Андрей Шарый : Я представляю вам экспертов этого выпуска программы – политолог из центра «Экспертиза» Марк Урнов и социолог из Левада-центра Борис Дубин.
Господа, добрый вечер! Давайте сначала проводим Михаила Фрадкова. Борис, первый вопрос к вам. Что думают россияне о правительстве Фрадкова и о Фрадкове лично?
Борис Дубин : Ну, думают не так плохо. Причем, оценки правительства потихонечку с некоторыми колебаниями, но все-таки на протяжении 2006-2007 года поднимались. Положительные не стали преобладать над отрицательными, но все-таки процентов 43-44 россиян считают, что правительство не плохое. 50 с небольшим процентов все-таки такого мнения не поддерживают. Мнения о Фрадкове лучше. Оно тоже менялось в лучшую сторону за этого же время. И сегодня примерно 45 на 45: 45 считают, что он вполне хорош, 45 – не очень.
Андрей Шарый : Скажите, пожалуйста, Борис, он вполне хорош как кто – как технический премьер, как человек, выполняющий указания Путина или как самостоятельный премьер-министр? Это как-то можно уточнить?
Борис Дубин : Я думаю, мы эти сведения получим в самое ближайшее время. Просто буквально в самые ближайшие дни. Но насколько можно судить по другим, не таким прямым вопросам, как самостоятельный политик он все-таки большинством населения не рассматривался. В этом смысле как бы самостоятельных политиков кроме человека номер 1 у нас либо нет вовсе, либо они представляют собой такие условные фигуры, как Зюганов и Жириновский. В этом смысле ничего нового в них нет. Население их знает, определенная часть населения за эти фигуры держится. В этом смысле никаких перемен, никакой динамики здесь не наблюдается.
Андрей Шарый : Спасибо. Марк, вот Фрадков сегодня сказал, что желает предоставить президенту полную свободу решений накануне выборов, включая кадровые. Разве прежде у президента не было полной свободы решений, включая и кадровые? И если была, то почему именно сейчас убрали Фрадкова?
Марк Урнов : Нет, на самом деле, конечно же, то, что Фрадков сказал – это не более чем фигура речи. Так и надо к этому относиться. Разумеется, у президента были все возможности сменить Фрдакова хоть вчера, хоть позавчера или когда захочется. Поэтому здесь не то, чтобы он предоставил президенту возможность решать самостоятельно, а просто взял на себя, как очень часто делал бремя объяснения – а почему это его сейчас сняли? Вот, собственно, и все.
Другой вопрос – почему сейчас? Вот этот вопрос, на самом деле, загадочный. Потому что еще сегодня утром, когда ходили слухи о том, что будет назначен, например, Иванов, во всяком случае, один из тех, кто предполагался, как одна из фигур преемников, тогда еще была понятна диспозиция. Сейчас непонятно, прежде всего, главное – что имелось в виду под назначением нового премьера? Он - фигура, которая будет записана в число преемников? Он – фигура номер 1 из числа преемников? Или это какая-то техническая рокировка, нам до конца непонятная? Вот это все вопросы, на которые у меня нет ответа. Поэтому можно только фантазировать и сценарии строить.
Допустим, решено внутри Кремля, что Зубков идет как фигура номер 1. Потому что пост премьера дает возможность достаточно быстрой и раскрутки плюс благоприятное отношение россиян, которым, строго говоря, судя по опросам Левада-центра и по другим опросам, неважно, кто будет, лишь бы Путин сказал, что это его человек. Там, по-моему, Борис меня поправит, но, по-моему, около 60 процентов людей говорят, что проголосуют за любого, на кого покажет Путин. Вот если Зубков выдвинут, как потенциальный кандидат, то почему? Наверное, потому что он не принадлежит ни к одной из финансовых групп интересов. Наверное, потому что он, безусловно, человек команды и его все знают из команды. Наверное, потому что он человек без мощно выраженных политических амбиций, и потому будет следовать курсу команды, а значит Путину. Кроме того, у него все-таки нет каких бы то ни было своих супермощных ресурсов типа «Газпрома», «Роснефти», Росвооружения, железных дорог или чего-нибудь еще. Словом, если можно говорить о человеке на таком посту, что он равно удален от всех внутри команды, то – да.
Андрей Шарый : Спасибо, Марк. Борис, то, что сказал Марк – народу неважно будет, лишь бы Путин решил. Как подтверждают или опровергают такой посыл данные ваших социологических опросов? Действительно ли все равно будет, лишь бы Путин сказал?
Борис Дубин : Не совсем. В принципе, конечно, население держится за палец Путина, куда палец Путина укажет. Но тут оценки менялись. И на сегодняшний день 40 процентов населения готово принять на кого бы Путин не указал, процентов 8 (бывало и больше 12-13 в недавние месяцы) – принципиально за другого кандидата, и процентов 35-37 на сегодняшний день занимают осторожную позицию, зависит от обстоятельств. Видимо, известная доля от этих 37, уж никак не меньше половины, я думаю, присоединиться к тому, на кого Путин укажет.
Андрей Шарый : Скажите, пожалуйста, Борис, а вот за те 3-4 месяца, может быть, 5, которые остались до выборов президента с социологической точки зрения, можно никому неизвестного в широких слоях, но хорошо известного где-то внутри, как говорит нам Марк, Зубкову какой-то приличный рейтинг обеспечить? Позволяет это нынешняя ситуация в России?
Борис Дубин : Мы же видели примеры этого. Почему нет? Сегодня население в этом смысле, может быть, нисколько не менее податливо, чем оно было в 1999-2000 году, может быть, даже более податливо, оно немножко привыкло к чуть-чуть более приличной жизни, чем тогда. В этом смысле не хотело бы ничем рисковать. Вот это принципиальная вещь – не хотело бы ничего менять, и не хотело бы ничем рисковать. Это и определяет такие, можно сказать, общественные настроения.
Андрей Шарый : Спасибо. Марк, мы иногда с вами в эфире говорим о всяких политологических дефинициях и терминах. Помните, в ельцинское время появился такой сейчас уже политологический термин «загагулина» или «рокироврочка». Вот нечто подобное сегодня проделал и Путин. Как вы относитесь к такому стилю в принятии кадровых решений? Понятно, что с технической точки зрения Кремль может делать все, что хочет, но я вот сегодня уже читал несколько комментариев ваших коллег, они чувствуют себя озадаченными. Вы разделяете такую точку зрения?
Марк Урнов : Я озадачен не менее моих коллег. Потому что это естественное и здоровое чувство в такой ситуации. Но то, что это стиль, причем логично вытекающих из самой структуры режима, из типологии принятия решений режима для меня никаких сомнений нет. Это режим абсолютно не публичен, режим, для которого кадровый вопрос о преемнике или о любых других ключевых фигурах, - это тайна и сакральное действо, в котором имеют право участвовать только очень узкий круг людей. На этом, собственно говоря, все строится. Это режим, для которого чем неожиданнее решение, тем оно и грамотнее, и эстетичнее. Так что, здесь, в общем, все абсолютно логично. Ведь чем менее предсказуемо решение, тем свободнее ощущает себя власть. Это вот такая игра. А я вам предложу человека, про которого вы вообще не думали, а вы проголосуете, потому что вы верите мне. Это стиль. Это можно называть каким угодно словом – суверенная демократия, мягкий авторитарный режим, как угодно, что угодно, но только не каноническая либеральная демократия с прозрачными процедурами прохождения на высшие посты.
Андрей Шарый : Спасибо, Марк. Борис, как к этой нетранспарентности власти относится общественное мнение?
Борис Дубин : Привыкло.
Андрей Шарый : Спасибо.
