Ефим Фиштейн: Мы продолжим разговор о проблемах аквакультуры. В прошлых передачах говорилось о мировом производстве аквакультуры, об искусственном выращивании пресноводной рыбы и морских моллюсков. На сегодня больше половины продукции рыбы и морепродуктов, поступающих на прилавки магазинов – это результат сельскохозяйственной деятельности. Сегодня речь пойдет о выращивании в Черном море. Сколько и каких устриц обитает в Черном море, с какими трудностями сталкиваются современные специалисты, занимающиеся устрицами. Об этом рассказывает кандидат биологических наук Ирина Яхонтова, заведующая сектором аквакультуры Всероссийского института рыбного хозяйства и океанографии. С ней беседуют Александр Костинский и Александр Марков.
Ирина Яхонтова: Устриц культивируется в мире порядка десяти видов. Вообще устрицы все очень похожи друг на друга, и по морфологическим признакам выделяют несколько родов, род, от которого названо семейство – астреиды, устричные, это острые. А дальше идут производные – крассострия, сакострия, то есть роды, которые близки к роду устриц, но на самом деле не идентичны. Вот это морфологические признаки. По признаку, например, белковой схожести, например, род теострия, сакострия считается одним не то, что даже родом, а одним видом. Очень интересна, например, португальская устрица и тихоокеанская устрица, которых морфологи относят к двум разным родам, а по белкам и по геному это вроде бы географическая раса одного вида. Причем высказываются гипотезы, что португальская устрица - тихоокеанская устрица, которая португальские мореплаватели занесли из Японии и Китая. Потому что после эпохи великих географических открытий Португалия и Испания, две морские державы поделили между собой мир, как мы знаем, была красная линия. И португальцы в основном обратили свои взгляды на восток, а испанцы на Америку. И вот португальцы торговали с Индией, Го, Филиппинами, Макао и с Японией. Вроде бы в 15-16 веке по одной из гипотез они занесли туда тихоокеанскую устрицу, которая потом так видоизменилась, что ее назвали португальской, и она морфологически сильно отличается от якобы предковой формы тихоокеанской.
Александр Марков: А свои устрицы были в Атлантике?
Ирина Яхонтова: Свои устрицы в Атлантике были и есть. Это так называемая европейская или плоская устрица, она достаточно хорошо морфологически отличается от остальных видов, она плоская, именно плоская и кругленькая. Остальные более вытянутые, с развитой скульптурой створки, с выростами различными. Есть, например, устрица резофора, которая несет на себе как бы корни такие. Мангровая устрица она называется, она тропическая. А это плоская европейская устрица, которая в Европе образовывала рифы.
Александр Костинский: То есть их можно было лопатой.
Ирина Яхонтова: Мало того, что лопатой грести, это были действительно рифообразующие организмы широт не тропических. Если в тропических широтах рифообразующие организмы, как мы знаем, кораллы, то в Атлантическом океане это были устрицы и мидии, это были банки, которые имели в длину до 70 миль и в ширину до 13 миль, то есть отдельные большие банки, которые были в районе Англии, Уэльса и Франции. Вот это огромное, казалось бы, количество устриц, оно было съедено населением Европы, которое росло и которое требовало еды. И конечно, европейская устрица не то, чтобы близка к исчезновению, она поддерживается всеми силами европейского сообщества. В Европе они же очень любят своеобразность, своеобычность. Правильно делают, они подчеркивают свое своеобразие. Не только страна, а каждый маленький городок считает, что вот у нас свое особенное что-то. И вот устрица - это дело чести, поддержать ее запас, развести ее так, чтобы она не вымирала. Дело чести европейских правительств.
Александр Костинский: Как они, с честью выходят?
Ирина Яхонтова: Они выходят с честью. Конечно, им тяжело, потому что запас маленький, но все меры, которые приняты, они очень грамотны и разумны меры и они направлены на то, чтобы со временем естественная популяция разрослась и она в аквакультуре продолжала бы выращиваться, хотя ее выращивать тяжелее, чем выращиваемую повсеместно тихоокеанскую устрицу. Она более капризная, она менее устойчивая к условиям среды, к паразитам, к болезням, но тем не менее, европейские правительства программу эту выполняют, и она очень хорошо у них работает.
Александр Костинский: А у нас в России какую культивируют устрицу?
Ирина Яхонтова: У нас в России культивируют один вид устриц - тихоокеанскую устрицу - это Приморье. Она водится в естественных у нас в Приморье в Японском море и ее разводят в не очень больших количествах, скажем так, потому что не совсем желанный объект. Она по сравнению с другими приморскими видами аквакультурными – гребешками, трепангами, она дешевая. А поскольку вся приморская аквакультура ориентирована на экспорт в Японию и Южную Корею, то выгодно выращивать более дорогостоящие виды. И устриц там выращивают не так активно. Ее завезли в свое время в Черное море и было довольно много случаев завоза устрицы в Черное море именно с целью культивирования. В Черном море тихоокеанская или гигантская устрица размножиться не смогла. Одно из предположений, что не хватает солености, потому Черное море не полносоленое. Другое предположение, что ее завозили в те районы, где сумма положительных температур для ее развития просто недостаточна. Может быть ей просто не хватило тепла.
Александр Марков: А зачем завозили в Черное море тихоокеанскую, если есть европейская устрица?
Ирина Яхонтова: В Черном море к тому моменту, когда начались опыты с тихоокеанской устрицей, собственный запас европейской устрицы, который, кстати, в Черном море тоже был большой в 19 веке, он постепенно пришел в упадок. И это, кстати, очень трагическая страница нашей истории, истории Черного моря. Потому что Черное море считалось морем крупных фильтраторов моллюсков, которые фильтруют воду, мидии и устрицы. И где-то в начале 50-х годов прошлого века постепенно мидийные и устричные банки, которые были в северо-западной части моря, стали постепенно исчезать. Причины, видимо, она такая комплексная причина - загрязнение моря, промысел, вселение брюхоногого моллюска рапана, суперхищника, в Черное море.
Александр Костинский: Рапан суперхищник?
Ирина Яхонтова: Для Черного моря да, потому что на него управы нет кроме человека. Он происходит из дальневосточных морей, где на него есть другие хищники, где его едят крабы, где он не достигает таких пугающих плотностей как в Черном море. А попавши в Черное море, он не нашел никого, кто был бы сильнее его.
Александр Костинский: То есть подорвало бы популяцию.
Ирина Яхонтова: Да, очень сильно подорваны были мидийные и устричные банки еще и рапаном. Когда выращиваешь устрицу, первое, на что садится личинка рапана – это устрица.
Александр Марков: Рапаны уже маленькие, только вылупившиеся из личинки, уже начинают есть устриц?
Ирина Яхонтова: Что удивительно, крупный рапан, как питается: открывает двустворчатого моллюска силой мускул. Она наползает и начинает растягивать створки и дальше идет, кто кого. Двустворчатый моллюск долго держать сомкнутыми створки не может по двум причинам: что ему надо дышать и по второй причине - у него мускулатура очень быстро устает, она не выдерживает статических нагрузок. И рапана просто силой мускул раскрывает. Это крупные рапаны. А маленькие рапаны, они действуют совершенно по-другому, они действуют как сверлящие моллюски, они просверливают аккуратные маленькие миллиметровые дырочки.
Александр Костинский: А чем он ее делает?
Ирина Яхонтова: Он ее делает краем раковины.
Александр Марков: То есть он в эту дырочку сам заползает?
Ирина Яхонтова: Он не заползает, он хоботок, у него хобот длинный и есть пурпуровая железа, ядовитая железа, она же для наружного переваривания. Это ядовитое вещество, которое зеленовато-желтого цвета, потом окисляется и получается действительно пурпур. Если ты рапана вскрываешь без перчаток, то с кожи этот пурпур долго не сходит, пока верхний слой кожи не сойдет. И отвратительный совершенно запах - это ядовитое вещество и пахнет мирркоптановыми соединениями, отвратительными с моей точки зрения. Но устрица в Черном море, видимо, заболела неизвестной болезнью, потому что в это время не изучалось, но сейчас ретроспективно мы видим, что резкое ухудшение ситуации с устрицей в Черном море началось в конце 80 годов. И к началу нашего века 21 популяция плоской устрицы в Черном море практически сошла на нет. Дело в том, что почти в это же время атлантическую часть популяции и средиземноморскую часть популяции поразили две следующие друг за другом эпизоотии, то есть болезни животных, болезни этих моллюсков. Первая прокатилась по Европе в конце 60 годов и очень сильно пострадала эта популяция. Ее тогда определили как так называемую болезнь Абера. А затем через 15 лет прокатилась вторая эпизоотия, которая подкосила почти окончательно европейское стадо плоской устрицы. Обе эти болезни вызываются простейшими, которые поражают жабры и поверхностную ткань. Во втором случае поражают органы пищеварения. У нас, видимо, тоже какое-то заболевание было, но в отличие от Европы его никто не изучал и в тот момент - это было конец 80 - начало 90 годов, все мы помним, в то время было ни до устриц, ни до моря и ни до чего. И вот это осталось, к сожалению, незамеченным. Возможно, что какая-то болезнь могла занестись в Черное море совершенно неожиданно с моллюсками, которые приплыли на днищах кораблей. Не секрет, что корабли очень часто переносят организмы из одного моря в другое. Могли, например, мидии, которые прикрепились к днищам корабля или устрицы, которые прикрепились к днищам корабля и занесли эту болезнь.
Александр Марков: А как вообще можно вылечить популяции устриц, лекарства им не дашь. В Европе как справлялись с этим?
Ирина Яхонтова: К сожалению, лечение невозможно никакое и здесь только превентивные меры. То есть мероприятия, которые не лечат болезнь, а которые предотвращают ее распространение. Если в каком-то районе Европы мониторинг постоянный, который проводится правительственными, неправительственными организациями, зафиксировал проявление одной из перечисленных болезней, из этого района в течение двух лет невозможно ни поставить посадочный материал в другие районы, невозможно поставить товарных моллюсков в другие районы, то есть очень жесткие карантинные меры. Сейчас у нас проект, французы, украинцы, румыны и Россия, естественно, причерноморские государства, мы исследуем состояние популяции черноморской устрицы. В этом году была экспедиция, нашли одно место на Украине - это озеро Донузлав или залив Донузлав и там единственное место, где нашли размножающуюся популяцию плоской устрицы. Больше нигде нет. Как раз одной из целей проекта является исследование органов и тканей сохранившихся устриц. Возможно, в них удастся найти возбудителей болезней или каких-то других или что-то еще. С моей точки зрения, единственный способ спасти черноморскую популяцию европейской устрицы - ввести ее в акувакультуру, культивировать, ее размножать в искусственных условиях с тем, чтобы, как делают в Европе, с тем, чтобы ее запас поддерживать искусственно какое-то время. В Черном море еще пресс загрязнения большой, есть проблема траления, есть проблема рапаны, которая никуда не делась.
