Программу ведет Алексей Кузнецов. Принимает участие корреспондент Радио Свобода в Санкт-Петербурге Татьяна Вольтская.
Алексей Кузнецов: Постановка оперы «Орестея» в Михайловском театре, которую готовил Александр Сокуров, увы, не состоится. Режиссер считает отмену спектакля политическим решением.
Татьяна Вольтская: Александр Сокуров уже несколько месяцев работал над постановкой опера «Орестея» вместе с дирижером Андреем Анихановым, художниками Юрием Купером, Павлов Каплевичем, Олегом Молчановым. Исполнители главных ролей были определены, составлен график репетиций, премьера оперы – одна из главных премьер года – должна была состояться в ноябре. И вот после появления письма петербургских деятелей культуры в защиту исторического центра города от разрушения, против агрессивной градостроительной политики городских властей, подписанного в числе других и Александром Сокуровым, постановка оперы запрещена.
Говорит директор театра Владимир Кехман.
Владимир Кехман: Действительно, подготовлено гениальное режиссерское решение спектакля, но когда мы после того, как все это было сдано, посчитали ориентировочный бюджет этой истории, то получилось, что это как минимум 5 миллионов долларов, и поэтому мы приняли решение все-таки в этом сезоне отказаться от работы над этим спектаклем.
Татьяна Вольтская: Вы сказали – в этом сезоне. Не значит ли это, что вы допускаете возможность вернуться к вопросу о постановке «Орестеи» еще раз?
Владимир Кехман: Даже приказа по отмене спектакля на сегодняшний день пока нет. Я действительно хотел обсудить с Александром Николаевичем эту историю, вообще пообщаться с ним, но он, к сожалению, был в Лондоне, а сейчас он вернулся, но он не подходит к телефону. Я думаю, что мы увидимся с ним, все обсудим, и думаю, что все будет нормально.
Татьяна Вольтская: Когда мне с большим трудом удалось дозвониться до Александра Сокурова, мне показалось, что он уже очень устал от создавшейся ситуации. Тем не менее, он дал понять, что вопрос о постановке с его точки зрения не стоит.
Александр Сокуров: Ну, произошло и произошло. Что я могу сделать. И вопрос закрыт, спектакля больше нет. Спектакль закрыт, и к вопросу о спектакле никто возвращаться не будет.
Татьяна Вольтская: Признаюсь, мне нелегко было в этот раз говорить с Сокуровым – все равно что сознательно бередить рану. На месте творца не может быть никто, но все же, если представить себе, что в одну минуту пошли прахом усилия многих месяцев, находки, удачи, вдохновение, можно понять, что говорить об этом, наверное, больше не хочется. Но для всех остальных остается немаловажным вопрос, в чем причина запрета. Александр Сокуров считает, что она чисто политическая: всему виной письмо в защиту города. Владимир Кехман с этим категорически не согласен.
Владимир Кехман: Ну, политический мотив – это вообще полный бред. Хотя я однозначно не поддерживаю вообще любые письма, которые являются коллективными, я считаю, что это позор. Если ты хочешь что-либо сказать, ты берешь… Достаточно уважаемый человек может лично подписать любое письмо и послать. Какой смысл писать эти коллективные письма?
Татьяна Вольтская: Александр Сокуров, тем не менее, остается на своей позиции.
Александр Николаевич, вот теперь, когда спектакль запрещен, вы не жалеете, что подписали это письмо в защиту городских памятников, городской среды? Ведь многие пожалели, отозвали свои подписи.
Александр Сокуров: Почему я должен жалеть? Естественно, нет.
Татьяна Вольтская: А если бы вас попросили подписать еще одно подобное письмо, вы бы согласились?
Александр Сокуров: Я не могу сказать, ответить на этот вопрос. Пока я не вижу в этом смысла. Если даже не такое письмо нет реакции, то какой смысл заниматься этим? Весь этот ресурс, и мой в том числе, в этом смысле он исчерпан.
Татьяна Вольтская: Вы говорили, что запрет спектакля – это запрет на профессию и что, может быть, вам лучше уехать из страны. Вы действительно об этом думаете?
Александр Сокуров: Если будет совсем тяжело, наверное, буду. Уезжают люди…
