинокритик, руководитель программы «Синемания» Давид Шнейдеров.
Давид, первый вопрос к вам: ожидали ли вы победы российского фильма?
Давид Шнайдеров: Вы знаете, честно говоря, не ждал, для меня это явилось неожиданностью. Но решение жюри есть решение жюри. И я с уважением отношусь к столь репрезентативному составу членов. Поэтому это их решение, оно справедливое. И мне не остается ничего другого, как его поддержать. Хотя, действительно, для меня это был сюрприз.
Андрей Шарый: А фильм вы видели, он понравился вам?
Давид Шнайдеров: Вы знаете, я предпочитаю не оперировать категориями «понравился - не понравился». Это, наверное, не мое кино. Более мое кино это фильм «Незнакомка» Джузеппе Торнаторе.
Андрей Шарый: Спасибо. Андрей Плахов, вопрос к вам: вы одни из главных отборщиков конкурса, вы видели все фильмы конкурсной программы. Режиссер этот известный, это молодой режиссер Вера Сторожева, она известна тем, что сняла в 2003 году довольно громкий дебют - это был римейк фильма «Небо. Девушка. Самолет», вот эта одна из следующих ее больших работ. Каковы сильные качества этого фильма?
Андрей Плахов: Мне кажется, это лучшая работа Веры Сторожевой. Ее способности были очевидны и раньше, но в этом фильме «Путешествие с домашними животными» они пришли в какую-то гармонию с материалов, с актерским работами, с операторским решением замечательным Олега Лукичева. То есть получилась, по-моему, хорошая картина, и мы с удовольствием включили ее в конкурсную программу московского фестиваля. Но то, что она получит главный приз, естественно, предугадать не могли, но то, что это произошло, меня лично радует.
Андрей Шарый: Это была и ваша симпатия? Если бы вы были председатель жюри, кому бы вы отдали предпочтение?
Андрей Плахов: Вы знаете, поскольку я председатель отборочной комиссии, то мне очень трудно поставить себя на место председателя жюри. Поскольку все фильмы, которые мы выбрали, как бы мы за них отвечаем и для нас все равноценны, равно любимые. Но все равно есть эмоциональные предпочтения. Сейчас я могу сказать, что мне, например, нравится картина, которая многим моим коллегам совершенно не понравилась, это американская картина «Вива». Я нахожу достаточно интересной, любопытной и как бы вносящей неожиданную, экстравагантную краску в картину конкурса. Мне нравятся и другие картины. Но, действительно, тут я согласен с тем, что жюри есть жюри, люди авторитетные и их мнение следует уважать, тем более, что никакого абсурда в их решениях я не вижу, как это иногда случается на фестивалях.
Андрей Шарый: Давид, вы следите не первый год за эволюцией Московского фестиваля, он становится лучше. Куда движется этот кинофорум, на ваш взгляд?
Давид Шнайдеров: Вы знаете, это очень сложный вопрос. Потому что в этом году, как вы знаете, за весьма небольшое время до начала фестиваля поменялся весь менеджмент. И я с уважением отношусь к людям, которые за столь короткий срок сумели собрать весьма и весьма достойное кино. Мне кажется, что на этом фестивале произошли следующие изменения - фильмов стало гораздо больше. Очень хорошо, что кинофестиваль проходил в одном кинотеатре, в кинотеатре «Октябрь», и люди могли посмотреть очень много кино. Действительно, я никогда на фестивалях не видел столько народу, посещающих и смотрящих фильмы. Мне кажется, что очень правильно в этом году были подобраны внеконкурсные программы. Они представляли лица тех, кто их составлял. Программа Никиты Сергеевича Михалкова была замечательной и не менее ценно, чем фильмы, которые были показаны, было представление Никитой Михалковым этих фильмов. Вообще, мне кажется, что фестиваль должен сформировать свое лицо, некое звено между арт-хаусом и мейнстримом. Фестиваль кино неожиданного, может быть более молодого. Но мне кажется, что с этой командой, с которой контракт заключен на три года, это получится, и фестиваль станет полноценным фестивалем категории А. И споров уже о том, достоин ли этот фестиваль, не достоин, больше не будет. Фестиваль, безусловно, категории А. Он другой, он отличается от Венеции, Канн, Берлина, он другой - и это очень хорошо.
Андрей Шарый: Андрей Плахов, вопрос вам: вы очень известный кинокритик и в том числе известны независимой своей позицией по многим вопросам. У Московского кинофестиваля непростая, скажем так, сложная ситуация по понятным причинам. Это в России явление не только искусства, но и общественное, иногда политическое. И президент фестиваля Никита Михалков тоже не у всех вызывает восторг ни как фигура искусства, ни как общественный деятель. Что вас мотивировало принять решение возглавить отборочную комиссию? Были ли у вас какие-то сомнения на этот счет и довольны ли вы тем, как все получилось?
Андрей Плахов: Да, у меня были сомнения, эти сомнения были связаны даже не с тем, о чем вы говорили, а с просто моей личной ситуацией, которая достаточно напряженная без Московского фестиваля. Я работаю в ежедневной газете «Коммерсант», Я возглавляю Международную федерацию кинопрессы и у меня много других обязанностей. Поэтому я совершенно не хотел взваливать на себя еще лишнюю нагрузку. Но так получалось в моей жизни, что несколько раз я работал на Московском фестивале, когда-то я был председателем отборочной комиссии в 89 году в разгар перестройки и потом ушел оттуда, но судьба меня возвращала обратно на ММКФ и вернула в этом году. В данном случае судьба приняла облик финской моей коллеги и приятельницы давней, которую Никита Михалков пригласил в качестве директора программ поработать на Московском фестивале, такое довольно неожиданное решение. И поделившись со мной своими соображениями на этот счет, она тоже думала, принять это предложение или нет, и в конце концов она решали принять и попросила меня помочь сформировать общую команду, что мы и сделали. Я просто не решился ей отказать, и мы начали работать. Не было особо времени размышлять, потому что времени было так мало, что мы погрузились в этот процесс отбора без особых раздумий и сейчас только выходим из него и начинаем соображать вообще, что, где мы и как это все произошло.
Андрей Шарый: Давид, что не получилось у организаторов фестиваля, какие слабые моменты вы бы отметили?
Давид Шнайдеров: Вы знаете, это естественные проблемы, которые связаны с новой командой. Была некая организационная неразбериха, задерживались сеансы. Честно говоря, в прошлом году я был членом жюри гильдии киноведов и кинокритиков, и в этом году мне показалось, что было гораздо больше поводов для обсуждения конкурсных фильмов. Я в целом расцениваю фестиваль как удачный, а все те организационные огрехи, которые были, они абсолютно исправляемы.
Андрей Шарый: Андрей Плахов, коллега Давид говорил о том, что он видит фестиваль как связующее звено между арт-хаусным кино и мейнстримом. Он верно угадал творческое направление тех, кто готовит программы фестиваля или нет?
Андрей Плахов: Да, безусловно, с одной стороны фестиваль - это место, где можно показать необычные фильмы и дают некую альтернативу, показывают альтернативу развития кинематографа.
Андрей Шарый: Олег из Москвы, добрый вечер.
Слушатель: Добрый вечер. Сегодня по телевидению захлебывались тем, что уже третий раз подряд российский фильм выигрывает приз кинофестиваля в Москве. Скажите, пожалуйста, я не знаю, вы про сегодняшний год говорили, а предыдущие годы - это объективная оценка или просто дают своим?
Андрей Шарый: Спасибо, Олег.
Давид Шнайдеров: Вы знаете, это очень сложно сказать. Потому что я еще раз хочу сказать – это решение жюри. Согласитесь, Олег, с тем, что нельзя отказывать жюри в репрезентативности. Жюри состоит из действительно весьма и весьма уважаемых кинематографистов, каждый из которых занял это место абсолютно неслучайно. И с жюри спорить сложно. Потому что помимо неких профессиональных критериев, безусловно, есть критерии вкусовые, есть критерии политические. Ни один фестиваль мира, на мой взгляд, не может быть объективным. На каждом фестивале есть определенные течения, есть определенные подводные камни. Поэтому с решением жюри спорить нельзя - это невозможно. Нельзя говорить, что в жюри попали случайные люди. Нет, они не случайные. Нельзя сказать, что в жюри были люди, ничего не сделавшие для кинематографа. Нет, сделавшие. Поэтому они так решили. На них не оказывалось давление, они работали свободно, но значит таковы их предпочтения. Наверное, если бы я был член жюри, я бы отдал главный приз другим фильмам.
Андрей Шарый: Давид, я еще один вопрос задам: несколько лет назад, когда Кшиштофа Занусси фильм победил на фестивале, говорили многие о том, что он отдавал фильм в конкурсную программу с условием, что он победит. Такие вещи возможны на Московском кинофестивале, как вы думаете?
Давид Шнайдеров: Честно, думаю, что навряд ли. Все-таки Московский фестиваль имеет достаточно многолетнюю историю, чтобы даже такой почтенный режиссер как Занусси, я знаю Кшиштофа, я никогда не поверю, что он опуститься до такого, что будет ставить условия Никите Михалкову отдать свою картину только в том случае, если она получит гран-при. Я это не верю.
Андрей Шарый: Андрей, слушатель задал вопрос о том, не странно ли, что третий год подряд на Московском фестивале побеждает российский фильм, как вы думаете?
Андрей Плахов: Во-первых, это не так, в прошлом году шведский фильм «О Саре» стал победителем Московского фестиваля. Вероятно, наш слушатель об этом забыл. И это неслучайно, потому прошлый фестиваль, хотя делался в нормальных условиях, но там тоже были свои проблемы внутри организации, конфликты, которые в итоге привели к тому, что фестиваль по общему ощущению, по ощущению даже самих организаторов прошел вяловато. Но в любом случае это был не российский фильм. То, что побеждает российский фильм в этот раз, меня лично радует. Хотя я уже говорил, что люблю и другие фильмы конкурсной программы. Ничего страшного я в этом не вижу, так же как не видел, когда победил фильм Алексея Учителя «Космос как предчувствие». Действительно, некоторые посчитали это странным и даже возвращением дурной традиции Московского фестиваля, когда обязательно советский фильм должен быть награжден главным призом. Но по-моему, это сравнение совершенно неоправданно. Сейчас жюри работает свободно, давить на него практически невозможно, даже если кто-то и хотел. И поэтому это есть сознательный выбор. А российское кино действительно сегодня предлагает гораздо больше интересных фильмов, чем раньше. И конечно, я понимаю, что жюри при прочих равных обстоятельствах отдает предпочтение фильму хозяев для того, чтобы поощрить поднимающееся российское кино. Но в целом критериями они пользовались достаточно объективными.
Андрей Шарый: Спасибо. Александр из Санкт-Петербурга, добрый вечер.
Слушатель: Здравствуйте. Скажите, вы можете отменить на этом кинофестивале отечественную картину, где был бы сохранен национальный колорит? Или наши фильмы все больше стали похожи на американские, мы вроде как глобализуемся в этом плане?
Давид Шнайдеров: Вы знаете, на мой взгляд, на этом фестивале среди конкурсных российских картин не было ни одной похожей на американскую, и каждая картина сохраняла свой колорит. Опять же мне кажется, что за исключением нескольких блокбастеров типа «Волкодава», «Параграф 78», все-таки российское кино на американское не похоже. Мне в этом плане представляется очень полезным пример продюсера и режиссера Люка Бессона, который сумел соединить американские технологии с национальным колоритом французского кино. И его картины «Такси», «Вассаби», кино, сделанное по американским технологиям, но фильмы французские, с французскими героями. Так вот современное российское кино - то кино, которое собирает много денег в кинотеатрах, оно идет к тому, чтобы соединить мировые достижения с национальным колоритом. Мы не можем, мы не имеем права оставаться посконными, сермяжными и домоткаными. Если Россия со своими кинематографом будет оставаться на обочине мирового процесса и кричать, что мы особенные, мы единственные в мире, нас постигнет в конце концов судьба Болливуда, судьба индийского кино, которое кроме индусов практически никто не смотрит. Мы должны идти вместе с мировым процессом.
Андрей Шарый: Я хочу немножко уточнить. Андрей Плахов, скажите о других конкурсных фильмах российских, вы, естественно, их видели, еще два фильма были в конкурсной программе. Что это за работы?
Андрей Плахов: Один из них фильм Ларисы Садиловой «Ничего личного». Картина, действие которой происходит в провинциальном городе. Картина насыщена современными реалиями, достаточно искусно сделана по режиссуре и, по-моему, заслуженно получила судейские призы, как раз организации, которую я возглавляю. Но я к этому решению не имею отношения, подчеркиваю, поскольку решало жюри во главе с румынским критиком Михалом Кирилловым, и оно присудило этой картине приз. А третий российский фильм - это «Путина» Валерия Огородникова, картина, сделанная в авторской стилистике этого очень интересного режиссера, который, к сожалению, неожиданно безвременно скончался, не успев до конца завершить работу над фильмом, работа была завершена его коллегами и последователями.
Андрей Шарый: Скажите, пожалуйста, достаточно кинозвезд было на этом фестивале, по вашему мнению, по сравнению с другими киносмотрами европейскими?
Андрей Плахов: Если говорить о звездах актерах и актрисах, наверное, надо признать, что их было недостаточно. И Московский фестиваль, если он будет готовиться в нормальных условиях, имеет возможности привлечь больше знаменитостей, таких «селебрити» артистического мира. Я считаю, что звезды - это не только актеры, но так же режиссеры, которые делают кино, собственно говоря, вносят в него интеллектуальную, творческую и художественную энергию. И таких режиссеров в Москве было много, и это действительно звезды европейского кино. Это Паскаль Ферран, Франсуа Озон, Клод Лелуш, Кустурица. В общем, достаточно назвать только эти имена, были и другие.
Андрей Шарый: Давид, как вы думаете, почему звезды неохотно ездят в Москву, чего им не хватает на Московском международном кинофестивале?
Давид Шнайдеров: Мне кажется, что Московскому фестивалю очень не хватает мощного кинорынка. Вот когда на московском фестивале будет огромный, колоссальный международный кинорынок, тогда сюда поедут еще и продюсеры, тогда сюда поедут звезды представлять свои фильмы. А то, что их действительно было очень мало, я имею в виду актеров, понимаете, приглашать свадебных генералов… Приехала Мишель Йео, она вышла на сцену, вручила приз и что? Ее никто не видел, с ней практически никто не успел записать интервью. Это свадебный генерал. Другое дело, когда на Московском фестивале будут показываться большие фильмы больших режиссеров с участием больших актеров и когда в Москве будут созданы достаточные условия фестиваля, то тогда и звезды поедут к нам. Нужно, чтобы фестиваль имел огромный авторитет.
Андрей Шарый: Давид, получается, нет ни больших режиссеров, ни больших фильмов, ни больших кинозвезд, а фестиваль хороший. За счет чего тогда?
Давид Шнайдеров: За счет общего уровня. Понимаете, большой режиссер, во-первых, не всегда снимает хорошее кино. Во-вторых, большой актер, вчера была очень любопытная дискуссия по телевидению о разнице между звездой и героем. Понимаете, звезды, которые делают кассу, и герои, которые есть. Весь цвет отечественного кино был представлен. Для того, чтобы был представлен цвет зарубежного кино, нужно, чтобы были показаны фильмы с их участием, чтобы они приезжали в Москву не как на экскурсию, не просто выпить водки и погулять по Кремлю. Чем больше будет фильмов со звездами, тем больше звезд будет в гостях в Москве.
Андрей Шарый: Андрей Плахов, к вам я адресую этот важный вопрос, который затронул Давид: почему нет большого кинорынка в Москве, как вы считаете?
Андрей Плахов: Я считаю, что Давид совершенно правильно отметил как один из серьезнейших изъянов Московского фестиваля - отсутствие кинорынка. Я бы сказал более широко – недостаточную связь фестиваля с кинобизнесом и вообще с жизнью кинематографа. Приведу примеру: фильмы, которые побеждают на Московском фестивале, тот же «О Саре» шведский, который победил в прошлом году, кто-нибудь его видел в российском прокате? Никто. И даже не слышали о нем. Фильм забыли, прозвучал, вроде бы победил и все. И можно привести много подобных примеров. Связи нет, нет формы, которая бы поощряла эту связь. Например, можно было бы придумать приз, который бы вручался прокатчикам, какой-то денежный приз, своего рода помощь для финансирования выпуска той или иной картины, которую мы считаем важной. То есть все это необходимо сделать. Современный фестиваль не может происходить вне связи с реальным кинематографом, с процессом создания фильма, рекламирования фильма, маркетинга, выпуска фильма в прокат и так далее – все это должно быть взаимосвязано.
Андрей Шарый: Наталья из Москвы, пожалуйста.
Слушательница: Добрый вечер. У меня вопрос: почему не было на фестивале фильмов таких режиссеров, как Кира Муратова, Лунгин, Сокуров, тех из наших, кто очень известный и кто составляет цвет нашей режиссуры.
Андрей Шарый: Андрей Плахов вопрос к вам, хотя я замечу, что есть открытый российский фестиваль «Кинотавр» и там значительно больше русских фильмов, насколько я понимаю.
Андрей Плахов: Да, совершенно верно. Фильм последний Сокурова прошел на Каннском фестивале, а потом был показан на «Кинотавре», так же, как и фильм Звягинцева. Но некоторые фильмы все равно были показаны на Московском фестивале, только не в конкурсе, в конкурсе они не могут пойти, естественно, а в рамках российской программы. Что касается Павла Лунгина, то как раз его последний фильм «Ветка сирени» был показан вне конкурса, в официальной московской программе как галла-премьера.
