Михаил Соколов: Переименованный организаторами в Инвестиционное Roadshow , то есть в разъездную презентацию - Лондонский экономический форум не смог восстановить уровень представительства официальных лиц, который был на апрельских дискуссиях три-четыре года назад: по-прежнему нет глав крупных госкоропораций, а правительство представлял замминистра финансов Дмитрий Панкин, разъяснявший суть нынешней монетарной политики министра Алексея Кудрина. Он предупредил о том, что есть некоторый риск перегрева экономики, но Минфин держит ситуацию под контролем.
Дмитрий Панкин: В Министерстве финансов такое тяжелое время, когда надо доказать, что необходимо нефтегазовые доходы не тратить внутри экономики, что необходимо формировать крупные международные резервы, что в принципе нельзя проедать нефтяные деньги, которые валятся на нас.
Михаил Соколов: Но все же многие представители частного бизнеса, которые в прошлом году отказались от поездки в Лондоне (например, Александр Шохин и Петр Авен), появились, чтобы подискутировать о том, что ждет в Россию в связи рецессией в США.
Но эксперты и финансисты сохраняют высокий уровень оптимизма,
Так глава «Барклайз Капитал» Ханс-Йорг Рудлофф мог бы стать достойным участником съезда единороссов: он восторженно благодарил Владимира Путина за последовательную политику, приведшую к экономической стабилизации в России. Президент Альфа банка Петр Авен в своем выступлении нарисовал картину созданной чрезвычайно высокой макроэкономической стабильности в России.
Петр Авен: В России очень большой экономический рост, причем он идет только вверх. Восемь процентов с чем-то в прошлом году. У нас в принципе не страшная инфляция, у нас по-прежнему гигантские резервы. Мы росли быстрее, чем в среднем все страны Восточной Европы. И только такие страны как Казахстан, Китай, Украина развивались быстрее нас.
Аккумулированный рост доходов в России существенно быстрее, чем у всех. За эти годы население России относительно других стран, которые с нами могут сравниваться, стало жить намного лучше. Рост доходов на 140% за восемь лет – собственно, это основа той популярности, которую сегодня имеет и Владимир Владимирович, и наша власть. Население стало, безусловно, жить лучше.
Мы видим, что бюджетный дефицит стал профицитом. В 2000-м году было 1,5% профицита, сейчас он 5,5%. В этом смысле Россия уникальная хорошая страна. Практически нет стран в мире, где бы настолько устойчиво бюджетный профицит долгие годы держится. Другое дело, почему, но тем не менее, это так.
Резервов страны вполне хватит, чтобы покрыть при разумной политике любые финансовые проблемы, которые у нас могут быть.
Все разговоры о том, что мы тоже станем жертвой мирового финансового кризиса, абсолютно не основаны ни на чем. Мы можем стать только в том случае, если будем сами делать постоянные ошибки.
Протоки капитала из отрицательных стали резко положительными. Поверив в рубль, население уходит в рублевые депозиты. В России чрезвычайно стабильная макроэкономическая ситуация.
Михаил Соколов: С Авеном не согласился глава группы «Центринвест» Алексей Гурин.
Алексей Гурин: Непрерывный рост спроса на сырье страны-производителя привел за последнее к беспрецедентному росту цен. Цены на нефть металлы вновь и вновь устанавливают исторические рекорды, тем не менее, этот пузырь, по нашему мнению, может лопнуть в любое время. Вряд ли у кого вызывает сомнения то, что нынешний всплеск цен на сырье и продукты питания вызван огромным притоком спекулятивных денег и мало имеет общего с ростом спроса. Даже малейшее замедление темпов роста китайской экономики может стать для спекулятивного капитала сигналом бегства с товарного рынка.
Для полноты картины добавьте рецессию в США и вывод напрашивается: времени осталось мало. Резкое обесценение активов России ударит по относительно небольшому проценту населения. Гораздо большую опасность для экономики России и населения в целом представляет собой инфляция. Дорогая нефть и дешевый доллар снижают стоимость потребительских товаров и создают иллюзию у потребителей России иллюзию богатства. Тем не менее, Россия так же не застрахована от финансового кризиса. Я не соглашусь с Авеном, который сказал о том, что в России нет никаких оснований для того, чтобы бояться глобального финансового кризиса. Есть одно основание и очень серьезное. Весь накопленный жирок, даже те сто миллиардов легко могут быть съедены инфляцией.
Михаил Соколов: Напротив, академик РАН экономист Николай Шмелев уверен, что мировая рецессия Россию не затронет.
Николай Шмелев: Я не склонен к особо драматическим оценкам. Я думаю, что, безусловно, общемировой кризис – это преувеличение. Где-нибудь к осени начнет рассасываться потихоньку. Собственно задета только строительная промышленность Соединенных Штатов, больше ничего, там что-то сокращение процентов на 30. Финансовая система выдержит, с долларом никто всерьез воевать не будет, потому что основные активны, товары в долларах. Скажите, Китаю выгодно крушение американской экономики? Ни в коем случае. А нам выгодно? И нам ни в коем случае невыгодно.
Что касается нас, как влияния на наше состояние, я думаю, конечно, какие-то спекулятивные моменты будут возникать. Все-таки мутная вода и играть на курсах, на бегании денег взад-вперед, туда, оттуда - все это будет. Но в общем, несмотря на то, что это звучит нахально, и я небольшой поклонник Кудрина и других, но в общем некая система амортизаторов выстроена. Разве что, допустим, взорвутся все мировые цены на продовольствие, куда нам деться. Через какое-то время и у нас они пойдут, и тогда новык задачи возникнут.
Михаил Соколов: У нас пошли уже.
Николай Шмелев: Пошли, да. Это еще только начало. Все же если не будет предпринято каких-то радикальных шагов, то этот снежный ком будет накручиваться и дальше. При любом влиянии от спада производства, именно спада, это даже не рецессия, это все-таки на плюсе остаются, и мировых валютно-финансовых затруднений, я не жду особого тяжких последствий для нас.
Михаил Соколов: В интервью Радио Свобода Петр Авен доказывал, что спад в США вряд ли скажется на экономике России.
Петр Авен: Стабильная макроэкономическая ситуация, колоссальные резервы. В отношении резервов долга 103%, долга и частного, и государственного. Поэтому никаких оснований у нас думать, что это нас затронет, вообще говоря, нет. 20% банковских активов профинансированы с Запада опять же. И у нас достаточно автономная, относительно, конечно, автономная финансовая система. Поэтому у нас никаких реальных угроз, если сами не будем ошибаться, нет.
Михаил Соколов: А рост мировых цен на продовольствие?
Петр Авен: Это безусловная проблема, конечно, она есть везде. Раз импорт достаточно большой, но тем не менее, наша зависимость от мирового рынка продовольствия меньше, чем у многих стран мира, поэтому, я думаю, что никакой катастрофы там не будет. Будет определенное повышение цен – это, безусловно, так. Но это скорее социальная проблема, чем экономическая.
Михаил Соколов: Бюджета 60% в России люди тратят на продовольствие в среднем.
Петр Авен: Это социальная проблема. А мы сейчас говорим о макроэкономической катастрофе, о чем говорят с точки зрения рецессии или о том, что жизнь будет тяжелее. Жизнь будет тяжелее - это правда. Но я говорю о макроэкономической, тем не менее, эта ситуация не является катастрофой.
Михаил Соколов: А замедление роса будет?
Петр Авен: Замедление роста, конечно, какое-то будет, но в этом тоже нет ничего страшного. Известная фраза Домбаша, большого экономиста, он говорил: погибают не от больших скоростей, а от внезапной остановки. Замедление роста и замедление роста кредитных портфелей сегодня для нас может быть даже в чем-то и плюс, а не минус. То, что у нас кредиты росли на 50% в год, очень большой рост, если они будут расти не на 50, а на сорок, то качество кредитного портфеля лучше, только всего.
Михаил Соколов: То есть вы оптимист?
Петр Авен: Я отношусь к перспективе, что мы связываем с рецессией, безусловно, оптимист.
Михаил Соколов: В своем докладе Петр Авен говорил о рисках, которые находятся в социальной сфере. Потребительский бум создает у людей несбыточные ожидания непрерывного роста благосостояния:
Петр Авен: Здесь Россия, безусловно, переживает настоящий потребительский бум не только в городе Москве. Это реальный потребительский бум, реальная потребительская революция, с совершенно новыми стандартами потребления, которые формируются на наших глазах. Вместе с тем населением сегодня этот бум потребления воспринимается как естественный и нормальный. У нас очень высокие ожидания роста качества жизни.
Говорить сегодня о большой опасности, которая перед нами стоит - это здравоохранение, пенсии и общественно-социальная сфера. Ситуация в медицине, мы даже не понимаем, насколько она запущена. И существуют областные города, где нет ни одного нормального кардиолога – это правда. Количество людей на сто тысяч, которых можно было бы спасти, если бы не медицинские ошибки, которых вообще можно было бы спасти, которые не болели смертельными болезнями, но умирают.
Мы видим, что в 65 году в России и в Великобритании цифры были одинаковые. За прошедшие годы в Великобритании цифра упала в два раза, у нас в два раза увеличилась, примерно шестьсот на сто тысяч населения. В Англии в три раза меньше. Это говорит об уровне нашей медицины. Медицина становится такой фундаментальной проблемой. Так же, как ею становится пенсия.
Мы видим соотношение средней пенсии к средней зарплате. Когда нас учили, нам говорили, что социально опасная цифра 30%. Когда средняя пенсия к средней зарплате становится меньше 30% - это уже социально опасно. У нас сегодня цифра 26%, существенно ниже, чем в Казахстане. Более того, при сохранении нынешних тенденций эта цифра будет падать.
Все наши опасности связаны с быстрым ростом и прежде всего ростом потребления, которое мы последние годы имели. И вообще с той моделью, которую мы последние годы выбирали. Вообще все эти годы бюджет во многом заканчивался нефтяными доходами. В 2006 году у нас произошел в этом смысле перелом. При том, что доля доходов от нефти и газа в экспорте довольно большая, эта цифра пошла вниз. Реально, как говорят нефтяники, добыча почти не растет, все остальное как-то поднимается.
И сегодня на самом деле бюджет должен при своем росте искать прежде всего другие источники дохода. И это, безусловно, опасная тенденция, особенно учитывая, что здравоохранение и пенсионная система, которая пока не реформирована, будут требовать все больше и больше денег.
При отсутствии частной пенсионной системы отчисления на пенсию придется увеличить на 3% ВВП - это фундаментальная угроза для всей бюджетной ситуации. Именно поэтому я склонен думать, что пенсионная реформа для нас абсолютный приоритет. Сегодня у нас только 2% населения держат деньги в частных пенсионных фондах. Реально у нас нет частных пенсионных фондов по сути дела, это дело только начинается и пока не состоялось. Если в ближайшие годы мы не создадим частную пенсионную систему, каким-то образом стимулируя работодателей доплачивать, государство, то уровень средних пенсий к средней зарплате при сохранении нынешнего тренда может упасть за ближайшие пять лет до 20-18% в отношении пенсий и зарплат. Это уже, безусловно, социально чрезвычайно опасная цифра.
Михаил Соколов: Медлить с преобразованиями в социальной сфере нельзя – в этом уверении и президент Российского Союза промышленников и предпринимателей Александр Шохин:
Александр Шохин: Пенсионная реформа действительно это мощный, я бы сказал, не только социальный, но финансовый вызов, поскольку мы, несмотря на заявленную пенсионную реформу в последние годы ее не проводили. И сейчас накопился потенциальный огромный дефицит пенсионного фонда, который не покрывается профицитом бюджета и нефтедолларами, которые в ближайшем будущем будут сокращаться. И нефтяной трансфер из резервного фонда будущих поколений в пенсионный фонд явно не справится с той диспропорцией, которая формируется на российском рынке труда и ведет к чрезмерной нагрузке на работающее население и к резкому сокращению коэффициента замещения у пенсионеров.
Поэтому никаких других вариантов, кроме как реализация радикальной пенсионной реформы с упором на накопительную часть, нет. Надо вернуться к законам шестилетней давности, радикально пересмотреть и сформировать механизм софинансирования пенсий, в котором государство, работодатель и работник будут участвовать совместно. Те поправки, которые дума принимала - это паллиатив, явно проблема не решается. И даже если сравнивать с текущими механизмами стимулирования и работающих пенсионеров, и просто абсолютные размеры смотреть добавок к пенсии, которые эти механизмы предусматривают, понятно, что это паллиатив. Действительно нуждается очень страна в серьезных радикальных изменениях.
Когда в начале 2000 годов начинали пенсионную реформу, то идея была списать слова с чилийской пенсионной реформы с известными ограничениями, которые связаны были в Чили с тем, что стартовый уровень был низкий. Но именно наличие подушки безопасности позволяло, на мой взгляд, начинать радикально пенсионную реформу, в том числе обеспечивая за счет нефтедолларов и нынешних пенсионеров. Если эту реформу не провести радикальным образом, то нагрузка на бюджет будет очень высока со стороны неработающего населения, демографический сдвиг в ближайшие годы не восстановится, как бы мы ни боролись со смертностью и ни повышали рождаемость.
Поэтому, я думаю, что правы те, кто алармирует по этому поводу как по одному из важнейших рисков. Минфин тоже алармирует, говорит: нельзя снижать налоги, поскольку у нас платить нечем будет пенсионерам и снижение НДС до 10-12% - это минус два процента ВВП, это ровно тот вычет из пенсионеров, который угробит пенсионную систему до конца. На мой взгляд, здесь на этой логике мы далеко не уйдем. Потому что пенсионную систему мы не выстроим, даже если снижать налоги не будем, но и не сможем создать устойчивого расширения налоговой базы, если инерционную фискального типа налоговую систему будем сохранять. Поэтому это второй вызов, на мой взгляд.
Я бы вторым вызовом назвал инерционно-фискальный тип налоговой системы. Есть задачи – это инновационная модель развития, привлечение инвестиций, диверсификация, то бишь переработка сырья на месте, увеличение доли добавочной стоимости, которая должна на территории страны создаваться. И надо смотреть как налоговая система с этим может справиться. Что это- НДС, налог на прибыль? Но, на мой взгляд, не может быть альтернативы, которую иногда нам предлагают: а давайте-ка мы вместо снижения НДС снизим вам налог на прибыль. Мы считаем, что нет альтернатив такого рода.
Бизнес не просит снизить налоги как таковые, хотя это нормальное требование бизнеса: чем меньше налогов, тем лучше. А бизнес готов, кстати, здесь он солидарен с руководителями страны, говорить о снижении тех налогов, которые сдвинут налоговую систему и направят ее на стимулирующую модель и помогут решить те задачи, которые стоят перед экономикой, перед бизнесом тоже. Бизнес нуждается в другой модели своего функционирования и поэтому стучится настойчиво в двери Минфина. А нам уже нашу настойчивость воспринимают: что бы вам, приоткрыв щель в двери, какую бы кость выкинуть, чтобы пока мы погрызли ее и забыли о своих просьбах. Не хотелось бы, чтобы этот подход был.
Радикальную пенсионную реформу, кстати, эту тему поставили, встречаясь с избранным президентом Медведевым, и в постановке вопроса следующее: недопустимо принимать программу до 20 года, не определившись с пенсионной реформой, не определившись с налоговой системой. И избранный президент согласился с тем, что либо надо как можно быстрее определиться по этим ключевым социально-экономическим реформам, либо если мы в мае месяце не сумеем определиться с этими вопросами, стало быть надо переносить принятие программы с мая на август-сентябрь.
Михаил Соколов: Президент Ассоциации частных и приватизированных предприятий Григорий Томчин так видит выход из кризиса для России.
Григорий Томчин: Это как раз самый тяжелый момент для России. Поэтому «Программа 2020», ее утверждение отложено на осень, потому что нет инструмента. Великолепные по целям национальные проекты, просто великолепные. Даже то, что туда хотят тратить денег из бюджета, мне может быть в силу своих убеждений не очень нравится, но тоже это правильно. Сегодня правильно можно тратить. Весь вопрос всегда для России - как. И вот этот вопрос «как?» решить сегодня не могут, потому что у нас либо советские инструменты, либо у нас инструменты развитых западных стран. Ни те, ни другие в России не действуют.
Простой вопрос, он же сказал главное - пенсионное накопление. Что предлагает Кудрин? Тысячу на тысячу. То есть ты мне дай тысячу, тогда я, государство, тебе дам тысячу. Интересно, когда ты в последний раз мне что-нибудь давало, а когда брало, а потом отдавало? Ничего не было. Так ты начни. Вот маленькая, допустим, корректировка инструмента: оплати мне три года без меня, покажи на счетах, что у меня растет пенсия от того, что ты платишь, покажи мне, что вот ты выбрало десять частных фондов, не попросило меня из них выбрать один, а само выбрало любой один, дав мне право переложить из одного в другой, тогда я может быть поверю. Потом скажи мне: да, я тебе три года платил, заработную плату выше, чем средняя как раз на этот или больше уровень. Я тебе буду продолжать платить, если ты мне доплатишь, ты уже три года платил. А если, ниже я буду тебе продолжать платить. Вот эта пенсионная система может сработать.
Теперь медицина. Как же можно говорить о том, что мы можем сделать медицину, если ты не создаешь условия для страхового пакета. Не хватит у тебя в бюджете никогда, а то, что хватит, разворуют. Потому что сверху бросаешь всюду по конкурсу, по аукциону, а значит повсюду одинаково. Итого, к чукчам приезжает реанимационная машина. Она у них не пройдет, они ее что, на оленях таскать будут?
Иначе говоря, инструмент можно создать? Можно. Можно ли страховой пакет создать для человека? Можно. Потом взять фонд обязательного медицинского страхования. Я сейчас скажу кощунство некое, но о нем уже заговорили. Ведь в Германии, она, кстати, пример, фонд обязательного медицинского страхования передан саморегулируемой организации строителей. Они его забирают по закону, они им пользуются, и они платят пособия и пенсии по утере трудоспособности или по временной нетрудоспособности. И они тогда следят за тем, чтобы была охрана труда и техника безопасности, и они следят за здоровьем, и они создают вот эти фонды, создают великолепные медицинские учреждения, потому что для них это экономия денег. То есть не трата, а экономия. Вот когда ты создаешь, строя медицинские учреждения, экономию, а бюджетная койка не создает, поэтому что он будет делать? Хорошо, не будет.
Сегодня нужны инструменты, да, пусть с государственным вмешательством. Да, что дать, например, этим частным пенсионным фондам, им нужно как-то деньги крутить, чтобы накапливались. Вот отдай им акции госкорпораций, не в свободный рынок сначала, если ты боишься за свои госкорпорации, может быть правильно боишься, черт тебя знает. Пускай они вложат деньги в эти госкорпорации и начнут соуправлять. Это будет тот самый портфельный инвестор. Дай им эти акции. Если ты уверен, что у тебя нанотехнологии или строительство дорог принесут прибыль, так принесут, если им отдашь. Мало того, если ты отдал акции 62 миллионов своих граждан, то стратегический инвестор к тебе прибежит сразу. Он понимает, что ты себя завязал очень сильно. Найди инструменты - вот это сегодня главное.
Михаил Соколов: А политическая атмосфера способствует тому, чтобы найти эти инструменты в условиях самодержавия?
Григорий Томчин: Процитирую эпиграф к моей книге. Эпиграф этот создал не я, этот эпиграф создала моя пятилетняя внучка в мае прошлого года - обращаю внимание на дату. Мы остались в воскресенье вдвоем, естественно, мне отдали ее. Она сидит, играет, я смотрю как всегда футбол по телевизору. Вдруг она мне говорит: «Деда, а ты политикой занимаешься?». Я говорю: «Да, политикой». «А вот ты пришел на работу, а политика закрыта, что ты делать будешь?». Вот весь ответ – закрыта пока.
Михаил Соколов: Ну так что, остается давать добрые советы в воздух?
Григорий Томчин: Нет, почему? Построив вертикаль власти, власть потеряла обратную связь, она это почувствовала. Поэтому сегодня начинают возрождаться такие институты, как экспертные, методологические советы, они ничего не дают - это плохо. Может быть дают какие-то форумы, может быть Общественная палата. И сейчас очень сильно озабочены в Кремле тем, чтобы усилить роль Общественной палаты, дать ей хоть что-то, хоть экспертизу. Чтобы экспертизу не принимали как обязательную, но хотя бы обязаны опубликовать, тогда изменится структура. Только такие публичные общественные действия и понимание власти, что она не видит обратной связи.
Михаил Соколов: Не видит, но и не меняет ситуации. Я не вижу, честно говоря. Как-то очень оптимистично.
Григорий Томчин: Я не оптимистично говорю, я говорю, что все равно лучше, чем нормальный парламент управления не бывает, хотя это самый плохой способ управления. Мы как раз в той стране, в 50 метрах от памятника сказавшему это человеку. Но тем не менее, заменители всегда хуже. Что делать? Будем ждать.
Михаил Соколов: Надо заметить, что настроения российских официальных докладчиков были на Лондонском форуме так и иначе шапкозакидательскими. Бизнесмен Алексей Гурин призвал коллег, да и государство по примеру Китая, пользоваться рецессией Соединенных Штатов.
Алексей Гурин: У России есть, возможно, исторический шанс принять участие в приобретении американских активов, оказавшихся на распродаже. Но если стоимость активов столь низка, то почему же мы кредитуем США и американские компании по собственному росту их стоимости вместо того, чтобы их покупать. Конечно, я не призываю правительство покупать Аляску, которая сейчас по некоторым оценкам стоит один триллион долларов против тех 7 миллионов долларов, которые были заплачены за нее летом 1867 года.
Михаил Соколов: Слова Гурина By - back Alyaska – выкупим Аляску у США, показанные на фоне слайда с Американским штатом, выкрашенным в цвета российского триколора, вызвали, пожалуй, негативную реакцию, и шум в зале. Даже сдержанная « Financial Times » обратила на эту презентацию внимание, увидев в ней пример неделикатного купеческого разгула русского нувориша.
Антизападные сентенции из речи президента Российского Союза промышленников и предпринимателей Александра Шохин также были замечены прессой.
Александр Шохин: На фоне все-таки довольно серьезных проблем, которые имеют место на других рынках, российский фондовый рынок может считаться островом стабильности. Обеспечить стабильность развития, а следовательно, высокую привлекательность России в условиях кризиса позволяет преемственность политического и экономического курса после завершения электорального цикла. Разработана двумя президентами, действующим президентом и избранным президентом, единая программа социально-экономического развития до 2020 года. Я думаю, что это очень сильно отличается от той ситуации, которую мы имеем в других индустриально развитых странах.
В частности, в США до сих пор нам неизвестно не только имя будущего президента США, но и тот набор политик, который будет реализовываться в экономической области. И в отличие от российской ситуации, если даже брать кандидатов от одной партии, Барак Обама и Хиллари Клинтон, на одном поле вряд ли эти кандидаты сядут в будущем.
Серьезные ограничения для развития существуют и в рамках Европейского союза. Ключевые решения часто блокируются так называемыми новыми еврочленами. Сейчас они шантажируют Старую Европу, не давая ей принимать те решения, которые представляются разумными. В этой связи мы имеем все возможности продемонстрировать более эффективные технологии принятия решений в России, в том числе касающиеся финансовой системы и возможности противодействовать рискам и угрозам, которые идут из мировой финансовой системы.
Михаил Соколов: И опять комментаторы, независим от того, был ли Шохин ироничен, заметили, что глава РСПП де-факто прославлял авторитаризм.
Убеждал – вопреки фактам – что негласно существующая в России путинская монархия, даже двуглавая, – эффективнее западных демократий.
Впрочем, в чем-то Шохин противоречил себе. Ведь воспев якобы существующую эффективность авторитарной власти, он ведь вне сцены признал, что у нее нет решений ни по острейшим социальным проблемам.
Александр Шохин: Решения лучше принимаются в том смысле, что при наличии двух товарищей во власти скорость принятия решений должна быть естественно более высокой, чем раньше, когда правительству не надо по вопросам своей компетенции бегать за зубцы, и когда министры не смогут апеллировать, бегая за зубцы, отстаивать свою точку зрения. Из-за чего правительство становится органом обсуждения вопросов, но не принятия решений.
Мы сильно рассчитываем, что понимание двумя президентами ключевых вопросов, которые во многом совпадают и с нашим видением - это как раз есть залог быстрого принятия решений. Они будут в большей степени приниматься в правительстве и бегать некуда будет и незачем. Конечно, надо будет пристроить кое-чего Белому дому, чтобы все поместились и не тратили время в московских пробках. Но тем не менее, предыдущая система принятия политических решений, связанных с экономикой в том числе, была крайне неэффективная, когда Кремль был участником в тех вопросах, в которых он по закону не должен участвовать.
Сейчас мы вправе рассчитывать на то, что будут расставлены точки над « i », действительно реальное разделение властей, которые прописаны в конституции и в законе о правительстве будут реализовано. Во всяком случае, бизнес сильно на это рассчитывает. Иначе зачем было столь сложную конструкцию выстраивать, в том числе и с контролем партий, с конституционным большинством от правительства, с реальной властью правительства и так далее. Если эта власть не будет реализована, которая сконцентрирована сейчас в правительстве по закону, тогда это перейдет в область персональных весовых категорий. Это интересный, конечно, сюжет, но не для широкого круга бизнеса, а скорее для элит.
Михаил Соколов: Примерно так же настроен политолог, глава прокремлевского фонда «Русский мир» Вячеслав Никонов.
Почему такая уверенность в том, что система будет эффективной?
Вячеслав Никонов: Я считаю, что она лучше, потому что система с сильным премьером в России традиционно работала лучше. Премьер-министр у нас глава исполнительной власти. Слабый премьер-министр - это слабая исполнительная власть. Главный, я считаю, конституционный недостаток России заключается в том, что во власти ответственность разделена - очень властный президент и много ответственности у правительства. В этом случае безвластный глава правительства просто делает правительство неэффективным инструментом. Поэтому у нас всегда страна работала эффективно, когда был сильный премьер. Это было и во времена Николая Второго, когда, конечно, Россия со Столыпиным и Витте развивалась гораздо лучше, чем Россия со Штюрмером, Горемыкиным или Голицыным.
Михаил Соколов: При слабом царе.
Вячеслав Никонов: Царь не был слабый - это иллюзия. Он был достаточно сильной фигурой, очень умный, хорошо понимающий политическую систему. Естественно, что, скажем, в советские времена Косыгин был сильным премьером, и это было хорошо. Уже в ельцинские времена сильные премьеры держали страну лучше, чем премьеры слабые. Я считаю, что вообще система должна работать. Медведев, кстати, будет достаточно сильным президентом, он не будет слабой политической фигурой. Сейчас по весу своему Путину уступает, по популярности тоже, но я думаю, он будет набирать и достаточно быстро. Путин уже был вице-премьером и это было время, когда в общем-то Россия начала немножко сосредотачиваться. Он будет более сильным премьер-министром, чем он был в 99 году. Единственное, что плохо в таких системах президентско-премьерских в тех странах, где это используется, прежде всего во Франции, это когда кошка пробегает между президентом и премьером. Личные отношения здесь ключевой момент. Если в личных отношениях что-то происходит, то тогда возникают проблемы.
Михаил Соколов: Вспомните, что было с Витте и Столыпиным: одного уволили, а второй был на грани увольнения перед убийством.
Вячеслав Никонов: Я это помню прекрасно, но пока что отношения между Медведевым и Путиным все-таки более тесные отношения, чем между Николаем Вторым и Столыпиным или Витте. Их опыт общения на протяжении 17 лет привел Путина к выводу о том, что отношения с Медведевым у него будут лучше, нежели с другим каким-то президентом или премьером.
Михаил Соколов: Зачем тогда партийная страховка?
Вячеслав Никонов: Партийная страховка нужна всегда, Путин усиливает себя политически. Потом помимо того, что он страхуется партийно, он усиливает свой контроль над партией. Это тоже важно, потому что на самом деле система не двух, а трехголовая. «Единая Россия» - это могучий политический инструмент, там все губернаторы почти. Там значительная часть министров, там региональные элиты. И сам этот институт нуждается в контроле. И конечно, Путин контролирует партию помимо того, что подкрепляет себя партией.
Михаил Соколов: Сколько вы сроку даете этому механизму дружеского премьерства-президентства?
Вячеслав Никонов: Он может продолжаться вечно, до конца жизни одного из них. Но Путин и Медведев могут выступать тандемом на протяжении десятилетий.
Михаил Соколов: А если система такая сильная, прочная и успешная, почему она не может идти на минимальную либерализацию, например, в сфере прессы?
Вячеслав Никонов: Я не знаю, на что она может пойти. В конце концов, это зависит от просто личных решений.
Михаил Соколов: Обратная связь плохо работает.
Вячеслав Никонов: Я не думаю, что она работает плохо, она достаточно работает хорошо. Я не вижу причин, по которым Путин или Медведев сейчас что-то кардинально меняли. Та система, которую они создали, работает, в отличие от предыдущей системы.
Михаил Соколов: Это позиция убежденного и хорошо спонсируемого сторонника самодержавия - главы прокремлевского фонда «Русский мир» Вячеслава Никонова.
Но были, даже в весьма оптимистической атмосфере лондонского роадшоу, другие публичные голоса: и выделялось
выступление телеведущей Марианны Максимовской:
Марианна Максимовская: В тандеме Медведев - Путин веское слово будет, естественно, оставаться и принадлежать премьер-министру. Что касается острова стабильности - это правда, большой у нас остров, очень стабильный. Очевидно, каких-то глобальных изменений в политике происходить не будет.
Я приведу несколько примеров - это события, которые произошли в России за последние четыре месяца. Январь: начало так называемого дела «Арбат Престиж». Март месяц: обыски и выемки документов в офисе ТНК-ВР, сотрудников компании обвиняют в промышленном шпионаже, эксперты тут же заявляют о давлении на владельцев ТНК-ВР со стороны «Газпрома». Март: Арбитражный суд разрешает национализацию аэропорта Домодедово. Компания-владелец аэропорта Домодедово вложила в развитие этого аэропорта около миллиарда долларов. Апрель месяц: обыски в крупнейшей сети по торговле бытовой техникой «Эльдорадо».
Все знают, что Россия дала миру новый термин - это называется теперь «бархатная реприватизация». Речь идет о фактической национализации и о переходе крупнейших наиболее привлекательных компаний из рук нынешних владельцев в руки так называемых правильных владельцев, предпринимателей-государственников. Мы пока видим создание крупнейших госкорпораций абсолютно непрозрачных. Пока говорить, что государство и силовые структуры уйдут из бизнеса, я думаю, чрезвычайно преждевременно.
И произойдет ли некая оттепель при президенте Медведеве и оттепель, имеется в виду, в политической ситуации, например, в ситуации со средствами массовой информации, где пока что заморозки, просто у нас вьюги над нами веют и воют, и ничего хорошего в этой сфере нет. Почему это плохо, такое положение дел в СМИ для экономики в целом? Потому что в ситуации, когда не существует общественного контроля, а в России не существует общественного контроля за деятельностью власти, эта ситуация может оказаться губительной для экономики и для страны в целом.
Михаил Соколов: На другом заседании на дискуссию об имидже России на Западе никто из вежливых участников панели не стал возразить президенту фонда «Русский Мир» политологу Вячеславу Никонову, который умело вел прокремлевскую информационную войну
Вячеслав Никонов: Что пишут английские газеты сегодня, что они писали вчера, что они писали 10 лет назад, что они писали сто лет назад или двести лет назад, вы прочтете приблизительно одно и то же. Будут меняться фамилии, сюжеты, но суть будет та же: Россия - это империалистическая диктатура, от которой надо держаться подальше или которую надо сдерживать.
По количеству людей, которые находятся во всероссийском розыске, но получивших политическое убежище в Великобритании, страна действительно на первом месте в мире. И это тоже не новое в британской традиции, потому что, скажем, сто лет назад эсеры-максималисты, эсеры-террористы из боевой организации находили также приют в Великобритании, как борцы с антинародным режимом, хотя у них на руках была кровь сотен официальных лиц российской империи.
Конечно, у имиджевых проблем России есть реальная основа того, что в России есть коррупция, в России есть заказные убийства, у нас есть нищета, у нас есть «маски-шоу», у нас есть избирательное правосудие, у нас есть недемократическая практика. У нас могут быть замечательные финансовые органы и замечательная финансовая политика, но вдруг неожиданно первый заместитель министра финансов оказывается в тюрьме по странному обвинению. На Европу очень сильное впечатление произвели картинки человека в телогрейке, который закручивает газовый кран на трубе, по которой газ поступает в Европу. Конечно, ничего так не портит текущий имидж России, как сама Россия. Россия является самостоятельной цивилизацией. Мы принадлежим к европейской семье, но мы больше, чем Европа.
Михаил Соколов: Зал, полный российских бизнесменов, с интересом внимал всей этой самоуверенной и наукообразной браваде: где было и обличение врагов режима, и ироничное самобичевание, и головокружение от успехов. Но в итоге Никонов выдал главную вещь, он обвинил западную прессу в следовании стереотипам: какое право она имеют предполагать, что Анну Политковскую убили по заказу властей.
В финале дискуссии уже из зала попросил слова не сдержавшийся Владимир Познер:
Владимир Познер: Вот когда мы между собой разговариваем и говорим о своей стране, то по сути дела, мне кажется, что мы очень часто повторяем как раз то, что пишут о нас. То есть стало меньше демократии, газеты и СМИ менее свободные, коррупция колоссальная, выборы странные. Мы это все говорим. Но когда мы говорим, мы вроде говорим правду о себе, но когда они пишут, они тогда какие-то не такие.
Мне кажется, что обе стороны могли бы лучше понять и подумать по этому вопросу. Это то что касается имиджа. То, что имидж имеет значение - это факт. Потому что как раз это удивительное телевизионное животное, которое называется « Russia Today », создано для того, чтобы изменить имидж. И обращено туда специально. Я хочу сказать, что никогда таким путем, я как бывший пропагандист знаю, о чем говорю, никогда таким путем не изменишь своего имиджа.
Михаил Соколов: Светская часть программы лондонского Roadshow – прием Русская Рапсодия, около 500 мужчин при бабочках и черных галстуках и дам в вечерних платьях, среди публик был и принц Майкл Кентский, отобедали под музыку лондонского симфонического оркестра в зале приемов Гросвенор-отеля на Парк Лейн, а любители потанцевать съездили ночью на дискотеку Москоу-моушен, проходившую в зале на крыше небоскреба в Южном Кенсингтоне.
Прошел банкет “ Bool & Bear ” - «быков и медведей», где немало солидных фигур – россиян, чьи фамилии нам ничего не скажут, представители среднего бизнеса не скрывали в частных разговорах, что вкладывают доли заработанного в России в западные компании.
Тема растущих русских инвестиций на Западе бурно обсуждалась в Лондоне и публично: аналитик Ричард Шарман считает, что частные российские инвестиции уже могут достигать 25 миллиардов долларов в год.
Практически все выступавшие согласились с тем, что Владимир Путин лоббирует интересы крупного российского капитала на западных рынках, но не всегда это государственное покровительство идет на пользу владельцам компаний, заметил главный редактор радиостанции «Эха Москвы» Алексей Венедиктов.
Алексей Венедиктов считает, что стремление найти западные активы – для многих способ сделать гарантированные вложения, что невозможно в путинской России.
Алексей Венедиктов: Даже если вы партнерствуете с господином Абрамовичем или господином Дерипаска, людьми достаточно близких к правящей элите, ничего не является гарантией по одной простой причине: в Российской Федерации быстро меняется законодательство. Законодательство очень мутное и избирательное применение права. Есть возможности для злоупотреблений. Самое главное - отсутствие независимого суда, который не применяет избирательно законодательство.
Когда вы заходите в российский регион, условно говоря, в Тверь, вы наступаете на местные интересы. Не на интересы Кремля иди одной из 19 башен Кремля. Вы покупаете булочную, но вы задели интересы племянника мэра города. А поскольку законодательство применяется выборочно, а судья реально зависит от того, что мэр ему дал квартиру, вы получите решение суда, которое не будет всегда обоснованно.
Михаил Соколов: Мне показалось, что открыто, тревожатся за будущее только журналисты. Главный редактор «Эха Москвы» Алексей Венедиктов объясняет:
Алексей Венедиктов: Излагая, что «все хорошо, прекрасная маркиза» - это заход всех выступающих здесь с российской стороны, на самом деле все заканчивается грядущей катастрофой. То есть все выступающие здесь говорили, что все непрочно и зыбко. И такое якобы довольство людей, которые занимаются конкретным бизнесом, банковским или другим бизнесом, они понимают угрозы и риски, и они это говорят, правда, аккуратно, чтобы не спугнуть никого. Но при этом в каждой речи есть такое ощущение надвигающегося кризиса. Просто журналисты как всегда с этого начинают, а бизнесмены этим заканчиваются.
Михаил Соколов: Лондонский форум в прошлые годы – особенно благодаря докладам Андрея Илларионова прояснял политические и экономические тренды развития России. В 2008 году он прошел под знаком вопроса: будете ли отличаться Россия при Медведеве от России путинской, - Алексей Венедиктов уверен, что будет.
Алексей Венедиктов: При Владимире Путине то, что мы называем государственным капитализмом или государственной поддержкой крупных корпораций, создание новых государственных монополий - это выбранный осмысленный, выстраданный шаг. Месяц тому назад избранный президент Медведев сказал следующую фразу очень важную. Он сказал, что да, конечно, мы пошли по пути госкапитализма, но надо понимать, что это тупик.
Михаил Соколов: А телеведущая Марианна Максимовская и верит, и не верит в лучшее, и надеется:
Марианна Максимовская: Я сама с нетерпением жду, когда все вот эти месседжы Медведева, которые были им проговорены в том числе, кстати, и про суды, в том числе про уход государства из бизнеса, который необходим, и в том числе о том, что у России не будет развития, если мы не уйдем из ситуации нынешней, когда мы сырьевая страна и все. Я жду с нетерпением, что может быть все эти слова будут претворены в жизнь. Но тоже, честно говоря, не понимаю: при остающемся Путине, при преемственности курса, что мешало раньше? Это то, о чем я думаю, это то, что меня беспокоит. Я живу в России, и я собираюсь жить в России всю свою оставшуюся жизнь. То, о чем я говорила, это чрезвычайно важно не только, как мне кажется, для привлечения инвестиций в российскую экономику, но и для существования нас, граждан страны, внутри страны. Потому что для нашей каждодневной жизни либерализация ситуации внутри страны естественно пойдет только в плюс. И просто хочется этого.
Михаил Соколов: Сможет ли президент Дмитрий Медведев не на словах менять систему, если премьером будет Владимир Путин, и как они ответят на нарастающие инфляционные угрозы и стагнацию в социальной сфере, на этот вопрос от экспертов мы в Лондоне не получили ясного ответа.
Партийная жизнь
В пятницу 26 апреля в Москве прошел третий съезд партии "Справедливая Россия", на котором были приняты новая программа и устав. Лидером партии, борющейся за «новый социализм, переизбран председатель Совета федерации Сергей Миронов.
В мае состоятся выборы мэров двух провинциальных столиц. Архангельска и Владивостока.
Во Владивостоке выборы пройдут 18 мая.
Рассказывает Марина Лобода.
Марина Лобода: За три недели количество участников кампании сократилось с 26-и до пяти, первоначально участвовать в выборах изъявило 26 соискателей.
После кулуарных переговоров от своих намерений отказался ряд претендентов, среди них и креатура экс-мэра Владивостока Владимира Николаева – исполняющий обязанности главы администрации города Игорь Ковалев. Затем избирательная комиссия отказалась принять залог сразу от девяти самовыдвиженцев, сославшись на то, что соискатели представили из банка неправильные документы. Уже состоявшуюся регистрацию троих кандидатов по избирательным залогам, решили опротестовать в судебном порядке.
От участия в выборах Владивостока мэра были отстранены, к примеру, основной претендент на пост градоначальника Виктор Черепков, популярный политик депутат городской думы Николай Марковцев и известный оппозиционный журналист Дмитрий Новиков… Комиссия легко отказала и трем самовыдвиженцем, собравшим по пять тысяч подписей избирателей в свою поддержку: члену партии «Яблоко» Ирине Алешиной, юристу Игорю Черевкову и депутату гордумы Сергею Звереву.
В результате зарегистрированными оказались лишь выдвиженцы от трех парламентских партий - Геннадий Турмов (от КПРФ), Александр Баранов от ЛДПР и Игорь Пушкарев – от «Единой России».
Конференция местного отделения «Справедливой России» отказалась от выдвижения своего кандидата, заверив, что будет поддерживать выдвиженца от «партии власти».
Сам Игорь Пушкарев предпочитает себя рекламировать не как члена «Единой России», а как «человека Кремля». Наблюдатели полагают, что именно ради этого кандидата на старте кампании провели зачистку практически всех «самовыдвиженцев». Поскольку задача, поставленная перед «Единой Россией» - победить уже в первом туре голосования, с убедительным перевесом голосов.
Задача сложная, до недавнего времени Владивосток не знал Пушкарева. Его основной бизнес (цементный завод) расположен в городе Спасске-Дальнем. В бытность депутатом законодательного собрания Приморского края, политик ничем особым себя не зарекомендовал.
Стремительный рост до члена Совета Федерации и работа в далекой столице так же не добавил Игорю Пушкареву популярности «в массах» (хотя увеличил его политический вес).
Сегодня это – единственный кандидат, ведущий во Владивостоке городе активную избирательную кампанию: концерты и личные встречи по дворам, выступление на местных телеканалах и в прессе. Весь город украшен огромными билбордами и плакатами Игоря Пушкарева.
Остальные соискатели вынуждены «агитировать» в судах. Дмитрий Новиков, у которого комиссия не приняла залог, проиграл процесс против избиркома в Ленинском суде Владивостока, и решение проштамповала и вышестоящая краевая инстанция.
Виктор Черепков и Николай Марковцев искали правду в Центризбиркоме. Однако из Москвы их жалоба была спущена в Приморскую краевую комиссию, несмотря на то, что она и «консультировала» горизбирком Владивостока, советуя отказать тем, кто вносил залог. Ныне избирком Приморского края жалобщикам отказал, утверждая, что Виктор Черепков и Николай Марковцев неправильно оформили документы при перечислении денежного залога, а потому не могут быть допущены к участию в выборах.
Однако кандидаты намерены продолжать борьбу за право участвовать в выборах. Говорит Николай Марковцев.
Николай Марковцев: Я буду обращаться в Центральную избирательную комиссию. Надеюсь, что там посмотрят правильно закон и изучат практику Верховного суда. А практика говорит о том, что мы действовали в соответствии с законом и никаких нарушений не допускали. Если ЦИК откажет, что маловероятно, но возможно, то я буду обращаться в соответствии с процессуальным кодексом в суд первой инстанции, в районный суд. А здесь мы, к сожалению, практика показывает, что всегда проигрываем. Много заказных судей.
Марина Лобода: Сегодня претендентами на пост мэра Владивостока являются пятеро: партийцы коммунист Геннадий Турмов, единоросс Игорь Пушкарев и жириновец Александр Баранов. В списке кандидатов остались две независимых: известный в далеком прошлом оппозиционер, редактор газеты "Далекая окраина" Владимир Гильгенберг и предприниматель Александр Татарников: попытка горизбиркома Владивостока отменить их регистрацию через суд успехом пока не увенчалась.
Михаил Соколов: Выборы мэра Архангельска состоятся 25 мая. Интересно, что борьбу за пост главы города ведут единороссы. Кампания идет на фоне слухов о допросе бывшего губернатора Николая Киселева, обвиняемого во взяточничестве.
Рассказывает корреспондент Радио Свобода Игорь Ключников.
Игорь Ключников: Абсолютного лидера пока нет. На финальном отрезке выборной гонки длиной в четыре недели трое претендентов идут практически вровень. Это исполняющий обязанности мэра Виктор Павленко, депутат городского совета Сергей Моисеев и депутат областного собрания Эрнест Белокоровин.
Перед началом периода агитации существенные потери понёс штаб Сергея Моисеева. Его сподвижник, председатель городского совета депутатов Дмитрий Юрков, был отстранён от должности.
Сделано это было голосами двух фракций «Единой России» и «ЛДПР». Примечательно, что самого Дмитрия Юркова на сессии не было, у спикера возникли серьёзные проблемы со здоровьем.
Зампредседателя Александр Иванов попытался уговорить коллег депутатов отложить этот вопрос до выздоровления Юркова.
Горсовет к мнению Александра Иванова не прислушался и проголосовал. С минимальным перевесом, 16 голосов из 30, Юрков был отстранён. Новым председателем стал лидер фракции «Единая Россия» Анатолий Кожин. А если учесть, что кандидату на пост главы города исполняющему обязанности мэра Виктору Павленко пришлось уйти в отпуск, то фактически Анатолий Кожин вплоть до 25 мая будет руководить не только горсоветом, но и мэрией.
А это значит серьёзный административный ресурс будет использован в каком угодно направлении, но только не в поддержку соратника Юркова кандидата Моисеева. Юрков, конечно, так просто сдаваться не намерен. И собирается подавать протест.
Дмитрий Юрков: Сейчас для меня более важно восстановить здоровье, а потом я буду разбираться с юридической стороной.
Игорь Ключников: Скандалы в горсовете сейчас очень выгодны одному из основных претендентов депутату областного собрания Эрнесту Белокоровину. Он, пока не получив официальной поддержки у регионального политсовета «Единой России», участвует во всех возможных городских мероприятиях. Его плакаты оформлены в цвета партии.
Тем не менее, основным претендентом эксперты Белокоровина пока не признают. Связано это с тем, что «Единая Россия» не столь уж и популярна в неблагополучном Архангельске.
В одном прогнозы сходятся – многое решит поддержка нового губернатора Ильи Михальчука. Ничего конкретного глава области пока не говорит. Но в одном из последних интервью Михальчук свою позицию всё же обозначил.
Илья Михальчук: Каждый кандидат достоин. Я вижу, что то, что складывается с действующими властями города, сможем выстроить дальше. И я думаю, что надо дать возможность поработать тем, кто сегодня работает, отойти от политики, что явно присутствует.
Игорь Ключников: Теперь архангельские эксперты наперебой обсуждают – кого имел в виду Михальчук, говоря о действующей власти. Поскольку все трое, и Моисеев, и Белокоровин, и Павленко, как раз и представляют действующую власть.
