В эфире Самара, Сергей Хазов:
14 февраля лидер самарского отделения всероссийского социалистического движения «Вперед» Антон Тюрин был задержан для «профилактической беседы» сотрудниками отдела по борьбе с экстремизмом УБОП Самарской области. К студенту самарского университета Антону Тюрину милиционеры пришли домой, и потребовали проехать вместе с ними в участок. Рассказывает Антон Тюрин.
Антон Тюрин : Ко мне домой заявился Максим Конюков с напарником, не представившемся, и сказали, что УБОП желает провести со мной некую профилактическую беседу, смысл которой мне не очень понятен был. Никаких документов у них с собой не было. Я решил, что… Тем более, что они угрожали превентимным арестом в связи с выборами, что им за это ничего не будет, такая обстановка перед выборами. Я был доставлен в областной УБОП, где ощутил все прелести работы наших замечательных органов. Пытались всевозможными угрозами запугивать с целью отучить заниматься глупостями, проявлять какую-либо активность.
Сергей Хазов : По словам Антона Тюрина, во время беседы в РУБОПе его избили и заставили подписать некую «расписку» о том, что студент-социалист не будет заниматься мониторингом во время выборов президента 2 марта.
Антон Тюрин : Есть такое желание у власти – не допустить наблюдение за выборами. В частности, все, кто хоть какое-то участие принимал в наблюдении за выборами в декабре в Государственную Думу, против них уже было принято соответствующие административные меры.
Сергей Хазов : Вернувшись домой после профилактической беседы в милиции, Антон Тюрин почувствовал себя плохо и был вынужден вызвать врача.
Антон Тюрин : Во время этой самой беседы мне стало не по себе из-за такого психологического напряжения, дикого накала страстей, у меня случился приступ, судороги. То же самое произошло у меня вечером. Пришлось вызвать «скорую». Сейчас прохожу лечение – давление, опять же нервы шалят.
Сергей Хазов : 15 февраля редакция самарского правозащитного информагентства, где Антон Тюрин работает корреспондентом, направила письмо в Генеральную прокуратуру, требуя привлечь к ответственности сотрудников Самарского РУБОПа за незаконное задержание Антона Тюрина. Под заявлением кроме самарских правозащитников, поставили свои подписи депутаты Европарламента и правительства Франции. Рассказывает председатель ассоциации «Свободное общество», правозащитник Валерий Павлюкевич.
Валерий Павлюкевич : Нет никаких комментариев или каких-то объяснений со стороны правоохранителей. Это, конечно, серьезное нарушение законности. Мы все дальше и дальше удаляемся от гражданского общества. Мы все живем в обществе, где правят только силовые структуры, где простой человек, особенно, если он занимается общественной деятельностью, он подвержен опасности, то есть его права очень трудно защитить. Как правило, адвокаты неохотно берут такие дела. Особенно, это в провинции. Все рвение, действительно, как бы суперпрофилактика.
Сергей Хазов : Председатель самарского отделения ассоциации в защиту прав избирателей «Голос» Людмила Кузьмина считает преследование Антона Тюрина неправомерным.
Людмила Кузьмина : Вот у меня одно мнение, что прикидывания связаны исключительно с выборами. С началом избирательной кампании вдруг появились претензии. Я думаю, что все это связано с тем, что достаточно активная общественная организация, деятельность которой нацелена исключительно на просвещение граждан.
Сергей Хазов : Продолжает правозащитник Валерий Павлюкевич.
Валерий Павлюкевич : Как говорил Варлам Шаламов, что вы мне инкриминируете? Вот действительно, по сути дела, ничего не инкриминируют, ничего нет. Идут, как говорится, отдельные представители силовых структур, создают какие-то, извините, фантазии. Хотите профилактировать экстремизм, так называемый, ради бога, но делайте это в рамках закона.
Сергей Хазов : Как рассказал лидер самарского отделения движения «Вперед» Антон Тюрин, с середины февраля милиционеры провели «профилактические беседы» с активистами почти всех социальных движений - от правозащитников до протестующих против коммерциализации областной библиотеки. Слишком подозрительными кажутся «силовикам» правозащитники и лидеры местных отделений партий, входящих в движение «Другая Россия».
Антон Тюрин : Помочь мне она вряд ли чем-то сможет, здоровье оно не восстанавливает. Во всяком случае, как средство самозащиты, я думаю, это вполне эффективно. Потому что подобные превышения полномочий и всевозможные проступки со стороны лиц, представляющих власть, нельзя спускать просто так. Проблема в том, что то же самое может приключиться на следующей неделе с каким-то еще одним из политических социальных активистов. Надо привлекать внимание к этому. УБОП наш и отдел пор борьбе с экстремизмом находятся в очень сложной ситуации. Дело в том, что у них сейчас разнарядка, что необходимо обеспечить полную безопасность этим выборам, зачистить абсолютно всех, чтобы никаких нацболов не поджигало флагов, не срывало предвыборную агитацию, и не шалило в день выборов. А, с другой стороны, всего этого уже нет. Никакой активности сейчас нет. Все, собственно, замерло. И УБОП совершает какие-то странные действия в попытках найти виноватых, найти экстремистов и изобразить какую-то деятельность. В частности, там такие совершенно тихие и академические персонажи вроде меня подпадают под эти необходимость.
Сергей Хазов : В УВД Самарской области отказались давать официальный комментарий по задержанию лидера самарского отделения движения «Вперед» Антона Тюрина. В свою очередь, Антон Тюрин намерен подать жалобу на свое незаконное задержание и в Европейский суд по правам человека.
В эфире Обнинск, Сергей Собачкин:
Жители обычной «хрущовки» по адресу Ленина, 116 выиграли суд у городской администрации. Этому дому 40 лет. В нем никогда не делался капитальный ремонт, а все инженерные сети - водопровод, канализация, отопление – сильно износились. Три года назад жители дома написали в муниципальную управляющую компанию заявление с просьбой о ремонте. Им отказали. Тогда люди обратились в мэрию, там им пообещали сделать ремонт в 2006 году, но не сделали. Терпение у людей лопнуло, и они написали заявление в суд. Городская администрация требования жильцов дома не признала, заявив, что может финансировать ремонт общедомового оборудования, исходя из своей доли собственности, а большинство же квартир приватизировано. Комментирует депутат обнинского городского собрания Нина Илларионова:
Нина Илларионова : Администрация считает, что если они не сделали в свое время ремонт капитальный, то теперь по новому Жилищному кодексу они прощают себе все эти долги, и жители должны сделать капремонт за свой счет.
Сергей Собачкин : О том, как вели себя на суде представители обнинской администрации, рассказывает истец Лидия Лисицына:
Лидия Лисицына : Они настолько сильно сопротивлялись. Сколько раз на суде судья пыталась нас помирить, дать им слово, что они сделают ремонт без суда, она подчеркивала, что мы можем договориться без суда. Ни в какую! Они как отче наш одно и тоже твердили - они собственники, они должны ремонтировать свою собственность сами. Какие бы мы доводы не приводили, они как отче наш твердили - нет, нет, нет.
Сергей Собачкин : Тем не менее, суд, ссылаясь на Жилищный кодекс решил, что администрация обязана профинансировать капитальный и текущий ремонт инженерных систем дома в полном объеме. Этот случай в Обнинске беспрецедентный – люди впервые через суд обязали власть провести ремонт. Но радость победителей была не долгой. Обнинская администрация решение суда не признала и написала кассационную жалобу с тем, чтобы дело было рассмотрено повторно. Лидия Лисыцина , узнав о кассационной жалобе, сильно возмутилась:
Лидия Лисицына : То, что они написали жалобу, это нечеловеческое отношение к людям. Это противостояние против жителей. На мой взгляд, администрация города, в частности, мэр города он же должен защищать жильцов, но вместо того, чтобы защитить, они еще пишут кассационные жалобы, чтобы даже то маленькое, что мы отсудили, и то надо у нас отобрать.
Сергей Собачкин : Житель дома Ленина, 116 79-летний Дмитрий Покулевский тоже очень остро воспринял новость о кассационной жалобе.
Дмитрий Покулевский : Мэрия вместо того, чтобы заниматься основательно капитальным ремонтом, ведет с людьми тяжбу. Мы за полтора года судебного процесса прошли огонь и воду. И до сих пор воюем с мэрией. Они мне нервы истрепали на 10 лет вперед. Скажите, ради чего? Ведь дом все равно надо ремонтировать.
Сергей Собачкин : У пожилых людей больше нет сил бороться с обнинской администрацией. И они обратились за защитой к президенту Путину. Ему написали буквально следующие: «Нас, жителей 70-квартирного дома, средний возраст которых около 70 лет, трудно, чем удивить. Мы в своей долгой жизни видели всякое. Но такие действия обнинской мэрии повергли нас в шок. Ответьте нам на вопрос - осталось ли что-нибудь святое в действиях власти?» Конец цитаты.
В эфире Киров, Екатерина Лушникова:
Галина Вахромеева : А то ведь я бьюсь, бьюсь в закрытые двери. Никто не слышит. Тем адвокатам, значит, пожалуйста. Почему? Потому что они угодные. А я оказалась неугодной.
Екатерина Лушникова : Неугодной оказалась адвокат Галина Вахромеева в родном поселке Кильмезь. Около 10 лет проработала она здесь адвокатом, защищая граждан в районном суде. И в одночасье осталась не у дел, фактически полностью лишившись адвокатской практики. Проблемы для нее начались после конфликта с судьей Галиной Шмыковой.
Галина Вахромеева : Обратилась я с апелляционной жалобой на действия Шмыковой в интересах своего подзащитного. Эта жалоба апелляционная поступила на рассмотрение в районный суд Анисимову.
Екатерина Лушникова : Председатель районного суда Сергей Анисимов, вызвав адвоката к себе в кабинет, попросил отозвать апелляционную жалобу.
Галина Вахромеева : Значит, он меня вызывает и говорит: «Галина Александровна, заберите свою кассационную жалобу обратно, которую на Шмыкову написали». Я говорю: «Почему я должна ее забирать?» Он знаете мне так мялся, мялся, а потом и говорит: «Вы знаете, вы в чьем помещении работаете?» А я тогда работала в здании суда. У нас был там кабинет адвокатов. Короче, он мне дал понять, что если я не заберу обратно свою кассационную жалобу, то он оставит меня без помещения.
Екатерина Лушникова : Галина Вахромеева отказалась забрать апелляционную жалобу, и вынуждена была покинуть помещение суда.
Галина Вахромеева : Ну, что же - освободила помещение, ушла, все книжки забрала, все свое. Сижу дома, клиентуры нет, доходов нет. Потому что у нас заведено, что все клиенты идут в суд. Поэтому никто ко мне не шел. Я сидела на полном безденежье с двумя малолетними детьми.
Екатерина Лушникова : Но на этом злоключения Галины Вахромеевой не закончились. Против неугодного адвоката было возбуждено два уголовных дела. Одно из них из-за конфликта с работниками милиции, другое – носит совсем уж фантастический характер. Вахромееву обвинили в том, что она порезала ножницами секретаря районного суда гражданку Прилепу.
Галина Вахромеева : У нас была секретарь судебного заседания Прилепа, которая войдет в историю тем, что она вела себя, извините, просто дико на судебных процессах. Подсудимым сидела и показывала кукиши, говорила, что от них исходит зло, клала у себя на столе чеснок, рыбину, пихту, ножницы в сторону подсудимого. Какой-то цирк. В общем, она вела себя неадекватно. Эта Прилепа написала на меня заявление в милицию, сделала себе на руке какие-то ссадины и обвинила меня в том, что якобы я ей нанесла эти ссадины. Сходила даже на экспертизу к судебно-медицинским экспертам. В общем, таким образом, на меня пытались возбудить второй раз уголовное дело.
Екатерина Лушникова : После прокурорской проверки оба уголовных дела были закрыты, как говорят юристы, за отсутствием состава преступления. Галина Вахромеева продолжает адвокатскую практику в поселке Кильмезь. Только вот прием граждан ей теперь приходится вести у себя дома. Рассказывает одна из клиенток адвоката Валентина Смирнова.
Валентина Смирнова : Она все честно, справедливо судит, Вахромеева. К ней народ идет. Но ей милиция, никто не дает развернуться. Ее ложно преследуют. Вы не слушайте их. Они все за одно.
Екатерина Лушникова : От общения с прессой судья Галина Шмыкова отказалась, завив, что не видит никаких проблем. Зато с большими проблемами в районном суде пришлось столкнуться Валентине Смирновой. Уже не первый год пенсионерка пытается отстоять в суде свои права на небольшой надел земли, который у нее решил отобрать сосед-безнесмен.
Валентина Смирнова : Что я, старуха, 81 год… Честно прожила, работала заместителем главного бухгалтера сельхозтехники. Не бывала ни на суде, не представляю, что это такое. А она, Шмыкова, надо мной 13 месяцев надо мной издевалась, судила. Мне ни разу не дала на суде сказать. Только я начну говорить, посадит пристава – тебе не дано слова. Я не слезами, а кровью от нее реву. Я писала в Верховный суд, я написала по правам человека, я писала два раза Путину. Мне все были ответы правильные. Как до Кирова придут, чтобы подать в кировской областной судье, все слова исказят. В общем, все тут они за одно.
Екатерина Лушникова : Все жалобы граждан на неправомерные действия судьи Шмыковой, как правило, возвращаются из Верховного суда обратно в районный суд поселка Кильмезь и остаются без рассмотрения.
В эфире Челябинск, Александр Валиев:
Судьба челябинца Виталия Погорелова - пример того, как человек может оказаться не нужным ни родным, ни государству. Сейчас Виталию 45 лет, он окончил Челябинский политехнический институт, работал в НИИ, был женат, где-то у него растет сын. Однако психическое заболевание, которое обнаружили врачи, лишило его и семьи, и работы, и крова. Сейчас он живет у пожилых людей, которые пустили его к себе из жалости. Это Тамара Яковлевна Денисова и ее муж. Вот что рассказывает Тамара Яковлевна о своем квартиранте.
Тамара Денисова : Когда началась перестройка, трудности стали, семья же у него, он уехал на стройку. Лет 6 или 7 он проработал. По окончании института он пошел работать в НИИ, и сразу ему дали комнату. Когда жил там, к нему предъявляли, что он не платит. Он говорит, я получу деньги и заплачу, задерживают зарплату, не давали вовремя зарплату. К нему пришли два милиционера из этого же общежития из другого подъезда, его избили и сказали – отдавай деньги, расплачивайся. Потом, через некоторое время приходит комендант с костельяншей и говорят – если ты не можешь расплатиться, мы тебя, мол, выкидываем. Стали вещи его убирать, выкидывать за пределы комнаты, в коридор. Или, говорят, в окно все выбросим.
Александр Валиев : Выгнали Виталия из общежития в конце 90-х годов, несколько лет он пытался добиться обратного вселения, а сам в это время перебивался случайными заработками и жил где придется.
Тамара Денисова : Он и в саду раньше жил. Где он только не мотался – не перебрать. И на вокзал ходил, а там нужно билет покупать, чтобы доказать, что ты сидишь не просто так, иначе выгоняют. Он к родителям ездил не один раз, а каждые полгода. У него по матери братишка Сережа и сестренка Маша. Я, говорит, приеду – закрыт дом. Если отчим узнает, он закрывает дом и близко не подпускает. Я, говорит, пойду к Сереге, прошусь, пожалуйста, помогите, мне некуда деться, у меня нет работы, мне не на что жить. А он говорит – а что я могу сделать, я сам живу еле-еле. Иди к отцу. А отец меня не принимает. А я, говорит, ничего не могу сделать. Никто не пускает.
Александр Валиев : В результате судебного решения, только в 2004 году Виталия Погорелова все же заселили обратно в общежитие, из которого так бесцеремонно выдворили несколько лет назад. Однако долго там пожить ему не пришлось.
Тамара Денисова : Его поселили уже с одним мужчиной в одну комнату. А у его уже, видимо, появились странности. Зенков подал в областной суд, и областной суд присудил его выселить из комнаты. Вот здесь-то он и попал в больницу. Пошел к терапевту, плохо ему стало. А терапевт его распознал, как психбольного и направил его в психбольницу. Он там два месяца пролежал. Он просил врача – разрешите мне пожить, я устроюсь на работу, найду какую-нибудь комнату. Но там же тоже не будут держать. Ему не разрешили. Два месяца продержали, группу не дали.
Александр Валиев : После больницы скитания Виталия продолжились. Пока он не встретил своего однокурсника. Тот, прознав о том, что его дальним родственникам, живущим в сельской местности, нужен помощник по хозяйству, предложил своему товарищу этот вариант. Так Виталий оказался в доме у Тамары Яковлевны Денисовой.
Тамара Денисова : Стал он жить у нас. Как раз год будет в марте. Он пришел, когда зашел, на нем коротенькая тужурка, и раздуваются карманы. Я стала смотреть – а у него мусор там. Я, конечно, задумалась. А потом, когда стала смотреть - ведет себя странно. Я поехал из психиатрической больницу. А мне говорят – он у нас на учете.
Александр Валиев : Конечно, никакой помощи по хозяйству супруги Денисовы от Виталия не видят. Летом он опять на три месяца попал в больницу, ему присвоили группу инвалидности. Тамара Яковлевна была единственной, кто его навещал.
Тамара Денисова : Он человек, вообще… И занимался он над собой… Вообще, парень… Ой, я не знаю… Поэтому его еще жалко. Уж больно он такой грамотный, эрудированный, и над собой он работал, не поддавался никаким… или разжиреть, или лениться. Он выпьет лекарство, он адекватный. Он уже знает это состояние. Выпьет лекарство и идет хлопотать в суд. Но как не пьет лекарство, так начинает хохотать, смеяться, разговаривает с кем-то.
Александр Валиев : Выйдя из больницы, Виталий снова начал хлопотать о том, чтобы ему вернули комнату в общежитии - ту, что он получил, работая в НИИ. Но в инстанциях ему отвечают, что все сроки вышли, он уже давно не работает в научно-исследовательском институте, и право на комнату утратил, доказывать что-либо слишком поздно. Притом, что общежитие принадлежит муниципалитету, а НИИ к нему не имеет никакого отношения. По сути, на сегодняшний день Погорелов без дома, без работы и без документов, так как в отсутствие прописки он не может продлить себе паспорт. Тамара Яковлевна подчеркивает, что речь идет о человеке, не обремененном вредными привычками, он просто болен.
Тамара Денисова : Ему бы хоть комнату, пусть бы он жил, лишь бы в комнату пустили, хоть бы деньги платили, хоть получше жилось бы. Ни надежды, ничего нет. Хоть как-то мы бы что-то скомбинировали, может быть, пока мы живые. Потом, может быть, мой сын бы его не оставил из-за комнаты. Комнату ему надо изо всех сил. Но как это сделать? Если комнаты не будет, мне врач говорит, что, мол, его как психа хроника надо в интернат.
Александр Валиев : Сдавать Виталия в интернат Тамара Яковлевна не хочет, она прекрасно понимает, какая участь там ему уготовлена. Но и тянуть его, решая многочисленные проблемы, ей тяжело. Сейчас Денисова обратилась к депутату гордумы и правозащитнику Алексею Севостьянову.
Алексей Севостьянов : На мой взгляд, выселение его из общежития является абсолютно незаконным и противоречит действующим нормам права. Первое. Если даже человек психически нездоров, это не значит, что он должен быть выселен. Второе. Отсутствие паспорта не является основанием для выселения. Третье. Не является основанием для выселения расторжение договора с государственной организацией, когда на Витебской,2 уже передано давно в муниципальную собственность, и общежитие является муниципальной собственностью. Возникают совершенно другие отношения. С ним должен был быть заключен договор социального найма. Мной получен первый ответ из администрации города. Сейчас мы пишем повторное обращение, чтобы более подробно разобрались с ситуацией, и отнеслись к ней неформально. Потому что на самом деле, даже если человек где-то нездоров, то ему в первую очередь надо оказывать содействие в решении его жилищных проблем.
Александр Валиев : При необходимости Алексей Севостьянов планирует обращение в прокуратуру и суд, чтобы защитить интересы Виталия Погорелова. Непонятно только, какой суд может их защитить, если именно областная судебная инстанция решила выбросить человека на улицу.
В эфире Псков, Анна Липина:
Военнослужащий контрактной службы старший сержант ВДВ Игорь Крайнов в прошлом году перенес обширный инфаркт. По мнению медиков, это следствие перенесенной несколько лет назад контузии и, так называемого, постчеченского синдрома. Игорь трижды побывал в командировках в «горячей точке». Однако сам Игорь считает, что инфаркт – это следствие жизни сегодняшней.
Игорь Крайнов : Маленькая оплата нашей службы, то есть проблемы на работе – начальство напрягает, дома супруга напрягает, что денег мало, денег не хватает. Приходится подрабатывать. Получается слишком большая нагрузка.
Анна Липина : Заболевание сердца стало прогнозируемым следствием службы. Срочную операцию аортокоронарного шунтирования Игорь ждал более полугода. Проблемой оказалась предоперационная диагностика.
Игорь Крайнов : Аппараты, которые находятся в Военно-медицинской академии в Питере, японские – определенный рост, определенный вес. Но мы-то, в принципе, люди русские – мы и высокие, и большие, тяжелые. Не получается. Проблема еще в чем заключается? Есть аппарат, который соответствует и росту, и весу, он находится в гражданской организации, но там можно сделать диагностику только в том случае, если происходит оплата. А наше Министерство обороны оплачивать как бы не хочет это, потому что очень им накладно. Они говорят – пожалуйста, делайте в академии Бурденко, в нашем военно-медицинском госпитале в Москве. Им дешевле оплатить мою дорогу от Питера до Москвы, чем сделать мне на месте коронографию, хотя, по данным врача, для меня сложно выдержать дорогу.
Анна Липина : Стоимость такой операции вместе с предварительной диагностикой, по словам Игоря, порядка 250 тысяч рублей. Его зарплата составляет 8 тысяч рублей.
Игорь Крайнов : Я был готов сам на операцию уже в мае месяце. Мне было нужно сделать только коронографию.
Анна Липина : Но дело затянулось на долгие месяцы из-за денежной проблемы.
Игорь Крайнов : Так как военнослужащий действующий, прежде чем сделать операцию шунтирования, они должны сделать коронографию. А коронография в гражданской организации около 20 тысяч рубле стоит. Это сложный вопрос у них как бы – лишние деньги никто переводить не хочет. Проблема существует и как бы усугубляется. Есть офицер, а есть контрактник. Причем, подразделение такое – немножко принижают офицера, хотя мы все там контрактники. А контрактник солдат или сержант – это все-таки не офицер. Если бы я смог оплатить, мне эти деньги возвращаются. Получается, что я оплачиваю операцию, беру чек, предположим через суд… Судебное решение, в принципе, быстрое, но оно какое-то время все-таки занимает. Мы готовы (многие, кто со мной лежал), но это растягивается на месяца.
Анна Липина : Спустя 9 месяцев после перенесенного инфаркта сержанту Крайнову сделали операцию в Москве. Контрактник, не единожды побывавший в «горячих точках», обиды на армейскую бюрократию не держит.
Игорь Крайнов : Военная медицина в данном месте не может мне предоставить мне эту услугу. Надо ехать куда-то, а там не готовы меня в данный момент принять. И происходит эта затяжка времени. Я как бы уже какое-то определенное время, большое, не трудоспособен. В дивизии прекрасное начальство, а вот берем выше – туда, в Москву – там люди как бы уже отдалились от низов, от армии. У них какие-то свои проблемы, но уже глобального масштаба. Их как бы единицы не всегда интересуют. В основном вся проблема – Москва. Человек, когда получает более высокое звание, отдаляется от низов. Но ведь, как еще Жуков сказал, в армии кто командует? Командующий и сержант. Все-таки мы руководим людьми, которым отдают какие-то приказы.
Анна Липина : После недолгой реабилитации Игорь снова вышел на службу. Несмотря на то, что он уже имеет необходимую выслугу и вполне может оформить пенсию, 40-летний сержант снова подписал контракт. Говорит, что военной пенсии ему едва хватит на необходимые лекарства. К тому же квартирный вопрос пока не решен. К выходу на пенсию Игорь жилья от армии так и не дождался. Свой профессиональный праздник – День защитника отечества – сержант Крайнов отмечает скромно.
Игорь Крайнов : Алкоголь не употребляем. Попьем чайку, еще что-нибудь… В принципе, вот так вот.
В эфире Мордовия, Игорь Телин:
Надежда Маресина : Товарищу Маресиной Надежде Семеновне за достигнутые успехи в развитии животноводства, увеличение производства и заготовок мяса.
Игорь Телин : Надежда Семеновна держит в руках наградную грамоту и читает текст. Надежда Маресина из села Русская Козловка Атюрьевского района Мордовии – человек во многом выдающийся – одна из десяти живущих сейчас в республике Героев Социалистического труда. Золотую звезду Героя и орден Ленина получила Маресина в 1966 году. Родилась и выросла в Русской Козловке, работала в местном хозяйстве, занималась овцеводством. За успешный труд и высокие показатели в работе и была удостоена она 42 года назад высокой награды.
В изданной недавно энциклопедии "Мордовия" о Надежде Маресиной всего несколько строк. Из нее и узнал, что 28 февраля отметит Надежда Семенова свое 80-летие, это и стало поводом для поездки в Атюрьевский район.
От райцентра до Русской Козловки 20 километров, путь неблизкий получается, если учесть, что в село уже давно никто не приезжает. Живут здесь сейчас только пять человек - все старики. Нелегка жизнь одинокого сельского пенсионера, вздыхает Надежда Семеновна.
Надежда Маресина : Когда снега нет – терпимо. А вот снег навалит, надо чистить.
Игорь Телин : В былые годы Русская Козловка была большим населенным пунктом - несколько десятков домов, семьи все многодетные, а потому и много молодежи. Работали все в основном, в местном колхозе имени Ленина. Овцеводческая ферма хозяйства была одной из крупнейших в районе. За работу здесь и получила звание Героя Соцтруда Надежда Маресина.
Сейчас село представляет собой весьма убогую картину – полтора десятка полуразрушенных домов, в которых уже давно никто не живет – разъехались местные жители. Кто уехал в райцентр, кто в Саранск или даже еще дальше – Пензу, Рязань, Ульяновск или Москву. Жизнь теплится лишь в трех домиках, в одном из них и живет Маресина. Делает все сама – помощи ждать не от кого – и тропинку от снега расчищает, и воду из колодца носит, и даже дрова летом самостоятельно заготавливает. Одиночество – удел старости бывшего депутата Верховного Совета Мордовской АССР, Героя Социалистического труда, кавалера ордена Ленина.
Надежда Маресина : С ума можно сойти. Прямо сума сойти можно. Кругом одна. Хоть бы вышла я с кем-нибудь поговорила. Ведь никого нет. Иной день никого не видишь.
Игорь Телин : Скрашивают одиночество Маресиной десяток кур, да коза по кличке Цыганка. Почет и слава остались в прошлом, и об этом прошлом Надежда Семеновна старается не вспоминать. Хотя совсем недавнее прошлое нет-нет да и отзовется головной болью, причем в прямом, физическом смысле. Несколько лет назад шпана из райцентра, прослышав, что живет в одиночестве в Русской Козловке Герой Соцтруда и кавалер ордена Ленина, заявились к пенсионерке с намерением отобрать у нее награды.
Надежда Маресина : Я одна была, совсем. Они отрезали у меня телефон, свет отрезали, сломали окно, ворвались и избили. Били, били, я упала без чувств. Они где-то там услыхали в Москве, что их продают, медали. 10 тысяч вроде звезда стоит (в то время это деньги) и 5 тысяч – орден Ленина. Вот они там услыхали и пришли.
Игорь Телин : Маресина не стала скрывать, где хранит награды. Возможно, это и спасло ей жизнь. С переломами и сотрясением мозга пенсионерку доставили в больницу, где она провела почти два месяцы. За это время преступников задержали. Орден Ленина и Звезду Героя вернули хозяйке. Только после испытанных мучений и стресса Надежда Семеновна решила дома их больше не хранить. Где сейчас находятся ее награды – не говорит, просто сказала, что попросила родственников распорядиться ими по-своему, только не продавать.
Надежда Маресина : Я криком кричу – возьми выброси, иначе меня убьют за это дело еще.
Игорь Телин : Так и оказалось, что ни звезда Героя, ни Орден Ленина Маресиной сейчас не нужны. "На люди" одевать – так перед кем красоваться – перед четырьмя стариками-ровесниками, доживающими жизнь в Русской Козловке? Из села никуда не выезжает – на какие-то торжества не приглашают, да если бы и пригласили – не поехала бы, возраст уже не тот, говорит. Возраст - не возраст, а от предложенной перед расставанием помощи набрать воды из колодца отказалась. Сделала это сама.
В эфире Ижевск, Надежда Гладыш:
Из трех тысяч многоквартирных домов в Ижевске подавляющее большинство давно заслужили в силу преклонного возраста капитальный ремонт, но получили его фактически считанные единицы и то по решению судов, добиться которых тоже очень непросто.
С вступлением в силу нового Жилищного кодекса власти через городское жилищное управление и старые ЖРП, теперь выступающие в роли новых управляющих компаний, где силком, а где хитростью вводят платежи по строке «капитальный ремонт» на уровне 3 рубля 40 копеек за квадратный метр. Говорят - «федеральный стандарт».
Новый приступ активности случился недавно в связи с образованием российского Фонда содействия реформированию ЖКХ, из которого Удмуртия, согласно лимитам, может получить почти 2 с половиной миллиарда рублей - полтора на капремонт и миллиард на снос ветхого жилья. Выступивший на совещании в ижевской мэрии заместитель министра строительства и жилищной политики Удмуртской республики Владимир Тюриков так обозначил новую идеологию взаимоотношений в сфере ЖКХ.
Владимир Тюриков : Создан Фонд содействия дальнейшего реформирования жилищно-коммунального хозяйства. Его задача таким образом распределить финансовые средства, чтобы тем самым в России сложился эффективный современный и, самое главное, саморазвивающийся механизм управления жильем. В конечном счете, наше цель в том, чтобы, бережно и ответственно относясь к каждому государственному рублю, качественно улучшить условия проживания, а значит и в целом жизнь россиян.
Надежда Гладыш : Владимир Тюриков назвал и те 12 условий, которые поставлены в 185-м Федеральном Законе, перед желающими получить средства на капитальный ремонт дома. Первые среди них - разрушение монополии как среди предприятий ЖКХ, так и в сфере управления жилыми домами; монетизация жилищных субсидий и льгот; софинансирование со стороны региональных и местных бюджетов и средств собственников жилья. Последние должны внести свою лепту в размере не менее чем пять процентов от стоимости сметы на капремонт дома.
Сегодняшняя потребность жилого фонда одного лишь Ижевска в капремонте составляет сумму, в два с половиной раза большую, чем можно будет получить при большом старании получить из федерального Фонда. Об этом говорит депутат гордумы Ижевска Андрей Коновал, инициатор обращения к Госсовету и президенту Удмуртии об оказании помощи Ижевску.
Андрей Коновал : Потребности столицы Удмуртии города Ижевска в капитальном ремонте жилого фонда составляют почти 6 миллиардов рублей. Долгое время вообще в бюджете города не закладывалось никаких средств на капитальный ремонт жилого фонда. Последний раз, буквально 2 года, закладывались незначительные суммы – 53 миллиона рублей, 30 миллионов рублей. В 2006 году при формировании бюджета на 2007 год депутаты городской думы обратились к руководству Удмуртии, просили предусмотреть в бюджете Удмуртской республики 750 миллионов рублей на капитальный ремонт жилого фонда города Ижевска. Подобный объем финансовых вливаний способен остановить прогрессирующее разрушение жилого фонда. Однако в ответ республиканские власти обвинили депутатов городской думы в популизме. Правда, все-таки выделили 100 миллионов рублей на всю республику, чего раньше не было.
Надежда Гладыш : О том, что запланированных средств, скорее всего, окажется недостаточно (если все же удастся выполнить поставленные условия) говорит и текущая судебная практика. Депутат Гордумы Александр Пестерев ведет полтора десятков судебных исков, поддерживая жителей своего округа в намерении отсудить капитальный ремонт 30-летних домов.
Александр Пестерев : За 2,5 года нами подано в суды 15 исков по капитальному ремонту жилого фонда. На сегодняшний момент два иска уже вступили в законную силу. Одно решение по капитальному ремонту проходит процедуру. Один исполненный по Коммунаров, 357. Полтора года мы шли к этому, с трудом пришлось это все проламывать. Сначала нам Октябрьский районный суд отказал. Потом мы подали кассационную жалобу. В Верховном суде рассмотрели, отправили на новое рассмотрение. Потом мы все-таки доказали, что нужно делать капитальный ремонт. Обязанность эта есть у администрации города и ГЖУ перед жителями. А такие вопросы у нас возникли в процессе исполнения. То есть администрация опять включила дурочку и начали собирать жителей и говорить – вот у нас есть исполнительный лист. Нам готовы сделать ремонт, но давайте примем решение о сборе денежных средств по 3,40. Короче, мы там разнесли этих гэжэушников вместе с администрацией и сказали, что – за кого вы нас держите?! Посмотрите, что в исполнительном листе прописано – за счет ГЖУ. При недостаточности денежных средств, обязанность эта возложена на администрацию города. Мы примем решение, сколько собирать денежных средств на следующий капитальный ремонт, но вы исполните сначала свои обязательства.
Надежда Гладыш : По словам Александра Пестерева, судебная процедура крайне затянута, кроме того, её всячески тормозят коммунальщики. Поэтому за два с половиной года только один выигранный суд реально завершен капитальным ремонтом дома - это кирпичная пятиэтажка по Коммунаров, 357. Светлана Ситчихина, старшая по этому дому, ремонтом в целом довольна, но не без оговорок.
Светлана Ситчихина : Самую дешевую поставили сантехнику. У некоторых она была даже лучше.
Надежда Гладыш : Сейчас Горжилуправление меняет тактику - не ожидая решения суда, приступают к ремонту, но делают его в сильно урезанном виде и явно «для галочки».
В эфире Ульяновск, Сергей Гогин:
80-летнюю женщину по имени Надежда, так она представилась, я встретил в аптеке. Она – ветеран войны и почетный донор России – ежемесячно покупает лекарства от целого букета разных болячек, как минимум на 1 тысячу рублей, хотя как инвалид II группы имеет право на льготные лекарства.
Надежда : Очень много обещали улучшений. Но оказалось, что в этом году только два рецепта выписывают на усмотрение лечащего врача. Приходится очень много покупать за свой счет. Плохие лекарства не будет покупать, а эффективные стоят денег.
Сергей Гогин : Бесплатно женщина получает лекарства от гипертонии и ишемической болезни сердца. А все сопутствующие болезни, независимо от их тяжести, лечит за свой счет. Потому что рецепты на бесплатное лекарство в Ульяновске выписывают только по основному заболеванию, послужившему причиной инвалидности. В законе такого ограничения нет, а по факту оно действует. А ведь монетизация льгот предполагает, что льготники, выбравшие так называемый социальный пакет, должны бесплатно обеспечиваться лекарствами по потребности, независимо от стоимости лечения.
В Ульяновской области с начала года инвалиды, имеющие право на участие в программе дополнительного лекарственного обеспечения, столкнулись с тем, что они не могут не только получить в аптеке нужные лекарства по рецепту, но врачу зачастую отказываются выписать им жизненно необходимые препараты. Пошли массовые жалобы в органы власти и средства массовой информации. В чем же причина? Стоимость лекарств, составляющие соцпакета, 417 рублей. Три четверти ульяновских льготников предпочли денежную компенсацию, но оставшаяся четверть – это 46 тысяч человек – соцпакет сохранили. Исходя из этого количества, федеральный бюджет перечисляет области дотацию на лекарства – это 60 миллионов рублей в квартал. На что хватает этих денег? Говорит депутат областного Законодательного собрания Алексей Куренный.
Алексей Куренный : Первоначально заявки, которые мы в лечебные учреждения подавали, по инсулинам оставили 80 процентов заявки, по другим – так 10-15 от заявленных цифр. Фактически получается, что все остальные лишены на сегодня какой-либо лекарственной поддержки. Для того чтобы каким-то образом привести полученную сумму к тем потребностям, которые есть, дана негласная команда не выписывать рецепты.
Сергей Гогин : Врачи, как и пациенты, стали заложниками ситуации. Они не столько лечат, сколько занимаются бухгалтерией – рассчитывают потребности в лекарствах, сверяются со списком разрешенных к выписке препаратов. А прежде чем выдать льготный рецепт, звонят в аптеку, чтобы узнать – есть ли в наличии такое средство. Из экономии практически всегда выписывают не импортные эффективные средства, а более дешевый отечественный аналог. Причем, в начале месяца отоварить бесплатный рецепт еще можно, а к концу – проблематично. Как объяснил мне министр здравоохранения областного правительства Федор Прокин, халява закончилась, как и в целом и смысл программы ДЛО.
Федор Прокин : У меня есть приказ, четко и ясно обеспечивающий медикаментами в 417 рублей. За эти 417 рублей я несу ответственность. Если я не дам больному, меня наказывают. Мы лечим профильные заболевания
Сергей Гогин : Но у стариков букет заболеваний, который требует дорогостоящих лекарств.
Федор Прокин : Пусть покупают. У них есть дети, родственники, друзья. Если нет, значит, у нас есть другие механизмы, кто обращается в комиссию социальной защиты. Если вообще нет, пусть обращается в министерство. Мы всем идем навстречу.
Сергей Гогин : Фактически среднему льготнику достается лекарств не на 417 рублей в месяц, а меньше. Потому что львиная доля средств уходит на дорогостоящее лечение больных диабетом, раком, туберкулезом, заболеваниями крови. Говорит председатель Диабетической общественной организации инвалидов и пенсионеров Засвияжского района Ульяновска Алевтина Сиушкина.
Алевтина Сиушкина : Уменьшают дозы инсулина. Взять Шилову. У нее 56 единиц инсулина в сутки. Где-то 6 картрижей ей положено выписать. В этом месяце ей выписали только 2. Лишить инсулина – это, значит, через какое-то время человек скончается. Во всех других городах и регионах во многих прогрессивных сахарный диабет идет отдельной программой, а у нас же просто на медицинское обеспечение выделена определенная сумма, вот она и расходуется.
Сергей Гогин : Депутат Алексей Куренный говорит, что власть подталкивает врачей к уголовному преступлению.
Алексей Куренный : Очень рядом это дело проходит с уголовной статьей по неоказанию помощи больному, которое может привести к самым нежелательным последствиям. Больше всего пугает, что все молчат. На федеральный уровень не уходит никаких просьб о реальной угрозе жизни и здоровью граждан. Но никто это не рискует в Москве говорить, что она в очередной раз ошиблась. У нас вертикаль, жесткая вертикаль. Не дай бог ты сейчас дернешься, как я понимаю, лишнюю информацию распространишь… Потому что везде вроде бы хорошо, в Ульяновской области плохо. Поэтому это государственная политика, на мой взгляд, раз наши чиновники молча соглашаются не выносить сор из избы.
Сергей Гогин : Законодательное собрание, большинство в котором составляют «единороссы», отказалось принять обращение к губернатору и прокурору области с просьбой проверить – насколько законно ограничение в выписке бесплатных лекарств. Тем не менее, когда проблема получила огласку, областная власть выделила 70 миллионов рублей на льготные лекарства, впрочем, изъяв их из бюджета здравоохранения.
В эфире Пермский край, Анастасия Смирнова:
Есть ли в регионах свобода слова? Вернее, сколько ее еще осталось? Эта тема так или иначе всплывала на мастер-классах и обсуждениях во время проведения VI Всероссийского телевизионного конкурса «ТЭФИ-Регион 2007». Финал по тематическому направлению «Информационное телевещание» прошел на этой недели в городе Перми. Участие в «ТЭФИ-Регион» могут принять журналисты, работающие только в региональных телекомпаниях. В этом году на конкурс было прислано более 200 материалов – это выпуски новостей, информационно-аналитические программы (их значительно меньше), интервью и сюжеты. В большей части материалов речь идет о какой-либо проблеме. Однако, как отмечают журналисты, снимать подобные сюжеты в регионах не так-то просто.
Вероника : Как таковой свободы слова в регионах нет. В связи с тем, что пространство очень замкнутое, территория очень маленькая, все друг друга в лицо знают, и лишний раз кидать камень в огород человека, который может тебе в дальнейшем очень хорошо преградить путь для твоего дальнейшего развития, просто как бы страшно. Когда на каком-то коммерческом телевидении, где канал работает непосредственно на какого-то чиновника, об этом и речи не идет. А канал, даже если он и не зависит от власти как таковой, тем не менее, он все равно боится это сделать, потому что власть она на то и власть.
Анастасия Смирнова : Но, так называемых, запретных тем, уверяет Вероника, на ее канале нет. Впрочем, о свободе слова или, может быть, об ее отсутствии журналисты говорят не особенно охотно.
Анна : Наверное, на него так не ответить перед камерами.
Анастасия Смирнова : То влияние, которое оказывают на журналистов, по мнению Анны, не критично. Она работает на частной телестудии. Ее коллегам, считает она, гораздо проще, чем тем, кто трудится на государственных каналах. Впрочем, и журналисты, трудовая книжка которых лежит на ГТРК, довольно оптимистичны в своих оценках.
Журналист : Конечно, цензура определенная есть, есть зависимость от региональных властей, какие-то сюжеты могут не пройти в эфир. Но это как бы такие внешние факторы. На самом деле, в принципе, такой грозной цензуры, я не знаю, как это назвать, того, чтобы запретили и все, не под каким соусом этого делать нельзя, у нас такого нет. Человек, в принципе, в своем выборе, по крайней мере, свободен. Такого нет, чтобы не показывать какую-то проблему только из-за того, что там этого не хочет губернатор или мэр.
Анастасия Смирнова : По нескольку наград получили журналисты 4 канала из Екатеринбурга и ТВ-2 из Томска. Продюсер ТВ-2 Оксана Вожаева увезла с собой четыре диплома. Комментируя успех Томичей, она заметила, что таких результатов ее коллегам удалось добиться благодаря отсутствию давления со стороны местной власти. Никакой цензуры и давления мы на себе не испытываем. В этом нам повезло, заявила она. Столичные журналисты считают, что их региональные коллеги просто еще не успели почувствовать идущие из Москвы тенденции.
Журналист : Проблема отсутствия плюрализма мнений существует во всей стране. Но сегодня она значительно острее ощущается в центре, нежели в регионах. Это мое личное впечатление. Возможно, потому что в регионах (не во всех, конечно, но во многих) сохранились разные группировки, борющиеся за власть, представляющие разные финансовые интересы. Соответственно, одной группировке принадлежит одно средство массовой информации, другой – другое. Возникает спор, возникает некая дискуссия, возникает, по крайней мере, видимость свободы слова и реальный плюрализм, то есть многообразие мнений в эфире. Если в регионе журналист, специализирующийся на общественно-политической тематике, может работать, то в столице практически нет.
Анастасия Смирнова : Выступая перед коллегами-телевизионщиками из регионов, Марианна Максимовская рассказывает – почти исчез с экранов жанр «интервью», вопросы задавать опасно, почти нет программ, которые бы выходили в прямой эфир. И ключевая мысль – ситуация должна скоро измениться.
Марианна Максимовская : Любая страна, в которой нет свободных средств массовой информации, проигрывает. Она проигрывает уже в ближайшей перспективе, потому что власть не понимает, что происходит на самом деле, становится оторванной от реальных проблем людей, которыми люди живут, которые интересуют людей. Всегда происходит кризис. Когда долго котел кипит, а крышка закрыта, завинчена, тогда котел взрывается, если не выпускается пар. Я абсолютно уверена, что вот этот период кризиса в современной российской политической журналистике скоро закончится, потому что так жить нельзя. Надо говорить о реальных проблемах, которые волнуют людей. Надо разговаривать с людьми. Я уверена, что будут вынуждены позволить это сделать, потому что иначе нельзя, иначе котел взорвется.
