Корреспонденту журнала New Times Наталье Морарь было отказано во въезде в Россию. В данный момент журналистка находится в Кишиневе. Об обстоятельствах, предшествовавших случившемуся, и о возможных причинах отказа г-жа Морарь рассказала Радио Свобода.

- Редакция журнала New Times направила запросы сразу в несколько ведомств, в том числе ФСБ, Министерство иностранных дел, и Федеральную миграционную службу. Будет ли ответ?

- По закону должен они обязаны ответить. Другой вопрос, что они там напишут и что ответят. Вчера, когда я была в посольстве, я рассчитывала услышать внятные объяснения, поскольку в воскресенье, когда меня не пускали на границе и всю ночь держали в помещении для депортируемых, мне сказали, что я смогу услышать внятные объяснения только в двух местах: в центральном аппарате ФСБ на Лубянке и в посольстве Российской Федерации в Молдавии. Я пошла в посольство, мне там ничего не сказали, развели руками, сказали, что обо мне они узнали только из средств массовой информации и крайне удивлены сложившейся ситуацией. Поэтому какой ответ мы получим из этих трех названных ведомств, я не знаю. Но это не мешает нам готовить судебные иски, этим занимается адвокат, и, насколько мне известно, мы готовим иск, в том числе и против Федеральной службы безопасности России.

- Вам удалось встретиться с послом?

- Дело в том, что, чтобы встретиться с послом, нужно заранее договариваться о встрече, а я просто позвонила им утром, сказала, что я сейчас приду, хочу услышать объяснения. Со мной встретился начальник консульского отдела посольства Российской Федерации, его заместитель, то есть люди достаточно высокопоставленные в посольстве. Они очень дружелюбно себя вели со мной, я бы даже сказала, что они были немного взволнованы. Они до встречи со мной, видимо, уже ознакомились с прессой, в том числе и с вчерашней российской, и поняли, что умалчивать и ничего не делать не получится.

Они просили меня написать заявление на имя посла Российской Федерации, что я и сделала, и обещали в ближайшее время поспособствовать тому, чтобы я в письменном виде получила объяснение причин, почему мне запрещен въезд на территорию Российской Федерации. Я потребовала сделать это в письменном виде, потому что нам необходимо это для судебных разбирательств, чтобы было, что предъявлять в суде.

- Как вы думаете, почему отказали во въезде? Это работа в журнале, ваше расследование или все-таки есть иная причина?

- Я это связываю исключительно с моей профессиональной деятельностью, с моей работой в журнале New Times, с моими расследованиями. Наверное, последней каплей была последняя статья, последняя публикация в номере от 10 декабря, которая называлась «Черная касса Кремля», где я описывала незаконную схему финансирования избирательной кампании через администрацию президента, где называла конкретные фамилии людей в администрации, включая Собянина, Суркова, которые имеют к этому отношение.

Я думаю, что расследования, которые предшествовали этому - расследование про отмывание денег через российский банк «Дисконт» и австрийский «Райффайзен», где я точно так же называла конкретные фамилии, включая фамилии людей из высшего руководства ФСБ. Наверное, тоже недавнее расследование про отмывание денег через ВЦИОМ, к которому имеют отношение, в том числе люди из администрации президента. Я более чем уверена, что [отказ во въезде] связан с этим.

Все те слухи, которые распространяют некоторые люди о том, что у меня была просроченная виза, проблемы с миграционным законодательством, - это не имеет никакого отношения к реальности, потому что у Молдавии с Россией безвизовый режим. Я уже шестой год живу на территории Российской Федерации, у меня никогда не было никаких проблем с законом. У меня есть разрешение на работу до июля 2008 года, у меня есть все регистрационные документы. Я работаю, получаю «белую» зарплату, плачу налог как иностранка 30% и все в этом смысле у меня в порядке. Более того, в Федеральной миграционной службе заявили, что они не имеют к этому инциденту никакого отношения, претензий ко мне у них нет. Это доказывает, что причина может быть только одна - профессиональная деятельность.

- После публикации ваших расследований, ваших материалов, были какие-то угрозы или предупреждения?

- Обычно все угрозы и предупреждения поступают до публикации, когда известно, что я собираюсь их публиковать. Потому что после уже делать особо нечего, вы это понимаете. Вот сейчас - единственный случай, когда я мягко говорю, «угроза», поступила после публикации. Меня просто не пустили в Россию. До публикации этой статьи целый ряд людей, с которыми я встречалась, они меня предупреждали, говорили: «Наташа, ты понимаешь, что за это можно просто получить пулю, об этом знают многие, но об этом боятся говорить даже шепотом. Пойми, что эта тема слишком серьезная, потому что это касается очень больших денег, очень больших людей, поэтому просто не лезь».

Меня предупреждали, меня просили об этом не писать. Во время моего расследования по «Райффайзену», у меня была целая серия публикаций и накануне одной из них меня люди, имеющие отношение к ФСБ, так, по-доброму предупреждали, говорили: «Ты же понимаешь, мы к тебе хорошо относимся, поэтому мы тебе просто говорим, что ты слишком молодая и красивая, чтобы заканчивать жизнь одной публикацией. И вообще ты понимаешь, никто же не будет с тобой расправляться как-то совсем уж скандально. Просто когда-нибудь в подъезде может тебя встретить ночью, а потом все спишут на бытовуху, никто даже не поймет, что это было на самом деле». То есть мне по-доброму говорили о том, что, в общем-то, не стоит заниматься такими расследованиями. Я тогда где-то полторы недели не жила дома, то есть не жила в общежитии МГУ, где я проживала на тот момент, просто в целях безопасности, жила у знакомых.

- Вашим делом заинтересовались международные журналистские организации и российские правозащитники. Это как-то поддерживает вас?

- Да, безусловно. Вчера мне звонили из Комитета по защите журналистов из Нью-Йорка, из «Репортеров без границ». Безусловно, это меня очень поддерживает. Я никогда в жизни не получала такого количества звонков, sms и писем со словами поддержки. Я могу сказать всем огромное спасибо, потому что это единственное, что поддерживает мою маму. Потому что во всей этой ситуации беспокоюсь исключительно за нее. Со мной все будет в порядке, я справлюсь, а она очень переживает. Поэтому я заставляю ее слушать все, что говорят по радио, по телевидению, в прессе пишут. Все, что мне присылают, она читает, это единственное, что ее держит. Поэтому всем большое спасибо.

- Вы надеетесь на лучшее, надеетесь, что все-таки удастся вернуться в Россию и продолжить работу в журнале?

- Безусловно. Есть разные способы вернуться. В крайнем случае, выйду замуж, мне уже было много предложений руки и сердца, чтобы привезти меня, как жену гражданина Российской Федерации. Так что как-нибудь вернусь обязательно.