Анна Качкаева : Телевизионные ритуалы превратились в атрибуты современной государственности. Главные игроки политической сцены - Владимир Путин и Дмитрий Медведев – вписаны в режиссуру телевизионного зрелища. Не случайно главный режиссер страны Никита Михалков сразу же после инаугурации комментировал на «Вестях-24» это символическое значение. Именно телевизионная картинка расставила многое по своим местам. Если у кого и были сомнения по поводу того, кто первый главный, то после утренних эфиров 8 мая, после трансляции процедуры утверждения премьера в Думе, после итоговых воскресных программ они должны были рассеяться. Второе лицо все равно остается первым. Второе пришествие премьера на новые галеры было обставлено таким количеством информационных поводов, что президент волей-неволей оказывался в его тени или под присмотром. И на красном крыльце, и во время парада профили двоих мужчин вызывали стойкую ассоциацию с плакатными парными портретами Маркса и Энгельса, рабочего и колхозницы. О значении телевизионных ритуалов для современной России, о заложенных в них смыслах, о философии, зрелищности и новой драматургии, о том, что помогает разглядеть телевизионная камера на крупных и общих планах – вот обо всем об этом мы сегодня будем разговаривать с нашими экспертами – культурологом Верой Зверевой, обозревателем газеты «Коммерсант», моей коллегой Ариной Бородиной и телевизионным ведущим и писателем Александром Архангельским, который по телефону к нам присоединится в ближайшее время.
Вопрос вам, уважаемые слушатели, таков: что вам понравилось и что не понравилось в телевизионных трансляциях инаугурации и парада в честь Дня победы? Начнем, Арина, с вас. Во-первых, зрители, которых вы уже отцифровали, посмотрели, что они там смотрели во время этих двух торжественных мероприятий. Начнем с инаугурации и, конечно, на что вы обратили внимание во время этого зрелища?
Арина Бородина: Ну, поскольку мы действительно еще, я думаю, вернемся к Параду победы, просто стоит сказать, что это традиционно самая зрелищная в телевизионном сезоне трансляция, и интерес к ней всегда объясним, 9 мая для нас всех – в общем святой праздник. Но мы еще об этом поговорим. А вот столь увеличившийся интерес массовой аудитории к инаугурации президента, с одной стороны, может быть, для кого-то и предсказуем, но честно говоря, у меня лично вызвал некоторое изумление. Потому что я сравнила цифры 2004 года, тоже 7 мая, когда Путин вступал во второй срок своего президентства, там в общем показатель, традиционно смотрят больше на Первом канале, но эффект в том числе и первой кнопки, это понятно. Но все-таки разница на 10% доля аудитории – это очень существенный, на мой взгляд, рост даже с поправками на несовершенство измерения и все что угодно. Потому что когда в дневное время в полдень, в 12 часов в рабочий день, еще не начались праздники, потому что 8 тоже рабочий день, 41% от тех, кто в Москве, смотрит телевизор и, как я сегодня уже понимаю, предварительные это данные, 42% в остальных городах страны. Причем, что важно, с высоким очень рейтингом. Для дневных эфиров 8,7% - это очень много от общего количества населения. Фактически каждый десятый, если мы говорим такие социологические выкладки, это очень много. Понятно, что это рубеж. Понятно, что Путин уходит, приходит новый Медведев. И, наверное, аудитории это интересно. Но мне все-таки в этих цифрах… Понятно, что мы, наверное, и ряд наших знакомых, коллег, в том числе и по долгу службы соприкасаясь со всеми этими политическими реалиями, мы это смотрим. А вот все-таки это же рейтинги возрастной аудитории, она в большей степени смотрит. Значит, там не только этот целевой зритель Первого канала и канала «Россия» смотрел, значит, пришли и какие-то более молодые люди, раз такие показатели. Вдруг резко, до этого было 20% смотрели «Модный приговор» - традиционная линейка Первого канала, и вдруг в два раза вырастает рейтинг на инаугурации. Мне кажется, это очень показательно, значит, люди все-таки хотят это видеть. Но мое личное ощущение, в принципе я попыталась это резюмировать, конечно, я думаю, что большинство из тех, кто смотрит, смотрели не политический ритуал, а вот такое шоу.
Анна Качкаева : Человеческое скорее.
Арина Бородина: Да, мы уже говорили. Просто формат заметки не позволяет немножко выйти за эти рамки, потому что, конечно, кто в чем, кто с каким лицом, как выглядит жена, что скажет княгиня Марья Алексеевна, конечно, это обывателю очень интересно. Мы говорим о цифровых вещах. Если говорить об ощущениях, мы говорим об инаугурации, они тоже, безусловно, у меня делятся на какой-то профессиональный взгляд, на человека, который занимается журналистикой, и просто на обывателя. Как обыватель, безусловно, я смотрела на галстуки бывшего президента, нового президента. Что у обоих галстуки были очень красивые, но криво завязаны. И это постоянно бросалось в глаза. Где стояла жена одного, где стояла жена другого. Конечно, ты на это обращаешь внимание. И было очень интересно наблюдать, как ведут и в чем одеты приглашенные гости, как они воспринимают все эти проходы сначала Путина, а потом Медведева по этим коридорам шикарным. Как человек, который все-таки следит за телевизионным процессом, конечно, я отмечала для себя технологию съемки. Понятно, что она несколько отличалась от четырехлетней давности, потому что техника была другая, другие контракты. Говорят, что камерой управляли англичане, что они другие несколько были. Но для обывателя, я думаю, эти все нюансы не так были заметны. Да, я заметила небольшой брак по техническому звуку, когда выскочила фраза, Путин прощался с караулом: «А вот здесь, когда мы репетировали…» Что-то в этом духе было сказано. В вечернем повторе ее, естественно, почистили.
Анна Качкаева : Зависал сигнал.
Арина Бородина: Когда переключение на вертолетную съемку, вроде, говорят, по-другому нельзя, тут трудно сказать, думаю, что, наверное, так и было. Говоря о том, что меня поразило и что, на мой взгляд, было чрезмерным уж. Вот эти в 12 часов заставка перед тем, как должны были пробить куранты, она меня изумила. Она выбивалась из всей трансляции. У меня действительно было ощущение, что мы смотрим сказку про Золушку, потому что я не понимала, что это за заставка с часовыми механизмами.
Анна Качкаева : Но это очень символичная была история.
Арина Бородина: Я согласна, но я думаю, что все-таки это были не заставки на самом деле, как в реальности работают часы на Спасской башне. Это была картинка поставленная. И это отдавало каким-то сказочным эффектом и немножко для меня лично это диссонировало с происходящим. Ну, и конечно, на мой взгляд, главное ощущение этой инаугурации – все-таки лицо Путина, который сдавал, передавал власть Дмитрию Медведеву, изменить невозможно. Это говорило, на мой взгляд, больше, чем что-либо. Потому что грусть, печаль, он не мог справиться со своими эмоциями. И его речь, конечно, была вставным зубом. Вот эта прощальная речь, которая, на мой взгляд, по протоколу довольно странно смотрелась на инаугурации. И когда он в конце сказал, что «я буду отдавать себя всего до конца своей жизни России», на мой взгляд, показалась несколько даже не очень уместной для этой инаугурации. Потому что он прощался со своими полномочиями. И честно говоря, при всем уважении и так далее, все-таки президент страны, но в общем, какое мне дело, готов он или не готов. Вот будет он присягать в следующий раз…
Анна Качкаева : Уходя уходи вы хотите сказать.
Арина Бородина: Да, уходя уходи. Будешь ты в следующий раз присягать на верность Родине, стране и нам, гражданам, тогда, конечно. Или ты будешь вступать в должность премьера в Думе. А здесь все-таки, извините, был праздник другого человека.
Анна Качкаева : И потом там был такой кадр почти из некой классики на фоне белых стен Грановитой палаты он в таком черном, одиноко поднимающийся по лестнице. Было такое ощущение, вот час пронзительного ухода. Но не случилось.
Арина Бородина: И последний кадр, когда они стоят с Дмитрием Медведевым на крыльце, и проходит почетный караул. И он одними губами говорит: «Ну, все». Во всяком случае, это читалось по губам. Было видно, что с него вот этот проход, когда пошел полк, гвардейцы, потом на лошадках, при виде которых Дмитрий Медведев заулыбался просто очень трогательно: вот они лошадки пошли. Лицо Путина… Это было не только мое ощущение, мы потом в редакции не сговаривались, многие обменивались впечатлениями.
Анна Качкаева : Я считаю, что он стресс пережил.
Арина Бородина: Он пережил колоссальный стресс. И я думаю, что, может быть, даже в этот момент, конечно, мы никогда не залезем к нему в голову, но, может быть, в этот момент, я думаю, он думал, почему мне было не пойти на третий срок, почему я на него не остался? Ну, это такие наши уже домыслы, фантазии. Но это мои просто ощущения личные.
Анна Качкаева : Я еще очень хорошо помню, как после парада осталась картинка. Еще Медведеву предложили пройти поздороваться и поприветствовать военных, и Сердюков тут же попросил и предложил это сделать Владимиру Путину. И он замотал головой, было видно по губам, что нет, не пойду. И Медведев пошел один. Вот эта вот драма ухода-прихода.
Арина Бородина: На параде тоже была драма.
Анна Качкаева : Да, ухода и восхождения, конечно, в этих двух днях была очевидна. И отчасти понятно, почему так форсированно с информационными поводами Путин появлялся по другим делам.
Арина Бородина: Чтобы поддержать, подбодрить его.
Анна Качкаева : Вера Зверева, культуролог и историк.
Вера Зверева Вера Зверева: Я хотела бы прокомментировать те цифры, которые сейчас привела Арина. Действительно, очень многие смотрели все события. Причем мне кажется, что эта длинная неделя началась с пасхальной трансляции, затем благополучно перетекла в инаугурацию, затем в парад. Я приведу очень просто пример. В среду утром, когда я отправилась на работу в университет читать лекцию, я увидела перед входом студентов, которые пришли на занятия, но мучительно выбирали, идти ли им слушать лекцию или искать телевизор смотреть инаугурацию. И одна девочка очень хотела попасть на занятия, а вся группа ее осуждала и говорила дословно следующие слова: «Ты не патриотка. Ты поступаешь непатриотично». И вот мне кажется, это чрезвычайно знаковые слова. Поскольку сейчас мы как общество мыслим себя в первую очередь как нацию зрителей – зрителей, которые выражают себя, выражают свое гражданское состояние через коллективный просмотр каких-то знаковых символических событий. И действительно, от этого и с этим связано то, что ритуалы сейчас в основном осуществляются в сфере медиа, в сфере трансляций центрального телевидения. И здесь делается попытка провести две очень важные вещи, а именно создать некоторую традицию, указать на то, что в России есть преемственность, преемственность государственной власти, культурная преемственность, преемственность памяти, и консолидировать аудиторию вокруг зрелища, вокруг шоу.
И второй момент, который мне здесь хотелось бы отметить, вот сейчас Арина действительно очень хорошо привлекла наше внимание к такому постоянному зрительскому обсуждению деталей. Какие были лица у первых и вторых персон в государстве, как они себя вели. Вот почему это происходит? Действительно, когда мы слушали комментарии дикторские, мы тоже слышали эти же самые фразы. Цитирую дословно: «Мы сейчас можем только догадываться, о чем думает Владимир Владимирович Путин», - говорит диктор.
Анна Качкаева : Говорит ведущий Сергей Брилев:
Вера Зверева: :когда он обходит полк. И вопрос: почему мы обращаем внимание на это, на эту поверхность, на эту игру знаков? Не кажется ли вам, что значимыми элементами сейчас стали не прямые высказывания, не что говорится, а только вот эти дополнительные:
Анна Качкаева : В зрелищах уж точно.
Вера Зверева: :элементы, которые может рассмотреть пытливый зритель. И вся наша гражданская активность таким образом уходит в рассмотрение внимательное этих деталей и в попытки спрогнозировать, что же нам сулит будущее. Вот эта мимика, эти жесты. Не то, что говорится, не то, что делается при этом, а те знаки, та игра на поверхности, которая дана нам как зрителю.
Анна Качкаева : Давайте Александра Архангельского к нашему разговору подключать. Поскольку драматургически это зрелище было довольно сложно, и впервые нужно было совместить, грубо говоря, «король умер – да здравствует король!», в том смысле, что уход уходящего и приход приходящего нужно было уложить в логичное зрелище. Как, на ваш писательский и телевизионный взгляд, это удалось?
Александр Архангельский: С моей точки зрения, телевизионная работа была абсолютно безупречной. Эта картинка, которая может войти в учебники факультета журналистики. Правда, я сильно сомневаюсь, что этот опыт пригодится в ближайшем будущем, потому что мир будет слишком сильно меняться. Но в историю это все вошло. У меня никаких нет претензий. Какая задача поставлена – такое решение найдено. Я думаю, какая еще может быть точка найдена для съемки. Понял, что точка только одна – со спутника, в момент, когда он проходит над Кремлем, со страшной скоростью несется кадр вниз. Правда, мой сын старший, который технарь, мне объяснил, что это пока технически невозможно. Но как раз лет 7-8 нужно на то, чтобы задачу решить. Больше никакой точки вы не найдете. Точка зрения ангела, точка зрения вечности, потому что…
Анна Качкаева : Часы нам вечность дали.
Александр Архангельский: Вечность дали. Подъем над куполами с рассечением Москвы на Москву, предшествующую Кремлю, и Москву внутреннего Кремля нам дали. И это точка зрения ангела, несомненно. Точка, которую Никита Михалков нашел в «Сибирском цирюльнике». Часы даны изнутри, то есть механизм, которым можно управлять, потому что вы помните, там камера на секунду забегает внутрь башни и показывает, как работает часовой механизм, потом перескакивает на циферблат и с циферблата уходит на входящего Медведева. Повторю, с точки зрения зрелищной, у меня нет никаких вопросов. Это идеальное зрелище под ту содержательную задачу, которая поставлена. Другое дело, что задачи могут меняться. И жаловаться на то, что у нас гражданская активность уходит в зрелище, странно, потому что мы, когда смотрим инаугурацию Саркози, мы тоже смотрим зрелище и следим за тем, какая физиономия у него, какая кислая морда у его бывшей жены, и как милые дети сурово смотрят на мать и на отчима в момент инаугурации. Просто задача другая – показать частного человека в его момент вступления в государственную роль. Здесь задача – показать частного человека, становящегося элементом великой истории. И вопрос не к телевизионщикам, вопрос к политикам, как они моделируют российскую государственную реальность, насколько она совпадает с реальными задачами, стоящими перед Россией.
Арина Бородина: Ну, я думаю, что все-таки, Саша, я с вами тут не соглашусь отчасти, потому что телевидение во многом моделирует политиков, а не политики телевидение. И мы с вами это прекрасно знаем, что люди, которые занимают высшие посты на телевидении, они сами политики по сути. И поэтому здесь отделять политику от телевидения:
Александр Архангельский: Это правда.
Арина Бородина: :я думаю, это было бы, по меньшей мере, не лукавством, я не думаю, что вы лукавите, но не совсем так.
Александр Архангельский: Вы представляете себе телевизионщика, который предложит сегодняшним политикам показать их в момент инаугурации частными людьми, а не представителями державной мощи? И что с этим телевизионным деятелем будет на следующее утро.
Арина Бородина: Как убедят, мне кажется. Я думаю, что все зависит от степени убеждения и от степени отношений этих людей между собой. Я бы так сказала.
Анна Качкаева : Насколько я понимаю, даже те немногочисленные элементы очеловечивания, которые были туда внесены, в том числе в текст, они действительно долго согласовывались. Поэтому вопрос меры и насколько допустят политики вот этой режиссуры себя самих и этой реальности.
Александр Архангельский: Эти, я про будущего не говорю, просто я его не знаю как политика, знаю как чиновника, прежний стал политиком, перестал был чиновником, эти не допустят.
Анна Качкаева : Ну, хорошо. Вы полагаете, все-таки символичное значение у этого зрелища, вы сказали, что телевизионное в истории останется, я тоже так считаю, потому что 69 камер и вообще вся эта съемка…
Александр Архангельский: А рассчитанный компьютер на 3D ? Это невероятно! Другое дело, каково содержание этого продукта. Задайте вопрос лучше Никите Михалкову, потому что он придумал эту модель
Анна Качкаева : Понятно. То есть вы не видите никакого будущего с точки зрения символики для того, что это действо будет таким постоянно?
Александр Архангельский: Я надеюсь на то, что это уйдет в учебники истории журналистики и не будет практикой.
Анна Качкаева : У вас какие по этому поводу мысли? Этот ритуал – это канон телевизионный? Мы теперь так же, как и, провожая президентов, которые отправляются в мир иной, будем иметь уже устоявшееся телевизионное зрелище, которое началось с похорон Бориса Ельцина? И инаугурация будет вот такой же, или она может быть трансформирована? Эклектики в этом торжестве очень много. Ну, уж я не говорю о том, что не всегда будут двое спускаться с красного крыльца.
Арина Бородина: Я как раз считаю, что все очень индивидуально. По мне так, например, эталоном таких, если это можно говорить, церемоний являются как раз похороны Бориса Николаевича Ельцина, которые, на мой взгляд, были от и до просто сделаны безупречно. Это мое личное мнение. Я считаю, что вот эта трансляция печальная, но она точно должна войти в учебники по телевидению, как минимум.
Что касается инаугурации, я думаю, что все-таки основная церемония была четыре года назад, когда мы ее видели в первый раз, и она потрясла сознание. Сказать, чтобы нынешняя церемония вновь как-то потрясла мое сознание, нет, она скорее просто еще раз утвердилась в том, что у нас действительно одно из самых талантливых телевидений в мире. И в мире тоже неплохо работают люди, и существует техника, которая может все это передавать. Но какого-то сверхпотрясения и чисто визуального у меня не было. Но я как-то не сильно считала, что это на века, надолго. Безусловно, по каким-то канонам это войдет опять же скорее в учебники не журналистики, мне так кажется, а вот именно телевизионные того, как можно и как можно снять и придумать, организовать вот такую постановку. Потому что это, конечно, постановка. Но я по-прежнему считаю, что здесь, конечно, важен тандем и телевидения, и тех, кто прощался с должностью, то есть Путина, и того, кто в должность вступал, то есть Медведева. Это совместный тандем. Мы прекрасно знаем, как телевидение взаимодействует с высшими лицами государства. Без их обоюдной утряски всех этих деталей:
Анна Качкаева : :и, я думаю, репетиций:
Арина Бородина: :за исключением, может быть, Путин не ходил мимо караула на самом деле, а там стоял кто-то другой, конечно, это было. Но вот эти все детали прописывались очень во многом, конечно, человеком с телевизионными мозгами, который видел, как это должно быть на экране.
Анна Качкаева : Наших слушателей, как ни странно, хотя массовый зритель смотрел инаугурацию, больше интересует Парад Победы.
Арина Бородина: Более свежие воспоминания.
Анна Качкаева : Ну, может быть, более свежие воспоминания. И поэтому, конечно, сейчас будут мешаться ваши впечатления о том и другом телевизионном зрелище, но мы действительно перейдем уже плавно от инаугурации к Параду Победы, потому что игроки политической сцены все равно те же. А вот как этот ритуал традиционный был обставлен, об этом мы сейчас и поговорим. На что вы, Арина, обратили внимание?
Арина Бородина: Во-первых, начнем последовательно. Я тоже сегодня посмотрела первые цифры рейтингов по поводу Парада Победы, они очень высокие, там больше 50% аудитории на Первом канале и почти 25% аудитории на «России», то есть совокупно по Москве и по стране примерно около 70% аудитории в 10 утра смотрело Парад Победы. Я сейчас не помню точных цифр прошлого года, но эти выше. Но это предсказуемо. Личные впечатления: конечно, смотришь, конечно, всегда интересно. И все понятно, что ждали военную технику, и парад, и самолеты. Они просто летели сразу над моим домом, потому что там набережная совсем рядом, и я имела возможность смотреть это по телевизору, а потом, выйдя на балкон. Но то же самое, конечно, я смотрела уже, опять же памятуя, что было на инаугурации, я боялась лично для себя, думала, неужели Владимир Путин и здесь выступит с речью на параде? Все-таки его знают ветераны, очень ценят, уважают. Думаю, ну неужели и здесь у нас будет два выступающих? Нет, выступающий главнокомандующий все-таки был один. Были мелкие какие-то детали, когда министр Сердюков выезжал на площадь, он немножко не удержался, стоя, пошатнулся. Ну, это какие-то такие огрехи, на которые ты уже просто невольно смотришь. Но план режиссерский постоянно чаще всего держал в кадре два лица – Путина и Медведева. Это мое ощущение, поскольку я второй раз пересматривала парад, я еще раз в этом убедилась. И у меня все равно было ощущение, что очень эмоционально переживает уже теперь премьер Путин. Вот то, что он не первый и он не главный, по формальному признаку так оно и есть, потому что лицо все-таки выражало какую-то печаль такую. И конечно, запомнился кадр, я считаю, который тоже надолго запомнится. Я думаю, его будут очень часто использовать телекомпании, они его уже, собственно, использовали, как президент Медведев смотрит в небо, когда начинают лететь самолеты.
Анна Качкаева : Улыбается.
Арина Бородина: Я говорю, вот сначала он улыбался, когда пошли лошадки, теперь полетели самолеты.
Анна Качкаева : Ну, это даже трогательно, Арин. Почему-то уже кто-то из коллег сказал, что он там… По-моему, хорошо, искренне.
Арина Бородина: Я как раз считаю, что трогательно. Поэтому этот кадр и обошел уже все телекомпании и новостные сюжеты. Потому что это абсолютная открытая эмоция, открытый взгляд. Это настолько было непосредственно, он так искренне заулыбался этим самолетам, чего, кстати, не скажешь про Владимира Путина, которого показывали, когда пошла техника, и казалось бы, эта мощь то при нем вся создавалась, ему бы гордиться. Я не знаю, какие эмоции должны выражать президенты бывшие, но мне показалось, что оно было все равно печальное, а может быть, просто уставшее, трудно сказать. Но вот эти эмоции, я вольно или невольно следила за парадом. Меня лично немножко раздражал комментарий Юлии Панкратовой. Ее тембр и темп ритма голоса, который…
Анна Качкаева : А вы обратили внимание, что канал «Россия» не стал не давать?
Арина Бородина: Безусловно, но это все целиком в руках Первого канала. И инаугурацию снимала команда Первого канала во главе с Константином Эрнстом, парад тоже. Но комментаторы обычно были с двух каналов. Но если на инаугурации был еще Сергей Брилев, то на Параде Победы его не было. Но Юлия Панкратова, на мой взгляд, - совершенно неудачный выбор. Если Дмитрий Борисов, я просто по голосам узнала, ее молодой коллега, в общем справлялся… Но вы знаете, при наличии в стране Игоря Кириллова и Анны Шатиловой и других дикторов, даже, кстати, Екатерина Андреева, как к ней ни относись, она все-таки именно как диктор очень состоятельна. Мне казалось, что это было бы большей находкой. Я сужу не только по себе, а по близким, которые мне потом говорили, что им это мешало, вот эти комментарии по темпу, ритму. Но, безусловно, конечно, парад – это зрелище. И это все-таки не политическое зрелище. Еще меня очень порадовало, что было в этот раз больше ветеранских лиц. Потому что в прошлом году и еще несколько лет назад…
Анна Качкаева : Да не знаю, и в этот раз их было немного.
Арина Бородина: А мне показалось, что и на Параде…
Анна Качкаева : В этом и печаль опять, людей было мало.
Арина Бородина: Я не соглашусь с этим. И на параде их камера выхватывала. Вот эта женщина, когда приветствовала, когда шли десантники. И в новостных сюжетах было очень много.
Анна Качкаева : Вот, в новостных, при монтаже.
Арина Бородина: Очень много лиц, и НТВ, и «Вести», и «Первый канал» показали очень много истории. И даже была рубрика «Без комментариев», когда показывали одних ветеранов. И даже очень уместна была песня Льва Лещенко «День Победы». В новостях звучала песня под кадры о ветеранах. Я как раз хотела в этот раз отметить, что телевидение показало людей.
Анна Качкаева : Само телевидение, но не в момент трансляции. То, что было много истории, репортажей…
Арина Бородина: Ну, и ветеранов на трибунах было, может быть, не так много, но режиссеры все-таки выхватывали те кадры, когда ветераны вставали и приветствовали те рода войск, где они служили.
Анна Качкаева : У меня то вот как раз было ощущение, что с картинкой, конечно, было не страшно, по мне так была техника – не было ее – не важно. Самолеты выглядели гораздо более зрелищным и эффектным, чем техника.
Арина Бородина: Согласна.
Анна Качкаева : А вот людей мне точно не хватило. Александр, можно ли у вас поинтересоваться, как вы воспринимали парад в этот раз? Потому что картинка тут была более рваная и менее совершенная, чем во время инаугурации. Но главное даже не в этом, а вот так ли вы, как и Арина и многие из моих коллег, ощущаете условно эту драматургию двоевластия, которую телевидение в эти дни зафиксировало?
Александр Архангельский: Во-первых, я хочу сказать, что при всем совершенстве картинки, которая была во время инаугурации, у нее был один существенный недостаток. Она была слишком красивая. Это гламурная державность в общем уже похожа на компьютер, и жизни там почти не осталось. Вот это та стадия очищенного цвета, когда все совсем плохо, а ты говоришь, что слишком хорошо.
Анна Качкаева : В фильмах это называется композитинг, когда такая братская могила из людей, которые флэш-анимацией занимаются и переводом реальности в компьютерную графику.
Александр Архангельский: Да, и этот ужас, например, «Девятая рота», где показывается смерть в стиле модном. Ладно, Бог с ними. А вот здесь картинка была более бедной, и меня это вполне устраивало. Потому что тема не допускает огламуривания. И вот этому я радовался. Что касается драмы двоевластия, то, несомненно, в той мере, в какой телевидение могло себе это позволить, оно это фиксировало. Я запомнил последний кадр репортажа о том, как Медведев проходит вперед, вслед за ним идет Сердюков, Сердюков останавливается перед Путиным и предлагает ему пройти вперед, Путин жестко отклоняет это предложение, остается, пропуская этих двоих. Несомненно, с протоколом согласовывали сложнейшие проблемы, как расставить этих людей на трибуне. Если поставить Медведев, Путин, Сердюков, то это будет означать, что первый Медведев, второй Путин, третий Сердюков. А они поставили: Путин, Медведев, Сердюков, что означает, с одной стороны, Медведев в середине, по одну руку - премьер, по другую – министр обороны. Но с другой стороны, все-таки Путин – первый. Значит, как-то пытались они все это дело уравновесить, но жизнь все равно возьмет свое. Что касается до грусти Путина, то мне, честно сказать, ни грусть Путина, ни радость Медведева не так важны, как то, что на следующий день я посмотрел новости НТВ. Смотрел, смотрел, смотрел, уже в Норильске будучи, и думал, что же не то? И понял, ни разу не упомянули ни президент, ни премьер, потому что весь мир знает, про кого говорят первый, про кого – второй.
Анна Качкаева : Ну, зато вчера итоговые программы компенсировали все эти вещи, и уже было очевидно совершенно, что Путину воздали должное. Ну, именно потому, что еще и информационно, и визуально за эти три дня он создавал гораздо больше информационных поводов, но вот эта компенсаторика вчера была, конечно, по полчаса, по 40 минут больше такие просто кирпичи, которых уже давно мы в эфире не видели, они, конечно, создавали вот этот странный эффект второго Первого.
Вера Зверева: Тогда еще несколько комментариев к тому, что сейчас было сказано. Во-первых, вы с Ариной обсуждали то, на ком был сфокусирован взгляд камеры – на лицах ли людей или на лицах государства. Мне тоже показалось, что сам ритуал, само торжественное действие показывало нам прежде всего власть, власть, государственность как некоторые символы. То есть не общество, не люди составляли смысл этого действия. Я имею в данном случае парад. А потом телевидение пытается компенсировать.
Анна Качкаева : Да с инаугурацией тоже. Там скорее челядь была.
Вера Зверева: Там даже не пытались. Вот эти торжества выстраиваются не как горизонтальный такой взгляд, а как очень жесткий, иерархический, снизу вверх. Мы смотрим на них. Во-вторых, что при этом показано? Это знаки, очень прямо понятые, знаки мощи. Мы хотим передать значение «Россия – сильная страна», показываем ракету. Мы мощны, очень большая ракета. То есть очень прямо, дословно выстроена репрезентация, выстроена эта картинка. А увлечение военной формой, оружием, церемониями, по телевидению выступает церемонимейстер, рассказывает о том, как должно все проходить, дикторы комментируют массу деталей, какие пуговицы на мундирах, как именно идут в строю те или иные войска. Вот такой формализм усиливает, как мне кажется, дистанцию зрителя от соучастия, душевного соучастия.
Анна Качкаева : Ну, почему? Может быть, это пробуждает гордость.
Вера Зверева: Я не уверена, что это напрямую адресовано именно чувству гордости. Скорее чувству зрительской бодрости, когда мы понимаем, на что в следующий раз надо смотреть, вот на внешнее. И дальше вот у меня возникает вопрос, а срабатывает ли такой показ? Радуются ли люди тому, что они видят? И сейчас у нас есть удивительная возможность прочитать массовые отзывы в интернете. И эти отзывы фактически парадоксальны: все смотрели и очень мало удовлетворенных людей. Все извлекли очень разные смыслы, вложили что-то свое. И здесь есть два момента. Во-первых, как кажется, происходит сейчас распад тотальной телевизионной версии реального, которая транслируется на центральных каналах, потому что у всех появились альтернативные каналы, альтернативные взгляды и возможности, главное, говорить о них. И второе, когда мы делаем шаг в сторону от этой телевизионной презентации, ритуала, мы видим такие зияющие зазоры несоответствия вот этого симуляционного действия и той реальности разных опытов, которые переживают зрители. Ну, то есть в тот же день, когда у нас проходит Парад победы, мы в интернете читаем совершенно дикие истории о том, что в это время происходит в армии, о том, что происходит с ветеранами, о том, как глохнут БТРы.
Анна Качкаева : Ну, тут же по пути глохнет БТР и загорается машина, одна из самых современных.
Вера Зверева: И мы не можем как зрители полностью погрузиться в счастье этого телевизионного действия, потому что наш опыт обычный обнаруживает такой зазор. И возникают здесь дальше вопросы: как смотреть? Радоваться ли такому зрелищу, а потом переключаться на обыденные свои жизненные представления? Или пытаться это интегрировать и сказать: да, мы патриоты, мы смотрели, мы причастны, и наша жизнь устраивается так же.
Арина Бородина: Я думаю, что среди зрителей есть и те, и вторые, и третьи.
Вера Зверева: Конечно, зрителей очень много, разные.
Арина Бородина: Это не мешает смотреть им и получать эмоции. Мне кажется, что главное в этом зрелище – это эмоция, она может быть у всех разная. И более того, мне, может быть, не нравится, я условно говорю про себя, некто, который мне нравится, это военизированность, эти все машины. Но то, что это производит впечатление чисто эмоционально, негативно или положительно – другой вопрос, это безусловно. И картинка дает эту возможность. У меня, например, всегда самая эмоциональная часть парада – когда несут знамена Великой отечественной, вот те, которые были на фронте.
Анна Качкаева : Александр, у вас ощущения, что происходит с вот этим столкновением нынешней картинки вот этой ритуальностью телевизионной и жизнью? В Норильске вы там не обсуждали случайно, как народ чего смотрел?
Александр Архангельский: Нет, в Норильске не обсуждали ни про инаугурацию, ни про парад никто ничего не говорил. Но я с Ариной согласен, потому что это эмоцию вызывает. А почему я должен в момент парада победы думать про то, что в сегодняшней армии кого-то гнобят, а не могу про это подумать, как только репортаж закончится. Человек живет на разных уровнях.
Арина Бородина: Да, я согласна..
Александр Архангельский: Одно другому просто не мешает. И это не значит, что я не считаю, что проблемы современной армии не стоят безумно остро, что вся державная риторика все дальше расходится с современной жизнью. Это другой вопрос. Я смотрю парад, я вижу парад. Дальше закончился парад, я начинаю анализировать. Проблема ведь состоит в том, что у нас страна примерно поделена на две неравные части. 50 миллионов, которые учитываются в опросах про интернет и мобильные телефоны, и 90 миллионов, которые не учитываются в этих опросах никогда и не будут учитываться в ближайшие десять лет. Вот те 50 миллионов, которые учитываются, они думают про интернет и про новости, которые там, параллельные дискуссии. А эти 90 будут смотреть Первый канал. И вот в этом проблема, страна раскалывается информационно.
Анна Качкаева : Давайте слушателей подключим к разговору. Александр, мы вас слушаем, здравствуйте.
Слушатель: С точки зрения телевизионной картинки, эмоционально мне очень не понравилось то, что на инаугурацию сначала президент приехал, такая хищная стая «Мерседесов».
Анна Качкаева : Да, они выглядели кадром из «Бригады» практически.
Слушатель: А потом подъехала такая же хищная стая «Мерседесов» и два сопровождающих «Форда». В конце концов, если на празднике Победы у нас есть советские ЗИЛы, могли бы и здесь постараться. Второе, во время праздника победы, если вы обратили внимание, все-таки наши руководители стояли не на Мавзолее, он исчез, он задрапирован. И это дало технический грех. Потому что когда показывали их на этом помосте, они как воробьи там подскакивали, очень трудно было фиксировать картинку. Наверное, многие это заметили. Потому что проходящая тяжелая техника создает некую вибрацию.
Анна Качкаева : И вибрацию. И потом она перекрывала этот план, их снимали не через прицел, но через пушки и броню. Это было тоже довольно любопытно.
Слушатель: Во время инаугурации, конечно, очень красивые палаты кремлевские, но так хорошо показывали, что наши очень невысокие президент будущий и президент настоящий выглядели просто пигмеями. То же самое, как повторить картинку, когда Путин награждает очередным орденом Филиппа Киркорова. Все просто смеялись. Ну, и последнее, я думаю, что, конечно, самая большая буффонада была в Государственной Думе, где Жириновский устроил не коронацию премьер-министра, а просто-напросто какой-то очередной «Аншлаг». Это уже вызывало гомерический хохот. Я думаю, что Путин и окружающие должны были понимать.
Анна Качкаева : Ну, во всяком случае, голову то он в какой-то момент руками и лицо прикрыл. Наверное, тоже смеялся.
Арина Бородина: Я, кстати, хочу сказать, что отдельное спасибо каналу «Россия», что они показали эту трансляцию в прямом эфире, потому что я не имею возможности в выходной день смотреть «Вести-24». С большим удовольствием смотрела эту сцену.
Анна Качкаева : Да, зрелище было!
Арина Бородина: Это было зрелище!
Анна Качкаева : Где все-таки ритуальности было меньше, а такого вот спектакля больше.
Арина Бородина: Вообще, дуновение ветра такого уже забытого. Я думаю, что в какой-то момент, может быть, руководство ВГТРК пожалело о том, что это прямой эфир, и тут ничего нельзя перекрыть. Но, с другой стороны, это все-таки дало возможность, после выступления Жириновского все встало на свои места, это дало возможность лицезреть шоу. Потому что Зюганов в общем тоже был жесткий, но Жириновский – мастер жанра
Анна Качкаева : Мастер жанра, да! И когда он начал с этим чаем развлекаться, а потом присутствующие там лица сообщили, что это был не чай Зюганова, а чай Путина, это была отдельная песня!
Читаю пейджеры. Многие говорят, что не смотрели инаугурацию, парад смотрели. Смотрели многие фильмы: «Проверка на дорогах», «В бой идут одни старики», «Последний бой майора Пугачева», то есть старые, в меньшей степени новые сериалы.
Владимир из Люберец пишет, что «лучше уж бы не показывали, потому что техника была совсем не новая, а показывали образцы 23-летней давности. И с тех пор армия не получила по большому счету новых видов вооружения».
Петр Максимович считает, что «советские ритуалы были оправданы ленинской идеологией, великой по размеру, но превратившейся в страну третьего мира путинской России путинские ритуалы играют противоположную роль».
«Не смотрели инаугурацию», - Леля нам пишет, потому что ей кажется, что это спектакль.
«В эти дни лучше обходиться без телевизора», - считает Владимир Киселев.
«Некоторым кажется, что Путин после инаугурации все равно останется первым, это потому что Медведева еще мало кто знает», - считает наш слушатель Добрый.
«Если бы он переживал, то просто бы не пустил никого», - это, видимо, на наши разговоры о переживаниях Владимира Владимировича.
«А с часами все понятно. В России наступает время чудес. Буратино временно получает от Папы Карло золотой ключик», - так считает Александр, продолжая наши с вами аналогии и про советские плакаты, и про Золушку, и про ангелов и так далее.
«Помните, когда Березовский складывал полномочия депутата и с трибуны сказал: «Англичанин уходит, не попрощавшись, а еврей прощается и не уходит», вот это и тема для размышлений», - Владимир из Люберец нам напоминает еще одну аналогию с уходами и приходами.
Андрей из Москвы, мы вас слушаем.
Слушатель: Дело в том, что я парад смотрел фрагментами, но правильно сказали, что техника 20-летней и даже 40-летней давности. Ту-95 – это конца 50-х – начала 60-х разработка. А инаугурацию я не смотрел, потому что на самом деле я что Путина, что Медведева считаю… Ну, Путин – уже троечник – президент, Медведев – потенциальный троечник. Почему? Потому что две недели назад, когда еще Путин был президентом, он сказал, что мы будем продавать зерно за рубеж, при том, что у нас цены на хлеб растут. И Путин тянул страну в ВТО. А почему я таковым Медведева считаю? Потому что он, во-первых, все уши прожужжал, что он – преемник политики Путина. И во-вторых, в прошлом году в «Аргументах» промелькнула информация о том, что после ликвидации РАО «ЕЭС» Анатолий Чубайс надеется найти себе место или в администрации президента Медведева или в правительстве. Он же неспроста это озвучил. Если такого нехорошего человека собираются приглашать, то извините, о чем тут говорить?
Александр Архангельский: Мне бы хотелось вернуться к теме режиссуры инаугурации. В самом начале, если вы вспомните, проезд Медведева, который едет сначала по Знаменке, потом выезжает на набережную и, огибая Кремль, въезжает через Спасские ворота. Так вот он едет по мертвому городу. Там ни одного человека.
Арина Бородина: Так перекрыли ж все.
Александр Архангельский: А дело не в том, что перекрыли. Я говорю о режиссуре, о картинке. Я понимаю, что там все перекрыли. Но, по-моему, вид то был устрашающий, вообще говоря. И еще одно. Мало кто обратил внимание на слова, сказанные уходившим президентом Путиным в адрес Медведева: «Передавая вам символы государственной власти». Он был абсолютно честен. Он не сказал, что он передает функции президента, он сказал: «Передавая вам символы государственной власти».
Анна Качкаева : Ну, он ему еще и не сказал: «Берегите Россию!» Он сказал: «Поддержим его!» Это тоже разница стилистическая. Заканчивая программу, кто из вас готов прокомментировать то, что говорят наши слушатели, подвести итог?
Арина Бородина: Я, во-первых, хочу сказать, что я согласна с Сашей в том, что мы говорили, когда про инаугурацию, что она действительно очень отлакированная была, и поэтому я говорю, что она действительно очень отлакированная была, и поэтому я и говорю, что на меня это не имело эмоционального воздействия в отличие от парада, который, не смотря на то, что техника, может быть, старая, я, например, за этим не слежу, но на меня это все равно производит впечатление. И это эмоционально. Я хочу только по-прежнему, наверное, вывод мой простой, что телевидение как играло, так и будет играть, вне зависимости от того, кто будет первым, кто вторым, они подстроятся и разберутся, распишут партии между собой, кто какую арию будет петь. Телевидение будет играть большую роль и в этих церемониях, и на примере этих церемоний, и на примере ежедневных трансляций, и на примере сюжетов в итоговых программах государственных телеканалов и ежедневных новостях. Именно от телевидения, собственно, и будет зависеть то, как страна и как мы будем воспринимать, кто первый, кто второй.
Александр Архангельский: Я хочу сказать, что телевидение, несомненно, в ближайшие восемь лет, то есть на два следующих срока будет играть определенную роль, но эта роль будет постепенно снижаться в силу объективных технических причин. А что касается президентов, то технических президентов не бывает.
Анна Качкаева : Ваши последние 30 секунд.
Вера Зверева: Мне показалось, что в реакциях наших зрителей и слушателей сказывается такое внимание к изобилию формы, которую мы увидели. Это форма глянцевая, гламурная, детальная. Но тем не менее, она замещает содержание, как кажется. И здесь все-таки, я надеюсь, что наше телевидение попытается этот вакуум компенсировать.
Анна Качкаева : Ну, вот уже приходят «молнии» к нам с агентских лент. Уже началось переформатирование министерств и должностей. И вот говорят о том, что, видимо, будет упразднено Министерство по связи и телекоммуникациям или пройдет его серьезная реформа.
