Виктор Резунков: Сегодня у нас в гостях петербургские политологи – профессор Санкт-Петербургского государственного университета Дмитрий Гавра и публицист Валерий Островский.
Весь чиновничий мир России сейчас замер, затаив дыхание. Все ожидают, кто войдет в состав нового правительства премьер-министра Виктора Зубкова. В Смольном также обсуждаются возможные кандидатуры, вплоть до того, что губернатор Валентина Матвиенко может отправиться в Москву и возглавить социальный блок. Есть и другие варианты. Как бы там ни было, а грядущие отставки и назначения для Петербурга в любом случае важны, ибо в большинстве своем они будут касаться питерских, и руководят всем этим процессом тоже двое питерских – президент и новый премьер-министр. Так что отсюда, из Петербурга, глядеть вдвойне интересно. И тем более интересно, что все это происходит на фоне начавшейся предвыборной кампании. Вот об этом мы сегодня и будем говорить.
Итак, в целом создание нового кабинета министров должно преследовать какую-то цель. Интересно узнать мнение петербургских политологов, что вы думаете?
Дмитрий Гавра Дмитрий Гавра: Знаете, уважаемые слушатели, мне кажется, что мы однозначно не можем ответить. Мы можем только построить некие сценарии, потому что Кремль научился, с одной стороны, очень умело осуществлять дозированные, нужные ему утечки информации и в то же время настоящую информацию умело скрывать. Поэтому у нас остается только сценарный подход. Есть два варианта ответа: Зубков – это преемник, реальный преемник, который за несколько месяцев до президентских выборов, используя, скажем распечатанные фонды – стабилизационный фонд, фонд будущих поколений, некоторые другие, улучшит социальные настроения путем выплат, увеличения разного рода преференций и так далее и пойдет на президентские выборы. Вторая версий, второй сценарий заключается в том, что в кармане у президента, в его кремлевской колоде есть настоящий джокер, и вот каким образом этот джокер проявится – не очень понятно. Может быть, это будет человек, который сегодня вообще является формально безработным. Потому что, скажем, формально безработным в 1996 году летом был Путин, а через четыре года стал президентом. Возможно, что для Путина вот этот сценарий, построенный по модели собственной жизни, принципиален, и он своего предполагаемого преемника будет именно таким образом вытаскивать. Кто у нас сегодня из министров безработный реально?
Валерий Островский: Министр обороны.
Дмитрий Гавра: Но есть и третий сценарий, мне кажется, и он исходит из того, что говорил Путин на заседании Валдайского клуба с иностранными политологами и журналистами, где он сказал: «Да, вообще-то, есть пять человек, а может быть, даже шесть, которые способны претендовать на пост президента». А дальше давайте считать, что он имел в виду, включает он в эти 5-6 человек Зюганова, Жириновского, Явлинского, то есть людей уважаемых, но заведомо непроходных. Либо же он скажет так: ребята, Иванов, Медведев, Зубков, Сердюков, Нарышкин, Якунин, а идите-ка вы все на выборы. Вот если строить сценарии с максимальной полнотой, можно еще несколько сценариев построить, но вот из слов Путина вытекает, что такое, во всяком случае, не исключается. И тогда Путин с открытой душой может сказать народу: я вам представил всех своих кандидатов, а вы выбирайте. Правда, при этом, конечно, второй тур выборов неизбежен, Зюганов выходит во второй тур против одного из преемников, а дальше уже мы знаем, как все делается. Но зато будет демократично.
Виктор Резунков: Валерий Петрович, скажите, а на самом деле сколько вы, как политолог, даете времени, чтобы раскрутить и сделать из безработного действительного реального кандидата?
Валерий Островский: Ну, из бывшего безработного Путина, он же после того, как ушел из питерской мэрии, около месяца был безработным, искал, куда пристроиться.
Дмитрий Гавра: Подрабатывал частным извозом.
Валерий Островский: В ту пору нет уже. И тогда он пошел в контрольное управление президента Ельцина, которое возглавлял Алексей Кудрин, нынешний министр финансов, и он был заместителем Кудрина.
Дмитрий Гавра: Сначала он отправился к Бородину.
Валерий Островский: Да, а потом к Кудрину. Мы помним, как с августа по декабрь образ Путина поднялся, по-моему, с нуля процентов практически, когда Ельцин назначил его своим преемником, до… Первые выборы он выиграл, если мне не изменяет память, 52,4 процента, в 2000 году. Так что технически это вполне осуществимо. А вы учтите, что в ту пору многие телеканалы не работали на Путина, а сейчас если основные телеканалы будут работать на преемника, то это вполне технически возможно.
Дмитрий Гавра: Я бы сказал, что перестановки в правительстве, назначение нового премьер-министра – это, на самом деле, разговор не о том, что будет на выборах в Государственную Думу или на выборах президента. Это разговор о том, что будет – это моя версия, мой сценария – после выборов. На самом деле президент целенаправленно, в своем стиле, вполне византийском, надо сказать, хотя, казалось бы, классический вариант – чиновника питерского, а не московского, чиновника европейского, в стиле департамента петербургского, а не московских византийских кремлевских палат, тем не менее, во вполне византийском стиле выстраивает систему сдержек и противовесов. Эта система сдержек и противовесов, она целенаправленно выстраивается, чтобы не быть двухполярной. Потому что за год, прошедший с явного появления двух потенциальных преемников – Сергея Иванова и Дмитрия Медведева – как-то и общественное мнение, и мнение элит так или иначе поляризовалось: вы с кем, с красными или с синими, с теми, кто боксирует в левом углу или в правом углу. И такого рода двухполярная конфигурация, она очевидно неустойчива. Особенно неустойчива, если угодно, для уходящего президента. И в этом плане любая конфигурация власти, в которой центров силы больше двух и даже больше трех, она куда как более устойчива. Именно эту конфигурацию и выстраивает президент по той причине, что многоугольник власти всегда позволяет теневой фигуре, если угодно, российскому Дэн Сяопину (мы понимаем, о чем вы говорим), а на эту роль многие специалисты, и я принадлежу к их числу, предлагают именно Владимира Путина, конечно же, гораздо более быть существенной. В этом плане я полагаю, что Зубков и та часть элит, которая на него ориентируется, способен стать самостоятельным игроком, и, возможно, сохраняя позицию премьера, стать некоторым определенным «смотрящим» за вновь пришедшим президентом.
Виктор Резунков: Дмитрий Петрович, вы говорили, что назначение Виктора Зубкова премьер-министром не связано с выборами в том смысле, в котором многие политологи говорят. Первые две вещи, что сделал Виктор Зубков, он отдал распоряжение Генеральной прокуратуре, чтобы она усилила наблюдение и отслеживала всю предвыборную парламентскую кампанию, и во-вторых, он объявил о том, что в преддверии выборов в России будет создан антикоррупционный комитет. Как это можно объяснить?
Дмитрий Гавра: Это вполне нормальная логика человека, который понимает, что на нем лежит персональная ответственность перед президентом за то, чтобы никакие внешние, я повторю, не внутренние, а внешние вопросы по поводу легитимности выборов в Государственную Думу или легитимности выборов президента не возникли. По той причине, что вот уже после выборов в Украине прошло столько времени, что общим местом стал разговор о невозможности или возможности «оранжевого» сценария для России. Я полагаю, что он, конечно же, невозможен, но так или иначе, пусковой механизм этого сценария – это объявление результатов выборов нелегитимными, обвинения в подтасовке, обвинение власти в манипулировании и так далее. Такого рода внешние сомнения, хотя Россия самостоятельная страна, и ее внешняя политика не зависит от мнения уже давно зарубежных критиков, тем не менее, создает очень важные внешнеполитические риски, причем риски долгосрочные и долговременные. Эти риски закладывают основания для формирования неструктурной, несистемной и радикальной оппозиции. И в этом плане легитимность результатов выборов в Государственную Думу, а тем более выборов президента – это вопрос долгоиграющей, долгосрочной стратегической и политической линии как для преемника, так и для президента Путина, который должен и обещал оставить государство легитимным образом приходящему преемнику. Это, с моей точки зрения, стратегическое решение, не настроенное также на то, чтобы говорить о том, что оно закончилось, условно скажем, 2 декабря или к апрелю месяцу, когда мы будем знать имя вновь избранного президента, даже если будет два тура.
Валерий Островский: Помните, Тома Джефферсон говорил: «Право выборов отменяет право восстания». Но каких выборов? Честных, легитимных, открытых и прозрачных. Вот если выборы такие, тогда никакое восстание, никакие революции абсолютно невозможны.
Дмитрий Гавра: Они не имеют перспективы. И в этом плане, с моей точки зрения, с позиции власти, с позиции президента и тех людей, которые вместе с ним вырабатывают политику (разумеется, это не только его личная политика) важно в принципе исключить возможность гипотезы о несистемности, о нелегитимности вновь избранной власти.
Валерий Островский: Но тут ведь еще парадокс. Это парадоксальное утверждение, но мне кажется, что данные выборы, парламентские, будут много честнее, чем предыдущие.
Виктор Резунков: А почему вы так считаете?
Валерий Островский: Потому что схлестнулись два противника – партия устоявшейся элиты и партия контрэлиты, я имею в виду «Единую Россию» и «Справедливую Россию». «Справедливая Россия», как бы Путин ни призывал сделать ее социал-демократической, вот не получается, туда пришла контэлита, то есть те, кто считает, что они чего-то недополучили в эту эпоху.
Виктор Резунков: Валерий Петрович, а разве можно это вообще назвать партиями? Это образованные сверху некие объединения каких-то людей.
Валерий Островский: Назовем это объединениями, но они называют себя партиями, признаем это. Это партия элиты, партия контэлиты, и есть еще третий сильный игрок, который надеется в щель между элитой и контрэлитой прорваться и завоевать себе позиции, - это КПРФ. И вот они будут драться не просто за каждый голос на выборах, но и будут драться за каждый голос при подсчете голосов. И они друг друга, силы абсолютно недемократические в традиционном смысле, будут контролировать на большинстве участков. Поэтому организовать какие-то там вбросы в чью-то пользу, мне кажется, в этот раз будет очень сложно.
Дмитрий Гавра: Но есть и другая сторона вопроса, и она связана с тем, что каждый раз, когда происходят выборы в Российской Федерации, имеет место такой «спорт»: открытый чемпионат России среди губернаторов по сбору процентов за ту партию, которая на данный момент является партией власти. Не важно, это «Наш дом – Россия» или «Единая Россия». Губернаторы возглавляют списки, и губернаторы соревнуются между собой. Они четко знают, и выборы мартовские в субъектах Федерации показали, что тот, кто займет последние места, рано или поздно, и скорее рано, чем поздно, будут уволены. И в этом плане, разумеется, административный ресурс и давление, понятно, в пользу партии власти будет присутствовать. Другое дело, что не будет, конечно же, грубого вброса бюллетеней, манипуляций, скажем, тех, к которым мы привыкли в 90-е годы. Тем не менее, чемпионат такой будет, и, будьте уверены, «Единая Россия» на местах проследит, чтобы губернаторы вложили весь свой ресурс в возглавляемые ими партийные списки.
Виктор Резунков: Валентина Матвиенко, губернатор Петербурга, недавно заявила, что она готова войти в первую тройку «Единой России» от Петербурга. Но, с другой стороны, идет информация о том, что подбор новых кадров для социального блока проходит при ее непосредственном участии в новом правительстве, которое создается сейчас. Что вы думаете о ее судьбе, о перспективах перехода?
Валерий Островский: Во-первых, это доказывает, что она реально влиятельный политик не только городского масштаба, но и федерального масштаба. Кого из губернаторов еще пригласили. Что касается того, возможно ли, что она займет место Дмитрия Медведева, первого вице-премьера по социальным вопросам, хотя Дмитрий Медведев просто первый вице-премьер, у него нет приставки «по социальным вопросам», то мне это кажется маловероятным. И вот почему. Я надеюсь, что Кремль политически прекрасно понимает следующее. Первый раз Валентина Матвиенко пришла на пост вице-премьера по социальным вопросам сразу после дефолта. Если ее сейчас снова назначить ответственной за социальную политику – это что значит? Признать, что 8 лет прошли впустую, и она снова должна вытаскивать, как после дефолтного состояния? Я уверен, что в Кремле все-таки сидят люди достаточно умные, чтобы демонстрировать миру такое подобие, так сказать, провала социальной политики. Хотя в ней есть много лакун, с другой стороны, что-то в стране все-таки меняется. Возможно, ей уготована иная роль. Во всяком случае, честно говоря, я сегодня не знаю, пойдет ли она в первой тройке питерской или не пойдет. Если еще три дня назад у меня была такая уверенность, то сегодня, после ее визита в Москву и очень уверенного возвращения, она вернулась, как будто с новой энергетикой… Вот сегодняшние события по городу, когда она приказала закрыть ночной клуб «Тоннель» знаменитый, который все время обвиняли, что там наркотиками торгуют. Я там ни разу не был и не знаю, что там делается, но, может быть, ее информация… Закрыть формально нельзя, она приказала юристам закрыть и найти обоснования. Вчера она ездила по дамбе, в холод, в дождь, на открытие. То есть видно, что она получила какой-то импульс.
Виктор Резунков: Ну, что, нормальный импульс.
Дмитрий Гавра: О феномене Валентины Матвиенко скажу в несколько другом ключе. У нас, пожалуй, кроме президента Путина нет другого политика федерального масштаба, которого с удовольствием видели бы в своих рядах все три лидирующие на сегодня партии: «Единая Россия» - очевидно, «Справедливая Россия» - социальный вице-премьер, специалист в правительстве Примакова по решению кризисных ситуаций в социальной сфере, коммунисты – с огромной радостью, учитывая тот колоссальный управленческий опыт, который у Валентины Ивановны тянется еще со времен, когда она работала в КПСС. То есть в этом плане удивительный пример политика, который, в принципе, потенциально способен выступить объединяющим началом, так же как президент Путин.
Валерий Островский: Вы знаете, в конце лета я предлагал своим знакомым из «Яблока» пригласить Валентину Матвиенко возглавить «Яблоко». Она бы, конечно, отказалась, но я им сказал: «Ваш рейтинг среди населения мог бы, между прочим, приподняться после этого. Ну, не произошло. В любом случае, если она уедет в Москву, что, мне кажется, маловероятно, то, во всяком случае, не на пост социального вице-премьера.
Виктор Резунков: Такой высокий рейтинг? Есть какие-то данные у социологов по рейтингу Матвиенко в Петербурге? Он возрос за последние год-два?
Дмитрий Гавра: На самом деле удивительно, но рейтинг Валентины Матвиенко после выборов ни разу не падал ниже, чем ее реальный выборный рейтинг. На сегодня, по нашим данным, почти две трети петербуржцев либо жестко одобряют, то есть полностью одобряют ее деятельность в качестве губернатора города, либо скорее одобряют. То есть совокупность жесткого позитивного и мягкого позитивного рейтинга зашкаливает за две трети. При этом это стабильная тенденция, и это не может быть объяснено только какой-то там пропагандой, что называется, политическим пиаром. Тем более что, как мы видим, телевизионные каналы вовсе не полны рассказами о деятельности губернатора. То есть в этом плане личностный фактор и то, что происходит в городе, социальная политика, и, разумеется, блокадный закон, и те доплаты, которые есть, они показывают, что горожане откликаются на эту политику. Более того, даже те шаги, которые вызывают сомнения, скажем, решительная поддержка строительства «Охта-Центра», предположим, они…
Виктор Резунков: Чья поддержка строительства?
Дмитрий Гавра: Со стороны правительства города. Или, скажем, позиция по гаражам. Эти шаги, казалось бы, должны были вызвать падение рейтинга, но, тем не менее, локальное снижение есть, но падения рейтинга губернатора Валентины Матвиенко нет. Более того, она федеральный политик, и федеральные опросы говорят о том, что в десятке наиболее влиятельных федеральных политиков Валентина Матвиенко в последние годы присутствует всегда.
Виктор Резунков: Ну, это свидетельствует, на самом деле, может быть, в какой-то степени о том, что она все-таки может уйти в Москву сейчас?
Дмитрий Гавра: Это только свидетельствует о том, что потенциал для роста у нее присутствует.
Виктор Резунков: А вы как считаете, Валерий Островский?
Валерий Островский: Могу подтвердить то же самое. Но я думаю, что до выборов президента, по крайней мере, она из Питера не уйдет, поскольку тогда здесь надо будет отстраивать ситуацию заново, а это практически невозможно без нее сделать.
Виктор Резунков: Относительно будущего правительства Добрый пишет: «Наш народ вполне самостоятельный, и не стоит думать, что какого преемника вынет из рукава президент – за такого народ и проголосует. Сами политологи доказали свою непригодность, так как никто из них не предсказывал на пост премьер-министра Зубкова». На самом деле Владимир Прибыловский все-таки единственный политолог, который предсказал такую возможность. А вот теперь он, кстати, говорит в интервью сегодняшней газете «Дела», что считает две персоны претендентами на так называемого преемника – это глава Рособоронэкспорта Сергей Чемезов, который, будучи с Путиным в Дрездене, бегал ему за пивом, и главу Росрезерва Александра Григорьева, тоже близкого друга Путина по ленинградской гэбэшной юности. Что вы думаете о таком предсказании?
Дмитрий Гавра: Ну, на самом деле, политолог Прибыловский доказал свою профпригодность, и, если угодно, спас честь корпорации. Но, тем не менее, этот прогноз я считаю недостаточно обоснованным. Сергей Чемезов, разумеется, сильная фигура, и вовсе не потому, что он в Дрездене бегал за пивом, а потому что он показал себя вполне эффективным менеджером в той щекотливой сфере, которая связана с вооружением. Здесь одна только ошибка, неверный шаг, утечка информации и так далее создает очень серьезные международные проблемы для государства. Сергей Чемезов сильная фигура, и я не удивлюсь, если мы увидим его в какой-то позиции в будущем правительстве.
Другое дело, и здесь радиослушатель совершенно прав, что преемник, который достается из рукава, как Джокер, возможен в ситуации кризиса, возможен в ситуации после дефолта, возможен в ситуации, когда в Дагестане война, когда в Москве взрываются дома, и мы все это помним. Помним тревожный, скажем так, сентябрь 1999 года. В ситуации стабильности, стабильности социальной, стабильности экономической, серьезных государственных финансовых резервов, в ситуации растущих надежд такого рода раскрутка (здесь, Валерий Петрович, позволю себе с вами не согласиться), некризисная раскрутка гораздо сложнее, чем раскрутка кризисная. В этом плане, разумеется, те 5-6 фигур, о которых говорил президент, - это фигуры, которые, по крайней мере, политическим элитам, ньюсмейкерам и так далее так или иначе известны.
И еще об одном. Конечно же, никто не заинтересован, в том числе и уходящий, но остающийся президент, давайте скажем так, а это будет именно так, не заинтересован в кризисном менеджере, который приходит путем резко и интенсивной избирательной кампании. Он заинтересован в менеджере, если угодно, как раз похожем психологически и биографически на Виктора Зубкова. Или в менеджере, который похож на него психологически, но, возможно, не похож биографически. Вот именно такого преемника мы и получим.
Валерий Островский: Вы знаете, я добавил бы к этому списку еще одного человека. Когда я говорил о сегодняшнем безработном, это экс-министр обороны Анатолий Сердюков. Вот кого продать, как говорят имиджмейкеры, можно очень удачно. Человек бизнеса, который начинал с бизнеса…
Виктор Резунков: Мебелью торговал, да.
Валерий Островский: Мебель ничем не хуже гамбургеров, ситца, сахара или оружия, углеводородов. Человек знает государственную службу, во всяком случае, налоговую службу. Человек, который знает армию. Вот вам набор качеств. Кроме того, если посмотреть на его вполне либеральные шаги на посту министра обороны, например, приказ о раскрытии всех до сих пор засекреченных военных архивов 1941-45 годов, это вполне либеральная мера. Немедленное увольнение начальника космодрома Плесецк после гибели солдата, что, так сказать, либеральную общественность вполне может развернуть в его пользу. То есть, есть люди, с которыми можно работать и которых можно предъявить публике. И слушатель Добрый абсолютно прав, когда говорит, что люди осознанно могут проголосовать вполне.
Виктор Резунков: Ну, да… Николай из Подмосковья, пожалуйста.
Слушатель: Здравствуйте. Вы хорошо рассуждаете о президенте, о преемниках, а вот скажите, есть ли в России демократия? Ведь демократия – это власть народа.
Виктор Резунков: А вот мы недавно как раз пытались выяснить, почему народу абсолютно все равно, кто будет там преемником, кто будет премьер-министром. И этот вопрос, кстати говоря, который нам сейчас Николай из Подмосковья задал. Вы как ответите?
Валерий Островский: Демократия есть. Есть альтернативные выборы, на выборы выходят разные партии, от националистических до леволиберальных. У каждого человека есть набор, за кого голосовать – за партию власти, против партии власти, за вторую партию власти, за третью партию власти, за партию не власти. А раз есть выбор, значит, есть демократия.
Дмитрий Гавра: Демократия, если угодно, это не черные очки, которые надел – они есть, снял – их нет. Демократия – это такой процесс, если угодно, причем процесс, в котором может быть больше демократии или меньше демократии. Разумеется, когда мы говорим о сегодняшней российской демократии, то она, как процедура, как выборы, как возможность оппозиции высказывать свою точку зрения присутствует. Тем не менее, многие политики и эксперты говорят о том, что демократии могло быть больше. Скажем, возьмем позицию средств массовой информации, возьмем возможности свободного выражения оппозиционных мнений на телевидении – здесь, разумеется, есть вопросы, в том числе и нашей демократии. Но говорить о том, что демократия есть или демократии нет вообще, это значит подменять вопрос. Разумеется, должно быть больше демократии. Но чтобы было больше демократии, для этого нужна гражданская активность, что называется, политическая культура. Демократия, она не рождается в кабинете президента или в Государственной Думе. Демократия рождается, когда высокий процент явки на выборах, когда маленькие партии набирают много голосов, когда есть новые лица в политике. Вот тогда возникает демократия. В этом плане я уважаемому слушателю скажу, что это дорога с двусторонним движением.
Валерий Островский: На последних парламентских выборах в Голландии явка составила 80 с лишним процентов. Вот и все. А когда у вас явка 30 процентов или, как в Казахстане на последних парламентских выборах, где партия «Нур отан», возглавляемся Нурсултаном Назарбаевым, получила 87 процентов голосов, явка в Астане, в Алма-Ате была 21 процент.
Виктор Резунков: Ну, в России другая ситуация. В принципе, и Николаю можно ответить об особенностях демократии в России. Например, по данным, которые только что получены «Левада-Центром», включение в первую тройку Андрея Лугового, обвиняемого Великобританией в отравлении Александра Литвиненко радиоактивным полонием, повысило рейтинг ЛДПР сразу на 4 процента.
Виктор, Москва, пожалуйста.
Слушатель: Добрый вечер. Я хотел бы, собственно, продолжить вопрос, заданный предыдущим слушателем. Вы не считаете оскорбительной ситуацию для всего общества, я уже не говорю про политологов, когда формально все как бы права имеют премьера в любой момент поменять, но фактически без объяснения причин каждый раз весь народ используется втемную. И все должны сейчас ловить одно слово, которое слетит с губ президента. Все, по сути дела, молча соглашаются с этими правилами, даже не пытаясь оценить, насколько это близко или далеко от демократии. Фактически, как говорили раньше, страна рабов была, и фактически мы такой и остаемся.
Виктор Резунков: Виктор, а почему это происходит, как вы думаете сами?
Слушатель: Ну, трудно сказать. Наверное, уже банальное объяснение, есть исторические просто причины. Народ фактически… я уже не говорю народ, но даже СМИ не обсуждают, насколько корректны предложенные и навязанные нам правила. Все молча их принимают и начинают обсуждать, кто преемник, кто не преемник. Просто нет какой-то независимости мышления. Это, наверное, не сразу возникает в обществе.
Виктор Резунков: Спасибо, Виктор. Комментарии политологов, пожалуйста.
Валерий Островский: Сожалеть можно, конечно, о том, что мало независимости мышления, но, понимаете, старая притча гласит, что когда англичанина спросили, почему у него такой газон аккуратный, он ответил: «Мои предки подстригали его 400 лет, и я подстригаю». Демократия – это, помимо всего прочего, постоянный интеллектуальный, а если угодно, и физический труд. Люди, ходите на выборы. Чем больше вы будете ходить на выборы, тем меньше возможностей фальсификаций, тем больше власть к вам будет прислушиваться, тем больше возможностей разнообразного представительства в парламенте. Тем самым больше будет и парламентской, чисто парламентской демократии, соотношения между президентской и парламентской властью. Но если у нас на выборы ходит в основном, будем говорить откровенно, депрессивная часть населения…
Дмитрий Гавра: Ну, уж не надо так обижать наших избирателей.
Валерий Островский: Извините, я скажу резко. Если на выборы не ходят успешные, удачливые, то есть, которые могли бы взять управление страной в свои руки, то мы получаем то, что имеем.
Виктор Резунков: На выборы также не пойдут те сторонники 10 как минимум или 14 партий, которые запретили, не допустили до участия в выборах, начиная от запрещенной Национал-большевистской партии, включая Республиканскую партию, их можно перечислять.
Геннадий, Кингиссеп, пожалуйста.
Слушатель: Добрый вечер, уважаемые участники передачи. Свое мнение по поводу Виктора Алексеевич Зубкова хочу сказать. Думаю, что он будет избран президентом и пробудет до 2010 года, после чего подаст в отставку по состоянию здоровья. Будут назначены новые президентские выборы, в результате которых придет к власти Владимир Владимирович Путин. И второй вопрос еще. Валерий Петрович, я соскучился по вашим политическим комментариям на Радио России, что случилось?
Валерий Островский: Я не хочу рекламировать, но по понедельникам на Радио «Петербург» есть прямой эфир политических дискуссий, так что вот там я.
Виктор Резунков: Я бы хотел еще, уж коли мы говорим о возможном переводе каких-то чиновников из Петербурга, на этой теме чуть-чуть остановиться. Что пишут и что обсуждают, как я знаю, политологи: спикера городского парламента Вадима Тюльпанова назначают министром транспорта…
Валерий Островский: Нет, сразу говорю нет.
Виктор Резунков: Почему?
Валерий Островский: Просто нет.
Виктор Резунков: Вице-губернатор Александр Вахмистров – вместо Владимира Яковлева министром регионального развития или главой Росстроя.
Валерий Островский: Возможно, но меньше 50 процентов.
Дмитрий Гавра: Даже меньше 40 процентов, я бы сказал. По той причине, что, во-первых, и в Росстрое, и в Минрегионразвития есть более сильная и длинная линейка запасных, и это – ответ, пожалуй, номер 1. Особенно когда говорим о Росстрое, там хватает и своих питерцев. Давайте поговорим о тех питерцах, которые живут в Москве, это и Коган, это и Бланк, и называют еще фамилии московских петербуржцев. А кроме того, следует доверять и словам Валентины Матвиенко, которая сказала: «Никто из правительства Петербурга в Москву не переезжает».
Валерий Островский: Точнее говоря, она сказала так: «Никого не отдам».
Дмитрий Гавра: На сегодня политический вес петербургского губернатора таков, что этим слова нужно доверять.
Виктор Резунков: Путин прикажет – отдаст. Путин прикажет – она сама поедет в Москву.
Дмитрий Гавра: А вот давайте мы разделим эти две переменные. Во-первых, отношения президента и петербургского губернатора не складываются, - и поверьте, об этом говорит многое, в том числе и то, что видно по телевизору, - в режиме «один приказывает, а другой говорит «есть, мой президент»». Это Путин может Валентину Ивановну попросить, он ее может убедить, но не приказать. И в этом плане и она может, в том числе, услышать аргументы и согласиться либо услышать аргументы и высказать контраргументы. В этом сила нашего губернатора. И в этом сила нашего президента, на самом деле.
Валерий Островский: Вы знаете, я бы только насчет одной кандидатуры подумал – насчет кандидатуры министра культуры. Нынешний вице-губернатор, ответственный за культуру, Сергей Тарасов – зять народной артистки Алисы Фрейндлих, а ведь Путин бывал в этом доме, под камерой, и так далее, и у них очень добрые межсемейные отношения. Так что я бы Сергея Борисовича Тарасова, вице-губернатора по культуре, не стал бы сбрасывать со счетов.
Виктор Резунков: Матрас из города Владикавказа, пожалуйста.
Слушатель: Добрый вечер. Виктор, аудитория нашей Радиостанции Свобода, интересно, велика? Потому что мне один-два звонка в месяц удаются. И в отношении выборов. Все мы их ждем, конечно, делаем все, что от нас зависит, но такая формулировка оправданна: кандидат – ничто, а телевидение – все. Спасибо.
Виктор Резунков: Григорий спрашивает: «У вас в студии профессионалы или прислуга Кремля?»
Валерий Островский: Ну, если Григорий хочет, путь считает прислужником кровавого режима кого угодно.
Виктор Резунков: Еще одно назначение, которое обсуждается в Петербурге, - Григорий Двас из Ленинградской области может пойти министром экономического развития и торговли.
Дмитрий Гавра: Я фамилию Григория Дваса называл еще неделю назад как регионального чиновника, который по своим деловым, профессиональным качествам потенциально давно уже перерос ту позицию правительства области, хотя крайне важную позицию, которую он занимает. Инвестиционная привлекательность Ленинградской области, экономическая политика, фискальная политика говорит о том, что Григорий Двас на сегодня один из реально сильных кандидатов на эту позицию. Я не могу сказать, что в ряду претендентов на министров экономического блока он стоит в первой двойке или тройке, но то, что он присутствует в пятерке, у меня сомнений нет.
Виктор Резунков: Валерий, город Курган, пожалуйста.
Слушатель: Здравствуйте, господа. Я хотел бы поделиться взглядом на демократию. Мне кажется, вот три, наверное, основных признака – это независимое телевидение, независимый суд и разделение властей. Вот мне так кажется. А ничего этого у нас и близко нет. А то, что люди массово голосуют либо за Путина, либо за «Единую Россию», и есть причина того, что телевидение у нас болванит народ впрямую, извините за выражение. Большинство, я слышал, внушаемые люди, и вот результат. Спасибо.
Виктор Резунков: Удивительная страна.
Валерий Островский: Никак не могу согласиться со всеми утверждениями, которые исходят из того, что мои соотечественники – идиоты. Понимаете, я абсолютно убежден, поговорите с любым человеком, за кого бы он ни голосовал, он голосует, за редким исключением, абсолютно осознанно, на самом деле. Не идиоты люди. Я не хочу считать, что я живу в стране идиотов.
Дмитрий Гавра: И я бы еще об одном сказал. Вот каждый, кто приезжает в США, казалось бы, самую демократическую страну мира, в Великобританию, прекрасно знают, что манипулятивные возможности телевидения в этих странах никак не меньше, а в некоторых случаях даже больше, нежели у нас в России, однако это демократические страны, как говорят оппоненты, спорящие с тем, что народ манипулируем. Ничего подобного. Разумеется, телевидение – мощное оружие, разумеется, цензура присутствует, и присутствует всегда, и не только у нас, она есть везде. Но, тем не менее, я скажу вам как специалист, как ученый, как теоретик массовой коммуникации: внушаемый народ – это миф на самом деле. Внушаемый народ существует, но он существует только в той части, которая связана повседневным опытом. Загляните в кошельки, загляните в ощущение стабильности, хорошее оно или плохое. Голосуют карманом, голосуют кошельком, голосуют страхом за будущее детей или отсутствием страха за будущее детей. И в этом плане можно говорить, это хорошо или плохо, но манипуляции на уровне кошелька и повседневного опыта, они невозможны.
Виктор Резунков: Борис Николаевич, Ярославская область, пожалуйста.
Слушатель: Здравствуйте, уважаемые собеседники. У меня есть и реплика, и вопрос. Как я понимаю демократию, это в определенной мере свобода выбора: свобода выбора культурных ценностей, свобода выбора слушать радио, смотреть телевидение. Мне очень жаль, конечно, что даже Радио Свобода мы на европейской территории на коротких волнах можем слушать только до 12 часов дня, а потом – вечерний блок, с 18 до полуночи. Далее, в остальные моменты идет просто тишина. И как-то объясняли и говорили, что мы можем слушать по интернету, но, во-первых, это очень дорогое удовольствие, и не у каждого есть компьютер. Цифровое вещание нам еще только пока предлагают через несколько лет, и когда оно появится, конечно, хотелось бы такое иметь, когда будет многопрограммное вещание. И вот засилье англоязычных музыкальных радиостанций, всякие хиты идут по FM-диапазонам, а любимые станции, которые вещают песни на русском языке и на языках народов нашей страны, почему-то попали в немилость. Очень жаль. Мы обращались с письмом в администрацию президента, и ответа мы практически не получили, хотя сразу же было отвечено, что письмо разослано, чтобы были приняты меры, и получим какой-то ответ. И очень бы хотелось пользоваться демократией и чувствовать себя более-менее комфортно, чтобы можно было выбирать то, что по душе. А то мы как бы в этом году стали лишены всего этого.
Виктор Резунков: Понятно, Борис Николаевич. Спасибо большое. Андрей из Одинцово пишет, очень характерно: «Мне действительно неважно, какая в России будет власть. Главное, чтобы народ не нищенствовал, была бы работа и европейская пенсия не на словах, а на деле. Сколько же можно унижать население». Вот любопытно, в этом заявление сосредоточено все: все равно, какая власть, но главное, чтобы народ не нищенствовал. Такое отношение и к выборам, по-моему, у народа складывается. Нет?
Валерий Островский: Я думаю, что к этому заявлению очень стоит прислушаться.
Дмитрий Гавра: Это очень либеральное заявление, между прочим. Это не заявление аполитичного человека, это заявление либерального человека, либерального избирателя, между прочим.
Валерий Островский: Да, я с вами согласен. И вопрос о том, как нам прийти к европейским пенсиям, - это вопрос сложнейший. Если до сих пор 19 процентов работающих показывают свою зарплату ежемесячную в России меньше 800 рублей, что, простите, по-моему, чистой воды жульничество, то как будет пополняться Пенсионный фонд? Если в Европе пенсионные фонды пополняются в значительной степени за счет того, что налоги превышают 50 процентов заработной платы… То есть это большой круг проблем, которые надо действительно серьезно обсуждать.
Виктор Резунков: Галина, Москва, пожалуйста.
Слушатель: Добрый вечер. Вы знаете, мне пришла такая мысль, что наконец-то у нас в России президентом должна быть женщина. И этой женщиной должна быть Валентина Ивановна Матвиенко. Тем более что ленинградские политологи так положительно, в общем-то, отзываются о ней. Да и все мы знаем практически, что женщина бережет наш очаг, а нашу страну надо уже спасать, от всего спасать. Спасибо.
Валерий Островский: Вы знаете, сама Матвиенко в ответ на этот вопрос сказала, что, к сожалению, Россия в целом сегодня к женщине-президенту не готова. Но когда-нибудь это непременно произойдет.
Виктор Резунков: Путин прикажет – все приготовятся. И у меня к вам просьба в конце передачи, мне интересны ваши прогнозы парламентских выборов в Петербурге, что можно сказать?
Валерий Островский: Это будет зависеть от характера борьбы. Я думаю, что «Единая Россия» будет на первом месте, вопрос только в том, перевалит ли она за 40 процентов в Петербурге. В марте было 38 процентов, до 40 процентов не дотянули. Насколько я понимаю, задача поставлена московскими вождями «Единой России» - 45 процентов. Но я думаю, 42-43 процента реально. Второе место – КПРФ, а может быть, и «Справедливая Россия». ЛДПР в Петербурге пройдет 7-процентный барьер. Близко к нему могут приблизиться «Яблоко» - процентов 5, и около того – СПС.
Дмитрий Гавра: Это зависит от явки. Если явка будет менее 30 процентов, вероятность такая есть, хотя небольшая, то тогда «Единая Россия» переходит 45-46-процетный барьер. «Справедливая Россия» и КПРФ набирают менее 20 процентов. Если явка будет выше 45 процентов, то «Единая Россия» уходит ниже 40 процентов. Чем больше явка, тем хуже для «Единой России» - ситуация такова. «Справедливая Россия» обгоняет КПРФ. «Яблоко» не набирает 7 процентов.
Виктор Резунков: Спасибо.
