Марина Тимашева: Открываю новую книгу Александры Чекаловой «У истоков византийской государственности» («Книжный дом Университет») – и читаю про Феодора, который стал префектом Константинополя благодаря «блестящей образованности» и про Икария, «удостоенного высокого поста комита Востока за поэтический дар» (134). Есть, чему поучиться у византийцев. И как же так получилось, что государство, сохранившее античную культуру среди варварских нашествий, оказалось в историческом тупике, а вчерашние варвары вырвались вперед? Адресую этот вопрос Илье Смирнову.
Илья Смирнов: В глубокий кризис погрузилось античное общество, когда у Римской Империи иссякли внешние источники даровой рабочей силы. И тогда казалось, что в тупике «всё человечество» (формулировка Юрия Ивановича Семёнова). Императоры, философы и пророки искали выход. Но изнутри тогдашней ситуации нельзя было знать заранее, какой путь ведёт к светлому будущему: феодализму, капитализму, далее к «открытому обществу» или к коммунизму, кому что нравится, а какой путь, наоборот, тупиковый. То, что давало тактическое преимущество, могло обернуться стратегическим проигрышем через несколько поколений.
«Византийская империя, - пишет Александра Алексеевна Чекалова, - родилась из кризиса 111 века, потрясшего Римскую империю… Административный гений Константин решил все проблемы. Он основал на берегу Босфора новую столицу, которая более соответствовала сложившейся социально-политической ситуации… В отличие от Рима, Константинополь был личной императорской резиденцией… Его сенат был сенатом императора, его население, не обладавшее правами римского народа, было связано с Константином более личными узами… Привилегии, которые он ему предоставил, были в большей степени его милостью к жителям столицы, чем «правом» ее народа. В Константинополе мы видим новый вариант подлинно императорской столицы» (31).
И дальше автор книги показывает нам особенности византийской модели, выявившиеся именно в тот период, когда расходятся пути Западной и Восточной империй, причем в центре внимания – политическая элита, книга имеет подзаголовок «Сенат и сенаторская аристократия Константинополя». Материал конкретный, малоизвестный – константинопольские сенаторы, прямо скажем, не так популярны, как их римские предшественники, изложение местами суховато – всё-таки не развлекательная литература, а спецкурс для студентов-историков, но и всем остальным, наверное, не помешает достоверное научное знание о том, что представляла собой Византийская империя. Особенно сейчас, когда по Центральному телевизору устраивают «ролевые игры в византийцев» http://www.svobodanews.ru/Article/2008/03/26/20080326000136287.html , за уши притягивая их историю к современной политике.
Можно ли из нынешних школьных учебников составить сколько-нибудь внятное представление, например, о том, какую всё-таки религию исповедовал основатель Византийской империи «святой и равноапостольный Константин»? Вряд ли. А это, простите, не частная проблема императора, а то, без чего нельзя правильно понять его политику. Слава богу, есть книга Чекаловой, открываем и читаем: «Константин, оставаясь официально язычником, на смертном одре принял крещение из рук арианского епископа» (34).
С социально-экономической историей - сложнее. Мы не найдём таких же четких формулировок: к какой общественной формации отнести то, что Константин основал? Но это вообще сложнейшая проблема, по которой мало согласия между учёными. В энциклопедическом словаре сказано: феодализм со специфическими особенностями. По классификации Ю.И. Семенова – политархия, то есть бюрократическая монархия http://scepsis.ru/library/id_1920.html - 332 . Профессор Чекалова не склонна расставлять точки над « i », но содержащаяся в книге информация – она, конечно, ориентирует читателя определённым образом. Мы видим, что правящая элита Востока создавалась императорами от противного – в противовес римским сенаторам. Те, «гордые своими предками, живут в роскошных имениях, занимаясь охотой, поэзией, перепиской с друзьями… Отдельные сенаторы занимали посты в центральной администрации, рассматривая службу как фактор социального престижа, но не служба, а происхождение…. определяли их принадлежность к сенату… Иначе обстояли дела на Востоке» (74). Грандиозные карьеры колбасника, торговца рыбой или просто евнухов, «происходивших обычно из вольноотпущенников и варваров». С каждым веком всё усложняющаяся иерархия должностей, словарь прилагается - умри, лучше не скажешь о том, что это за общественный строй: «препозит священной спальни», «квестор священного дворца», «комит священных щедрот» (если кто не понял, имелся в виду министр финансов). Хорошо, скажет читатель, но и в Риме, и позднее в монархиях Западной Европы многие знатные фамилии начинались, извините, с прислуги. Правильно. Вопрос – что дальше. Можно ли высочайшую благосклонность вложить в недвижимость, которая останется детям и внукам. Исследовав «имущественные декларации» константинопольских сенаторов с 1У до начала У11 века, автор опровергает устоявшееся представление о том, что это были крупные земельные собственники, «скорее урбанистическая знать» (161) - городская, придворная, несамостоятельная. Богатство получали как приложение к должности и так же легко с ним расставались. «По разумению императора, пожалованная им собственность должна была по прошествии времени к нему (как олицетворению государства) и вернуться» (163). Конечно, не всё так просто, старые города «греческого Востока» ещё сохраняли «античные порядки», реликты местного самоуправления (19), в сельском хозяйстве намечалось нечто феодальное – патронат, когда высокопоставленное лицо берёт деревню с крестьянами под свое покровительство (149). Но все эти тенденции, из уходящего прошлого и из проблематичного будущего – все подчиняет и обволакивает большая канцелярия. «Если в 1У в. главой константинопольского сената… был префект Константинополя, то во второй половине У1 в. им, как правило, являлся куратор императорского имущества» (161). Поэтому пышные титулы византийской знати: «клариссимы» (светлейшие), «иллюстрии» (сиятельные) и т.д. только на слух напоминают о графах и герцогах Западной Европы.
Это не с осуждением говорится. Чиновник – не обязательно персонаж из комедии «Ревизор». Как Вы уже заметили, императоры были склонны облагораживать свой сенат, назначая на высшие должности ученых и писателей, которые «отнюдь не служили бессловесными исполнителями», могли давать полезные советы («общественная палата» своего рода) и, главное, они сохраняли для потомков античную культуру, которая потом через византийцев и арабов вернулась в Западную Европу и через тех же византийцев пришла на Русь. И кроме бюрократической империи некому было тогда культурную традицию защитить и сохранить. В этом смысле никакого тупика нет: один из этапов развития единой общечеловеческой цивилизации. Проблема в том, что политархия – архаичное и мало способное к прогрессу устройство, так что история Византийской империи быстро приобретает циклический характер: усиление – упадок, и с каждым циклом она становится всё меньше и слабее. Но ведь ничто не вечно, ни люди, ни этносы, ни конфессии. И если государство просуществовало тысячу лет, то, наверное, его опыт достоин внимания.
