Ирина Лагунина: Когда на пресс-конференции после первого раунда переговоров глав государств и правительств Североатлантического союза Генеральный секретарь организации Яап де Хооп Схеффер начал говорить об отношениях с Украиной и Грузией, никто из нас, журналистов в пресс-центре парламентского дворца в Бухаресте, не ожидал, что он произнесет вот эти слова:
Яап де Хооп Схеффер: Сегодня мы ясно показали, что мы поддерживаем заявку этих двух стран на присоединение к плану действий по вступлению в НАТО. Поэтому мы теперь вступаем в период интенсивного сотрудничества с ними на самом высоком политическом уровне, чтобы решить те вопросы, которые надо решить для принятия их в МАП. Мы попросили министров иностранных дел НАТО оценить первые успехи в этом направлении на декабрьской встрече 2008 года.
Ирина Лагунина: Мы все уже знали, что в ходе первой рабочей встречи накануне – то есть за ужином – было принято решение, что Украине и Грузии плана действий для вступления в НАТО не предоставят. Знали об этом и президенты Грузии и Украины. Но Яап де Хооп Схеффер начал цитировать финальное коммюнике: «НАТО приветствует евроатлантические стремления Украины и Грузии к членству в НАТО. Сегодня мы пришли к соглашению о том, что эти страны станут членами НАТО. Оба государства внесли ценный вклад в операции Североатлантического союза. Мы приветствуем демократические реформы в Украине и Грузии и ожидаем свободных и справедливых законодательных выборов в Грузии в мае». И дальше: «Министры иностранных дел уполномочены принять решение о кандидатурах Украины и Грузии на участие в МАП».
Президенты двух стран немедленно выступили с заявлениями. Виктор Ющенко:
Виктор Ющенко: Это можно рассматривать только как победу, и я объясню, почему. Потому что в сегодняшнем документе впервые 26 членов НАТО сформулировали базовый принцип, что наши страны будут членами НАТО. Я бы сказал, что мы этого от документа даже не ожидали.
Ирина Лагунина: Аналогичные настроения были и у президента Грузии Михаила Саакашвили:
Михаил Саакашвили: Я не слишком задумываюсь о российской реакции, но я думаю, что Россия получила противоположное тому, на что надеялись некоторые российские политики. Они надеялись заблокировать МЭП, убить в теории шансы на наше членство в НАТО, а взамен получили письменное обязательство в будущем членстве.
Ирина Лагунина:
Остановлюсь на фразе Виктора Ющенко, что он не ожидал этого от документа. Мы попытались выяснить, что произошло между окончанием ужина лидеров НАТО и часом дня, когда было обнародовано финальное коммюнике. Подробности происходившего моему коллеге Брайану Уитмору рассказал министр иностранных дел Чехии, князь Карел Шварценберг.
Карел Шварценберг: По-моему, это была очень интересная дискуссия, потому что в ней столкнулись две точки зрения. Была группа государств, которую возглавляли Соединенные Штаты, Польша, мы и другие, которые поддерживали предоставление плана действий для вступления в НАТО Грузии и Украине. И была группа государств, которые очень осторожно противились этой идее. В какой-то степени ведущими в этой группе были Германия и Франция. Дискуссия продолжалась весь вечер. На утро был сформирован комитет, которому поручили выработать окончательный приемлемый для всех текст. И в конце концов, американцы, с одной стороны, и немцы, с другой, этот текст выработали. Бумагу распространили в делегациях. Изначальный текст был не так уж и плох. Когда министр иностранных дел Польши Радек Сикорский и я просмотрели его, мы сказали, что это, конечно, не предел мечтаний, но жить с этим можно. Но потом пришел президент Польши Лех Качиньский и заявил, что для него этот текст неприемлем. И мы вновь начали обсуждение. Потом стороны разошлись. Поляки вывели группу, в основном Прибалтийские государства, из комнаты. То есть они провели кокус, по-моему, именно так это и назвали американцы. Затем мы вновь провели встречу всех заинтересованных сторон, и получился окончательный текст.
Брайан Уитмор: Чего не было в изначальном тексте, что Лех Качиньский отказался его принимать?
Карел Шварценберг: Там не было такого однозначного обязательства в конечном итоге принять Украину и Грузию в члены НАТО. Такого точного указания, как сейчас, не было. И насколько я понимаю, полякам этот текст очень нравится.
Брайан Уитмор: Так роль поляков в этом во всем была значительной.
Карел Шварценберг: Она была очень важна, очень важна. Но конечно, не надо забывать, что поляков поддерживали целый ряд стран.
Брайан Уитмор: То есть чехи и прибалты?
Карел Шварценберг: По-моему, мы серьезно помогли.
Брайан Уитмор: Насколько трудно было обойти возражения Германии и Франции?
Карел Шварценберг: Мне кажется, это было для них очень сложное решение, но, в конце концов, они согласились.
Брайан Уитмор: Накануне саммита было много разговоров о том, что в вопросе о предоставлении Украине и Грузии плана действий для вступления в НАТО между старой и новой Европой пролег водораздел. Что это настоящий конфликт в подходе к будущему Европы и к России. Сейчас, когда совместный документ принят, как бы вы оценили этот спор?
Карел Шварценберг: Не думаю, что различия в подходах так уж велики. Конечно, страны, которые совсем недавно прошли через опыт диктатуры, воспринимают некоторые вещи более чувствительно, чем страны, у которых такого опыта не было. И конечно, канцлер Германии Ангела Меркель – человек, понимающий подобные режимы, и у нее больше инстинктов, чем у ее западных коллег, потому что она знает, о чем говорит.
Брайан Уитмор: Так что, сейчас в НАТО есть консенсус по вопросу о приеме Грузии и Украины? Вас удивил результат этого саммита?
Карел Шварценберг: Я всегда думал, что, в конце концов, консенсус будет найден. Я также знал, когда ехал сюда, что предстоит нелегкая борьба. И думаю, что и в будущем нам тоже предстоит нелегкая борьба, и не один раз. Но мы понимаем, что на нас лежит ответственность найти решение.
Брайан Уитмор: Какую реакцию вы ожидаете от господина Путина?
Карел Шварценберг: Господин Путин всегда был реалистом. И некоторые заявления из России в последние дни звучали несколько мягче. Мне кажется, что вместе с переменой власти они хотели бы создать более приятную атмосферу во взаимоотношениях с Западом. И им придется принять некоторые реалии. Но, с другой стороны, я уверен, что они будут искать возможность показать свою жесткость. Как говорят французы, иногда стоит немного отойти, чтобы потом совершить более дальний прыжок.
Брайан Уитмор: Сейчас вопрос о предоставлении Грузии и Украине плана действий для вступления в НАТО отложен до декабрьской встречи министров иностранных дел. Может ли он быть решен на уровне министров? И будет ли это более легкая дискуссия, чем в Бухаресте?
Карел Шварценберг: Не хотел бы преувеличивать нашу роль. Министры иностранных дел обычно концентрируют внимание исключительно на вопросе, который они обсуждают. Это главам государств надо больше оглядываться по сторонам, больше принимать во внимание политические настроения в их странах, думать о политическом успехе их партий и их правительств. А министры иностранных дел в большей степени занимаются именно внешней политикой.
Ирина Лагунина: О подробностях закулисных дебатов на саммите НАТО с министром иностранных дел Чехии Карелом Шварценбергом беседовал мой коллега Брайан Уитмор. Кстати, Генеральный секретарь Североатлантического союза сказал, что по поводу расширения союза между Россией и НАТО столкновений точек зрения нет, есть несогласие.
