Ирина Лагунина: В течение нескольких дней в Чечне совершено несколько крупных диверсионных акций - захват горного села и убийство местных сотрудников милиции, обстрел колонны пограничников, в результате которого трое военнослужащих убиты, пятеро ранены, подрыв БМП федеральных сил в Бамуте. Эксперты выдвигают разные версии. Активизация подполья носит плановый характер в связи с наступлением весенне-летнего периода, говорят одни. Недовольных в Чечне не становится меньше, утверждают другие, все больше молодежи примыкает к вооруженному подполью. С экспертами говорил мой коллега Андрей Бабицкий.
Андрей Бабицкий: Интенсивность нападений за последнее время действительно возросла, однако недостаток информации не дает возможности делать вывод о том, что характер действий подполья как-то кардинально изменился, считает Александр Черкасов член правления правозащитного общества «Мемориал».
Александр Черкасов: Есть такая объективная причина, которая, кажется, Лев Николаевич Толстой писал, что когда лист на деревьях будет размером с копейку жизнь русского солдата стоит две копейки. «Зеленка», то есть появилась возможность более-менее свободно оперировать в горно-лесистой местности. Если зимой, как сообщалось на сайтах экстремистских, они отсиживались по базам и блиндажам и столкновения были редкостью, вспомним, у нас несколько эпизодов в январе месяце. Обстрел колонны отдела внутренних дел в районе Чишков. Конец января: разведывательно-поисковая операция спецназа в районе Чимшков, похищение и исчезновение солдата. Конец января: столкновение отряда боевиков со спецназовцами в районе Бамута, погибшие среди спецназовцев, огонь по лесам. Про обстрелы лесов мы бы вообще ничего не знали, если бы артиллеристы не ошиблись и не дали сколько-то снарядов по селу Гихи. Так что все время в лесу что-то происходило. Другое дело, что сейчас появилась возможность более свободно передвигаться, и мы с марта месяца видим результаты. Март: на несколько часов занято село Алхазурово Урус-Мартановского района, примыкающее как раз к тому самому лесному массиву на западе Чечни. Май: на несколько часов занято село Орехово, примыкающее к тому же самому лесному массиву, а теперь нападение на колонну в районе Чишков. Между прочим, в лесах восточной Чечни, которые гораздо более населены, там более пологие горы, там ведь тоже всю зиму что-то происходило. Там находились подразделения нефтеполка, они искали боевиков, там же находились другие подразделения из бывших кадыровцев, ныне инкорпорированные в состав МВД Чечни и внутренних войск. Там же действовали ямадаевцы, батальон «Восток». Зимой и в марте они там оперировали, ничего не получилось и тогда в Веденском районе поменяли глав сельских администраций. Теперь те же самые боевики, которых не поймали зимой, напали на Биной и Ведено.
Андрей Бабицкий: Александр Черкасов полагает, что именно сейчас, когда действия боевиков поблизости от населенных пунктов и непосредственно в них затронули интересы людей, проживающих в зоне боевых столкновений, информация о диверсионных акциях стала распространяться более широко.
Александр Черкасов: Сколько таких нападений? Одно в месяц, плюс-минус. Другое дело, что мы почти ничего не знали о том, что происходит в лесах, пока это не касалось заходов в населенные пункты. Людей там нет, сообщить некому, военные предпочитаются помалкивать, власти Чечни тоже предпочитают не говорить о том, сколь интенсивны там столкновения. А вот когда они, воспользовавшись изменением погоды и природы, взялись за свою привычную тактику, то есть занять населенные пункты на несколько часов, выставить блокпосты, убивать на блокпостах силовиков и потом через несколько часов уходить, вот тогда скрыть что-либо стало невозможно. Но все равно это отличается от ситуации в Ингушетии. В Чечне это происходит в горно-лесистой местности на юге, а основная часть населения живет на равнине, на плоскости. А в Ингушетии все, что происходит, происходит в населенных пунктах, в селах, в городах и при этом больше страдает гражданское население.
Андрей Бабицкий: Разные силы в Чечне заинтересованы в распространении различной информации. Разброс в данных относительно численности участников НВФ объясняется субъективными факторами, считает член правления правозащитного общества «Мемориал» Александр Черкасов.
Александр Черкасов: Когда событий так мало, то есть три события в неделю, можно счесть, есть обострения, когда приходится на одну неделю, а не на соседние недели, мне очень трудно говорить, пока не прошло время, не накопилась статистика и мы не можем сравнивать месяц за месяцем. Но с другой стороны, если появилась «зеленка», дающая возможность для засад, почему бы не устраивать засады. Все это предсказуемо. Другое дело, что неизвестно, сколь часто это случалось раньше, неизвестно, насколько интенсивны были операции, подобные вот этой зимней в восточных чеченских горах в прошлые годы. Ясно одно: оптимистичные заявления, что все боевики побеждены, исходят от тех, кто видимо отчитывается по, например, одни отчитываются по результату, по тому, сколько боевиков осталось, поэтому им важно, чтобы боевиков осталось мало. Другие может быть получают финансирование под фронт работ, под то, со сколькими боевиками еще придется бороться. И они не заинтересованы в занижении их количества. Но каково точное количество боевиков в горах Кавказа, мы не можем знать, мы не можем посчитать.
Андрей Бабицкий: Объективных причин для недовольства сегодня существенно меньше, чем в недавнем прошлом, говорит политолог Заинди Чолтаев. Социальные условия меняются к лучшему, однако политическая ситуация в республике не устраивает многих и прежде всего молодежь.
Заинди Чолтаев: Активность вооруженных формирований, причем не только в Чеченской республики, но и в других регионах Северного Кавказа, очень трудно объяснить сразу, чем вызвано это обострение. Что касается Чеченской республики, справедливости ради надо сказать, что сейчас там есть какая-то власть, меньше что называется беспредела, значительно меньше похищений людей, ведется какая-то работа, связанная с восстановлением республики. В любом случае после многих лет отсутствия централизованной власти для значительной части республики наличие власти, к которой можно апеллировать – это более комфортная ситуация. Но вместе с тем создается впечатление, что сейчас, во-первых, подросли новые командиры. Мы знали так называемых заклятых террористов, которых фактически всех устранили, сейчас, по-видимому, появились другие люди. Большей частью, мне кажется, это не идеи сепаратизма как таковые - это все-таки недовольство молодежи существующей обстановкой в республике, несмотря на то, что улучшение, несмотря на то, что жилье строится, дороги.
Андрей Бабицкий: Заинди Чолтаев уверен, что сложившая в Чечне система власти абсолютно противоречит традициям чеченского общества и потому является источником непрекращающегося конфликта.
Заинди Чолтаев: Чеченская ментальность предполагает компромиссные решения, предполагает консенсус общества. А сегодняшняя власть склонна к авторитаризму, авторитарной власти консенсус не нужен. И это приводит к серьезным противоречиям внутри общества. Кроме того, проблема в том, что в Чеченской республике, в соседних республиках практически нет легальной открытой оппозиции. Любое недовольство легко переформатировать в то, что это экстремизм и любые голоса против могут вполне привлечь к различной ответственности, в том числе по новым статьям по борьбе с экстремизмом и терроризмом. Поэтому само общество, которое традиционно было ментально компромиссным, решало вопросы с помощью консенсуса, сейчас этого чеченское общество лишено. Был один юрьев день - выборы главы республики, и этого права сейчас люди лишены. Я думаю, что это не очень заметные вещи по сравнению с безопасностью, по сравнению с необходимостью прокормить семью и так далее. Но в молодых умах этот тренд власти на полный контроль всего и вся приводит к серьезному сопротивлению. И отсутствие легальной, открытой оппозиции превращает обычных недовольных людей в сопротивленцев, в боевиков, когда нельзя решать вопросы с помощью суда, открытой печати, тогда начинают решать вопросы с помощью булыжника или автомата.
Андрей Бабицкий: Похожим образом видит ситуацию Руслан Мартагов, консультант общественного фонда «Антитеррор».
Руслан Мартагов: Вроде бы нет объективных причин для того, чтобы произошла именно в Чечне активизация. Вроде бы республика восстанавливается, вроде бы что-то происходит, такого произвола федеральных войск нет. Но мы забываем одну вещь: нам навязала бая, нам навязали средневекового султана. Это не проходит у нас. До сих пор, по крайней мере, не проходило, сейчас, я вижу, тоже не происходит. На сегодняшний день большая часть молодых, которые уходят в горы, вы знаете, там очень мало сепаратистских настроений, там мало построений чистого ислама, оно присутствует, но не такой степени, больше всего я вижу в ощущениях тех, кто уходит в горы, протест против того, что нам навязали.
