В мировой практике одним из главных критериев, по которому оценивается деятельность ученых, являются публикации в престижных научных журналах. Однако большинство российских академических изданий занимают крайне низкие позиции в международном журнальном рейтинге, эти журналы очень дороги и в России почти недоступны.
О бедственном положении научных редакций и о том, почему не удается поднять престиж российских академических журналов, рассказывает доктор биологических наук Александр Марков.
– Александр, расскажите как живут сегодня академические журналы. За счет чего они существуют, кто работает в их редакциях?
– Даже трудно сказать, за счет чего сейчас существуют академические журналы. Редакции большинства биологических журналов (сейчас речь о них), находятся в маленьком здании в Мароновском переулке. Если зайти в это здание, походить по редакциям, то мы увидим, что редакция какого-нибудь солидного, вроде как уважаемого журнала представляет собой крохотную комнатку, в которой нет даже компьютера. Сидит там заведующий редакцией, обычно один, в лучшем случае два человека.
Сидит редактор и по старинке карандашиком правит рукописи. Рецензии, сами рукописи, исправленные варианты статьи, все общение с рецензентами и авторами происходит по почте – по обычной почте в бумажных конвертах. И статьи тоже приходят по обычной почте.
– Разве сегодня можно работать без компьютеров и интернета?
– Не то что возможно, а только так в наших академических журналах дело и обстоит. Понятно, что на Западе все научные журналы уже давно перешли на электронную систему работы с рукописями.
Понятно, что у наших журналов нет денег на компьютеры. Нет у заведующих редакциями большого желания и какого-то стимула менять привычный им образ жизни. Это в основном пожилые женщины, которые работают за абсолютно нищенские зарплаты. Зарплата заведующего редакцией сейчас составляет меньше шести тысяч рублей в месяц до вычеты налогов. Соответственно, это люди на пенсии, которые продолжают работать в этих редакциях просто потому, что они ответственны, это дело их жизни, они привыкли к этому и продолжают по инерции работать. Естественно, никакого молодого сотрудника нанять на эту работу невозможно.
– Издательство принимает рукописи в напечатанном на бумаге виде?
– Издание практически всех академических журналов у нас в стране монополизировано издательством «Наука» и некоей организацией МАИК «Наука/Интерпериодика». Формально это две организации, но в действительности они выступают единым фронтом, де-факто это одна компания. Возможно, есть исключения. Я слышал, что каким-то журналам удалось вырваться из-под этого колпака, но большинство находится под ними. Вся политика этого издательства как будто нарочно была разработана для того, чтобы максимально ограничить доступ читателя к трудам российских ученых. Это целый комплекс мер, который был для этого предпринят. Это чудовищно высокие цены на сами журналы, подписные цены, розничные цены, кроме того очень небольшие деньги выделяются на научное редактирование, на переводы аннотаций. Журнал «Общая биология» не переводится на английский, он только по-русски издается, но с английскими аннотациями. Значительная часть журналов переводится на английский, но это отдельная статья. Переводчики что-то получают, но тоже очень мало. Я в молодости пытался подрабатывать таким образом у них, но после того, как я перевел две статьи и получил причитающийся мне за это гонорар, я зарекся, несмотря на то, что годы были голодные и научным сотрудникам платили очень мало.
– Из-за этого очень часто страдает качество переводов научных журналов. Многие зарубежные коллеги на это указывают. Может быть, поэтому некоторые математические и физические журналы переводятся через другие организации, в частности, через Лондонское научное общество и другие издания за рубежом, но без посредника МАИК.
– Интересно, как им удалось избавиться от этого, мягко говоря, посредничества. Многие редактора журналов говорят, что это практически невозможно.
– Прежде всего, насколько я понимаю, это объясняется отсутствием конкуренции, это полная монополизация этого рынка, такого очень специфического рынка. И причем возможно это было тогда, когда этот рынок только формировался - это произошло, как мы знаем, в начале 90-х, когда люди не знали правил игры и ситуации, в которой они окажутся.
– Главное, что МАИК удалось заключить соглашения с руководством Академии наук (РАН). Официально считается, что эти журналы издаются под эгидой Академии наук. Поскольку у них какие-то соглашения заключены, то реально журнал не может выйти из-под этого издательства. Хотя существуют другие издательства, например, известное издательство КМК. Это люди сами ученые, просто по собственной инициативе нашли неких спонсоров и создали свое издательство и стали издавать несколько узкоспециализированных научных журналов на английском языке. Им удалось это дело наладить, хотя там была масса трудностей. Эти журналы не имеют никакого отношения к издательству «Наука», и они постепенно набирают силу. Но это узкоспециализированные журналы с очень узкой аудиторией.
– Сколько стоит, например, один экземпляр «Общей биологии»?
– В сентябре на сайте МАИК можно было приобретать статьи из журнала «Общая биология» по скромной цене 50 долларов за одну статью.
– А сам журнал?
– Уже в октябре произошло какое-то скачкообразное понижение цен, теперь там статьи продаются по 10 долларов за штуку, а номер журнала стоит 51, по-моему, доллар. В рублях подписная цена, составляет примерно полторы тысячи и льготная цена, которая несколько меньше для сотрудников научных институтов, но она тоже порядка 800-1000 рублей за один номер журнала. Тут такая сложная ситуация, члены редколлегии обычно подписываются на свой родной журнал, и у нас некоторые подписываются, считается, что тем самым мы поддерживаем журнал. Но я, например, не подписываюсь, потому что мне кажется, что я тем самым поддерживал бы не журнал, а этих негодяев, которые паразитируют на российской науке. Их я не хочу поддерживать и платить по восемьсот, по тысяче рублей за номер журнала. По приблизительным подсчетам за те деньги, которые издательство требует за один номер журнала «Общей биологии», можно приобрести по подписке десять номеров журнала Nature, самого высокорейтингового научного журнала в мире. При том, что в одном номере журнала Nature публикуется примерно в пять раз больше статей и понятно, что они гораздо более высокого уровня.
– Журнал «Общая биология», как он выглядит?
– Бумага обычная, обложка никакая, мягкая и тонкая.
– Цветные фотографии?
– Никаких цветных фотографий, естественно.
– И такой журнал стоит в десть раз дороже, чем Nature?
– При том, что вся работа делается редакцией, редколлегией практически бесплатно. Издательство получает на дискетах готовые, исправленные статьи, там уже не надо ничего читать, научный редактор, технический редактор, все сделано, все запятые выверены. Издательство ничего не смотрит, то есть им практически надо собрать дискеты, распечатать и склеить самым дешевым образом, сброшюровать номер. То есть это работа никак не стоит тысячу рублей за номер. Любой член редколлегии у себя на принтере может напечатать весь тираж триста экземпляров и в какой-нибудь мастерской, где делают брошюры, склеить их не хуже, чем издательство - это обойдется несравнимо дешевле. Тиражи, понятное дело, ничтожные, порядка трехсот номеров. Что касается переводных версий журнала, то они распространяются по подписке за рубежом. Конечно, цены тоже бешеные для иностранных библиотек и подписываются очень немногие.
Я сначала не понимал в принципе, на чем построен бизнес этой организации, на чем они деньги делают, кто подписывается на эти журналы. Схема очень простая: подписные цены настолько высоки, а себестоимость настолько низкая, что достаточно издателям продать буквально несколько десятков годовых подписок на журнал, чтобы уже сделать свой маленький бизнес - это уже им выгодно. На английские версии наших журналов очень плохо переведенные подписываются, во-первых, очень богатые библиотеки, такие как, скажем, библиотека Конгресса США, для которых просто дело чести, чтобы было все. Там даже самое неизвестная загадочное издание, типа какой-нибудь «Вестник германского ветеринарного общества», чтобы у них просто все было. И таким богатым библиотекам все равно заплатить несколько сотен или несколько тысяч долларов за подписку. И второе: когда речь идет об узкоспециализированных журналах, то на них подписываются библиотеки научных институтов, университетов по тем наукам, которые требуют доступ к определенным территориям, например, география, ботаника, палеонтология, геология. Понятно, что флора Урала, по ней российские ученые, естественно, являются лучшими специалистами в мире и поэтому коллегам зарубежным приходится читать их работы, сколько бы они ни стоили, сколько бы ни запросили за них. Они описываются. Они плюются, ругаются, у них складывается соответствующее представление о российской науке, но тем не менее, подписываются.
– В свою очередь это означает, что внутри России ученые из разных регионов, из разных городов и разных областей науки, никак не могут узнать о том, что делают их коллеги.
– Да, приходится подписываться институтам на очень небольшое число журналов самых жизненно необходимых. Естественно, это очень затрудняет такую вещь, как междисциплинарные контакты. Например, в палеонтологическом институте, наш институт выписывает несколько журналов академических только по узкой тематике. Скажем, если я начну искать в библиотеке нашего института какие-нибудь журналы по биохимии, по молекулярной биологии, там этого, конечно, не будет.
– Если подписка на бумажные экземпляры стоит так дорого, то можно ли найти статьи в открытом доступе в интернете?
– Что касается выставления статей в открытый доступ, то издательство МАИК «Наука/Интерпериодика» категорически запрещает вывешивать эти статьи в сети.
