Ирина Лагунина: Десятый день в Бирме – официальное название страны теперь Мьянма – проходят массовые демонстрации протеста против военного режима, который правит страной последние 19 лет. По сути, правда, нынешний военный режим – продолжение предыдущего. Так что это военное правление сохраняется с 1962 года. В среду врасти вывели против демонстрантов армию. В стране запрещена оппозиция, не существует свободная пресса и фактически не присутствуют иностранные журналисты. Информация, которая выходит из Бирмы, носит обрывочный характер. По оценкам, на улицы столицы – Рангуна, который военные переименовали в Янгун – вышли около 100 тысяч человек. На редких видеокадрах во главе протеста идут люди, одетые в традиционные бордовые монашеские накидки.
На самом деле волнения начались месяц назад, когда правительство повысило цены на бензин и топливо. И начали народное возмущение монахи в городе Пакоку, центре сразу нескольких буддийских монастырей.
Экономика страны находится под контролем двух правительственных монополий – Союза экономических холдингов Мьянмы и Экономической корпорации Мьянмы. Обе принадлежат военным. Так называемая приватизация промышленности, которая проводилась после падения социалистического лидера в 1987 году, привела к созданию олигархического капитала. По уровню коррупции Бирма занимает одно из первых мест в мире, вернее, она делит первое место с Сомали. Военной хунте принадлежит вся энергетика, производство древесины и риса, а также тяжелая промышленность. Олигархический капитализм и неумелое правление обесценили местную валюту и привели к полному обнищанию среднего класса. Сказываются и санкции, наложенные США, некоторыми странами Европейского Союза, Канадой, Австралией, Японией и Южной Кореей после того, как режим посадил под домашний арест лидера демократической оппозиции, победившую на единственных в истории страны свободных выборах 1990 года Аун Сан Су Чи. Сказывается на экономике и то, что половина бюджета страны уходит на поддержание армии – 12-й по численности в мире, состоящей исключительно из добровольцев.
Но вернусь к нынешним протестам, во главе которых идут люди в бордовых тогах. О том, что собой представляют буддийские монахи в Бирме – их, кстати, в общей сложности около 400 тысяч, мой коллега Кирилл Кобрин беседовал с профессором Петербургского университета Рудольфом Янсеном.
Рудольф Янсен: Говорил профессор Петербургского университета Рудольф Янсен. Я а позвонила в Таиланд, главе Ассоциации помощи политическим заключенным Бирмы Тате Наингу. Тате Наинг сам в прошлом политический заключенный. В 1988 году в Бирме произошли протесты, аналогичные нынешним. И в них тоже участвовали монахи. Но во главе недовольство стояли тогда не они, а Национальная лига в защиту Демократии. Демонстрации были жестоко подавлены, погибли около 3 тысяч человек. Тем не менее, протесты и жесткая международная реакция на эту расправу заставили правящую военную хунту пойти на свободные выборы. После того, как народ проголосовал за Национальную лигу во главе с Аун Сан Су Чи, военный госсовет решил не отдавать власть, начались репрессии. Тате Наинг сидел в тюрьме вместе с несколькими монахами. На одной из редких видеозаписей, поступивших в последние дни с официального телевидения Мьянмы – генерал стоит на коленях перед монахами в храме и с колен говорит им, что они должны воздержаться от участия в протестах. Это поднимает сразу ряд вопросов. И первый – какова все-таки роль буддийских монахов в бирманском обществе?
Тате Наинг: Бирманский народ в своем подавляющем большинстве – буддисты. Религиозные лидеры, монахи, напрямую связаны с простыми людьми. Именно поэтому повышение цены на топливо и на другие предметы жизненной необходимости, ударившее по простым людям, стало проблемой и для монахов. Люди обнищали, страна находится в экономическом кризисе, и монахи, которые являются духовным стержнем общества, просто не могли остаться в стороне. И люди мерят, что монахи – которые являются посланниками, представителями Будды на земле – как раз и призваны быть посредниками, доносить их проблемы, помогать выйти из кризиса.
Ирина Лагунина: Многие сравнивают нынешнюю ситуацию с 1988 годом.
Тате Наинг: Нынешняя ситуация напрямую вытекает из 1988 года. Тогда страна переживала первый экономический кризис, первое полное обнищание. А теперь те, кто оказался в бедности в начале 90-х годов, скатились к еще большей нищете. Сейчас, как и тогда, монахи решили провести протест, который называется «протестом перевернутых мисок». Эта традиция восходит ко временам Будды. Всегда, когда власть применяла силу против монахов, они применяли эту меру. И в 1988 году они сделали то же самое, что и сейчас.
Ирина Лагунина: Поясню, что такое «протест перевернутых мисок». И в 1988-м, и с августа этого года бирманские монахи решили не принимать милостыню от военных. Вообще само существование монахов стоится на том, что каждое утро они собирают милостыню – собирают хлеб на свое одно кормление в день. Вот этот хлеб они сейчас и отказываются принимать в знак протеста. Два властей это считается оскорблением. Более того, они не могут получить просветления, не очищают себя подаяниями монахам. Ведь монахи – это сыновья Будды. В начале 1990-х годов власти заявили, что эта форма протеста – перевернутые миски – искажение религии. И посадили нескольких монахов за решетку. С тех пор государственное телевидение постоянно показывает картины того, как военные строят и ремонтируют пагоды, дают хлеб и лекарства святым людям.
Но сейчас ситуация хуже. Военные провели рейды по монастырям. Все больше и больше сообщений о том, что монахов десятками увозят в неизвестном направлении. Военные применили слезоточивый газ против демонстрантов, а затем открыли огонь – утверждается, что поверх голов. Но все говорит о том, что есть раненые и убитые. В том числе погибли и монахи. Мы продолжаем беседовать с Тате Наингом, главой Ассоциации помощи политических заключенных Бирмы, которого я разыскала в Таиланде. Какой эффект расправа над монахами, физические меры против сынов Будды, будут иметь на бирманское общество?
Тате Наинг: 80 процентов населения Бирмы – буддисты. И если государство использует свою власть для того, чтобы задержать, арестовать или избить буддийских монахов, то оно только добавляет гнева в общество. И демонстрации и протесты могут принять намного более жестокий характер. И я не исключаю еще более серьезного насилия со стороны военных против простых людей и монахов.
Ирина Лагунина: Но при том, что демократический лидер Бирмы Аун Сан Су Чи находится под домашним арестом, и некоторые люди из ее окружения сейчас были тоже посажены в тюрьму. Арестовали даже известного в стране актера, которому принадлежат многочисленные антиправительственные шутки. То есть власти полностью разгромили за эти годы политическую оппозицию. Кто не в тюрьме, тот в эмиграции. Кто может возглавить нынешний протест? Монахи могут стать во главе революции?
Тате Наинг: Буддийские монахи не могут взять на себя функции демократической смены власти. Они просто делают то, что они должны делать в подобной ситуации. Они ведут за собой людей на демонстрации, но это – социальный протест. Дальше должны подключиться демократические силы.
Ирина Лагунина: Кто станет этой демократической силой? Возможно, студенты, численность которых в рядах демонстрантов сравнима с численностью монахов. По телефону из Таиланда мы беседовали с Тате Наингом, главой Ассоциации помощи политических заключенных Бирмы.
Расправа, которая началась в среду над протестами в Рангуне, вызвала однозначную реакцию в мире. С совместным заявлением от имени США и Европейского союза выступил представитель госдепартамента Том Кейси.
Том Кейси : Европейский Союз и Соединенные Штаты выражают солидарность с народом Бирмы. Мы глубоко обеспокоены сообщениями о том, что силы безопасности стреляют в мирных демонстрантов и арестовывают буддийских монахов и других людей.
Ирина Лагунина: А в Польше с редким совместным заявлением выступили бывший лидер Солидарности и символ польского демократического движения Лех Валенса и его заклятый враг, глава коммунистической станы генерал Войцех Ярузельский. Они призвали к мирному переходу к демократии в Бирме – по примеру того, как через диалог Польша отказалась от коммунистической власти в 1989 году.
