Виктор Резунков: В Санкт-Петербурге решением городского суда приостановлен выход в свет еженедельной газеты «Новый Петербург» в связи с тем, что, как сказано в заключении судьи Антоневич, «данная газета осуществляет противоправную деятельности по распространению материалов, содержащих признаки экстремизма». В редакции проведены обыски. А за несколько дней до этого, как минимум, на два месяца арестован корреспондент этой газеты, один из ее основателей Николай Андрущенко. Можно по-разному относиться к газете «Новый Петербург». Некоторые считали и продолжают считать его рупором национал-патриотов, некоторые – истинно народной газетой, на страницах которой публиковались жалобы петербуржцев на беспредел чиновников. Как бы там ни было, это была газета, газета, которая выходила в течение 17 лет каждую неделю в Санкт-Петербурге. Что послужило причиной ее закрытия сегодня? Насколько сегодня журналист в России защищен от произвола властей? В этом и многом другом мы попытаемся разобраться. В Петербургской студии Радио Свобода главный редактор газеты «Новый Петербург» Алексей Андреев и главный редактор интернет-издания «Лениздат.Ру» Дмитрий Жвания.
Алексей, давайте вы вначале расскажите хронологию предстоящего. Насколько я знаю, вы были у нас две недели назад, и именно после того, как вы вышли из студии Радио Свобода , начались все эти события.
Алексей Андреев: Да. Так оно и было. Буквально когда я вышел из студии, мне позвонили, я включил телефон и увидел, что много звонков. Мне позвонили и сказали, что в редакции идет обыск. Потом удалось мне туда пройти вместе с адвокатом, и выяснилось, что в редакции обыск действительно идет. И по делу уголовному, возбужденному в связи с публикациями Николая Андрущенко о работе жилищного комитета. То есть есть заявление председателя жилищного комитета в прокуратуру, в котором он просит возбудить против Андрущенко дело о клевете. В связи с этим делом идет обыск. Надо сказать, что сотрудники, проводившие обыск, это были представители РУБОПа и Следственного управления ГУВД, они проводили обыск довольно корректно, они записали с главного редакционного компьютера много информации и удалились. Но уже вечером того же дня мы узнали, что проводится обыск на квартире у Николая Андрущенко. Что можно искать вообще по делу о клевете? Если она совершена, то единственное, чтобы человек не отказался, чтобы выяснить, кто это сделал, кто совершил, соответствует ли это понятию клеветы и так дальше. Но вот обыск проводился у Андрущенко. Надо сказать, что адвокатов в тот момент у него еще не было. А уже на следующий день в суде было предъявлено требование прокуратуры по поводу того, чтобы задержать его на время следствия, содержать его под стражей. Причем дело, которое рассматривалось в суде и по которому предлагалось его поместить в следственный изолятор, было уже совсем другим. Он обвинялся по статьям о препятствовании правосудию, 294 ст., и клевета на судью, связанная с обвинением этого судьи в тяжком преступлении, 298 ст. 3 ч. Надо сказать, что именно вот эта вторая статья считается средней тяжести и вроде бы дает какое-то основание судье соглашаться с требованием обвинителей о том, чтобы отправить человека в следственный изолятор. Но я должен сказать, что, конечно, ни один из адвокатов, с которыми мне приходилось обсуждать все это дело, в том числе и те, которые никак не сочувствуют Андрущенко, не нашел никаких вообще оснований для того, чтобы содержать человека в тюрьме. То есть человек 64 лет, человек с букетом хронических заболеваний. Почему обязательно его держать в тюрьме? Почему нельзя ему дать находиться на свободе и приходить на допросы? Получается, что это была такая форма давления на человека. И видимо, знак для всех нас, сотрудников редакции, что дело очень серьезное. А 23-го числа нам было предъявлено первое предупреждение за экстремизм.
Виктор Резунков: Это уже газете непосредственно.
Алексей Андреев: Да, именно газете, редакции. Росохранкультура как лицензирующий орган предъявила нам это предупреждение. Обвиняли нас в экстремизме, который содержался якобы в статье Николая Андрущенко «Почему надо идти на «Марш несогласных». Эта статья была опубликована 15-го числа в газете. Но уже 29-го числа Росохранкультура в городской суд подала иск о закрытии газеты. Причем опирался этот иск и на первое это предупреждение от 22 числа, и указывалось, что в газете есть и другие экстремистские проявления. И судья Антоневич в порядке обеспечения этого иска Росохранкультуры тут же приняла определение, без нашего участия, надо сказать, о приостановке выпуска газеты. Поэтому мы сейчас, с юридической точки зрения, можем говорить именно о приостановке газеты. Но фактически, конечно, это говорит о том, что вопрос, наверное, предрешен.
Виктор Резунков: Дмитрий, вы внимательно наблюдаете ситуацию, которая складывается на медиа-поле в Санкт-Петербурге. Что вы можете сказать по поводу этого? Есть здесь признаки введения предварительной цензуры?
Дмитрий Жвания: Без всякого сомнения. И «Новый Петербург» - не пионер на этом поприще. Приблизительно такая же ситуация несколько лет назад произошла с газетой «Лимонка», которая тоже считалась одиозной, тоже считалась рупором национал-патриотов или каких-то других сил. Ее закрыли, и теперь газета выходит под другим названием. Но сообщество журналистское никак не прореагировало на тот факт, потому что опять-таки репутация газеты «Лимонка» не позволяла им, цивильным журналистам, вступиться за такое издание. Когда мы узнали о происходящем с газетой «Новый Петербург», мы, несмотря на то, что не являемся поклонниками этого издания, тут же стали информировать сообщество о ситуации. Единственное, что хочу сказать об Андрущенко, это, конечно, то, что он держится под стражей, это вне рамок добра и зла. Потому что оставить человека под стражей можно по определенным заключением, что человек будет оказывать давление на следствие, на свидетелей, будет заметать следы, уничтожать улики и так далее. Какие будет улики уничтожать Андрущенко, если он останется на свободе, непонятно.
То есть, конечно же, на примере газеты «Новый Петербург», которая имеет репутацию маргинальной на петербургском медиа-рынке, отрабатывается схемы, которые потом будут задействованы в отношении других изданий. Не исключено, что тех изданий, где проводится либеральная позиция, позиция демократическая. Что касается национал-патриотической направленности некоторых статей газеты «Новый Петербург», то я даже не считаю, что это плохо. Потому что такие мнения есть в нашем обществе, и они должны быть представлены в прессе тоже, если они не ведут к каким-то погромным настроениям. И в этом смысле я бы даже сказал, что «Новый Петербург» играл роль как раз таки усмирителя погромного, может быть, настроя. Потому что в более-менее спокойном ключе обсуждала те или иные проблемы, которые кажутся актуальными людям с такими мнениями.
Виктор Резунков: В интернет-издании «АПН Северо-Запад», кстати, и в издании «Лениздат.Ру» была помещена фотокопия документа. Это очень интересный документ, это письмо УБОПа при ГУВД Санкт-Петербурга Ленинградской области, полковника милиции Степина руководителю Следственного комитета при Прокуратуре Санкт-Петербурга Андрею Лавренко. И вот в этом письме, в частности, господин Степин пишет: «Сообщаю, что в результате проведения оперативно-розыскных мероприятий получена информация в отношении Андрущенко Николая Степановича, который является учредителем ООО «Издательский дом «Новый Петербург» и называет себя «действительным тайным советником Санкт-Петербурга». Алексей, можете этот абзац прокомментировать?
Алексей Андреев: Только странно очень звучит. Дело в том, что депутаты Петросовета первого, демократического, который наделал много шума по всей стране, им было присвоено звание действительным государственных советников Санкт-Петербурга.
Виктор Резунков: Андрущенко был депутатом.
Алексей Андреев: Да, он был депутатом, у него есть это звание.
Виктор Резунков: Дальше пишет начальник УБОПа: «Из информации следует, что он под заказ осуществлял сбор и фальсификацию фактов, которые выдает за компрометирующую информацию в отношении неугодных заказчикам объектов, в том числе и должностных лиц правоохранительных органов Санкт-Петербурга». Вот этот абзац интересно, вы можете прокомментировать, Дмитрий?
Дмитрий Жвания: Что касается непосредственной работы господина Андрущенко, я думаю, что в этой проблеме должны разобраться прежде всего коллеги по изданию. И если они докажут обратное, я буду только рад. Что касается самого абзаца, то и проблемы работы с так называемым компроматом, откуда эта проблема вытекает? От того, что добиться комментариев от государственных органов практически нереально. Собрать информацию по открытым источникам, которой должны делиться государственные органы с журналистами, нереально добыть. Поэтому журналисты, естественно, находят источники, которые не являются официальными, находят источники, которые, может быть, даже в чем-то сомнительны, для того, чтобы подготовить острые материалы. И, может быть, с формальной точки зрения, да, это является компрометацией. Но с фактической точки зрения, я сейчас не говорю о конкретном случае, поэтому я просто не знаю, не посвящен, а в целом, может даже выглядеть как клевета. Но что если, допустим, тот или иной чиновник замешан в системе коррупции в горзаказе? И если эта информация собрана путем работы с источниками, с так называемым сливом? И кроме того, здесь такая есть проблема двойных стандартов. Когда власти нужно организовать было слив, то этот слив проходил. И те люди, которых нужно было очернить, были очернены. И защитить свою честь и достоинство не смогли. И УБОП в самой меньшей степени помогал как-то защититься от этой клеветы.
Виктор Резунков: Кстати, вчера «Эхо Петербурга» и «Фонтанка.Ру» распространили сообщение, что с сегодняшнего дня пресс-служба ГУВД Санкт-Петербурга будет давать комментарии только после получения письменного запроса от редакций.
Дмитрий Жвания: Я даже знаю, почему он так ответил.
Виктор Резунков: Об этом вчера сообщил Вячеслав Степченко. На вопрос о том, когда в таком случае будет получен ответ, Степченко сказал: «Надо знать законы. Вы же – журналисты. Ответ вы получите в течение десяти дней». В течение нескольких многих лет письменные запросы в адрес ГУВД не требовалось.
Дмитрий Жвания: У нас есть целая папка запросов в ГУВД Санкт-Петербурга, на которые мы не получили ответа. Более того, я подшил все эти запросы и отдал лично в руки господину Степченко в апреле этого года, когда разбиралось избиение журналистов на «Марше несогласных». Ни ответа, ни привета. Почему такое постановление издано, и почему Степченко вынужден так выступать? Я подозреваю, что проблема в том, что на портале ЗАКС.Ру был выложен аудиоролик, где господин Степченко говорит, что во время последнего «Марша несогласных» не задерживались кандидаты в депутаты Государственной Думы.
Виктор Резунков: Это в ноябре.
Дмитрий Жвания: Да, а эта его фраза несколько раз повторяется. А иллюстрируется это все фотографиями задержания кандидатов в депутаты Государственной Думы. Естественно, видимо, он получил по шапке, наш кикбоксер. И теперь вынужден… Ему сказали: «Парень, есть закон – десять дней». Но мы уже ждем не десять дней, а десять месяцев ответа на многие запросы – так ничего не получено, никто не парится на этот счет и париться не будет. Потому что им наплевать. Им главное – мнение начальства, а не мнение прессы.
Виктор Резунков: Алексей, еще одно обвинение, которое якобы инкриминируется Николаю Андрущенко, это то, что он является «рупором осужденного за совершение особо тяжких преступлений Шутова Юрия Титовича, приговоренного к пожизненному заключению». Газета «Новый Петербург» постоянно обвиняется в том, что она издается чуть ли не на деньги Юрия Шутова. Что вы можете сказать по этому поводу?
Алексей Андреев: Юрий Шутов – это известный публицист своего времени. Он написал несколько книг, он ведь работал в кабинете Собчака, и поэтому как автор он был очень интересен. Я лично сам его приглашал как автора в газету. Потом, естественно, мы не могли его бросить, когда происходили с ним вот эти все события, в том числе его судили. Ведь тут много очень вопросов, в том числе и по суду. Что касается финансирования, то если бы оно, то, конечно, легко бы отследили соответствующим службы, и мы бы давно закрылись. Нас закрывают совсем другие люди, совсем другим путем. Что касается Юрия Шутова, то я могу сказать так: если вы поймали такого политического, кстати говоря, противника, если вы его обвиняете в столь тяжких преступлениях, так провели бы открытый суд, кстати, с присяжными, и тогда бы все общество убедилось, что вот, наконец-то, мы узнали, что вся его литература – это не более чем прикрытие страшных преступлений. К сожалению, такого суда не было. Был вообще заочный суд. И страшно было туда идти, потому что это было в «Крестах». Получилось очень неубедительно. Когда я разговариваю с адвокатами, конечно, адвокаты всегда будут защищать своих подзащитных, но некоторые из них, которые профессионалы, работали в органах, аналитики, они говорят: «Я никаких преступлений не усматриваю. Ничего доказать не удалось».
Виктор Резунков: Депутаты Госдумы четвертого созыва, целая группа, обратилась сейчас, насколько мне известно, и к Путину, и в Следственное управление. А вы что думаете по поводу этой ситуации с Юрием Шутовым?
Дмитрий Жвания: Ну, это немножко выходит за рамки обсуждения собственно прессы. Но я считаю, что опять все претензии к газете «Новый Петербург», а именно все рассуждения, что ее финансирует Шутов, они от чего происходят? От того, что другие издания в общем и целом не рассматривают это дело с Шутовым, которое, как минимум, очень спорное, и требуют широкого общественного обсуждения и информирования общественности об этом деле. А поскольку этого нет, то то издание, которое все-таки выносит на свои страницы эту тему, естественно, подозревается во всяких тайных махинациях, в тайном финансировании. Учитывая, что сейчас в России распространено так называемое криминальное сознание, то понятны те подозрения. И в общем, они даже банальны. Ничего оригинального в этих подозрениях нет.
Виктор Резунков: Еще одно обвинение в отношении Николая Андрущенко выглядит так: он тесно связан с лидерами оппозиционных партий, такими, как Сергей Гуляев и Ольга Курносова, «Объединенный гражданский фронт». Любопытно, что это вошло в список всех особенностей.
Дмитрий Жвания: Вы зачитываете этот документ, который я тоже читал, мы выкладывали его на сайт «Лениздат.Ру». Он напоминает мне вот эти документы обвинений, которые выдвигались, скажем, против противников Робеспьера во время Французской революции, против противников Сталина во времена Большого террора. Так называемый метод Амальгамы. Вот во всем виноват человек. Он и Шутова продвигает, и с Курносовой сотрудничает. Начнем с того, что есть просто фактические ошибки. Этот парень Степин плохо работает, потому что Гуляев не входит в «Объединенный гражданский фронт» и не имеет отношения к ОГФ. Связан или не связан? Наверное, как журналист, который пишет о делах оппозиции, он связывался и брал интервью у того и другого человека. Так мы тоже брали, и я постоянно беру комментарии у Гуляева. Я знаю, что на Радио Свобода эти люди появляются. Что делать, если другие издания не хотят слушать, и им запрещено транслировать мнение оппозиции, даже радикальной в лице Сергея Гуляева? Сергей Гуляев, как только лишился депутатского мандата, он просто лишен выхода на широкое медиа-поле, для того чтобы донести свое мнение до людей, до горожан.
Виктор Резунков: Вот еще одно обвинение: «Николай Андрущенко продолжает вести свою «политическую борьбу», используя различные средства массовой информации, в которых публикует искаженную информацию, направленную на подрыв авторитета руководства государственных органов власти в Санкт-Петербурге и в целом России». Как вам это нравится?
Дмитрий Жвания: Вот этот абзац – этим все сказано, подрыв авторитета. Любая критика воспринимается сейчас как подрыв авторитета. То есть органы государственной власти – это нечто такое, что нельзя вообще подвергать сомнению, их деятельность. И любой журналист, любой общественный деятель, активист, который как-то пытается достучаться до общественного мнения, сказать, что в органах государственной власти есть коррупция, есть кумовство, есть взяточничество, есть просто силовые приемы, недопустимые в цивилизованном обществе, даже в обществе, где процветает «суверенная демократия». Недопустимы такие методы силового воздействия, когда человека на седьмом десятке держат в клетке с хроническими заболеваниями.
Виктор Резунков: Алексей, а как сейчас складывается ситуация с газетой? Какие последние новости?
Алексей Андреев: Ситуация складывается очень печальная. То есть газету не просто приостановили и закрыли, потому что у газеты ведь есть подписчики, их надо как-то обеспечивать продуктом, они деньги заплатили. Но самое главное, что идет очень-очень тяжелое настроение у людей. В частности, по делу о клевете на Лукманова. Вызывают сотрудников, выглядят они запуганными, и, видимо, все это идет в очень печальную сторону. Я уже не говорю о том, что закрыта газета, и, видимо, закроется само предприятие, которое ее издавало. То есть, видимо, дело ведут к тому. Но еще более тяжелое, что в явной форме мы ощущаем личную угрозу для себя как для руководителей газеты. И другие сотрудники тоже очень боятся. Во всяком случае, это так.
Виктор Резунков: Валентин из Рязани, пожалуйста.
Слушатель: Скажите, пожалуйста, вот эти термины «совесть», «авторитет» разве являются юридическими терминами? И еще, не следует ли из такой постановки вопроса правоохранительными органами, что «красное колесо», о котором писал Солженицын, опять покатилось по России?
Виктор Резунков: Дмитрий, может быть, вы скажете, насколько, по вашему мнению, вы следите внимательно за ситуацией со средствами массовой информации в Санкт-Петербурге, как сейчас все это выглядит? Вообще, ухудшается ситуация, и сколь быстро?
Дмитрий Жвания: Самая главная проблема на медиа-рынке – это монополизм и подконтрольность СМИ. И в связи с этим если это колесо, как сказал ваш слушатель, и покатилось, то оно покатилось не таким традиционным способом, когда закрывается одно за другим оппозиционные издания. В принципе, нет. Для того, чтобы, за исключением двух-трех изданий, для того, чтобы этого не произошло, были загодя приняты меры, когда пришли на рынок крупные монополисты, были заплачены крупные деньги, созданы медиа-холдинги. И естественно, эти издания не позволяют себе никакой фронды.
Виктор Резунков: Понятно. Добрый нам пишет: «А вы разве не поняли еще, что настало время думать, что публиковать, а от чего отказаться? Тем более, призывы идти на «Марши несогласных». Хитрее надо быть, время такое настало». Как вам это нравится?
Алексей Андреев: Я думаю, что время действительно настало именно такое. Лучше вообще молчать и ждать, когда за тобой придут. Это время уже в России было. А что касается призывов на «Марши несогласных», то я скажу так, нам вручили предупреждение за статью об экстремизме. И главный вывод экспертного заключения такой, что в тексте статьи Николая Андрущенко «Почему мы пойдем 25 ноября на «Марш несогласных»» имеются сведения, информация, направленные на навлечение позора, бесчестье, порочащие лицо, замещающее государственную должность в Российской Федерации. Вот на таком уровне они собираются принимать решение. Ведь в конце концов законы пишутся не для экспертов. Законы пишутся для граждан, чтобы они их соблюдали. Мы знаем закон об экстремизме, и я уверяю вас: нет в этой статье никакого экстремизма, даже при всем желании найти нельзя. Конечно, эмоциональная форма обращения человека, который много работал с разными источниками и пришел к определенным выводам.
Виктор Резунков: Дмитрий, сейчас разворачивается большое судебное разбирательство между «Коммерсантом» и главой «Финансгрупп» Олегом Шварцманом. И здесь как раз выясняется, что на самом деле можно дать интервью, потом от него отказаться, и более того, даже предложить журналисту, который брал интервью, Максиму Кваше выпить яду в прямом эфире. Как это все выглядит, с точки зрения защищенности журналиста?
Дмитрий Жвания: Насколько я знаю, интервью Шварцманом было завизировано и подписано на каждой странице. И видимо, совет Шварцмана «выпить йаду», как на форумах пишут, - это такая попытка остроумно вывернуться из не очень приятной ситуации, в которой он сам оказался. Видимо, его попросили «ответить за базар», как говорят, видимо, в его среде, точнее в среде тех людей, о которых он рассказал в интервью. И он вынужден теперь сваливать все на журналиста. В такой ситуации, в которой оказались журналисты «Коммерсанта», время от времени оказываются практически все журналисты. Всякие бывают вещи, когда не сохранилась запись интервью, сейчас даже иногда не принимается как улика запись на магнитофоне. Даже если ты взял интервью: «Вот же он говорил, вот пленка». А это может не быть расценено как доказательство того, что интервьюируемый персонаж говорил те или иные вещи. Поэтому, конечно же, когда ты берешь интервью, ты все время ходишь как по лезвию бритвы. Потому что в любой момент человек, который сказал свои слова, может соскочить. И при этом он будет в белом жабо, а ты будешь в полном, извините, дерьме после этого. Это большая проблема. И, например, газета «Версия» в Питере с этим сталкивалась, когда они взяли интервью у самого крайнего национал-патриота в Санкт-Петербурге Беляева, и не сохранилась запись, наверное, по нерадивости журналистки, и газете было тоже предъявлено предупреждение о распространении экстремистских взглядов. И было трудно доказать обратное, что это не их мнение, а мнение интервьюируемого, тем более, что оно было подверстано к статье против убийств на национальной и расовой почве.
Виктор Резунков: Как вы сами считаете, надо брать интервью у национал-патриотов такого уровня?
Дмитрий Жвания: Я думаю, что необходимо. Надо просто грамотно брать эти интервью. Естественно, если «а теперь расскажите, что вы думаете об этом?» И вот он тебе расскажет, и ты все это поместишь. Наверное, это не совсем правильно. Пускай он тогда издает свое мнение в листовках. Зачем за него эти листовки издавать? А если человек знает, чем он занимается, знает, что такое политическая журналистика, достаточно подготовлен, подготовленным идет на интервью, выстраивает различные сценарии развития разговора, и тогда в состязательной форме можно ставить. Причем не только с национал-патриотами, с любыми политиками, с либералами, с борцами с чем угодно, с последователями «суверенной демократии». Всегда интервью должно носить состязательный характер. Если оно такой характер не носит, либо это не грамотное интервью, либо это заказное интервью.
Виктор Резунков: Алексей, Николай Андрущенко ведь обвиняется еще и в том, что он использовал какие-то материалы прослушки и так далее?
Алексей Андреев: Я видел, что в этой разработке Степина это содержится. Я думаю, что что касается прослушек и так далее, то ведь их ведут спецслужбы. Если там есть такие сотрудники, которые сами же раздают эти прослушки налево и направо, то, наверное, надо бы найти этих сотрудников, а потом уже выяснить, чтобы впредь до журналистов какие-то прослушки не доходили.
Дмитрий Жвания: Еще важно выяснить, почему эти прослушки велись, на каком основании? Кто давал разрешение прослушать? Мы все знаем, что телефоны прослушиваются у ряда людей. Но кто дал санкцию? Мы не видим здесь нарушения закона, целого ряда, букета законов. И закона о нарушении персональных данных, и просто-напросто закона о внедрении в личную жизнь. С этим надо разобраться. А человек пишет от чистой души, что работал с прослушкой телефонов. Так, не он же ее делал, эту прослушку. Его же коллеги. К ним пускай обратится с этим вопросом.
Виктор Резунков: Владимир, Новгородская область, пожалуйста.
Слушатель: Вы перечитывали ряд тяжких обвинений Николаю Андрущенко. Я следил за дыханием, и думал: вот сейчас найдут где-нибудь пистолет или наркоту. Но, слава Богу, пронесло. Не додумались.
Виктор Резунков: А, собственно, уже даже появились какие-то высказывания разных людей по поводу чуть ли не психической невменяемости?
Алексей Андреев: Лукманов сказал. Более того, он сказал, что ему в общем-то наплевать на Андрущенко и на «Новый Петербург», и он вообще об этом сам узнал из газет. Вроде он как и заявления даже не писал.
Виктор Резунков: Очень в духе старых времен советских.
Алексей Андреев: Да, я думаю, что это действительно в духе старых времен. Я должен сослаться на одного из адвокатов, который занимался сугубо уголовными делами, а сейчас ознакомился с этим делом. И он потрясен и говорит, что он впервые в жизни оказался в диссидентском деле. Так вот, не только же Лукманов. Почему-то вдруг и Андрей Константинов в газете «Тайный советник» пишет так, что по статьям Андрущенко можно предположить, что это глубоко больной человек. И Андрей Константинов может понять, что если бы его, Андрущенко, например, принудительно госпитализировали. То есть, понимаете, гуманисты такие в штатском.
Виктор Резунков: Виктор, Москва, пожалуйста.
Слушатель: У вас был разговор о прослушках. Когда пишется статья и ссылается на прослушки, мне кажется, нужно указывать, откуда они попали к корреспонденту. А так можно просто сказать, что где-то как-то и чего-то. Я считаю, что это просто потом недоказуемо, и каждый будет говорить, что я не знаю, я не слышал.
Дмитрий Жвания: Верно, конечно. В этом и есть одна из проблем работы с информацией острой и не компрометирующей, а обличающей даже. Потому что очень редко по вполне понятным причинам люди, которые делятся с тобой этой информацией, готовы с открытым забралом выступить в прессе и обвинить людей, на которых они принесли так называемый компромат. И, к сожалению, в нашей журналистике последнего времени часто можно было встретить так называемый слив, либо вообще издание дистанцируется от обсуждения острых проблем. Но здесь я уже говорил об этом, что постоянно приходится держать ухо востро, потому что когда ты пишешь о каких-то вопросах, связанных с коррупцией, например. Пожалуй, один из самых коррумпированных механизмов – это механизм госзаказа, горзаказа. Там свои прикормленные фирмы, фирмы-однодневки. Все это в принципе механизмы известные, явно завышенные сметы и прочие вещи. И вдруг появляется какой-то человек, который готов рассказать еще больше. И вот тут появляется вопрос: а чего это он так заинтересован поделиться с тобой информацией? Приходится, конечно же, искать, проверять, а если невозможно это доказать, приходится и отказываться от этой информации, просто брать ее на заметку. К сожалению, конечно, таких мастеров, как те журналисты, которые довели дело до Уотергейтского скандала, не так много в нашей прессе. Что греха таить, с этим работать очень сложно, с острыми фактами.
Виктор Резунков: Алексей, я вспоминаю еще историю, когда только-только Владимир Путин еще даже не был избран президентом, газета «Новый Петербург» опубликовала распечатку исследования, характеристики Владимира Путина. В ФСБ, тогда ФСК были такие распечатки. Вот откуда тоже такая утечка? Не знаете, не помните эту историю?
Алексей Андреев: Историю эту я помню. Эта информацию тогда в редакцию приносил Юрий Шутов. И надо сказать, что она к тому времени уже была довольно распространена, в частности, в интернете. Но когда Владимира Путина назначили премьер-министром, я помню, что Андрей Пионтковский и другие ссылались именно на нашу газету и на нашу справку. Конечно, к сожалению, мало информации. Ведь если человек приступает к работе в любой государственной должности, наверное, общество имеет право все знать об этом человеке, включая даже, извините, болезни все. Именно и только потому, что он приступает к такой должности.
Виктор Резунков: Да, но тогда не было никакой реакции со стороны властей.
Алексей Андреев: Мы не знаем, какая была реакция. Может быть, собственно говоря, посадка Шутова была такой реакцией. Много есть версий, которые мы даже обсуждать не можем. Я только одно хочу сказать, что касается преследования за компромат или что-то в этом духе, понимаете, ведь это обязанность прессы. Россия вошла в Совет Европы. И в прецедентных решениях Европейского суда по журналистским делам прямо так говорится: «Пресса – цепной пес гражданского общества. Ее обязанность – подозревать государственных чиновников, бегать за ними и искать компромат на них». «Цепной пес» - это фраза из решения Европейского суда. Это наша обязанность, они нас хотят лишить этой обязанности. Или, может быть, Санкт-Петербург выходит из состава России? Я не знаю.
Дмитрий Жвания: Эта проблема еще вытекает из того, что механизмов общественного контроля над чиновниками нет, реального контроля над их деятельностью нет. Поэтому единственный механизм, с помощью которого можно как-то контролировать деятельность государственных органов и непосредственно персонально чиновников, это те остатки не встроенных в большие медиа-холдинги изданий писать об этом, проводить журналистские расследования и вскрывать какие-то нелицеприятные для власти факты. Учитывая апатию населения в политическом плане и отсутствие механического контроля, другого механизма сейчас просто нет. Дело тут не только в Совете Европы, дело в реальном положении вещей в нашем обществе. И если не будет и этого механизма, механизма контроля со стороны прессы, то на самом деле мы получим совершенно беспринципный и обнаглевший госаппарат разожравшихся чиновников, которые будут говорить одно, а делать совершенно другое. Как собственно, сейчас во многом мы это имеем. Но дальше будет больше. Пока все-таки то, что пишется в прессе, говорится в прессе, чиновники боятся. Не случайно поэтому такая болезненная реакция на те или иные публикации. Не случайно поэтому существуют целые отделы в администрациях, которые следят за всеми публикациями в прессе, осуществляют так называемое медиа-сопровождение тех или иных инициатив власти и государственных органов, естественно, в положительном ключе. Проще говоря, занимаются пиаром власти. Если бы они недооценивали прессу, то этого бы не было. Но если пресса не будет заниматься острыми темами, то и в принципе чиновники будут чувствовать себя совершенно спокойно. И от этого если кто проиграет, то только наше общество.
Виктор Резунков: А вот другой скандал, который сейчас тоже развернулся. На страницах «Российской газеты» сегодня опубликовано большое заявление политологов российских, которые, в частности, заявляют: «Несколько дней назад в прессе появились публикации, источником которых является заявление неизвестного нам господина, поставившего под сомнение профессиональные качества и деловую репутацию одного из самых известных журналистов и главных редакторов России, нашего коллегу в сфере политической аналитики Виталия Третьякова». И дальше они сообщают о том, как на самом деле это все неправильно, и какой заслуженный человек Виталий Третьяков. Как, по вашему мнению, Дмитрий, насколько легко такими публикациями, может быть, заказными, вызвать действительно негативную реакцию общества в отношении того или иного журналиста.
Дмитрий Жвания: Я вообще удивлен этой проблеме с Третьяковым. Я его последний раз видел во время подведения итогов выборов на одном из центральных каналов. И он, похоже, был очень рад тому, что «План Путина» поддержало большинство населения. Во всяком случае, то, что он говорил, было похоже на то, что он рад. Но на месте Третьякова может оказаться каждый. И я как человек, который не настолько известен, не сравнить с господином Третьяковым, и то стал жертвой двух заказных материалов. Что якобы я расхищал какие-то бюджеты, которые выделили антиглобалистам на проведение антисаммита. Причем прямо меня не называли, называли «картавым троцкистом». Так построена статья, что вроде бы как все понятно, но прямо не подкопаешься, кто я. Я не троцкист, картавый, но не троцкист. Но когда в рамках статьи, вроде бы все понятно, это Жвания. И естественно, репутацию подмочить очень легко. И самое главное, что вот за такие публикации никто ответственности не несет. Если ты не чиновник большого ранга, если ты не являешься ключевой фигурой госаппарата, ты забудь о защите своей части и достоинства. Нет, если хочешь провести весь остаток дней своих в судах, пожалуйста, можешь заняться этим. Но боюсь, что с Третьяковым, конечно, ситуация не такая простая, поскольку он – видная фигура, и разбирательство будет. Но опять-таки хорошо, что он – видная фигура, потому что на его примере можно будет показать, насколько сейчас то, что называется честью и достоинством, не защищено в нашей стране. Любое чмо может где-то что-то вякнуть или разместить заказной материал, и уже на тебя будут смотреть косо: что-то не так с этим парнем, он сплоховал.
Виктор Резунков: А вам не кажется, Дмитрий, у вас недавно на портале было опубликовано сообщение о том, что с 2008 года Швеция прекращает финансирование всех медиа-проектов в России. И здесь обсуждается, что, с одной стороны, это пишет председатель организации сотрудничества северных стран «Баренц-пресс» Елена Ларионова, шведы дали понять: хватит уже сосать из нашей маленькой страны, у вас своих денег достаточно. А с другой стороны, они заявляют: мы помогали вам, как могли, тратили на поддержку демократии. А как только стало понятно, к чему это все в итоге приводит, просто свернули проекты. «Если вам не нужна демократия, живите, как в Зимбабве», - намекнули они. Не кажется вам, что такая реакция уже в Швеции, это один из примеров, свидетельствует о том, что медиа-пространство у нас уже перестает быть демократическим совсем?
Дмитрий Жвания: Это реакция на все то, что связано, например, с НКО. То есть сейчас любое некоммерческое и негосударственное объединение, которое получает какие-то гранты, автоматически попадает в ранг, которые «хотят поживиться за наши коврижки», в ранг «шакалов», которые «шакалят у иностранных посольств». И естественно, люди, которые участвуют в этом процессе, это мировая практика, выделение грантов на научные исследования, на развитие средств массовой информации, она здесь не проходит в связи с той атмосферой, которая создана властями прежде всего.
Виктор Резунков: Алексей, подведите итоги, что будет делать «Новый Петербург»? Что вы собираетесь предпринимать? Я знаю, что собирается митинг в поддержку Николая Андрущенко.
Алексей Андреев: Да, митинг готовится. Но еще пока не очень он зарегистрирован, то есть заявка на него была подана вовремя, но пока еще не согласовано место, на котором это может происходить. Был заявлен митинг на 13-е, на четверг, в традиционный день выхода газеты, где-то на четыре часа. Сначала организаторы просили место около памятнику Гоголю на Малоконюшенном, но им вроде бы предложила администрация Центрального района парк имени Чернышевского. Но пока это еще не точно, поэтому говорить об этом рано.
Что касается газеты, то мы издали другую газету в этот четверг. Она у нас была зарегистрирована давно и выходила по спецпроектам. Она называется «Минуты века». Но надо прямо сказать, что большинство торговых сетей, видимо, получили приказ, хотя мы заранее согласовали по поставке, но они газету не продают. Надо сказать, что в этот раз характеристика нашего общества и нашего бизнеса, есть огромный спрос на нашу газету, люди звонят, тысячи буквально людей. Во-первых, это постоянные читатели, а во-вторых, новые вдруг узнали, что что-то тут такое происходит, и им захотелось посмотреть. Но наш бизнес торговый не откликается почему-то на это.
