Марина Тимашева: Петербург погибает - пора произнести эти слова прямо и без обиняков и экивоков. Именно это делают две петербургские выставки, одна из которых недавно завершилась, а другая только готовится. Рассказывает Татьяна Вольтская.
Татьяна Вольтская: Кто, проходя по городу, видел, как сносят старый дом и не чувствовал при этом сердечного сжатия, тот, конечно, не петербуржец. Вообще-то и само по себе это зрелище не слабое – развороченное тело стены, розовая плоть кирпича рвется на куски, сочится пылью, свисают внутренности обоев, дверных косяков, ломаются хрупкие косточки деревянных перекрытий. Фотографию одного из таких домов я увидела на выставке «Исчезающий Петербург». В пустых проемах окон сидят по одному и парами молодые люди и девушки - такая живая инсталляция или метафора нашего существования в городе. Это работы известного фотохудожника Андрея «Вилли» Усова «Люди на крышах». Рядом - его же работа «Последний точильщик» 1989 года. Вряд ли этот дедушка сегодня стоит где-нибудь у стены со своими кругами, напоминающими старинную швейную машинку. Двое мальчишек, слоняющихся у водосточной трубы – работа называется «Родители за столом». От них не хочется отрывать взгляд, потому что рядом – страшное: разбитые стены, дома, на глазах оседающие в прах. Когда это заснято художниками, это особенно убедительно и жутко. Все-таки, передвигаясь по городу, мы сегодня видим одну потерю, завтра - другую, сердце обливается кровью, но когда видишь все разом, когда несколько десятков самых известных живописцев и фотохудожников запечатлели то, чего уже нет или то, что вот сейчас на глазах погибает… Говорит куратор выставки Татьяна Соловьева.
Татьяна Соловьева: Здесь представлены не только документальные фотографии, выполненные движением «Живой город», но еще и художественные фотографии. Это известный в нашем городе фотограф Китаев.
Татьяна Вольтская: Вот я смотрю, что у Сергея Климова тут целая серия с Обводным каналом. Потрясающая производственная архитектура. На нее тоже покусятся, мне кажется, вот-вот.
Татьяна Соловьева: Вот уже, кстати, как он сам сказал, что фабрики «Красная нить» уже нет.
Татьяна Вольтская: Такая красота! Во всем мире там выставочные залы.
Татьяна Соловьева: Страшно за этот замечательный газгольдер на Обводном канале. У нас несколько газгольдеров в Петербурге, для хранения газа.
Татьяна Вольтская: Совершенно круглое здание.
Татьяна Соловьева: Вот там центр современного искусства можно было бы устроить, какие-то молодежные центры. И страшно думать, что газгольдер тоже начнут разрушать.
Татьяна Вольтская: А вот здесь Мойка, у Новой Голландии. Новую Голландию мы тоже теряем.
Татьяна Соловьева: Вот как раз фотографии современного состояния Новой Голландии. Обещают там сделать реставрацию. Но будет ли эта реставрация, и не будет ли как с районом у Площади Восстания – проще разрушать, чем реставрировать?
Татьяна Вольтская: И все же мне кажется, что выставка не производила бы такого сильного впечатления, если бы состояла из одних фотографий, пусть и первоклассных. Главное же место здесь заняла живопись. И то, как лучшие художники переживают городское пространство, сразу же ставит жизнь с головы на ноги. То, что сегодняшним князьям мира сего кажется не нужным и не важным - все эти крохотные скверы, дворики, водосточные трубы, брандмауэры, лестницы, двери парадных и даже трещины в мостовых - для художника драгоценно. Для него трагедия не только вторжение небоскреба в знаменитый открыточный вид, но и исчезновение старой решетки, красоты которой никто не замечает, и невзрачного старого дома, без которого, оказывается, душа города начинает страдать и почти зримо трепетать на ветру, как мокрый осенний лист.
Татьяна Соловьева: Это художники разных возрастов, поколений и школ. Кроме «Митьков», здесь представлены полотна известных в городе художников, которые уже вошли в энциклопедии современного искусства, в книги «Авангард на Неве», и даже здесь представлены работы из частных коллекций, из коллекции Николая Благодатова, Анатолия Заславского, например.
Татьяна Вольтская: Вот я смотрю - Валерий Лукка. «Два брата» особенно потрясающие – один седой, а другой - молодой.
Татьяна Соловьева: Это, можно сказать, автопортрет. История этой картины. Два брата воспитывались в детском доме, приехали в Ленинград, вот они стоят на Невском проспекте, за их спиной Гостиный двор, они одеты в одинаковые, плохого сукна, казенные костюмы.
Татьяна Вольтская: Но для того, чтобы передать эту фактуру, там даже приклеен кусок мешковины, и на ней нарисованы эти костюмы. Один на двоих кусок.
Татьяна Соловьева: Эта выставка обладает еще и большим художественным содержанием, потому что такие имена. И вдохновлял их город Петербург. Потому что здесь, в основном, виды города 70-х, 80-х, 90-х годов и нашего, 21-го, века. И здесь можно провести параллели. Например, работа Фронтинского Олега Борисовича «Набережная на Васильевском острове», и здесь же, вижу, стоит фотография - вид этой набережной, но выполненная совсем недавно. И мы видим, как нарушают масштабность домов набережной те высотки, которые выросли за домами и берут на себя основной акцент. Купола Оптиной Пустыни уже теряются на фоне новостроек. Этот гигантский дом рядом с растреллиевским Смольным собором или дом напротив «Авроры».
Татьяна Вольтская: Это знаменитый «Монблан».
Татьяна Соловьева: Да. А тут же можем посмотреть на картину Флоренского. Этот же самый вид, тот же самый ракурс. Там - здание Нахимовского училища, бывшая Петровская школа начала 20-го века, «Аврора», но нет этого «Монблана». Намного гармоничнее. Вот художники успели. Почему именно художники первыми трубят в трубы и бьют в колокола, говорят об исчезающем Петербурге? Они очень тонко чувствуют, они много гуляют по городу, любят эти уголки, они знают всю прелесть этого старого Петербурга, извивы, изгибы этих каналов. Поэтому они первыми, наверное, и страдают. У них открыты глаза. Возможно, люди, которые проезжают на машинах по городу, они не видят, что происходит с городом. Затемненные стекла, деловая, напряженная жизнь, можно действительно этого не увидеть. Характерная работа для этой выставки - это работа Анатолия Заславского, живопись «Уплотнительная застройка». Мастерская Заславского находится на Большом проспекте Петроградской стороны, и он из окон своей мастерской видел, как на месте скверика, совсем крошечного скверика, но который нужен был для этого района, стало вырастать здание. И вот достигло буквально окон мастерской художника. Он видел, как рабочие в касках арматуру возводят. И все это он запечатлел. Эту работу мы выбрали для афиши. И здесь еще одна работа, которая показывает Большой проспект Петроградской стороны. Это уходящая в даль перспектива Большого проспекта. Художник часто здесь бывает, потому что у него мастерская находится в одном из домов. И теперь перспектива уже тоже нарушена, потому что если бы мы попытались сфотографировать эту часть Большого проспекта, мы бы увидели возвышающиеся стеклянные пирамидки современных торговых центров, которые появились на Большом проспекте. Я все время, честно говоря, удивляюсь: ведь рядом такие стоят шедевры! Когда, например, Росси строил на Дворцовой площади свое здание Главного Штаба, он смотрел на здание Растрелли и понимал, что это разные стили, но надо согласовывать, надо сочетать их, надо сделать ансамбль. И он придумывает тот же самый оконный ритм, высотность здания сохраняет. И получился ансамбль.
Татьяна Вольтская: Эта выставка плавно перетекает в другую, которая еще готовится. О ней говорит уже достаточно известный в городе человек, много и небезуспешно судившийся с властями, защищая город от разрушений – частное лицо, Александр Макаров.
Александр Макаров: Планируется выставка, по содержанию, конечно, близкая по тематике выставке, которую организовали художники и которая сейчас демонстрируется на Литейном. Но, тем не менее, мы хотим эту выставку сделать более строгой, более четкой, более информативной и более документальной. Это будут фотографии нарушенных видов, панорам. Мы постараемся в ней охватить все аспекты этой проблемы. Это ведь не только снесенные здания, утраченные, на это обращается внимание, в первую очередь, и действительно это одна из самых болевых точек. Но, кроме этого, масштабное, массовое явление – уродуются виды домов мансардами, всякими пристройками, прибиваются двери, где их не было никогда, замуровываются окна, делаются дурацкие козырьки, входы. Вот это все радикально изменило образ города, и все это многообразие факторов мы пытаемся отобразить на той выставке, которая планируется. Рабочим материалом для этой выставки является слайд-презентация, где собрано более 300 фотографий и где приведены нормы закона, которые нарушены.
Татьяна Вольтская: Я видела эти слайды. Несмотря на сопровождение в виде бесстрастного разъяснения законодательства, на них тоже нельзя смотреть без слез. Жаль только, что слезы в мире распределены так неравномерно. Их запасами обладают, как правило, те, кто не обладает властью что-то исправить. Но художественное осмысление трагедии это тоже действие, и сила его может оказаться очень велика.
Марина Тимашева: Татьяна Вольтская сказала, что если вы не чувствуете боли при виде снесенных старых домов, вы не петербуржец. Я – москвичка, но боль чувствую.
