Одни народы, от Польши до Болгарии, уже стонали от русского коммунизма, а другие (во всяком случае, многие французы и итальянцы) еще наивно верили в коммунистическую утопию. Сегодня можно сказать, что нищая послевоенная Западная Европа лишь чудом избежала коммунистического эксперимента. Сталин был гениальным политическим стратегом наступательного характера, умеющим перехватывать у противника инициативу (такого руководителя в России после Сталина никогда больше не было): он постоянно находил новые формы борьбы с Западом, сочетая цинизм и умелую пропаганду со знанием слабостей человеческой природы.
Железный занавес – театральный термин. Весь мир погрузился в театральное действо, началось захватывающее reality show : гонка вооружений, локальные конфликты, психологические сражения. Спохватившаяся Америка создала в противовес Сталину миф о «свободном мире» и наводнила Европу долларами. Если бы экономика государственного социализма была способна конкурировать с рыночным либерализмом, конечная победа в холодной войне оказалась бы на стороне Советского Союза. Тем не менее, вплоть до венгерской революции 1956 года, светлый образ СССР как страны, разгромившей Гитлера, был подлинной угрозой западному миру. В существование ГУЛАГа верили лишь отъявленные антикоммунисты, которых травили все левые силы Европы.
Холодная война – звездный час Запада. Перед лицом Советской империи продемонстрировал высокие скорости технического прогресса. Запад был энергичен, изобретателен, ироничен, молодцеват, как молодой перспективный морской офицер. Он даже чему-то научился на примере самого Советского Союза, постарался уменьшить социальную несправедливость. Он тоже в холодной войне допускал непростительные ошибки, однако, парадоксальным образом, Вьетнамская война стала для Европы и самих американцев гораздо более болезненным событием, чем для равнодушных к чужим невзгодам советских людей.
Когда в начале 90-х годов Запад объявил себя победителем в холодной войне, он не подозревал, что потеря врага ему дорого обойдется. В результате победы он потерял молодцеватость, запутался в конфликте с мусульманским миром, обюрократился в однополярности и брюссельских коридорах Европейского союза. Америка, по крайней мере, подсознательно, испытывает ностальгию по холодной войне. Россия, разбогатевшая на нефти и вновь захотевшая стать супердержавой, возможно, дает ей шанс потренироваться на старой опустевшей площадке, прийти в форму. Но у России нет ни идеологии, ни союзников. Ей бы, наверное, хотелось повесить новый железный занавес, чтобы жить по своим законам, – но не хватит крючков. Моя одинокая страна мучительно изживает свои имперские комплексы. Это еще не повод для серьезной конфронтации. Холодной войны не будет.
