Ирина Лагунина: В столице Пакистана Исламабаде продолжаются аресты оппозиционных лидеров, юристов, адвокатов, правозащитников. На севере и северо-западе страны тем временем радикальный клерик Маулана Фазлулла водрузил исламский флаг над зданием сил безопасности в городе Мадиан в долине Сват. Более 200 военнослужащих сдались исламистским силам в этом районе с начала столкновений 26 октября. В пятницу 60 человек были отпущены. Каждому из них даровали 1000 рупий, приблизительно 16 долларов. События в пакистанских городах и в прилегающих к Афганистану провинциях проходят параллельно. И несмотря на заявления президента Первеза Мушаррафа, что чрезвычайное положение введено для борьбы с терроризмом и радикальными силами в стране, похоже, что два этих процесса никак не связаны. По телефону из Лахора на наши вопросы отвечает глава Пакистанской комиссии по правам человека Асма Джахангир. Вот как она описывает ситуацию:
Асма Джахангир: Сейчас сторонники Народной партии Пакистана находятся на улицах. Активистов арестовывают, говорят, что десятками и тысячами. Адвокаты и юристы тоже вышли на улицы. Суды закрыты. На понедельник судьи и адвокаты запланировали демонстрации протеста, к которому намереваются присоединиться и студенты. Среди студентов тоже прошли массовые аресты. Но самое главное состоит в том, что Мушарраф, похоже, не готов отступать. Он намеревается принять еще два закона. Один касается того, что военные суды могут рассматривать гражданские дела. А второй – о том, что лицензия адвоката может быть отозвана судом, а не адвокатской коллегией, как раньше. Так что это – атака на коллегию адвокатов после того, как судьи были отправлены домой, а на их место заступили военные трибуналы, полностью подконтрольные правительству.
Ирина Лагунина: Беназир Бхутто приехала в Пакистан, как говорили, потому что ей удалось достичь соглашения с Мушаррафом о разделении власти. Что стало с этим соглашением?
Асма Джахангир: Из того, что мы можем читать между строк, и из той информации, которая поступает, какого-то рода переговоры между Бхутто и Мушаррафом шли. И посредниками на них выступали США и, возможно, Великобритания. Но похоже, Мушарраф не сдержал своего слова, а Бхутто теряет терпение. Мушарраф блефует, он объявил о выборах, но очень расплывчато, и не дал никаких обещаний, что восстановит свободу прессы и вернет судей в суды. Он даже не сказал, будут ли отпущены те, кого сейчас арестовали.
Ирина Лагунина: Как будут складываться отношения Мушаррафа с Западом?
Асма Джахангир: До сих пор Запад был по отношению к нему более чем терпелив. Но они должны будут в скором времени понять, что он не собирается отдавать ни пяди власти, которую он у себя сконцентрировал, той абсолютной власти, которая у него есть. И под грузом этой диктатуры страна не может развиваться ни в какой области – вплоть до противостояния терроризму или возрастающей нетерпимости в обществе. И если они хотят, чтобы Пакистан шел вместе с Западом, они должны пересмотреть свою политику. По-моему, пакистанский народ сейчас доказал, что он хочет жить в демократии и в государстве, которое управляется законом. Люди сейчас потребовали этого. Мне кажется, что это требование должно быть услышано на Западе, потому что это – единственная формула противостояния в долгосрочной перспективе росту религиозной воинственности в этой стране.
Ирина Лагунина: По вашему мнению, Мушаррафу сейчас легко будет удержать власть?
Асма Джахангир: Я думаю, что его власть сейчас в опасности. Потому что он стал простым диктатором, без какого бы то ни было морального веса. У него нет друзей дома. У него было несколько друзей за рубежом, но и их терпение сейчас начинает истощаться.
Ирина Лагунина: Эти слова главы пакистанской комиссии по правам человека Асмы Джахангир созвучны с заявлениями лидера Народной партии Беназир Бхутто.
Беназир Бхутто: Это борьба не за Беназир Бхутто, это борьба не за Народную партию Пакистана, это борьба за безопасный Пакистан, это борьба за спасение Пакистана от сил экстремизма.
Ирина Лагунина: Большая часть долины Сват, которую я уже упоминала в начале программы, находится в руках мусульманского лидера, который требует установления такого типа правления, какое было в Афганистане при талибах. И его радиостанция, в отличие от частных телевизионных и радиостанций в стране, продолжает транслировать экстремистскую пропаганду. Маулану Фазлуллу так и называют – Маулана Радио. Пограничные с Афганистаном районы – прибежище для десятков талибов и членов «Аль-Каиды», бежавших после американского вторжения в Афганистан. Все это падает на благодатную почву – не только каноны Ислама в этой части Пакистана исторически были жестче (это, скорее, Ислам образца Саудовской Аравии), но и новое молодое поколение готово воспринимать радикальные взгляды. Оно выросло в жесткой религиозной среде. Район был наводнен беженцами из Афганистана во время советской оккупации в 80-х годах. Чтобы избежать роста преступности и поголовной неграмотности в переполненных деревнях и городах, Саудовская Аравия открыла там сеть религиозных школ. Именно выпускники этих учебных заведений составили костяк движения талибов. Беназир Бхутто описывает этот процесс так:
Беназир Бхутто: Силы экстремизма расширяют свое влияние. Сначала они контролировали только горы Тора Бора. Из Торы Боры они пришли в районы племен. Сначала захватили один район, затем другой, затем третий. А теперь они подбираются к городам в приграничной провинции.
Ирина Лагунина: Миссия ООН в Афганистане недавно выпустила доклад о террористах-самоубийцах в Афганистане и Пакистане. Эта тактика была весьма редка до 2005 года. Сейчас смертники в неделю производят от 3 до 4 терактов. Автор этого доклада – Кристин Фэр - побеседовала с 25 молодыми людьми, которые в последний момент отказались себя взрывать. Все они афганцы, но провели какое-то время в Пакистане. Может быть, это – влияние Ирака или иракский опыт?
Кристин Фэр: Многие говорят о том, что эти ребята здесь усвоили урок Ирака. Но мы не нашли тому никаких подтверждений. Абсолютно не так. Мы не видим, чтобы здесь использовались какие-то новшества, о которых часто пишет пресса. Бомбы не становятся лучше. Афганцы продолжают использовать то, что они использовали и раньше. Мы не нашли подтверждений тому, что что-то импортировано в Афганистан из Ирака. Лучше провести параллель через границу с Пакистаном. В Афганистане начали использовать террористов-самоубийц против сил безопасности приблизительно в то же время, как и в племенных районах Пакистана. А в целом терроризм самоубийц использовался в Пакистане задолго до того, как его стали применять в Ираке.
Ирина Лагунина: К таким выводам пришла автор доклада о террористах-самоубийцах в Афганистане Кристин Фэр. И одновременно с выходом в свет этого доклада в Пешаваре на границе с Афганистаном террорист-смертник взорвал себя перед входом в дом пакистанского министра по политическим вопросам. Перед тем, как Беназир Бхутто вернулась в Пакистан из восьмилетней ссылки, много говорилось о том, что она лучше Первеза Мушаррафа сможет искоренить экстремизм в пограничных с Афганистаном провинциях. Ее Народная партия открыто выступает против религиозного экстремизма и долгое время считалась преградой на пути исламистов в центральных органах власти в стране. Еще будучи в ссылке в Лондоне, Бхутто поддержала июньский рейд против исламистов, засевших в Красной мечети в Исламабаде. А недавно заявила, что если ее изберут в правительство Пакистана, то она позволит Соединенным Штатам выловить бин Ладена, если он находится в приграничном с Афганистаном районе племен.
Беназр Бхутто: Если люди близоруко думают, что эту войну ведет не Пакистан, а Соединенные Штаты, они окажутся в ситуации, когда ими будут править военные «князья». Мы станем свидетелями дезинтеграции страны, ее распада, этнических чисток и беженцев. Я надеюсь, что этого не произойдет. Я не хочу рисовать себе этот кошмарный сценарий. Но в какой-то момент мы должны усвоить урок истории.
Ирина Лагунина: Может ли противостояние в районе племен на границе между Пакистаном и Афганистаном перерасти в более серьезный конфликт. С этим вопросом мой коллега Чарлз Рекнейгел обратился к заместителю министра обороны США Эрику Эдельману.
Эрик Эдельман: В этом районе явно есть вооруженная группировка, которая действует по обе стороны границы и внутри Пакистана. И по-моему, никто не заинтересован в том, чтобы ситуация развивалась так, как она до сих пор развивалась. Это то, за чем мы наблюдали с тревогой и что мы обсуждали с нашими пакистанскими коллегами. Надеюсь, что мы сможем снабдить их надлежащей стратегией борьбы с подобными вооруженными группами. Но это потребует намного более активного военного участия, как и серьезного экономического, социального и политического развития.
Ирина Лагунина: Беназир Бхутто на днях заметила, что армия вряд ли может сейчас проводить какие-то операции в племенных районах – она занята арестами судей и журналистов в центральных городах страны.
Эрик Эдельман: Наше правительство, как и правительства других стран, глубоко обеспокоены эти так называемым временным конституционным указом. Думаю, все мы предпочитали бы, чтобы Пакистан оставался на прежнем курсе – чтобы там прошли выборы и страна продвинулась более глубокой форме конституционного правления, с корнями в народном волеизъявлении, подтвержденном на избирательных участках. Мы бы хотели, чтобы Пакистан как можно скорее вернулся на прежний путь, чтобы там прошли выборы, чтобы президент Мушарраф обнародовал свои планы, когда он снимет мундир и вернет Пакистан к гражданскому правлению, и чтобы он сделал срок действия конституционного указа как можно более коротким. Честно говоря, мы бы хотели, чтобы он его вообще не издавал.
Ирина Лагунина: Эрик Эдельман, заместитель министра обороны США.
