Сергей Сенинский: В российских школах с каждым годом возрастает доля учеников из нерусских семей, что делает все более значимой проблему толерантного, терпимого отношения к ним. Особый вопрос - обучение детей цыган, которых в российские школы приходит сегодня все больше. Об этом – в материале Татьяны Вольтской:
Татьяна Вольтская: Чем больше в наших школах смуглых, не очень хорошо говорящих по-русски детей, тем больше приходится задумываться о двух вещах: во-первых, как сделать так, чтобы все дети в школе относились друг к другу уважительно, во-вторых, как обучать нерусских детей эффективно, но, в то же время, без ущерба для их сверстников, не имеющих трудностей, связанных с незнанием языка. Языковой барьер мешает и адаптации детей в коллективе, и получению полноценного образования. Среди разнообразных проектов, посвященных решению этих проблем, есть и проект "Мемориала" "Терпимость, равенство и интеграция в школьном образовании", регулярно проводятся семинары, тренинги и конференции, посвященные методикам преподавания русского языка как неродного в многонациональных школах. Создание таких методик - это насущная необходимость, их в России еще практически нет. Об этом говорит и заведующая кафедрой межкультурной коммуникации Российского государственного педагогического института имени Герцена Ирина Лысакова.
Ирина Лысакова: Цыганские дети не считаются иностранцами и если они попадают в русский класс, то они чувствуют себя, конечно, обделенными в плане языка. А если они попадают в цыганский класс, то с ними занимаются преподаватели, которые имеют навык работы с русскими детьми. И учебники, по которым учатся цыганские дети в русских школах – это учебники для русской школы. Методика работы по русскому как родному совсем другая, чем методика по русскому как не родному. И вот в этом и проблема. Необходимо создавать другие учебные пособия, либо корректировочные специальные курсы. Мы этим начали заниматься всего четыре года, когда в Петербурге возникла ситуация с увеличением детей из семей переселенцев. Сейчас очень много мигрантов в Петербурге, и к нам обратились очень многие школы, в которых появились дети, не знающие русского языка, приехавшие из Азербайджана, из Узбекистана, из Таджикистана. И есть такие школы, где до 30% детей-первоклассников не знают русского языка с детства. И наша кафедра открыла специализацию, мы готовим преподавателей русского языка как неродного для таких школ.
Татьяна Вольтская: Успешно? Учителя довольны?
Ирина Лысакова: Учителя начали понимать, что это действительно проблема. И мы стали проводить специальные курсы по переподготовке преподавателей.
Татьяна Вольтская: К сожалению, для тех, кто учит в школах цыганских детей, таких курсов пока нет, а проблемы у них, в общем, те же, хотя, конечно, есть и своя специфика. О школах, где учатся цыганские дети - особый разговор, для этого разговора и приехали в Петербург школьные учителя из разных регионов России. Говорит директор школы поселка Плеханово в Тульской области Любовь Горохова.
Любовь Горохова: Расположена наша школа в таборе, действует она в течение четырех лет, а до этого она была в полутора километрах от табора. Детям приходилось ходить очень далеко до школы, поэтому зимой были проблемы с посещаемостью. Школа сгорела, и администрация Ленинского района купила здание для цыганских детей именно под школу. Условия очень хорошие. Обучается 144 ученика, два первых, два вторых, третий и четвертый класс. Но так как школа очень маленькая, то дети занимаются в две смены. Языковой барьер у нас возникает только с первоклассниками. Все-таки дети, которые не были в детском саду, нет подготовки к школе. Более 70% не разговаривают на русском языке совершенно. И поэтому нам приходится без всяких методик просто пытаться это объяснить. И тому, кто понимает по-русски, он просто переводит на цыганский то, что я сказала и назвала, что такое слагаемое, сумма. Мы работаем по общеобразовательным программам. Есть комитет по образованию, у которого есть нормативы. Мы должны выполнить и пройти эту программу.
Татьяна Вольтская: И одолеть языковой барьер.
Любовь Горохова: Преодолеть языковой барьер. Мы набрали два первых класса. И сейчас из 18 человек одного первого класса читают все, из 20 другого класса зачитали 19. За полгода мы научили читать по-русски. Пусть некоторые слова не понимают, хотя мы каждое слово на странице азбуки обязательно проговариваем, объясняем.
Татьяна Вольтская: А потом что их ждет? Не плохо ли это, что они будут обособленно жить? Или это, потому что в таборе они, просматривается именно в школе?
Любовь Горохова: Если раньше дети после четвертого класса шли в никуда и они просились – можно мы посидим еще в четвертом классе, потому что они любят школы. Но мне их посадить просто негде. Сейчас на территории нашего поселка находится еще две средние общеобразовательные школы, работают они только в одну смену. Вопрос давно уже назревал и старейшины табора ходили в администрацию и от меня исходила эта инициатива, чтобы дети дальше учились. И в одну из этих школ во вторую смену мой выпускной четвертый класс учится в пятом классе. Но единственное, что скажу, что из 23 человек моих выпускников в то школе учится только 17.
Татьяна Вольтская: А почему? Родители против, далеко ходить?
Любовь Горохова: И родители против, так как боятся отпускать, там дети русские. Пока конфликтов не было. Администрация выделила автобус, который подвозит детей к школе. Это у нас эксперимент, только в мае месяце 2007 года мы выпустили четвертый класс и сейчас они там обучаются. Директор школы и завуч очень хвалят наших детей.
Татьяна Вольтская: За что хвалят?
Любовь Горохова: Во-первых, они воспитаны, приучены учиться, выполнять домашнее задание.
Татьяна Вольтская: Выполнение домашнего задания зависит не только от учителя, но и от семьи тоже. Сложно работать с цыганской семьей? Бывают неблагополучные семьи, семьи, где не приветствуется учеба?
Любовь Горохова: Неблагополучных семей у них не бывает. Везде любят детей – это однозначно, это не обсуждается. И если ребенок не ходит в школу, только по причине того, что нечего обуть зимой и одеть. Приходит ребенок домой, ему купили портфель, а у него в портфеле лежат пластилин, краски, альбом, у него всего. У другого ребенка появляется зависть, он не хочет ходить в школу, потому что он не такой, как тут.
Татьяна Вольтская: То есть проблема бедности. Вы как-то стараетесь эту проблему?
Любовь Горохова: Есть связь с собесом нашим, они привозят бедным семьям одежду, привозят обувь. Каждый год к 1 сентября мы подаем список первоклассников, и на основании этого списка к 1 сентября на торжественной линейке им вручаются портфели с полным набором.
Татьяна Вольтская: Конечно, в работе с цыганскими детьми, а значит, и с их семьями, есть такие особенности, которые учителям других школ просто неведомы.
Любовь Горохова: Люди не очень приучены к документации. И если у меня есть сорок заявлений на 1 сентября и сорок копий паспортов родителей, то есть те документы, которые я принимаю, то 1 сентября их приходит не сорок, а их приходит в первый класс 60. возьми моего ребенка и сует мне метрику. И они стоят на линейке. Мы уже все организовали и вдруг все приходится менять. Как я ему не вручу портфель, когда стоит 60, он стоит с цветами и в костюме и ждет. Вот такие глаза. Поэтому здесь приходится выкручиваться как можно.
Татьяна Вольтская: Проблемы, судя, по всему, примерно одинаковы, есть они и в одной из липецких школ, где учатся цыганские дети. Говорит заместитель директора по воспитательной работе и учитель младших классов Ирина Шульгина.
Ирина Шульгина: Проблемы, наверное, с посещаемостью. У цыган свои национальные обычаи. Девочки рано уходят из школы, выходят замуж – вот эта проблема есть. Наверное, с 12 лет, если не раньше. Мальчики у нас обучаются, в настоящий момент у нас есть 6 класс, с мальчиками проще. Практически 5-6 класс обучаются одни мальчики, девочек очень мало. Дети приходят практически неподготовленные, они имеют проблемы языка. У нас работают люди, которые не первый год работают с этими детьми, определенный запас слов уже есть. Поэтому они помогают нам, иногда даже учат нас. Поэтому сообща преодолеваем проблемы.
Татьяна Вольтская: У вас есть и русские и цыганские дети?
Ирина Шульгина: Да, у нас единственная школа в области, где русские и цыганские дети.
Татьяна Вольтская: Как относятся, например, русские родители к тому, что учатся цыганские дети, не протестуют?
Ирина Шульгина: Нет, абсолютно положительно. Может быть сначала они волновались, были какие-то проблемы. Но так как обучаются уже шестой год, у нас таких проблем нет. Наши цыгане трудолюбивые, они работают, занимаются, у них есть свое ремесло.
Татьяна Вольтская: Говорит Ирина Пчелинцева, учительница из этой же школы.
Ирина Пчелинцева: Есть бедные и богатые будем так называть их. Из более богатых говорят по-русски в семье и детей немножечко готовят к школе. Они даже иногда нанимают учителя, ходит в табор и ребенка готовят. А есть, которые из бедных семей, которые вообще практически русского не знают. Здесь, конечно, головоломка страшная, очень тяжело. Каждый учитель кто как выходит из положения. И методом тыка, и различные азбуки, пытаемся с помощью рисунка. У них наглядно-образное мышление. Первое время даже боятся, класс на втором этаже, они боятся на второй этаж, как будут подниматься на второй этаж дети – даже такой страх у мам есть. За месяц, за два дети акклиматизируются нормально. Некоторые ребятишки, у них не принято мальчикам подметать полы или что-то. Некоторые так и придерживаются вот этого своего «нельзя», а некоторые берут метелку и метут, из парт все выметают, моют, все так же делают.
Татьяна Вольтская: Несмотря на разницу культур, здесь конфликтов нет, ведь это дети с Цыганской улицы, которая рядом, к ним давно привыкли, и родители русских ребят не выражают никакого недовольства совместным обучением. Но когда в школах появляются дети мигрантов, конфликты и возражения возникают гораздо чаще. С другой стороны, учителя на опыте знают, что иностранцев даже легче обучать русскому языку, чем цыган. Говорит Ирина Лысакова.
Ирина Лысакова: Мы сейчас готовим специальные учебные пособия, которые должны помочь преподавателям. И преподавателям нужно сейчас как можно больше, во-первых, таких пособий, а во-вторых, нужно, чтобы государство помогло им в организации дополнительных классов, дополнительных часов, дополнительных групп для работы с такими детьми. Сейчас они все это делают в свое свободное время, в этом проблема.
Татьяна Вольтская: Сталкивается школа с сопротивлением родителей, которые не хотят, чтобы те же азербайджанцы и дети других мигрантов учились с их детьми?
Ирина Лысакова: Конечно, коренное население, как правило, не хочет, чтобы их дети получали менее высокое образование, потому что адаптация трудных тем, языка, приспособления к детям, которые не знают русского языка, конечно, в классе будет при таком положении. Поэтому, как правило, в таких школах как гимназия, лицей, там нет этих детей. И эти дети идут в массовую школу. Родители, которые не заинтересованы в том, чтобы их дети учились в классах с мигрантами, они переводят в другие школы.
Татьяна Вольтская: Тут получается такая проблема, родителей тоже можно понять, это не всегда причины расовой неприязни, обычная житейская, хотят, чтобы обучались на качественном уровне. То есть проблемы есть. Либо их действительно в специальные классы и тогда будет сегрегация, что не очень хорошо, либо вместе со всеми и тогда страдает учеба. Есть какие-то выходы?
Ирина Лысакова: Выходы, конечно, есть. Мы же знаем, допустим, опыт Западной Европы, где для детей-мигрантов, допустим, наши русскоязычные дети приезжают в Америку или в Англию или в туже Финляндию и они получают бесплатные дополнительные курсы по языку той страны, куда они приехали. И государство заинтересовано, чтобы они поскорее овладели языком и тогда, конечно, они учатся вместе с другими детьми в одном классе и эти проблемы не такие острые. У нас, к сожалению, пока эти вопросы находятся в стадии решения и уже довольно долго, года три российское общество преподавателей русского языка и литературы обсуждает эту проблему с правительственной комиссией по русскому языку, но пока мы только посылаем проекты, которые, надеемся, будут решены.
Татьяна Вольтская: То есть это проблема не только образовательная – проблема миграционной политики?
Ирина Лысакова: Конечно, безусловно. Поэтому все наши совещания, которые мы проводим по линии российского общества, мы проводим вместе с миграционной службой. Сейчас мы активно сотрудничаем с Домом национальностей Санкт-Петербурга. Мы очень хотим, чтобы при Доме национальностей были открыты курсы русского языка, были открыты службы русского языка, чтобы помочь этому процессу социализации детей мигрантов. Пока еще не все вопросы решены.
