Алексей Кузнецов: Сегодня у нас в гостях старейший русский блогер Дмитрий Борисович Ломоносов (lomonosov).
Екатерина Пархоменко: Дмитрий Борисович, я очень рада, что вы до нас добрались. Тема у нас сегодня - вы, как блогер, и ваш интернет-опыт, ваш опыт, как блогера. Будет очень интересно, если вы начнете с того, что немножечко о себе расскажете. Я знаю, что вы воевали.
Дмитрий Ломоносов: Да, пришлось. Я начал войну довольно поздно – в 1943 году, и воевать мне пришлось не очень долго, потому что так получилось, что я был ранен и попал в плен. С января 1944 года моя война продолжалась в плену. Оттуда я вышел еле живым, 26 килограмм весил я тогда, в последний день, когда меня освободили, и представлял собой один скелет. Ну, об этом можно говорить еще долго, не стоит, наверное.
Алексей Кузнецов: Интересно, а более молодые ваши коллеги по «Живому журналу»… приходилось вам им рассказывать об этом, проявляли они, вернее, интерес к этим вашим воспоминаниям?
Дмитрий Ломоносов: Дело в том, что у меня в интернете есть сайт, посвященный этой теме, теме войны, и у меня уже очень большая аудитория есть, общение по материалам этого сайта, большая переписка есть со многими пользователями и со многими странами даже. И там и молодые, и пожилые, сверстники мои, появляются, хотя редко очень, их мало осталось. Там у меня общение. А «Живой журнал» мой появился недавно совсем. Я долгое время был только читателем в нем, а писать начал совсем недавно, и поэтому там еще пока такая большая аудитория не задалась. Но тем не менее там общение есть. Но тема войны там почти не затрагивается пока. Там больше актуальна сейчас тема политики.
Алексей Кузнецов: Особенно в последние месяц-другой…
Дмитрий Ломоносов: Конечно.
Алексей Кузнецов: А те люди, с которыми вы общались с помощью сайта, у них есть какие-то выходы на «Живой журнал», они перешли вслед за вами туда?
Дмитрий Ломоносов: Не все, но перешли некоторые. Дело в том, что когда я написал первое представление себя в «Живом журнале», то там появились как раз те, кто знает меня по сайту.
Алексей Кузнецов: То есть вы уже были не новичок, а вполне известный пользователь и, может быть, даже больше, чем пользователь.
Екатерина Пархоменко: Дмитрий Борисович мне перед эфиром рассказывал, как начиналось его пребывание в интернете. Вы рассказали про ваш первый компьютер.
Дмитрий Ломоносов: Дело в том, что я автоматизацией занимался давно, я работал в проектном институте, и одна из проблем, которой я занимался, была автоматизация проектирования. В то время были эти большие электронно-вычислительные машины. На них работа шла через операторов и программистов непосредственно, общения специалиста с компьютером не было, только через посредников. И когда появились первые персональные компьютеры, я увидел в этом, конечно, большой интерес. А первый персональный компьютер был «Искра-226», это компьютер, который был скопирован с японского первого прототипа. У него не было совсем почти оперативной памяти, 168 килобайт всего, и вся внешняя память была на дискетах только.
Екатерина Пархоменко: 86 килобайт – это картинка, юзерпик сегодня.
Дмитрий Ломоносов: Но тем не менее там уже были и программы, которыми можно было пользоваться для проектирования, и, самое главное, я начал писать там, потому что там был очень неплохой редактор, и работать на компьютере с редактором намного легче, интереснее, чем на машинке, это все знают, кто этим занимался. Я, конечно, сразу же этим начал заниматься, и первое освоение было через печать, через писание текстов.
Екатерина Пархоменко: А ваши мемуары, которые вы размещали у себя на сайте, вы их начали писать еще до компьютера?
Дмитрий Ломоносов: Нет, уже на компьютере.
Екатерина Пархоменко: То есть он в каком-то смысле помог вам? Вы быстро этим овладели, вы смогли написать ваши воспоминания?
Дмитрий Ломоносов: Дело в том, что о войне я очень мало вспоминал на бумаге. Иногда кое-что рассказывал детям, а так ничего не писал. Но дети мои выросли, стали на меня наседать, что то, что ты знаешь, о чем говоришь, что тебе известно, надо обязательно выложить на бумагу, потому что это интересно не только тебе, не только нам, а всем остальным. Тогда я начал писать, это был 1999 год, когда я на компьютере написал первую свою книгу такую.
Алексей Кузнецов: То есть вы не очень-то детей послушались? Не на бумагу изложили, а все-таки на компьютере?
Дмитрий Ломоносов: На компьютере написал, но издал на бумаге. А потом уже это содержание пережило сальто, позже.
Екатерина Пархоменко: А расскажите, как вы сайт делали.
Дмитрий Ломоносов: Это довольно просто. Когда я уже овладел технологией компьютерного общения, то я на «Яндексе» нашел соответствующий ресурс, где есть необходимые материалы, которые осталось только заполнить, и получается готовый сайт.
Екатерина Пархоменко: А, это их бесплатная сеть – «Народ.ру» и «Бум.ру»?
Дмитрий Ломоносов: Да.
Екатерина Пархоменко: Там действительно очень удобная штука.
Дмитрий Ломоносов: Я создал свой сайт, бесплатный. Правда, уже недавно в «Живом журнале» появился пользователь, который предложил мне перейти на платный сайт, гораздо более удобный, и даже оплатить мне создание своего домена и все последующие дела. Я благодарю, конечно, но мне уже теперь это сделать вряд ли удастся.
Алексей Кузнецов: Вдруг и удастся, не зарекайтесь.
У нас есть звонок. Олег из Москвы.
Слушатель: Вы говорите, что вы о войне создаете сайт, и в то же время вам больше пишут по современным вопросам. А у меня такой вопрос, который связывает обе эти темы. Много спорят о том, надо ли приравнивать к участникам войны тружеников тыла, и разные мнения. Одни говорят, что на фронте, во-первых, опасно, во-вторых, даже иногда и не поешь. А мой отец попал на фронт, ну, не совсем на фронт, в прифронтовую полосу, из детского дома, и он говорил, что только там он отъелся, потому что в армии нормально кормили. Как вы относитесь к этому вопросу, надо приравнивать или нет?
Дмитрий Ломоносов: Вопрос очень важный и современный. Конечно, надо, я считаю. Потому что, если взять фронт, на фронте разные были условия. Есть фронтовики, которые на передовой были всего один раз в течение года, но они фронтовики. Недавно я был в школе одной, и там я увидел музей одной из фронтовых артиллерийских бригад, которая описывает свой боевой путь от Сталинграда до Берлина. И на этом боевом пути они потеряли только одного человека где-то в каком-то месте, и об этом часто вспоминают. Они пришли целиком, без потерь, пройдя от Сталинграда до Берлина. Сказать, что они не воевали, я не могу, они воевали. Но вряд ли, я думаю, они перенесли меньше тягот, чем те, кто был в тылу, работал на военном заводе.
Алексей Кузнецов: Не говоря уже о тех, кто был на оккупированных территориях, это отдельная история.
У нас еще один звонок - из Санкт-Петербурга Александр.
Слушатель: А если бы в Советском Союзе компьютеры, телевизоры, радиотехника были более доступны для советских людей, вы бы меньше смотрели на Запад, как идеал? Вообще, Запад для вас идеал или нет?
Дмитрий Ломоносов: Нет, Запад для меня не идеал, хотя много чему там можно научиться. Но я вырос и жил в России, и, конечно, для меня Россия была и останется моей родиной. Хотя понятие «родина» я воспринимаю иначе, чем это принято писать в газетах.
Екатерина Пархоменко: Интересно как, расскажите.
Дмитрий Ломоносов: Обычно говорят, что родина – это страна, государство. Для меня родина – одно, а государство – совершенно другое.
Алексей Кузнецов: Тут я с вами соглашусь на все сто процентов. Как раньше говорили, «народ и партия едины»… Для меня они никогда не были едиными. Смотря какое государство, это безусловно.
Ну что же, может быть мы вернемся к теме блогов? Дмитрий Борисович, как у вас возникла идея перейти в блог и что для вас переменилось, когда вы стали участником «Живого журнала»?
Дмитрий Ломоносов: Я тоже из интернета узнал о существовании блогов. Я стал заходить в некоторые блоги, читать, что там написано. Потом я решил сделать свой, и очень долго я там ничего не писал, а только читал сообщения своих френдов, как это принято говорить. А вот совсем недавно, даже месяцами это исчисляется, меньше года тому назад я написал первое свое представление, рассказал о себе. И совершенно неожиданно для себя получил кучу отзывов.
Алексей Кузнецов: А что же писали?
Дмитрий Ломоносов: Я написал о себе, кто я такой.
Алексей Кузнецов: А вам-то что писали? Мы поняли, что вы себя представили, наверное, дали ссылку на свой сайт…
Дмитрий Ломоносов: Конечно. Об этом и шла речь.
Алексей Кузнецов: Вы сами как думаете, почему такой живой отклик возник?
Дмитрий Ломоносов: Наверное, интересны какие-то вопросы, связанные с моей биографией, а биография у меня достаточно насыщенная.
Алексей Кузнецов: А у вас не возникало ощущения, что вы немножко не в своем мире находитесь или интернет сглаживает возрастные различия? Согласитесь, что в «Живом журнале» в основном молодежь присутствует со своим языком, со своими жаргонизмами, терминами и так далее. Или это не совсем так, на ваш взгляд?
Дмитрий Ломоносов: Наверное, потому что я уже далеко не молодой человек, поэтому я такого не ощущаю. В своем представлении первом я написал, что я один из старейших пользователей Интернета, рекордсмен почти что, потому что я не нашел там никого своих лет, я всего только двух знаю, кто старше меня. И получил я такое сообщение, что «вы напрасно это говорите, я знаю еще такого, есть такая Ликуша в Израиле». Я зашел, конечно, к ней, она оказалась намного моложе меня, хотя очень интересный человек. Но ей около 70 лет все-таки, а мне уже 83.
Екатерина Пархоменко: У Дмитрия Борисовича на этой неделе день рождения было.
Алексей Кузнецов: Поздравляем! Всего самого хорошего, здоровья, долгих лет жизни. Сегодня у нас будет вечером программа «События недели. Особый взгляд». Я лично обещаю отметить это событие в числе событий недели. Хотя событий было очень много, но мимо этого мы не пройдем.
Екатерина Пархоменко: Вы упоминали, что ходили по разным форумам. Я хотела бы не заливать это все сиропом. В интернете есть позитивные вещи, а есть и не очень позитивные. Как бы вы описали негатив, с которым вы сталкиваетесь в интернете, что неприятного вы находите там?
Дмитрий Ломоносов: Дело в том, что мне особенно неприятно, когда о войне говорят люди, которые сами ее не видели, со слов тех, кто о ней говорит с позиции, которая удобна для сегодняшнего мира, сегодняшней власти, сегодняшней политики. Мне это неприятно. Оценивать события войны нужно, опираясь на реальные факты, на правду. А уж оценка… пускай оценивают люди, которые об этом читают, которые об этом знают. Конечно, каждый оценивающий может оценить эти факты с позиции своего восприятия, это его право, наверное. Но историки должны говорить о войне только языком фактов.
Алексей Кузнецов: А как вы считаете, в современной истории, историографии насколько еще сохраняются эти «белые пятна»? Ведь одно время как-то даже забыли, что с 1939 года был пакт, потом забыли, что воевали с двух сторон, с одной стороны Гитлер, с другой – Сталин в Польше в 1939 году, забыли, что Брестскую крепость брали сначала советские войска, и что был совместный парад Гудериана с советскими войсками при взятии Брестской крепости, не говоря уж о самой истории Брестской крепости, которая потом уже долгое время тоже замалчивалась. Я не говорю про другие события, про Бабий Яр, про Хатынь. Это уже такие набившие оскомину примеры. На ваш взгляд, сегодня много остается неизвестного в истории страны?
Дмитрий Ломоносов: Я считаю, что много еще есть мест, которые просто неизвестны. Есть темы, которые просто не затрагивают совершенно, они очень болезненны и их надо, наверное, обсуждать, хотя нужно думать, как это делать. Одна из самых болезненных тем – это женщины на фронте, это самая болезненная тема. Дело в том, что у меня очень много женщин-однополчан. Когда с ними общаюсь, мы стараемся не затрагивать эти стороны, потому что для них вспоминать об этом очень тяжело.
Алексей Кузнецов: А, по-вашему, тема эта не очень раскрыта?
Дмитрий Ломоносов: Она практически не раскрыта. У нас говорят о женщинах на войне, как о женщинах-героях, были, там, радистки, партизанки, как они воевали, какие подвиги совершали. Но ведь надо думать еще о том, что… представьте себе, девушка, 18-летняя радистка, попала в группу разведчиков-мужчин, представьте себе ее положение в этой группе, я думаю, что даже не нужно об этом рассказывать долго.
Алексей Кузнецов: По-человечески такие вещи сразу становятся очевидны.
Дмитрий Ломоносов: Но об этом говорить очень трудно, потому что сами эти женщины, которые прошли через это, предпочитают об этом не вспоминать, это очень тяжело.
Алексей Кузнецов: Но вспоминать надо, вы полагаете?
Дмитрий Ломоносов: Если позволите, недавно в журнале «Военно-патриотический форум» я высказался на эту тему, я рассказал, что мне известно, как я это видел и ощущал. Я получил такое количество негатива в свой адрес, что мне даже на этом форуме стало находиться неприятно.
Алексей Кузнецов: Негатива – вас ругали или вам сообщали негативные факты?
Дмитрий Ломоносов: Что я оскорбляю женщин…
Алексей Кузнецов: Мне кажется, судя по разговору с вами, вряд ли вы способны оскорблять, наоборот, вы за них, а не против.
Екатерина Пархоменко: Это известная на самом деле ситуация. Когда человек говорит о чем-то болезненном и неприятном, то проще обвинить его во лжи или в очернительстве, чем обратить свое внимание на эти факты и как-то попытаться понять, что произошло. Это на самом деле попытка закрыться от этих фактов.
Дмитрий Ломоносов: Конечно. Один из участников этого форума, очень, кстати, эрудированный человек, хороший специалист, талантливый человек, потому что он писать умеет очень хорошо, он страшно на меня обиделся и обрушился на меня с оскорблениями. У него бабушка воевала, и мои слова о женщинах были и оскорблением в ее адрес. Но я не стал ему отвечать, потому что вряд ли он смог бы расспросить свою бабушку так, чтобы она ему все раскрыла. Она не смогла бы это сделать, даже если и хотела, это ей самой тяжело, наверное.
Екатерина Пархоменко: Скажите, но вы тем не менее собираетесь что-то написать на эту тему, да?
Дмитрий Ломоносов: Мне хочется об этом написать, хотя я не знаю, как к этому подойти. Это вопрос даже психологический, скорее всего, не столько исторический. Но есть и другие темы, которые тоже требуют освещения.
Екатерина Пархоменко: Я почему-то вспомнила Светлану Алексиевич, «У войны не женское лицо». Помните, такая книга была?
Дмитрий Ломоносов: Да. Хотя многое там недописано. Я читал эту вещь.
Екатерина Пархоменко: И вы упоминали еще одну тему…
Дмитрий Ломоносов: Одна из тем, которая сегодня остро требует развития, это вопрос о том, как вели себя наши солдаты на осажденной территории. Фактов здесь нет, исторически подтвержденных, историки об этом умалчивают. Псевдопатриоты говорят, что ничего этого не было и быть не могло, что мы несли освобождение от фашизма, несли знамя и так далее. А другая сторона говорит о том, что там был сплошной вандализм, что миллионы изнасилованных немок и так далее. Если бы была правда сказана, то не было места для спекуляции.
Алексей Кузнецов: Правда, наверное, в том и в другом. Вопрос в том, что освобождение-то, замена одного режима другим – каждый понимает по своему, один историк напишет вам такими словами, другой – другими, и сравнивать эти точки зрения, наверное, единственно возможный способ найти хоть какую-то правду.
Дмитрий Ломоносов: Чтобы убрать почву для спекуляций, надо сказать о том, что на самом деле было. Во-первых, ответить на вопрос: а было это или нет на самом деле? Я, например, как свидетель, скажу, что да, было. О масштабах мне говорить трудно, потому что я мало знаю, я только видел то, что на моем пути встречалось, но это было. Мало того, что это было, это поощрялось. Еще во время войны и сразу после войны солдату разрешили посылать домой посылки, хотя в России посылки почта не принимала, а с оккупированной территории можно было послать посылку. Спрашивается: что мог послать солдат с оккупированной территории?
Екатерина Пархоменко: Трофеи.
Дмитрий Ломоносов: А откуда он возьмет трофеи, когда он находится в оккупированном городе?
Алексей Кузнецов: В окружающих домах, где же еще.
Дмитрий Ломоносов: Ну вот вам, пожалуйста, это поощрялось таким образом.
Алексей Кузнецов: Давайте послушаем еще один звонок. Елена Владимировна из Москвы.
Слушатель: По поводу положения женщин на фронте. Мое мнение такое, что во время любой войны, даже самой благородной, самой освободительной происходит деградация человеческой личности, так или иначе она происходит. Конечно, само представление женщины на войне, женщин там все-таки мало по сравнению с мужчинами, там все это может происходить в зависимости от какой-то ситуации, в которую она попадает. И мне кажется, что сейчас как-то будировать этот вопрос не надо, это понятно, что ничего хорошего во время войны не происходит.
Алексей Кузнецов: Вероятно, Дмитрий Борисович не будет спорить с такой точкой зрения?
Дмитрий Ломоносов: Нет, конечно, здесь спорить не о чем.
Алексей Кузнецов: Вопрос в том - надо или не надо? Тут трудно дать ответ кому-то. Действительно, невозможно представить себе что бы то ни было такого рода. А кто-то считает, как вы, и я с вами согласен, что правду нужно говорить всегда, в любом случае.
Екатерина Пархоменко: Мне тоже кажется, что, в конце концов, это выбор читателя, потребителя информации, хочет он это знать или не хочет. Но если кому-то что-то больно узнавать, это не значит, что эта информация не должна быть опубликована.
Алексей Кузнецов: Да, очень долгое время были те самые «белые пятна», о которых мы говорили. Долгое время запрещали даже говорить о Бабьем Яре, и митинги там проходили стихийные еще в 50-х годах, потом все-таки поставили памятник, сейчас как-то еще более или менее на государственном уровне это стало проходить. Признали Голодомор, как раз в субботу был день памяти, это более ранняя трагедия на Украине. Я думаю, что этих «пятен» еще очень много. Если бы вы, Дмитрий Борисович, используя самые современные средства связи, интернет и блоги, несли эту правду людям, извините за высокий стиль, я думаю, это было бы великолепно. Удачи вам в вашей работе!
Екатерина Пархоменко: Я обратила внимание, что, несмотря на то, что блог действительно свежий, не так много записей, читателей у вас огромное количество, на каждый ваш пост много комментариев приходит, люди с радостью реагируют. Я тоже узнала о вашем блоге от моих френдов и пошла почитать, и мне показалось, что это безумно интересно, когда человек не боится осваивать новую технологию и общаться с более молодыми людьми. Но вы рассказывали, что вы нашли и более или менее своих ровесников по всему миру. Может быть, вы об этом немножко расскажете?
Дмитрий Ломоносов: Ну, во-первых, мне сначала написал из Филадельфии профессор Утехин, работающий там в университете. Он давно уже жил в Америке, недавно, к сожалению, умер. Я с ним очень долго переписывался. Он даже предложил мне заняться научной работой. Он занимался историей философской мысли в России, это его тема. Я ему написал, что я знаю об этом. И он мне предложил писать о Радищеве. Я поблагодарил, сказал, что осваивать эту тему мне уже вряд ли удастся. А потом, к сожалению, я узнал, что он умер. А второй (тоже я о нем недавно узнал через интернет, это в Австралии) даже старше меня года на два. Он бывший власовец, если можно так сказать, хотя власовцем сам-то он не был, его таким признали. Когда он оказался в нашем фильтрационном лагере, когда его военная история стала известна, ему наша дама, капитан госбезопасности, которая с ним занималась, сказала, что, к сожалению, его судьба очень неприятна. Она, очевидно, из симпатии к нему, помогла ему скрыться. Вот такая была история.
Екатерина Пархоменко: Какая романтическая история.
Дмитрий Ломоносов: Он в Западной Германии оказался, там женился и уехал в Новую Зеландию, даже и в Австралию, и в Новую Гвинею, проработал там 17 лет и сейчас обосновался в Австралии, уже много лет там живет. У него есть свой сайт, тоже много он переписывается, уже много лет ему.
Екатерина Пархоменко: Он тоже публикует какие-то свои воспоминания о войне?
Дмитрий Ломоносов: Ну да, у него там есть книга, выложена на сайт, она издана, он мне ее подарил, у меня она тоже дома есть, очень интересная книга, где описана его история. Эта книга и его личность раскрывают то, что малоизвестно – о власовцах. Об этом тоже то, что написано, написано исключительно с позиций политических.
Екатерина Пархоменко: Да, бесконечные спекуляции на эту тему.
Дмитрий Ломоносов: Да, там очень много на самом деле сказано. Власовцы тоже на самом деле одна из серьезных тем, о которой надо говорить.
Алексей Кузнецов: Дмитрий Борисович, не так много времени остается до конца нашего эфира, а такое ощущение, что еще говорить бы и говорить. Я понимаю, что вам реклама лишняя не нужна, но, может быть, вы скажете свой адрес, как найти ваш сайт, чтобы желающие, может быть, еще к вам обратились и вступили с вами в общение.
Дмитрий Ломоносов: Проще всего меня найти можно так. Если войти в «Яндекс», «Гугл» и в «Рамблер», набрать там «Ломоносов Дмитрий Борисович» (инициалы обязательно, иначе попадете на моего однофамильца), там обо мне все что угодно есть, в том числе и сайт.
Алексей Кузнецов: Ну, это самый разумный способ отыскать вас.
Дмитрий Ломоносов: Если диктовать, можно неправильно записать.
Екатерина Пархоменко: Да, это проблема, когда английские адреса приходится диктовать в эфире. Я думаю, что эта передача тоже приведет к вам некоторое количество новых читателей.
Дмитрий Ломоносов: Буду рад встрече.
Екатерина Пархоменко: Мне бы очень хотелось, чтобы вы не оставляли этой своей деятельности, чтобы вы обязательно записывали свои воспоминания.
Дмитрий Ломоносов: У меня только это в жизни и осталось. Что же мне еще в моем возрасте осталось делать?
Алексей Кузнецов: Ну, надеюсь, что не только. С молодыми читателями, авторами ЖЖ легко вы общаетесь?
Дмитрий Ломоносов: Да, у меня как-то получается с ними. Они мне пишут, иногда странные вещи пишут. Но тем не менее я нахожу общий язык.
Алексей Кузнецов: Желаем, чтобы у вас было побольше поклонников всяких возрастов. «Живому журналу», как известно, возрасты все покорны.
Екатерина Пархоменко: Мне показалось, что Дмитрий Борисович такой живой пример того, что пространство интернета и блогов в частности – это вовсе не место, где резвятся школьники, студенты и так далее, а что это возможность общения для самых разных людей.
Алексей Кузнецов: Спасибо большое! Желаем вам здоровья, счастья! Поздравляем с прошедшим днем рождения!
