Программу ведет Александр Гостев. Принимает участие корреспондент Радио Свобода Тамара Ляленкова.
Александр Гостев: Демографические проблемы России. Согласно официальным данным, в России около 2 миллионов детей в возрасте до 14 лет избиваются родителями, а 25 процентов семей живут в условиях грубого физического воздействия. Такова официальная формулировка. О домашнем насилии в домашних условиях рассказывает наш корреспондент.
Тамара Ляленкова: Тема сегодняшнего выпуска – «Насилие в семье». Обратить внимание на эту непривлекательную сторону жизни россиян заставила публикация исследования по проблеме домашнего насилия, проведенного по инициативе Гендерно-тематической группы организаций системы ООН. Никакие российские государственные структуры к теме этой особого интереса не проявляли. Общественные же организации по мере сил пытались справиться с проблемой на местном уровне. Исследование опиралось на данные опроса, проведенного в июле-декабре 2006 года в четырех российских городах: Москве, Самаре, Туле и Дубне. Главный вывод заключался в следующем. 90,7 процента опрошенных женщин считают насилие в семье очень острой проблемой для России. Под насилием опрошенные понимали в первую очередь физическое сексуальное насилие, далее – экономическое и психологическое.
Поговорим о причинах домашнего насилия в России с представителями различных кризисных центров. Моя первая собеседница – Елена Золотилова – представляет региональный ресурсный цель по профилактике насилия в Ростове-на-Дону.
Елена Золотилова: Наш регион отличается от других регионов, поскольку у нас многонациональный регион. С одной стороны, в период перестройки очень много беженцев из республик кавказских – армяне из Азербайджана, грузины из Армении, армяне из Грузии – и очень много мусульман появилось, беженцев. И плюс еще, конечно, казачество. Насколько уже показала сейчас практика, формы домашнего насилия могут быть разными. Есть еще такое вот наблюдение, что представители кавказских национальностей жен своих национальностей не бьют. Конечно, они находятся в зависимости, материальной стопроцентно, психологическая зависимость, но физической расправы как таковой нет, в редких-редких случаях. Хотя сейчас вот мы получили отчет из Дагестана, и они дают такую цифру, что за год было похищено, причем насильственным путем, 180 женщин. И был один беспрецедентный случай, когда мать заявила о продаже дочери, и прямым текстом она заявила, что дочь убил отец с сыновьями, потому что она вышла замуж за представителя не той национальности. Это тоже соблюдается, особенно в горных районах, вот такие вот традиции.
Обращений очень много. Женщинам некуда деться, вообще нет убежища, никакого, ни приюта. Есть приют для детей, есть ночлежка для взрослого населения, для лиц без определенного места жительства – вот какая альтернатива, что мы можем предложить женщине.
Тамара Ляленкова: Убежище – это порой единственная возможность для женщины в ситуации домашнего насилия спасти свою жизнь и жизнь ребенка. По европейским стандартам, на 10 тысяч населения должно приходиться одно убежище. Соответственно, рассчитывая на 150 миллионов, в России их должно быть 15 тысяч. В реальности – чуть больше 20. Неудивительно, что многие россиянки сегодня даже не подозревают о существовании кризисных центров, многие из которых, кстати, поддерживали международные благотворительные организации, которые постепенно уходят из России. Там, где не оказывают поддержку местные власти, нет ни кризисных центров, ни тем более приютов. Это притом, что более 14 тысяч женщин ежегодно погибают в результате домашнего насилия и около 2 миллионов детей в возрасте до 14 лет избиваются родителями.
Я попросила директора Национального центра по предотвращению насилия Марию Писклакову рассказать, какие, по ее мнению, меры могли бы изменить сложившуюся ситуацию?
Мария Писклакова: На сегодняшний день у нас не хватает законодательные мер. Есть в основном меры уголовного воздействия. Это означает, что либо тюрьма, либо развод. Развод в этих ситуациях ничего не меняет, потому что преступление часто не прекращается. Еще особенно потому, что они часто вынуждены жить в одном и том же пространстве. Поскольку существует цикл насилия, на какой-то стадии она его прощает, это неизбежно, потому что это одновременно и любовь тоже, как это ни странно. Но у него есть такая модель поведения в семье, которую он взял из своей семьи, скорее всего. То есть нужны программы, которые будут не только защищать женщин, но и работать с мужчинами.
Тамара Ляленкова: Мужчины также подвергаются домашнему насилию в соотношении 1 к 10. Некоторые эксперты утверждают, что в этих случаях женщины копируют модель мужского поведения, стремясь избавиться от невыносимого гнета.
Разговор о том, почему 90 процентов россиянок соглашаются жить в условиях домашнего насилия, продолжает директор кризисного центра Екатеринбурга Людмила Ермакова.
Людмила Ермакова: Здесь будут ужасные аргументы: «Я люблю его… Ребенку нужен отец… Нам никогда не разменять квартиру… Я жду второго ребенка…» Тогда надо научить безопасности для своей жизни, чтобы она могла с этим мужчиной жить. Потому что когда-нибудь, если эта ситуация действительно очень серьезная, она созреет к тому, чтобы какие-то меры предпринять. А некоторые будут терпеть до конца, иногда до самого трагического.
Тамара Ляленкова: Так и получается, что закон начинает защищать только тогда, когда средние или тяжкие телесные повреждения уже нанесены. Отсутствие убежищ и профилактических мер специального законодательства на федеральном уровне, а также снисходительное отношение общества нередко приводят к печальным последствиям. Насилие, передаваясь из поколения в поколение, становится родовой чертой как минимум у 25 процентов россиян. А это значит, что безопасность всего общества находится под угрозой.