Тарковский создал свой шедевр в 1966 году, но он не выходил на экраны до 1971 года. За это время картины коснулись ножницы цензуры. И вот теперь она полностью восстановлена на базе киноконцерна «Мосфильм» под руководством оператора знаменитого фильма Вадима Юсова.
«Это восстановленная копия еще с того времени, когда был написан сценарий, — говорит директор Фестиваля фестивалей Александр Мамонтов. — Был обвал критики со стороны историков, искусствоведов, упрекали автора в искажении исторической правды. Идеологическая цензура, которая была в Советском Союзе, углядела клевету на русский народ, смакование жестокости, насилия, некритическое отношение к церкви. Тарковский отказывался от переделок, не стал вырезать какие-то сцены и тогда фильм удачно положили на полку, и в 1969 году картина вне конкурса была показана на Каннском международном кинофестивале. Фильм тогда получил приз международной критики. Под давлением кинообщественности советская власть должна была выпустить этот фильм в прокат ограниченным тиражом, 277 копий, и в декабре 1971 года фильм вышел на экраны. В то время был сделан ряд небольших купюр в этом фильме. В 1988 году фильм был выпущен под новым названием «Страсти по Андрею». Существовали две версии фильма».
До петербургского показа восстановленная копия Рублева была показана только в Иваново: «В конце мая этого года, на Втором международном кинофестивале имени Андрея Тарковского в Ивановской области, состоялся первый такой гала-показ под названием "Возрождение шедевра Андрея Тарковского "Андрей Рублев", — говорит Александр Мамонтов. — Это специально восстановленная копия под руководством оператора фильма Вадима Юсова, она уже оцифрованная, в новом технологическом формате. Там даже некоторые сцены добавлены».
— Но это, наверное, не значит, что нечто было доснято за Тарковского?
— Нет-нет, эти сцены были сняты и вот рабочий материал фильма, он остается, рабочий негатив. Из этого негатива некоторые сцены продолжены, которые были вырезаны тогда из этого фильма. Там ничего никто не снимал под Тарковского, никакие сцены заново не поставлены.
О своем давнем знакомстве с нетронутым цензурой «Андреем Рублевым» вспоминает режиссер Алексей Герман: «Слава о картине нам, конечно, не давала покоя, но посмотреть ее было совершенно невозможно. Я помню, как я сидел в кабинете министра кинематографии, и стена такая распахнулась, из нее вышла женщина, по-моему, по фамилии Погожева, и сказала, Алексей Владимирович, пора. Тогда он сказал: "Ну что же, Герман, ты здесь посиди, а я поеду, посмотрю опять, как покойники летают". Это была картина "Солярис". Рублева вообще не могли ни посмотреть, ни подойти, ни с какой стороны. Для того чтобы хоть как-то что-то почувствовать, мы поехали в Москву и нам показали пробы Тарковского, кинопробы, и то там были всякие божественные вещи. Картину "Проверка на дорогах" мы снимали в Твери, в Калинине. Контачили, естественно, с местными артистами, которые у нас снимались. И вдруг они сказали, что не то в пять часов утра, не то в полшестого в местном кинотеатре можно будет посмотреть "Андрея Рублева". Вышли. Фонари горят, снежок идет, засыпанный снегом Калинин, огромный кинотеатр, и по тропинкам, протоптанным в этом снегу, идут, идут, идут люди. Не десять, не двадцать, а сотни людей. И мы устремились вместе с ними, сели, заполнили зал. Я до последней секунды был уверен, что это какая-то "панама" и нам покажут документальный фильм об Андрее Рублеве и, может быть, несколько кадров из Рублева, ничего другого не будет. И вдруг нам показали полноценного Рублева. Мы все это посмотрели, потрясенные вышли и только увидели, как не то в автобус, не то, по-моему, даже в грузовик забрасывают коробки Рублева, закрывают каким-то брезентом. И я тогда пошутил, сказал, скоро у нас будут в стране показывать в самиздате монумент-скульптуру. На огромных грузовиках будут привозить какие-то блоки, цемент, камни гранита, все это собирать быстро за ночь и утром все это разбирать и увозить на пароходах и поездах».
— Алексей Юрьевич, какие восстановление купюры вам удалось тогда заметить?
— Я знал только одну вырезку, я не видел все, чтобы Тарковский так уж искромсал Рублева. Но я знал, что у Ролана Быкова, когда он там прыгает, там голая попка, тридцать кадров, сорок кадров, пятьдесят кадров, что война идет не на шуточку из-за голой попки. Тем не менее, я пошел посмотреть. Думал, сейчас что-то такое будет. Я просто не заметил никакой реставрации. Возможно, я смотрел в Калинине картину до того, как ее трогали чьи-то ножницы.
Вероятно, определить и по-настоящему оценить, что именно восстановлено в Рублеве, может только человеку, кропотливо сличающий варианты. С другой стороны, как бы ни были малы восстановленные кусочки, даже малая толика, изъятая, а затем возвращенная шедевру, — это событие.
