Ирина Лагунина: Леонард Коэн – забытый бард, кумир 70-х-80-х годов. Он был романтиком, но взрослым. Статус Леонарда Коэна – чужак. Он родился в англоязычной Канаде, но жил сначала в Греции, потом в Америке, а теперь живет во франкоязычной Канаде, где его никто не знает, потому что он пишет по-английски. И вот недавно молодые певцы собрали его лучшие песни в биографический фильм «Леонард Коэн. «I’m Your Man». И все его вспомнили. Рассказывает моя коллега в Нью-Йорке Марина Ефимова.
Марина Ефимова: Коэн обещал стать первым поэтом своего поколения, и в конце 60-х был удостоен документального фильма «Леди и джентльмены, мистер Лэнард Коэн». Меня в фильме поразило, как сам Коэн и его слушатели были похожи на ленинградскую поэтическую молодежь 60-х годов. На юных лицах то же выражение вслушивания в стихи – не мелькнет ли фальшь, не обманет ли эффектная театральность... Но неожиданно для всех Коэн изменил поэзии: он начал создавать песни. Раздался крик возмущения - и собратьев-поэтов, и критиков, и Коэн сбежал в Нью-Йорк. Песня «Сюзанна» (о странной девушке, живущей у реки и наряженной в шелка и перья из магазина Армии Спасенья) – была его первой песней, сразу принесшей славу:
«Когда ты уже готов сказать ей, что у тебя нет для нее любви, Она дает слово реке, и река отвечает, что ты навсегда останешься ее любовником и пойдешь за ней на край света... потому что ты коснулся ее совершенной плоти своим воображеньем»
Обычное одиночество чужака в Нью-Йорке кончилось, когда Коэн поселился в знаменитом богемном отеле «Челси». Он запечатлел его в песне, посвященной другой тогдашней звезде – поэтессе и певице Джанис Джоплин, умершей от передозировки наркотика осенью 1970 г. в возрасте 27 лет.
«Я помню тебя в отеле «Челси», ты была знаменита, твое сердце – легенда\
Ты сказала, что предпочитаешь красивых мужчин, но для меня готова сделать исключение.\ И сжав кулак, словно защищая тех, кого затмили красавцы, ты сказала: пускай мы уроды, но музыка – с нами... Потом ты ушла. Ты отвернулась от толпы. И я никогда больше не услышу шепота: «Ты так нужен мне... ты так мне не нужен»
Делая передачи о певцах и бардах (о Бобе Дилане, Поле Саймоне, Рое Орбисоне, Билли Джоуэле) я брала интервью у специалистов из высших муз школ, с факультетов, которые так и называются «Dep. Of Songwriting”, т е, «песенного творчества». Но на этот раз почти все они сказали, что мало что знают о Л. Коэне. Поэтому того, кто согласился на интервью о нем, профессора Пэта Патиссона, я спросила о причинах такой незаинтересованности Коэном, разве он – не бард?
Пэт Патиссон: Нет, конечно, он - бард, он создал замечательные песни. Но с точки зрения музыковедов Боб Дилан или Пол Саймон - сильнее его как исполнители. Многие считают, что голос Леонарда Коэна годится, скорей, для хора, чем для сольного исполнения.
Марина Ефимова: А я думаю, что его голос обладает просто магией исполнительской...
Пэт Патиссон: Я тоже люблю его записи, особенно ранние, но его музыкальное мастерство в создании мелодий, в разработке аккомпанемента – слабее, чем у Саймона. Зато тексты Коэна – так выразительны, так чувственны, что чуть ли не главную ценность его песен создают СЛОВА. Или точнее – тот сложный, интимный, чуть сюрреальный мир, который Коэн создает в своих песнях. У него есть вещь «Знаменитый синий плащ». Это письмо – к брату, или к другу, у которого был роман с женой автора песни. И там в конце – такой трогательный, такой мудрый поворот, не характерный для песен...
Марина Ефимова: «Если тебе нужен любовник, я сделаю все, что ты хочешь. Если тебе нужен партнер, вот моя рука. Если ты хочешь ударить кого-нибудь в гневе, вот он я. Я –твой. I’m your man.
В бурные 690-е Леонарда Коэна упрекали в отсутствии гражданственности, в мелкотемье. Он отшучивался: «Мое дело писать стихи, ваше дело – комментировать». Конечно, Коэн, был чувствителен к жизни общества, но он не обсуждал события и идеи, а впитывал их кожей, перерабатывал не в прямые формулировки, а в настроение и мелодии своего времени– как в песне «Каждый знает» - “Everybody knows”:
«Каждый знает, что в корабле течь, каждый знает, что капитан лжет... Каждый знает, что его сердце разбито и пора думать о кармане. Так всегда бывает, и каждый знает. Каждый знает, что ты меня любила и была верна... кроме одного-двух раз. Каждый знает, что ты вела себя идеально, просто – слишком многих людей хотела узнать поближе и рассмотреть без одежды. Каждый знает».
В марте 75-го года канадский журналист Пол Уильямс брал у Коэна интервью. Популярность Коэна была тогда огромной, в Европе он пел на стадионах. И журналист сказал ему, что по общепринятому мнению его песни имеют два главных отличительных свойства: они возбуждают глубокую меланхолию, и они создают ощущение интимной близости. Как он этого достигает? На это Коэн ответил:
«У меня нет никакой эстетической теории, которая бы командовала моим отношением к материалу. То, как я пишу, мой стиль – это единственный способ выражения, который я знаю. Я никак не планирую и не теоретизирую свой подход. Я лишь надеюсь быть объективным и ясным, и аутентичным. По моим критериям я страшно далек от интимности, то есть от психологической точности. Но я стремлюсь к этому – к созданию документальной картины эмоционального ландшафта отношений».
«Пока, Мэриэнн! Я бы рад жить с тобой, но я холоден, как новенькое бритвенное лезвие... Ты заставила меня слишком о многом забыть. Я даже забыл молиться за ангелов, и они перестали молиться за меня. Пока, Мэриэнн! Настало время снова смеяться и плакать...»
Марина Ефимова: В начале передачи профессор Патиссон объяснил, почему Коэна не ценят музыковеды. Зато его оценил кинорежиссер Роберт Олтман, который озвучил целый фильм («Мак Кэйб и миссис Миллиер») песнями Коэна. Об этом – рассказ самого Коэна:
«Я жил в Тенесси на ферме и ездил в Нэшвил в кино. Однажды я попал на фильм «Брюстер МакКлауд». Это был великолепный и такой красивый фильм, что я посмотрел его дважды, но фамилии режиссера не запомнил. Через день мне позвонил человек и назвался Робертом Олтманом. Он сказал: «Я снимаю кино. Я очень люблю ваши песни, и задумал на их основе фильм. Вы мне разрешите их использовать?». – «А что вы поставили?», - спросил я. Он сказал: «Мой фильм «МЭШ» пользовался относительным успехом». – «Не видел. Что-нибудь еще?» - Он вздохнул: «Ну, я сделал недавно фильм, который полностью провалился - «Брюстер МакКлауд»... Я сказал: «Слушайте, я только что вернулся из кинотеатра, я посмотрел ваш фильм дважды. Вы можете использовать всё, что хотите... и как хотите».
Марина Ефимова: Молодые певцы так любили Коэна, что записали в его честь 35 альбомов его песен. В нашей передаче песню «Сегодня вечером всё будет хорошо» - «Tonight Will Be Fine» - поет Тэдди Томпсон (но не потому, что его исполнение мне больше нравится, а потому, что, к сожалению, я не достала эту песню в исполнении автора).
«Я вспоминаю прошлое, когда мне казалось, что мы созданы друг для друга, и наша любовь устоит. А всё кончилось так быстро. Наверное, я слишком худ для твоей слишком обширной любви.\Но сегодня (я вижу по твоим глазам)... сегодня (я вижу по твоей улыбке)... сегодня... все будет хорошо».
Совсем недавно несколько канадских и американских певцов, включая Боно, записали песни Коэна и включили их в новый биографический фильм о своем кумире, который называется «Leonard Cohen. I’m Your Man» - тоже по названию его песни «Я – твой». Так что, похоже, песни Коэна не устарели?
Пэт Патиссон: Они абсолютно не устарели, и я думаю, долго еще не устареют. Конечно, вся меланхолия так называемой «культуры наркотиков» 60-х прошла и забыта, но вообще молодые люди всех времен влюбляются в трагедию и печаль. В молодости всё кажется больше, важнее, серьезнее, чем в старости. Это – часть «психологического ландшафта» юности. А Леонард Коэн – вечный романтик. Он был им в юности и остался в старости. Но он – романтик для взрослых, романтик ироничный и печальный. Это свойство ему не изменяет, начиная с «Сюзанны» и до самых последних песен.
