В эфире Сочи, Геннадий Шляхов:
Около двух тысяч жителей Адлерского района Сочи, проживающих в Имеретинской низменности, провели митинг в защиту своего жилья, которое может попасть в зону Олимпийской застройки, и права на получение информации о предстоящем строительстве.
Участница митинга : Хочу сразу заявить прессе - мы собрались не для того, чтобы сорвать Олимпиаду. Не надо нас делать противниками Олимпийских Игр. Просто в связи с проведением Олимпиады у нас возникает очень много вопросов и проблем. Хотелось бы получить на них официальные ответы.
Геннадий Шляхов : Волнения среди жителей Имеретинской низменности начались с той самой поры, когда Сочи заявил о своём участии в предолимпийской гонке, а потом и выиграл её, став столицей зимней Олимпиады-2014. На первых общественных слушаниях в начале этого года, где были выставлены на всеобщее обозрение макеты Олимпийских застроек, некоторые жители Имеретинской низменности своих домов не нашли.
Участница митинга : Мы не находили целые улицы и кварталы, а на этом месте стоят 3-4 этажные коттеджи. «А куда дели людей, живущих на этом месте?» - задала лично я вопрос. «А там никого нет», - был ответ.
Геннадий Шляхов : Недоразумение выяснилось быстро - проектировщики, кому было поручено разработать первоначальный план размещения олимпийских объектов, не были обеспечены сочинскими властями подробным планом застройки Имеретинской низменности. Вот и упустили в проектах целые улицы и кварталы. Местное население расценило это как умысел.
Тем временем обанкротился совхоз «Россия». Власти Краснодарского края зарезервировали земли под олимпийское строительство и провели инвентаризацию жилого посёлка. Многие частные строения и пристройки оказались вне закона. Городские власти Сочи обещали и обещают всяческое содействие в их оформлении. Об этом на митинге ещё раз заявил глава Адлерского района Евгений Пивень.
Евгений Пивень : Я могу сказать за администрацию Адлерского района, что администрация Адлерского района помогает людям оформлять земельные участки.
Шум, свист
Участник митинга : Опуститесь на землю, товарищ глава! Опуститесь, не витайте в облаках!
Геннадий Шляхов : Счастливчиков, кому на волне розданных обещаний удалось оформить землю, оказалось крайне мало. Говорит Елена Канцур.
Елена Канцур : Нам говорят - вам зелёная улица на оформление, пожалуйста. Второй год бьёмся, как рыбы об лёд. В каждом кабинете – нет оснований, как они говорят, для оформления данных земельных участков. Люди живут по 50-60 лет на этой земле, а данных для оформления этих участков у них нет.
Геннадий Шляхов : Сегодня то, что не оформлено по закону – самозастрой. Но, поди, легализуй его или оформи землю в собственность. Вряд ли получится, даже если живёшь здесь не один десяток лет, как Галина Суховерхова.
Галина Суховерхова : У нас жильё приватизировано. Мы сделали проект, всё для оформления земли. Вышли на постановление, и нам не оформили. Всё! А почему нам не оформить эту землю? Мы 50 лет там живём.
Геннадий Шляхов : Оно может и не коснётся большей части жителей Имеретинской низменности грядущее олимпийское строительство. Но ведь никто не говорит об этом. Краевая, городская и районная власть только и повторяют, что никто обижен и выселен без нужды не будет. Но, не верят люди.
Участница митинга : По сведениям СМИ, предположительно, будет выселено 1500-1700 семей. Чтобы граждане не смогли воспользоваться Конституцией, придумали Олимпийский проект, чтобы человек даже не мог защититься. Чтобы не имел ни времени, ни возможности, ни судебной защиты. То есть закон определяет, мягко говоря, беззаконность – отдать свою собственность и никаких прав.
Геннадий Шляхов : Так называемый Олимпийский закон был принят Государственной Думой в первом чтении. Ряд его статей предусматривают упрощённый порядок изъятия земель для государственных нужд. Эти правила будут распространяться только на город Сочи и действовать с 2008 по 2014 годы. Законопроект предполагает - во-первых, сократить срок процедуры изъятия земель; во-вторых, не предусматривает, в отличие от действующего законодательства, возможность оспорить в суде решение об изъятии земельного участка.
Пока идут слушания по законопроекту, переговоры о выселении людей уже начались. На улице Голубой в Имеретинской низменности на месте старых бараков будет построен коттеджный посёлок для участников Олимпийских Игр. Финансировать строительство будет частный капитал. Местные жители называют имя известного российского олигарха. А вот переговорщики с его стороны пока путаются в названиях фирм, заключивших инвестиционный договор на расселение людей. Тем не менее, встречи местных жителей и инвесторов проходят регулярно – раз в две недели. Переговоры-переговорами, но предназначенные к расселению дома, огородили забором, поставили ворота и охранников, которые чужих не пускают.
Наталья Байсултанова: За неделю они его сделали. А мы не знаем кто. Я сама лично спрашивала у товарищей, которые занимались этим забором, тех же охранников: «Что вы тут охраняете?» «Мы получаем зарплату». Все пожимают плечами. Никто ничего не может понять, что это, кто это. Никто не знает.
Геннадий Шляхов : Наталья Байсултанова родилась на улице Голубой в Имеретинской низменности. Живёт в одной четвёртой части одноэтажного дома с мужем и двумя детьми.
Наталья Байсултанова : Проходите, проходите. Это мы пристроили сами.
Геннадий Шляхов : Так называемая квартира в 17 квадратных метров досталась Наталье от отца с матерью, которые в свою очередь получили её от совхоза в середине прошлого века. Газ привозной, отопление печное, свет с перебоями. Общий туалет во дворе этим летом сгорел, а вместе с ним и сараи для дров.
Наталья Байсултанова : Буквально лично я, пока сидела работала дома, три раза за ночь вызывала пожарную охрану. Сразу вспых и не то, что тлеет, а горит. Люди были в шоке. Я так думаю, что это нарочно делалось.
Геннадий Шляхов : Свою квартиру, в отличие от многих соседей, Наталья Байсултанова не приватизировала. Значит, если сбудутся обещания инвесторов, то получит жилплощадь по социальной норме на каждого члена семьи. Но верит она в это с трудом.
Наталья Байсултанова : Инвесторы приходят и говорят, что мы купили эту землю. Вы знаете, что это Олимпийская деревня будет? Вас будут переселять. Я пока ещё слабо в это верю. Во все эти переселения и прочее. Насколько мы защищены этими правами... Просто пока слушаем, а так, по большому счёту, в неведении живём.
Геннадий Шляхов : С улицы Голубой, говорят местные жители, предстоит отселить 72 семьи. По поводу других улицах Имеретинки – полная неизвестность. Власти, в том числе и глава Адлерского района Сочи Евгений Пивень, убеждают население, что всё будет хорошо.
Евгений Пивень : Сегодня у кого изъяли хоть один земельный участок в совхозе «Россия»?
Участники митинга : Завтра будут сносить. Сегодня нет, а завтра начнут. Сегодня усыпят нас, а завтра будут разворачивать.
Геннадий Шляхов : Митинг жителей Имеретинской низменности закончился требованием граждан обнародовать границы строительства олимпийских объектов, оформить в собственность в соответствии с действующим законодательством земли и дома, а также считаться с мнением коренных сочинцев, проживающих в месте будущего олимпийского строительства.
В эфире Вятка, Екатерина Лушникова:
Людмила Шутова : Вот тогда я прыгнула в эту яму, под этот ковш, в общем-то, ни о чем не думая. Запросто могла бы получить по голове.
Екатерина Лушникова : Под ковш экскаватора бросилась Людмила Шутова. Семидесятилетняя пенсионерка пыталась остановить строительство платной автостоянки на месте городского парка в Юго-Западном микрорайоне Вятки.
Людмила Шутова : Тогда они вызвали милицию. Милиция стала их активно защищать. И вот они очень долго нас убеждали, какие-то документы показывали, что у них есть все разрешения, что они имеют полное право. А я им говорила, что у них нет единственного разрешения – это нашего согласия.
Екатерина Лушникова : Пока продолжались шумные переговоры между Людмилой Шутовой, не желающей пропускать экскаватор, и представителями строительной фирмы «Регион-Мастер», вокруг ямы стали собираться люди, потревоженные жильцы соседних домов. Вспоминают Марина Перешеина и Нина Фоминых:
Марина Перешеина : Как мне соседи сказали, что когда увидели Людмилу Вениаминовну, сражающуюся с экскаватором, из окон, женщины повыскакивали. Видим, что тут уже экскаватор закапывает в ямку. И они все повыскакивали.
Нина Фоминых : Поражает политика властей нашего города. Как можно строить стоянку напротив роддома?! Вы не задумывались над этим? Это как можно не любить свой город?! Это как можно ненавидеть своих людей?!
Екатерина Лушникова : Продолжает Людмила Шутова:
Людмила Шутова : Такие были дебаты! Они вынуждены были себе на помощь позвать каких-то молодых людей. Шесть человек! И такое вот противостояние было до 5 часов вечера. Они не уходят, и мы не уходим. Люди походили, люди уходили, потому что у всех дела. Но постоянно около меня кто-то находился. А я стояла уже не в яме, а под ковшом, и не разрешала им.
Екатерина Лушникова : За противоправные, по мнению власти, действия на Людмилу Шутову был составлен административный протокол. Пенсионерку 70 лет обвинили в мелком хулиганстве. На следующий день инициативная группа граждан Юго-Западного района посетила кабинет заместителя главы городской администрации Александра Преснецова. Продолжает Людмила Шутова.
Людмила Шутова : Разговор был довольно тяжелый, но, в конце концов, в конце разговора он сказал – я принимаю решение приостановить строительство автостоянки. Но мы до сих пор не расслабляемся, потому что у них попытки есть.
Екатерина Лушникова : Последняя попытка начать строительство автостоянки была предпринята на этой неделе. Представители фирмы «Регион-Мастер» как всегда появились неожиданно, рано утром, пригнали экскаватор и пытались забить колышки. Рассказывает Людмила Шутова.
Людмила Шутова : Экскаватор, шесть человек из горстроя. Они угрожали милицией снова – мы вас посадим в милицию. Кричали на женщину, у которой муж милиционер. На наше счастье люди были и люди вышли. А я на телефоне информировала всех, кто в этом заинтересован. Вот так!
Екатерина Лушникова : Сейчас жители Юго-Западного микрорайона добиваются полной отмены решения о строительстве платной автостоянки на месте зеленой зоны. Весной аллею памяти ветеранов Великой Отечественной войны планируется благоустроить - посадить новые деревья и поставить скамеечки.
В эфире Самара, Сергей Хазов:
Многие самарцы возмущены происшедшим в октябре повышением цен на продукты питания. В продуктовых отделах супермаркетов самарцы все чаще выражают возмущение подорожанием растительного масла с 25 до 50 рублей за литр, ростом цен на хлеб и молочные продукты и говорят о готовности протестовать против повышения цен на акциях протеста и митингах. Рассказывает пенсионерка Ольга Петрова.
Ольга Петрова : Покупаешь меньше. Мясо я и раньше почти не брала, а теперь говорят, такая цена, что я даже не заходила в магазин. Нам так нелегко живется, а уж, так сказать, если еще больше повысить обещают, то не знаю, как мы будем жить. Если, допустим, я бы жила одна, я бы, вообще, не сумела жить. Дети работают, помогают.
Сергей Хазов: Около крупных самарских супермаркетов пенсионеры уже провели стихийные акции протеста. Мини-митинги самарцы устраивают и у павильонов по продаже хлеба. После того, как в октябре подорожали основные питания, многие самарцы вынуждены питаться одним хлебом. Говорит Валерий Семенов.
Валерий Семенов : Пенсии подорожали на копейки, а все выросло значительно больше. Мы уже от молочных продуктов отказались. Пенсия невелика. Вдвоем живем и с трудом сводим концы с концами. Практически, если можно так говорить, процентов 70-75 у нас не остается никаких возможностей что-то себе приобрести.
Сергей Хазов: «Повышение цен, при котором подорожал хлеб, молочные продукты и растительное масло, а также куриные яйца – издевательство над простыми людьми», - считает Олег Свиридов.
Олег Свиридов : Я считаю, что это, во-первых, сплошное безобразие. Для того государство и существует, чтобы оно каким-то образом быстро реагировало. Потому что вот эти последующие – пока президент не сказал, пока не повторил премьер, после этого губернаторы – все вроде образумились. А в это время люди, значительное количество людей, надо прямо сказать, они же помирают. Это же главный продукт питания! В магазине, который рядом с моим домом, я захожу, а там просто вымело всю молочную продукцию. Я их спрашиваю – что такое? А мы не знаем, как покупать, как все это дело. Просто вымело. Кто-то выжидает, кто-то не выжидает. Но такие скачки! Это просто… Не хочется употреблять уж очень самых крайних слов, но это вина государства и людей, которые на это дело поставлены.
Сергей Хазов: Губернатор Самарской области Владимир Артяков заявил о том, что работники Министерства экономического развития будут контролировать всю цепочку по поставке продуктов в магазин – начиная с хлебо- и молокозаводов и заканчивая торговыми комплексами. Однако даже это не мешает продавцам навязывать покупателям свои, повышенные цены на продукты. «Раньше в молочном отделе продавали четыре ящика молока в день, а теперь – только один. Но продавцы уверенно повышают цену и не идут на уступки покупателям», - рассказала Алла Симатова.
Алла Симатова : Очень дорого, конечно, для нас, для пенсионеров. Сказали, что пенсию повысят. Очень много было разговоров. Я думала, что повысят очень здорово! Но мне, как пенсионеру, добавили 148 рублей. И вот это повышение, которое все в два раза, для меня просто катастрофа. Мы с мужем вдвоем живем. У нас дача. Работаем на даче, делаем заготовки. Я считаю, что этим пополняем свою корзину. Я инвалид II группы, муж инвалид II группы, сын инвалид II группы. Все астматики. У нас очень много денег уходит, в основном, на лекарства. Мы практически лекарства не получаем.
Сергей Хазов: Продолжает еще одна самарская пенсионерка Вера Орлова.
Вера Орлова : Я вот одна живу, это еще ладно. А вот с семьей, как можно жить?! Дело в том, что по сравнению с Советским Союзом, там все-таки не повышали цены, а, наоборот, снижение цен было. А сейчас, я не знаю, то ли они перед выборами специально сделали, как у нас говорят, пиар. Сейчас они начинают, как пиар, - понизят, что-то сделают. А я так думаю, что все останется то же самое, если не повысят. Потому что у нас правительству верить нельзя вообще.
Сергей Хазов: «Власти должны более эффективно решать проблему подорожания основных продуктов питания», - говорит Олег Свиридов.
Олег Свиридов : Я думал, Господи, неужели наш народ уже так затюкали, что он уже махнул рукой и не способен в очередной раз протестовать против того, что с ним по-скотски обращаются! А эта вещь очень небезопасная для будущего моей страны, это очень небезопасная вещь. Народ, наоборот, нужно всеми способами как-то активизировать, в смысле помогать, поддерживать, но нельзя людей, которые либо начинают скупать соль последнюю по старой памяти всех времен, либо просто махнули на все рукой. Человек, махнувший на все рукой в нашей стране, - это очень страшно. Государство обязано предусмотреть.
Сергей Хазов: С этой точкой зрения согласна и пенсионерка Алла Симатова.
Алла Симатова : Мы всегда каким-то странам помогаем. Но когда у нас нет урожая, почему не помогают? В этом году у нас неурожай подсолнуха, ну так помогите нам. Зачем в два раза повышать?! Основное растительное масло! Это ведь основной продукт! А у нас сразу цены подкидывают. Народ не слушают.
Сергей Хазов: В конце октября в Самаре должна пройти массовая акция протеста против роста цен на продукты питания.
В эфире Хабаровск, Кирилл Маковеев:
Увидеть Париж – и умереть! Именно это выражение всплывало в памяти при входе в помещение «СКВ-галереи» города Хабаровска в минувшее воскресенье. Именно здесь лучший авангардный театр России Комсомольск-на-Амуре театр «Кнам» показывал свой новый 8-часовой спектакль инсталляцию под названием «Увидеть Кнам».
Фрагмент спектакля
Кирилл Маковеев : Беседуем с главным режиссером театра «Кнам» Татьяной Фроловой.
Татьяна Фролова : У людей, которые никогда не видели «Кнам», есть возможность увидеть то, что мы делали за 22 года, хотя бы чуть-чуть прикоснуться к тем, которыми мы были 20 лет назад, сквозь время пройти.
Кирилл Маковеев : Огромное количество телевизоров, стульев, наушников, диапроекторов, и даже персональный компьютер со свободным доступом к ресурсам сети Интернет. Все спектакли Татьяны Фроловой можно было увидеть в разных телевизорах, расставленных по всему помещению «СКВ-галереи». К каждому из телевизоров были подключены наушники. И сейчас у нас с вами есть уникальная возможность услышать то, что передавали в этих самых наушниках.
Фрагмент спектакля
Кирилл Маковеев : А за всем этим разнообразием в том месте, где могла бы быть сцена, стояли деревянные столбики, на которых была натянута полосатая красно-белая лента. Точно такой лентой огораживают строительные площадки или место какого-либо происшествия. За эту ленту нельзя заходить. Посетителям этого никто не запрещает. Просто ассоциации, заложенные в голове, диктуют правила поведения, заложниками которых мы являемся чуть ли не с самого рождения. За ограничительной лентой живут актеры «Кнама». Они едят, работают, занимаются гимнастикой, общаются. А вот что думают по поводу постановки зрители.
Зритель : Пока что я в шоке. Я пытаюсь осознать, что происходит, уловить все эти мелкие детали. Пока не могу ничего определенного сказать.
Кирилл Маковеев : Они не играют. Они живут обычной жизнью, на которую у них есть только 8 часов.
Татьяна Фролова : В «Кнаме» все очень концентрировано, а здесь я сижу и смотрю на твой спектакль, который ты мне показываешь, как зритель.
Кирилл Маковеев : Именно в этот момент приходит понимание того, что они сами обыкновенные люди, у которых такая же хрупкая психика, группа крови, иногда лишний вес. Они также злятся и испытывают восторг. Они ничем не примечательны, кроме, кажется, одного – они с упорством маньяков продолжают делать то, что, по сути, мало востребовано.
Татьяна Фролова : Мы сделали этот спектакль, специально вот эту инсталляцию специально для этого проекта. Потому что нам хотелось что-то показать, но за 22 года уже столько всего создано! Меня сейчас так тошнит оттого, что я сделала и от театра, когда мы только начинаем репетировать, меня уже тошнит оттого, что это все неправда.
Кирилл Маковеев : Их спектакли остались только на видео, и только в воскресенье их можно было увидеть в здании «СКВ-галереи». Зрители так и не определились, что же они увидели на премьером показе.
Зрительница : Если ты пришел с какой-то энергией что-то здесь найти, выжимая из этого все соки, какие-то другие возможности, если внутри ничего нет, то никто тебе не поможет, никто тебя не развлечет.
Кирилл Маковеев : Любой желающий мог просто смотреть спектакль на стенах или по телевизору, а мог прямо из зала позвонить актерам любимого театра по мобильному телефону или отправить SMS -сообщение.
Татьяна Фролова : Театр, который я делала 15 лет назад, который ты сейчас смотришь – это безумно скучно. Это пройденный давно этап. Я считаю, это просто потерей времени сейчас.
Кирилл Маковеев : Татьяна Фролова не подтверждает информацию о том, что у «Кнама» творческий кризис. На самом деле это лишь регенерация, лишь маленькая ретроспектива в будущее театра. Практика показывает – все то, что когда-то делал «Кнам», рано или поздно повторяют многие театры России.
Есть ли аналоги в мировом искусстве всего того, что вы сейчас делаете, или вы первые?
Татьяна Фролова : В мировом искусстве есть, конечно. Это делают художники. Они живут, например, в реалити. В театральном мире, я думаю, это первый такой опыт.
Кирилл Маковеев : Именно мельканию световых пятен эти люди отдали 22 года своей жизни. А кто-то за это время воспитал сына, кто-то построил дом, кто-то слетал в космос.
В эфире Подмосковье, Вера Володина:
Алексей Дуленков : Без предварительного обсуждения хотят ликвидировать целый город, даже два города – город Голицыно и городу Кубинку.
Вера Володина : Алексей Дуленков - один из шести депутат голицынского совета, несогласных с действиями районной администрации. Одинцовские власти, объясняет Алексей, без учета мнения населения, организовав давление на депутатов, назначают на 2 декабря референдум по добровольной ликвидации городских и сельских поселений. Председатель голицынского совета депутатов Виктор Поляков так характеризует октябрьские события в самом богатом районе России.
Виктор Поляков : Это был чистый сговор главы администрации района с главами поселений. Почему? Потому что на тот семинар приглашали даже не всех, а кто бузит, кто имеет противоположное мнение, тех даже не пригласили. Но наши депутаты написали статью в нашу местную городскую рекламную газету, где четко и ясно показали во имя чего, для чего и как ведется вся вот эта борьба. Конечно, сегодня на этого корреспондента уже поступили угрозы. Угрозы уже поступили и в мой адрес, что мне и уши оторвут и так далее. Ничего.
Вера Володина : В результате 15 из 16 поселений сделали так, как их убеждали районные власти. Это было не так трудно, ведь основная масса депутатов – это работники муниципальных бюджетных организаций. В Голицыно к таким послушным присоединились депутаты-рабочий и депутат-военнослужащий, а шестеро сопротивленцев уже ощутили на себе реакцию властей. Алексей Дуленков не только как депутат, но и как редактор издания, в котором депутаты рассказали, что происходит на самом деле.
Алексей Дуленков : Многие из депутатов вынуждены скрываться в соседних областях, перевести туда своих детей. Потому что давление продолжается беспрецедентное. Мне звонят каждый день из УБЭП (Управление по борьбе с экономическими преступлениями). Придрались к тому, что неправильно оформили 300 рублей, оприходованных в редакции моей газеты «Одинцовский курьер». Редакция фактически парализована. Нас вышвырнули из офиса, ликвидированы пункты приема объявлений. Я так думаю, что вопрос стоит вообще о существовании самой газеты. Кроме того, мне пригрозили о том, что на меня будет заведено уголовное дело по материалам этого УБЭП.
Вера Володина : УБЭП оказалось эффективное оружие в борьбе с несогласными.
Алексей Дуленков : Глава Больших Вязем Андрей Белогуров был избран вопреки мнению главы Одинцовского района, поэтому имеет свое мнение. Но в последние дни там УБЭП проводил проверку документов администрации. И в течение нескольких дней они нашли убедительные аргументы в пользу присоединения к городскому округу Одинцово. Вы понимаете, о чем я говорю. Глава сразу же поддержал референдум, хотя до этого был категорически против.
Вера Володина : Алексей рассказал, что группы УБЭП проводят проверку и на предприятии Виктора Полякова, принадлежащего его сыну. Виктор Васильевич октябрьский переворот ощущает не первый раз, говорит, что не боится быть несогласным с мнением районных властей. Куда страшнее для него на всю оставшуюся жизнь остаться человеком, который добровольно лишил земляков местного самоуправления.
Виктор Поляков : Получился в моей жизни второй октябрьский переворот. Советы были тоже упразднены в 1993 года. Переворот. По-другому я назвать не могу. Такой нажим только для одной цели, чтобы они согласились идти на референдум. Если бы передали нам всем полномочия, всем поселениям передали бюджеты, я думаю, что не с чем было бы работать нашей районной администрации, муниципальной. Чтобы сохранить все так, как есть, за это идет борьба. Все избиратели отстранены от участия в выборах. Это, я считаю, самое такое большое нарушение, которое можно только допустить. Мне стыдно будет смотреть своим избирателям в глаза. Меня знает весь город. Скажут, что я был гробовщиком.
Вера Володина : Марина Квалдыкова пытается объединять в Подмосковье граждан, отстаивающих местное самоуправление. Она редактор одинцовской газеты «Открытый доступ».
Марина Квадыкова : Путин же у нас за самоуправление. Вот сам и самоуправление. Для чего 131-й закон сделали? Уж не для того, чтобы всех опять в одни колхоз под единоначалие собрать. А сейчас вот получается именно так. Дали глотнуть воздуха, а потом опять удавку накинули. Такого еще не было, чтобы такое отчаянное сопротивление оказывали депутаты местной районной власти.
Вера Володина : Алексей Дуленков:
Алексей Дуленков : В совете депутатов носильным путем были изъяты оригиналы всех документов. Милиция приходила практически к каждому депутату. Кроме того, к некоторым из депутатов приходили личности такого бандитского вида и выясняли, где находятся депутаты. Травля идет такая, о которой я даже не предполагал! Декларируются все-таки демократические ценности. Администрация Одинцовского района выступила с заявлением о том, что референдум будет назначен. Шесть депутатов, как минимум, не были на заседании, продолжали свою линию по бойкоту. Таким образом, я могу предполагать только одно, что администрация города Голицыно с подачи Одинцовского района могла сфальсифицировать протокол о заседании совета депутатов. По-другому просто не получится.
Вера Володина : Голицыно не единственное место в Одинцовском районе, где возмущаются действиями исполнительной власти. Под выходные жители поселения Горское тоже собирались обсуждать, что же такое происходит. К ним собирались приехать уже пострадавшие от фактической ликвидации местного самоуправления граждане из Балашихинского, Домодедовского и Красногорского районов.
Общественная палата при президенте России пока единственная структура на федеральном уровне, обратившая внимание на то, как готовится референдум в Одинцовском районе. Там, где самая дорогая в стране земля, трезвомыслящие на городских форумах спорят лишь на тему, кто после всего этого собирания земель будет землей распоряжаться. А в статьях изданий, финансируемых районной властью заголовки такие: «В единстве наша сила и спасение», по репортажу с одного из собраний цитирую: «Вопросы главе района Александру Гладышеву задавать не стеснялись, чему Александр Георгиевич был искренне рад: «Пусть лучше все спорные моменты будут обсуждены сейчас», конец цитата. А вот на неприятные вопросы про Голицыно районный глава пока не отвечает.
В эфире Орел, Елена Годлевская:
Орловскую область один за другим сотрясают скандалы, связанные с попытками ограничения прав на свободу мнения и свободу слова. В мировом суде Заводского района города Орла слушается дело по заявлению губернатора области Егора Строева, обвиняющего в экстремизме 70-летнего пенсионера Петра Гагарина, высказавшего на одном из митингов нелицеприятные слова в адрес губернатора. Закрыта городская газета «Город Орел», редактор которой не устраивал Егора Строева. Две недели назад прямо на рабочем месте совершено нападение на редактора независимой газеты «Орловские новости» Татьяну Кузьмину. А на днях в суд за защитой обратился ведущий радиопрограммы «События и люди» Алексей Кузьмин, которого за высказанное в программе мнение директор ГТРК «Орел» Алексей Мироненко привлек к дисциплинарной ответственности.
В чем суть вашего конфликта с руководством телерадиокампании?
Алексей Кузьмин : Мне было объявлено дисциплинарное взыскание за то, что я подготовил программу, в которой поднял одну из актуальнейших, на мой взгляд, тему – качество подготовки кадров в наших высших учебных заведениях, а второе – это проблема туберкулеза. Орловская область очень неблагополучна по туберкулезу. Я могу назвать одну такую цифру – 5 лет назад телерадиокомпанию обследовали, 4 человека были выявлены с открытой формой туберкулеза, а каждый 10 был неблагополучным по этому заболеванию.
Елена Годлевская : Поводом к привлечению радиожурналиста к дисциплинарной ответственности стали два письма, которые Алексей Кузьмин считает доносами. Автор одного из них – ректор Орловского государственного института искусств и культуры, профессор Николай Паршиков - возмутился вопросами, которые журналист задавал академику Леониду Абалкину. Дословно: «Смысл вопросов в интервью с Абалкиным сводился к тому, что на Орловщине якобы идет перепроизводство специалистов сферы культуры». Ректор, который, как указано в письме, готовится к получению для своего института статуса академии культуры и искусства, с этим категорически не согласился и потому попросил директора ГТРК «Орел», цитата, «принять меры к тому, чтобы впредь такого рода сомнения не резали слух жителям Орловщины», конец цитаты.
Автор другого письма – заместитель начальника Управления здравоохранения Орловской области господин Немцов - посетовал на то, что в той же радиопрограмме, на его взгляд, «озвучено одностороннее мнение», так как журналист не был в Управлении здравоохранения. В ответ директор ГТРК «Орел» Алексей Мироненко выпустил приказ, где назвал употребленные в передаче сравнения некорректными, подход к раскрытию проблемы туберкулеза односторонним и объявил Алексею Кузьмину замечание, фактически подвергнув дисциплинарному взысканию высказанное мнение. Именно это и стало поводом для обращения журналиста в суд.
Алексей Кузьмин : Речь не обо мне. Мы не просто скатываемся к тоталитарному, авторитарному режиму, мы давно уже живем в авторитарном режиме. Другой профессор, другой доктор наук, ректор Орловского технического университета, кстати, тоже видный деятель правящей партии «Единая Россия», написал не донос, а иск на своего коллегу тоже доктора-профессора, который посмел на научной конференции высказать сомнение в том, что техническом университете избран верный курс при подготовке специалистов. Этого доктора наук привлекли к гражданско-правовой ответственности за умаление деловой репутации университета. Вынесено решение взыскать с него 30 тысяч рублей.
Елена Годлевская : Алесей Мироненко назначен директором ГТРК «Орел» недавно. Но он не первый, кто пытается влиять на содержание острых передач Алексея Кузьмина. Его пытались вообще не допускать к эфиру.
Алексей Кузьмин : Я был отстранен на полгода от эфира, но лукаво что ли. Мне платили очень высокую зарплату, мне платили в два раза больше, но на протяжении шести месяцев меня не допускали до эфира. Только после того, как я предъявил нашему руководителю 10 тысяч писем с требованием вернуть меня в эфир с обещанием устроить массовые акции протеста, мне было дозволено работать в эфире при жесткой цензур – надлежит говорить, что все не просто благополучно, а все прекрасно, что в области нет проблем, область динамично развивается.
Елена Годлевская : Алексей Кузьмин опасается, что может повториться нечто подобное.
Алексей Кузьмин : Я хотел бы сказать, что стройная система подавления инакомыслящих сейчас, на мой взгляд, превосходит по своей степени то, что происходило в годы тоталитаризма. Были возможности высказывать свое мнение в сатирических изданиях, в газетах присутствовал фельетон, выходил «Крокодил», сатирический журнал «Фитиль». Сейчас это недопустимо считается.
В эфире Йошкар-Ола, Михаил Винокуров:
Пенсионерка : Эти цены растут без всякого ограничения. Молоко дорожает, хлеб дорожает. Все основные продукты дорожают для пенсионеров. Как так жить.
Михаил Винокуров : Обычный городской гастроном, который позиционируется как «магазин низких цен». На полках привычное обилие продовольственных товаров – молоко, сыр, колбаса, сахар, хлеб. Все традиционно. «Нетрадиционны» только цены. Буквально неделю назад тот же сыр «Российский» местного производства стоил в пределах 120 рублей. Теперь меньше 180 его в магазинах не купишь. Возросла стоимость молочных продуктов, сливочного и растительного масла.
Жительница : Почему старые запасы масла их по новой цене запустили? Их надо было по старой цене продать сначала. Лучше бы был ажиотаж. Бог с ним! У нас это уже было. Но зато люди бы знали, что они разобрали старый запас, а теперь их ожидает новое повышение цен. То есть как-то это надо делать не такими темпами, наверное. Или лучше постепенно, чтобы люди немножко поняли, к чему привыкнуть, как свои деньги немножко спланировать. А то у нас сразу – раз! И новая цена.
Михаил Винокуров : Вопрос ценообразования интересует многих йошкар-олинцев. Объяснение российского правительства по поводу причины инфляции (как-то - скачки цен в сентябре на мировых рынках на сельхозпродукцию) не является для многих убедительным. Свое мнение высказывает частный предприниматель, владелец небольшой торговой точки.
Надежда Иванова : Конечно, старый товар стараемся продавать по старым ценам. Потому что это, в принципе, и нам невыгодно. Хочется, чтобы покупателей как-то привлечь еще прежними ценами. Но новые цены мы видим только, когда получаем новый товар. Потому что цена сейчас меняется так быстро, что наш поставщик просто не предупреждает нас о том, что на следующей неделе поднимется. И вообще сейчас речь идет о том, что практически каждый раз, каждый закуп – раз в неделю мы закупаемся, раз в месяц – но постоянно новая цена. Причем она гораздо выше предыдущей.
Михаил Винокуров : Повышение цен на продукты питания отразилось, главным образом, на кошельках пенсионеров.
Пенсионер : Повышение пенсии на 147 рублей, я считаю, незначительным, если исходить из розничных цен на продукты питания. Значит, что у нас? Масло растительное - основной продукт у пенсионеров был - с 30 до 50 рублей. Молоко. Было 12, а стало 15 рублей 50 копеек. Хлеб повысили, немножко раньше успели. Сейчас он застабилизировался. Капуста у нас стоит также как арбуз. Дорого или дешево? Но арбузы пока не покупаем. Воздерживаемся.
Михаил Винокуров : Тем временем, Госкомстат республики очередной скачок цен заключил в следующие цифровые рамки. Наибольший рост цен зарегистрирован на сахар-песок – на 17 процентов, масло подсолнечное – на 11,7 процента, масло сливочное – на 3,8 процента.
В эфире Ижевск, Надежда Гладыш:
Анна Ивановна : Печора. Это что, Печора? Это землянки, это кругом песок. Воркутинская дорога. Мост. Уголь, уголь. Я помню землянки, барак, какие-то печки, бочки. Просто бочки и труба. Дымина! Люди с ума сходили, с детьми, старики.
Надежда Гладыш : Моя собеседница просила не называть её настоящее имя – она до сих пор опасается, что прошлое схватит её. Пусть в нашем рассказе она будет Анной Ивановной.
Аня родилась в Западной Украине, в Ивано-Франковской (а до переименования в Станиславской) области. Церковный архив, где хранились записи о рождении, сгорел вместе с церковью, когда советские войска проходили через деревню на запад. Поэтому ни дня, ни даже года своего рождения наверняка она не знает.
Весной 1945 года арестовали отца. «Бендеровец» - единственно, что она может сказать о причинах ареста. Больше никто из них отца не видел, о дальнейшей его судьбе ничего не знают. А когда пытались узнать, им дали понять, что лучше этого не делать. В ноябре 1945 арестовали 25-летнюю мать с тремя детьми – старшему брату было лет восемь, Ане – 5 или 6, на руках – грудная сестренка.
Анна Ивановна : Погрузили в эшелон, не знаю, сколько там тысяч было. Прошли мы через две тюрьмы. Вой стоял. Это я все помню хорошо. И вот один мужчина подъехал на телеге к этому составу. Полная телега была хлеба, караваи. И вот он давал всем, кто руки тянул к нему. Там уже грузили людей в телятники вот эти, с нарами. Он дал маме три каравая, по-моему. И вот с этим караваем мы так и ехали на север. Ни одеял, ничего. Что было при нас…
Надежда Гладыш : Дорога с Украины на север была усеяна трупами тех, кто не вынес тягот пути.
Анна Ивановна : Чем дальше не север, тем холоднее. Это уже долго поезд идет. Уже декабрь. Мы приехали туда, наверное, в январе. В вагоне едешь, голова прилипает от мороза, потом как тряхнет, и все это отрывается. Мы приехали с коростью. Я на брата смотрю, он на меня смотрит, и поэтому возраст угадать этим детям трудно было. В поезде пока везли, столько людей выбросили, завернутых во что-то мертвых. Не держать же здесь, сколько еще ехать. Короче, нас до Котаса довезли, остановились и первый раз покормили. Занесли горячую еду в ведрах. Люди слезали с нар, что-то ели. Всю дорогу буржуйка стояла круглая такая. Ее топили, уж не знаю, чем ее топили до красна, чтобы хоть как-то согреть детей. Много было эвакуированных, чтобы не замерзли.
Надежда Гладыш : Больше года тянулся «транзит». Пересыльные тюрьмы, лесоучастки, этапы.
Анна Ивановна : Осень. Наш погрузили на буксир, многих на баржи. Уже шуга идет, уже такой холод, уже лед замерз. И по реке лед идет, и пароход идет навстречу течению так тихо. Мы в трюме. Я стою на коленях перед мамой и вою. У меня живот болит от этого недоваренного гороха какого-то. Есть больше нечего. А сестра маленькая, мама ее всегда у груди держала, когда мы приехали в эту деревню, у нее на затылке вообще не было мышц. Годовалый ребенок! Куда ее выпустишь из этих вагонов. Бедненькая, так и думали, что умрет, но все выжили.
Надежда Гладыш : Мать гоняли на лесоповал в той одежде, в которой вывезли с Украины. Ноги у нее распухли, вспоминает Анна Ивановна. И она пошла на поклон к начальнику лесоучастка.
Анна Ивановна : Пришла она к нему и взмолилась. Говорю – трое детей, все умрут, ноги распухли. Он говорит, хорошо, если не хочешь там, то пеки хлеб на всех. Нашли русскую избу брошенную. Там русская печь. Она как посмотрела – я отродясь не видела такую печь. У нас там не такие печки. Хлеб тоже пекут, но не так. Везде ведь по-разному. Хочешь жить – научишься, он сказал. И вот эта ржаная мука. Ящик плотный. Там надо месить, ничего не поднимается. Потом ведь очень строго – сколько дали муки, сколько должно… И вот эта закваска. Один замес сделает, печка протапливается. Она форму туда, второй замес. Эти мешки ворочает.
Надежда Гладыш : Одна!
Анна Ивановна : А мы в бараке.
Надежда Гладыш : Семье стало полегче, когда добрались до таежного поселка и основались здесь надолго.
Анна Ивановна : Это экологически очень чистый район – северо-запад. В тайге надо подружиться с ней, чтобы выжить. Ты должен все мочь – стрелять, на лыжах ходить, на охоту, рыбалка. У нас ружье было двуствольное, а рыбки – это уже все.
Надежда Гладыш : Таёжная эпопея закончилась для 20-летней Ани 15 лет спустя. Она уехала по направлению министерства учиться в Ижевск. Да здесь и осталась навсегда. Всю жизнь учительствовала. До сих пор преподает рисование. Связи с родиной поддерживает, родом своим гордится.
Анна Ивановна : На Украине не мыслится, чтобы девушки не вышивали. Вышивка, вязание, одеть мужчину, вышить на него, на себя – это свято. Поэтому там все нарядные такие. Мама перед смертью нам всем по одному рушнику оставила. Все рушники вышиты. У нас дядя был хороший ювелир, погиб он на фронте. Потом был дядя, который делал скрипки. Он так играл! Потом был дядя, который занимался резьбой. Потом в роду была тетка, которая занималась коврами.
Надежда Гладыш : Анна Ивановна не рассказывает своим коллегам по школе о том, что было с ней и её семьей после 1945 года. Ей кажется, что в стране явственно потянуло «холодком» и её воспоминания сейчас неуместны. Опасается и за место работы – ведь она давно пенсионерка, получает от удмуртского правительства как репрессированная доплату к пенсии 300 рублей. Но в школе её держат не столько стесненные материальные обстоятельства, сколько её ученики – без них ей жить неинтересно.
В эфире Ульяновск, Сергей Гогин:
Ролик : «С вами мало общаются? – И чё?
Вам трудно найти хорошую работу? – И чё?
Вас не берут в приличную компанию? – И чё?
Нет слова «чё» - есть слово «что»! Говорите по-русски правильно. Это вам украшает».
Сергей Гогин : Этот и другие радиоролики, призывающие бороться за чистоту русского языка, изготовлены и распространяются общественным движением «За русский язык», сокращенно – «Заря». Цель движения - повысить грамотность людей с помощью социальной рекламной кампании, очистить языковое пространство города от ошибок. Говорит лидер движения «За русский язык» Максим Терляев.
Максим Терляев : Огромное количество ошибок на биллбордах. Например, у нас долго висел на детском мире большой плакат рекламный с надписью «Неоткажи себе в удовольствии». «Не откажи» было написало слитно. Через улицу рекламный щит с надписью «ПИтербургские традиции». У нас недавно открылся сайт. На этом сайте мы ведем прием фотографий или отсканированных текстов из газет с ошибками.
Сергей Гогин : Проект «Заря» поддержан государственным грантом. В рамках проекта в Ульяновске с начала сентября работает справочная служба русского языка. В течение дня можно позвонить по указанному телефону, и специалист подскажет, как пишется то или иное слово, где надо ставить ударение, растолкует неизвестное значение слова. Этот специалист – пятикурсница Ульяновского педагогического университета Надежда Барышева.
Надежда Барышева : Звонят довольно часто. Интересуются, как пишутся слова, как они произносятся. Я ведь тоже человек, у меня возникают сложности. Если происходит такая ситуация, я уточняю информацию в словарях, справочниках, перезваниваю.
Часто задавали вопрос, как пишется «в течение» - «е» на конце или «и». Было несколько раз. Был случай, меня спросили, что означает словосочетание «креативный флер». А так совершенно разные слова спрашивают. Мне приятно то, что люди интересуются русским языком. Мне хочется, чтобы все вокруг меня тоже правильно говорили, правильно писали. Мы живем в России, говорим на русском языке. Мы должны говорить на нем правильно.
Сергей Гогин : Заведующая кафедрой русского языка педуниверситета Нина Воронина считает, что демократизация общества привела к нежелательной демократизации языка.
Нина Воронина : Все дозволено, что могу – скажу, все, что хочу – напечатаю. То есть бесконтрольное употребление всего этого приводит к тому, что самоочищение языка затягивается. Даже у работников радио, работников телевидения очень часто можно услышать погрешности. Журналисты очень часто для того, чтобы эта газета была наиболее популярной, прибегают и, к сожалению, к ненормативной лексике, к вульгарной лексике.
Сергей Гогин : Нина Воронина составляла тесты по русскому языку для муниципальных и государственных чиновников. По инициативе губернатора области Сергея Морозова поголовное тестирование бюрократов состоялось в феврале этого года. Сам губернатор сдал тест на пятерку, впрочем, уже на следующий день публично сказал «площадя», хотя вопрос об ударении в слове «площади» входил в этот тест. По мнению Нины Ворониной, тестирование чиновников дало некоторый результат.
Нина Воронина : По крайней мере, когда они выступают на селекторных совещаниях, они уже задумываются о том, как сказать, чтобы над ними не посмеялись.
Сергей Гогин : Преподаватель-лингвист Игорь Осетров, коллега Нины Ворониной, считает, что охраной русского языка должно заниматься государство.
Игорь Осетров : Путем законодательных актов, путем выпуска словарей, справочников, путем просветительской работы.
Сергей Гогин : Кстати, активисты движения «За русский язык» на средства гранта закупили орфографические словари и подарили их сотрудникам рекламных агентств и журналистам, работающим в радио- и телеэфире. Движение также провело сбор подписей в поддержку закона, который бы ограничил публичное исполнение песен, пропагандирующих лагерную романтику. Блатной шансон, в том числе с нецензурными словами, почему-то любят водители ульяновских маршрутных такси и хозяева летних кафе. Максим Терляев считает, что «Владимирский централ» и подобные песни навязывают молодежи воровскую идеологию и вербуют армии новых уголовников.
Максим Терляев : Мы собрали 555 подписей буквально за четыре часа. Потому что люди откликались очень живо. Мы заставляли людей задуматься о том, что у них есть право на то, чтобы ехать в маршрутке без лагерных, матерных песен. Мы не хотим это слушать, мы не хотим, чтобы это слушали наши дети.
Сергей Гогин : Тем, как говорят дети, обеспокоена и директор образовательного фонда «Маленькая школа» Юлия Лайус:
Юлия Лайус : Ребенок говорит исключительно так, как общаются в его семье. Очень часто это язык бедный, примитивный. Я сталкивалась с такой ситуацией, что практически любая описательная характеристика выражается двумя словами «клево» и «супер».
Сергей Гогин : По мнению Юлии Лайус, культурно просветительские программы наподобие проекта «За русский язык» помогают исправить положение, но важнее, по ее словам, создание образцовой речевой среды в семье. Семейное чтение незаслуженно забыто, говорит она. А ведь самое простое – читать детям сказки, чтобы они себя не чувствовали одинаковыми Гари Поттерами, оторванными от реальности.
