Виктор Ерофеев: Наши гости – психолог Инна Баушева, писатель Сергей Литвинов и писатель Алексей Колышевский. Тема нашей сегодняшней передачи – теща. Дело в том, что теща – это объект самых разных анекдотов, издевательств, трагедий, драм, комедий и всего-всего, что можно вылить из ведра и чистого, и грязного на голову человека. Но с другой стороны, мы – современные люди и понимаем, что без тещи нельзя, потому что все-таки это человек, который нам подарил нашу жену. Мне бы хотелось сегодня на передаче понять, куда движется этот объект под названием теща? Куда движется и объект, и субъект, то есть с точки зрения мужа дочери это объект, а сама она по себе – субъект. Кстати говоря, совершенно необходимо сказать, что теща – это элемент семьи и элемент здоровой семьи. Поэтому, мне кажется, речь у нас сегодня на программе пойдет тоже и о нашей семье, о состоянии наших семей сегодня в нашей стране. Начнем с Инны, поскольку точно, просто по определению, у Инны не может быть тещи, просто это невозможно.
Инна Баушева: Почему?
Виктор Ерофеев: У вас может быть свекровь, но тещи то не будет.
Инна Баушева: А я сама как теща…
Виктор Ерофеев: Вы можете быть тещей?
Инна Баушева: Да.
Виктор Ерофеев: Вы – теща?
Инна Баушева: Я пока еще нет, но могу быть.
Виктор Ерофеев: Вы – предтеща. Если вы предтеща, как вы себе представляете вашу роль в семье? Вообще, роль тещи в современном мире, в нашей стране, как вы ее себе представляете?
Инна Баушева: Я об этом стала задумываться, когда моя дочь достигла определенного возраста.
Виктор Ерофеев: Определенного возраста в три года, пять, десять, двадцать?
Инна Баушева: У меня произошло это гораздо позже, когда мы стали знакомиться с ее молодыми людьми. Они стали появляться в нашей семье, и поэтому я очень хорошо почувствовала вот эту разницу, когда маленькая, и к ней приходят друзья, и когда дочь уже становится взрослой, и к ней приходят ее молодые люди, ее молодой человек. И здесь нужно занять определенное место.
Виктор Ерофеев: И позицию.
Инна Баушева: И позицию к этому человеку, к их отношениям. И знаете, что я тогда поняла? Мы как-то утратили некоторые какие-то ритуальные, может быть, культуральные корни, потому что теща – это роль, это семейная роль. И как у любой роли есть некое ее амплуа, границы, как она вписывается в эти взаимоотношения. И поскольку наша семья уже современная и отошла от традиционных форм взаимоотношений, мне стало очень этого не хватать.
Виктор Ерофеев: То есть вы бы хотели, чтобы дочь вместе со своим будущим мужем или женихом пали бы в ноги к вам и попросили разрешения.
Сергей Литвинов: Маменька!
Виктор Ерофеев: Да, маменька!
Инна Баушева: Это, наверное, очень утрированно.
Виктор Ерофеев: Но совета не спрашивают?
Инна Баушева: Это зависит от взаимоотношений мамы и дочки.
Сергей Литвинов: А жить вы бы с ними хотели вместе постоянно?
Виктор Ерофеев: В одной комнате?
Сергей Литвинов: Буквально так.
Инна Баушева: Я здесь чувствую на себе, как я единственная тут, которая отвечает за всех тещ.
Сергей Литвинов: Ну да, уж извините, так получилось, что вы в меньшинстве.
Инна Баушева: Но во всяком случае, жить, наверное, в одной квартире – нет.
Сергей Литвинов: Прекрасно.
Виктор Ерофеев: Вы как психолог можете посоветовать, может ли теща жить вместе со своим зятем?
Сергей Литвинов: Лучше не надо. Как вы это спрашиваете, значит, с вами теща явно не живет.
Виктор Ерофеев: Это правда.
Инна Баушева: В одной квартире, одной семьей.
Виктор Ерофеев: Она даже в другом городе живет.
Сергей Литвинов: Это прекрасно.
Инна Баушева: Я думаю, что все-таки хорошо, когда ребенок, вырастая, дочь или сын, не важно, создает свою семью, когда он уже отделился от родительской.
Виктор Ерофеев: То есть сначала купил квартиру, а потом женился.
Инна Баушева: В принципе, конечно, когда есть…
Виктор Ерофеев: Ситуация невозможная…
Инна Баушева: Хотя сейчас очень многие люди молодые, я знаю, стремятся к тому, чтобы выйти из родительской семьи до того, как они женятся.
Алексей Колышевский: Многие снимают квартиру.
Инна Баушева: Да.
Виктор Ерофеев: Алексей, а почему все-таки такое ироническое отношение к теще в анекдотах, в частушках? Откуда оно зародилось? Казалось бы, уважаемая позиция, уважаемая женщина. Откуда это взялось то у нас?
Алексей Колышевский: Вы знаете, я скажу о каких-то своих ранних впечатлениях и о том, что есть у меня сейчас в жизни. Призраком тещи я был напуган задолго до того, как женился. И собственно, испугал меня прочитанный рассказ Василия Макаровича Шукшина «Мой зять украл машину дров» - великолепный рассказ о том, как тот парень заколотил свою тещу в дощатом сортире, за это она его засудила и в конце концов развела с дочерью.
Виктор Ерофеев: Вот ее роль опасная для мужчины, что она может развести, то есть она может быть разлучницей.
Алексей Колышевский: Я первая колхозы создавала, как говорила теща. С тех пор я как-то опасался того, что придет в мою жизнь такой человек, которого придется мне по горячности заколотить в сортире, и чем это все закончится. Однако ж мне несказанно повезло, у меня прекрасная теща, она терская казачка, она – уроженка Грозного.
Виктор Ерофеев: Как зовут то ее?
Алексей Колышевский: Ее зовут Татьяна Ивановна. Татьяна Ивановна передала своей дочери, моей жене все лучшее, все, что она знала сама, и знаете, вот этот семейный казацкий уклад, вот эти обычаи, вот эти разносолы…
Виктор Ерофеев: А там он крепкий уклад.
Алексей Колышевский: А там он очень крепкий, он такой истовый. И поэтому мне очень повезло. Для нас теща – это, безусловно, член семьи, и любимый член семьи. Это человек, который воспитывает наших детей.
Виктор Ерофеев: То есть бабушка.
Алексей Колышевский: Это бабушка, причем бабушка прекрасная. Это человек безотказный абсолютно.
Виктор Ерофеев: Бабушка в русской культуре – действительно тело, дух, значение положительное. Это бабушка, мягкая, теплая.
Алексей Колышевский: Это добро.
Виктор Ерофеев: А теща, которая еще не бабушка, выглядит как-то так немножко:
Инна Баушева: :устращающе.
Виктор Ерофеев: Потом превращается в бабушку и становится…
Сергей Литвинов: Я с вами не соглашусь, потому что теща не выглядит устрашающе, она выглядит в коллективном сознании скорее юмористически. И ведь обратите внимание: нет анекдотов в принципе о плохих людях, о плохих явлениях. Мы не подвергаем осмеянию…
Виктор Ерофеев: Ну, значит, для вас и Сталин – хорошее явление, так что ли?
Сергей Литвинов: Минуточку! А вы много знаете анекдотов о Сталине?
Виктор Ерофеев: Много.
Алексей Колышевский: Я тоже знаю парочку.
Сергей Литвинов: Может быть, и много, но никак не сопоставимо с товарищем Брежневым.
Виктор Ерофеев: Там есть Сталин, а тут есть теща, разведем их на сегодня.
Алексей Колышевский: Он умер в 1953 году, неактуально уже немножко.
Сергей Литвинов: Теща, вы вначале сказали, что это фигура драматическая, трагическая.
Виктор Ерофеев: Ну, это правда.
Сергей Литвинов: Все-таки скорее теща – это фигура комедийная, это фигура юмористическая. Я работаю в жанре детектива, мы с сестрой – авторы 35 детективных, криминальных историй.
Алексей Колышевский: Я с удовольствием читаю.
Сергей Литвинов: Спасибо, очень приятно. И, естественно, мы не только писатели детективов, но и читатели детективов очень пристальные. И готовясь к нашему эфиру, я очень долго думал и вспоминал, где же теща, в каком произведении является носителем зла? Где теща является хотя бы небольшим, но преступником? И честно вам скажу, мне на память пришла теща только из одного собственного, совместного с Анной Литвиновой написанного романа «Черный белый танец», там теща – злодейка, там теща – убийца. Но ввиду того, что…
Виктор Ерофеев: Ну, это исключение, сразу скажу.
Сергей Литвинов: Потрясающее исключение. И я сейчас (роман то уже достаточно давний), задним числом анализируя ситуацию, я понимаю: некое несоответствие этого персонажа правде жизни. И ввиду того, что в принципе теща не может быть злодейкой. Теща – это не драматическая, не трагическая фигура, она не злодейка.
Виктор Ерофеев: А если она разлучница? А если она устраивает истерики?
Алексей Колышевский: А если она просто глупая?
Виктор Ерофеев: Это трагедия.
Алексей Колышевский: Это не только ее трагедия, это трагедия всей семьи.
Виктор Ерофеев: Потому что она же тогда устанавливает свои вкусы, свои представления о том, что хорошо, что плохо.
Алексей Колышевский: Тоталитарная и глупая.
Инна Баушева: А если она умная и тоталитарная?
Виктор Ерофеев: Еще веселее.
Алексей Колышевский: А воспринимается все равно как глупая, понимаете, хоть она и умная. Пусть она будет умна…
Виктор Ерофеев: Потому что всякое тоталитарное – это уже где-то глупое.
Алексей Колышевский: Это уже где-то глупость.
Инна Баушева: Просто для того, чтобы не так было страшно.
Сергей Литвинов: Я думаю, что психолог не даст мне соврать, теща играет в семье такую важную функцию, она заставляет зятя крутиться. И если, условно говоря, 30 лет назад претензии к зятю могли быть разные.
Виктор Ерофеев: По партийной линии.
Сергей Литвинов: И по партийной тоже: не делаешь карьеру, не растешь по службе, гвоздя не можешь забить и так далее. А сейчас в этом смысле все значительно упростилось и облегчилось, с одной стороны. Теща следит за тем, чтобы зять был добытчиком. Если, условно говоря, зять приносит домой миллион, это хороший зять. Никогда никакая теща как выразитель интересов семьи дочери, она ведь озвучивает интересы семьи дочери.
Виктор Ерофеев: Почему она озвучивает больше, чем ее муж, будущий дедушка или уже дедушка?
Инна Баушева: Или ее дочь своему мужу?
Сергей Литвинов: Она – пресс-секретарь этой семьи, она выступает от имени всей семьи. И главная ее функция, чтобы дочь была хорошо обеспечена зятем. Если зять приносит миллион, это хороший зять. Если зять приносит полмиллиона – наполовину хороший. Если три копейки – он плохой. И тогда и дочь, и зять получают по полной программе.
Виктор Ерофеев: Господи! Какие меркантильные семьи стали! Алексей, вы согласны?
Алексей Колышевский: Вы знаете, тут надо разделять материальное положение тещи и зятя. Ежели мы возьмем, к примеру, такую семью как недавно распавшуюся Баскова, где очень богатая семья со стороны его бывшей супруги, которая постоянно пеняет на то, что он женился на наших деньгах, на нашей замечательной девочке, а как был голоштанником, так им и остался. Я думаю, что там теща Баскова бывшая – сильный человек, и ей как раз действительно было наплевать, миллион он приносит или полмиллиона. У нее своих миллионов более чем достаточно. А есть второй тип тещ, которые действительно зависимы от молодых, которые находятся на пенсии, которые как-то материально ущемлены, и они помалкивают. Они предпочитают молчать, потому что сегодня, когда ситуация с разводами в стране катастрофическая, когда люди неохотно, могу это констатировать, создают семьи вообще в принципе, когда порог семьи у нас начинается где-то с 30 и выше, то у тещи уже позиция: хоть какой, лишь бы был. А вообще, рассуждать на тему тещи – это все равно, что рассуждать на тему женского бодибилдинга. Не может здесь быть трех мнений. Либо говорят, что это отвратительно, либо говорят, что это прекрасно. Вот, наверное, так.
Сергей Литвинов: А может быть еще и отвратительно-прекрасна.
Виктор Ерофеев: Мимо тещиного дома я без шуток не хожу. Все-таки в этом плане прав Сергей, потому что именно шутки, хотя шутки в той старой народной культуре были и похабные, и издевательские по отношению к теще. Сергей, давайте двинемся по поводу юмористической части этого персонажа. Откуда берется юмор? Может быть, потому что каждое поколение, откалываясь от предыдущего, считает, что они современные, модные, классные, а те такие устаревшие.
Алексей Колышевский: Старичье, дурачье!
Сергей Литвинов: Но ведь тем не менее, огромное есть такое собрание анекдотах о тещах и практически нет анекдотов о свекрови. Потому что, мне кажется, что свекровь, ее любовь или нелюбовь, она ведь совершенно иррациональна. Она может любить, а чаще не любить свою невестку, и объяснению это никакому логическому не поддается абсолютно. И в то же самое время теща – такой персонаж теплый.
Виктор Ерофеев: То есть свекровь – это холодные тона, теща – теплые. Инна, как вам повезло, что вы будете тещей.
Сергей Литвинов: А может, у Инны еще и мальчик есть?
Инна Баушева: Нет. К сожалению, нет.
Виктор Ерофеев: Но тещей будете.
Инна Баушева: Тещей – да. По крайней мере, вот эта роль есть.
Виктор Ерофеев: А все-таки как бы вы ее хотели сыграть? Перед тем, как стать тещей, вы даете наставления или давали наставления дочери, кого выбрать – с миллионом или без, коммуниста или беспартийного, или «Единой Россией» надо увлекаться?
Алексей Колышевский: «Единая Россия» - это как раз бандиты, это здорово, это значит много денег всегда, много миллионов.
Инна Баушева: Я просто удивляюсь, неужели действительно какие-то могут быть такие конкретные инструкции? Хотя по роду своей консультации я сталкивалась, когда мама говорит про дочку: «Да она у меня дурочка наивная, вышла за голоштанного и в результате сейчас сидят на моей шее».
Виктор Ерофеев: То есть теща как кормилица.
Инна Баушева: Теща как кормилица. Да, такое тоже есть.
Виктор Ерофеев: Кстати говоря, довольно часто.
Инна Баушева: Часто, потому что, понимаете, говорить о теще, не говоря о зрелой женщине, женщине, которая достигла определенного возраста, невозможно. И я думаю по поводу юмора и шуток, которые так много уделяют внимание теще. Мне кажется, это еще связано с тем, что юмор всегда смягчает какую-то непонятность или, может быть, тревожность. Что вызывает у человека тревогу – через юмор мы к этому приспосабливаемся, мы как-то адаптируем под себя.
Виктор Ерофеев: Одна из многочисленных функций юмора. Юмор может и убить или садаптировать, как бы сказали сегодня.
Инна Баушева: Да, может, но это какой-то другой юмор. Но все-таки я бы хотела вернуться к свекрови и теще, с точки зрения вот этого юмора. Понимаете, свекровь для невестки того же пола, женского. И как бы она ее ни любила, любила, соперничество за мужчину, они, как говорится, одной крови. Они понимают свою женскую природу.
Алексей Колышевский: Вот мне кажется, наоборот, антагонизм это вызывает, вот это единство крови то.
Инна Баушева: Ролевой – да.
Сергей Литвинов: Чтобы две женщины вообще договорились между собой, это мне представляется плохо.
Виктор Ерофеев: А два мужчины легче договорятся?
Алексей Колышевский: А почему-то проще.
Сергей Литвинов: А еще легче три мужчины.
Алексей Колышевский: Мужчины прекрасно договариваются между собой.
Инна Баушева: У женщин много эмоций, и вот эта эмоциональность вносит… Они строят отношения на эмоциональной основе.
Виктор Ерофеев: Нет ли возрастной зависти, что вот уже женщина стареющая, она всегда будет мстить молодой за то, что у нее гладкая кожа?..
Алексей Колышевский: А можно назвать то, что вы так красиво завуалировали, можно назвать с пролетарской прямотой климактерической истеричностью? Проблема многих тещ все-таки в том, что они переживают этот период.
Виктор Ерофеев: Как и свекрови, между прочим. Не будем делать разницы между ними.
Алексей Колышевский: Как и любые женщины в этот период, это их портит. Вот эти страшные климактерические истерички, которые ходят по улицам и угрожают обществу, конечно, из них тещи получаются и свекрови очень плохие.
Виктор Ерофеев: Мне кажется, все-таки эмоциональность женщины – это не только несчастье, но и счастье для женщины, потому что она поэтому дольше живет, она выплескивает все свои эмоции. Мужчина ходит, страдает.
Алексей Колышевский: Поэтому у него из-за этого происходит первый, второй, третий…
Виктор Ерофеев: Тещ гораздо больше, чем свекров, по крайней мере в русском мире. Поскольку мы изучаем энциклопедию русской души, то можно сказать, что теща – понятие коллективное. Ее можно зарифмовать с какими-то определенными ценностями. Мне повезло, у меня хорошая теща и молодая, даже смешно вообще говорить, моей теще – 46 лет. Так что мы в общем даже не ровесники, прямо скажем. Но тем не менее, я заметил, что у тещи всегда такая уклончивая роль. Я даже говорю не конкретно о моей теще, потому что ведь чтобы избежать столкновения в семье, она должна или одну, или другую, а еще лучше никакую сторону. А это пойди прими. Потому что тут же начинаются как раз вот эти драки. И поэтому мне кажется, что лучше всего теще быть рефери, быть судьей. Но кто ж ей даст такую роль то?
Сергей Литвинов: А потом она необъективна все-таки.
Виктор Ерофеев: Конечно, она всегда все-таки за дочку.
Алексей Колышевский: Ну, она же мама все-таки в первую очередь.
Инна Баушева: Именно потому, что она за дочку, она должна быть объективной.
Виктор Ерофеев: Ой, ну, это уже идеализм какой-то!
Алексей Колышевский: Хотя мне все же кажется, что вот это утверждение: посмотри на тещу, и увидишь свою жену в будущем, какая она будет…
Виктор Ерофеев: Кстати, мировое представление, не только русское.
Алексей Колышевский: Действительно, существует такое. И теща как такой индикатор твоего будущего благополучия или же, наоборот, трагедии семейной, потому что, как правило, два совершенно идентичных организма – организм матери и организм дочери.
Виктор Ерофеев: Тогда я с оптимизмом смотрю в свое будущее.
Алексей Колышевский: И я, в общем, тоже, у меня тоже очень приятная теща.
Виктор Ерофеев: У меня теща, которая была не так давно на «Модном приговоре» и потом совершенно стала хорошенькой такой…
Инна Баушева: А я случайно как раз видела, я восхищалась. Вы – молодцы! Ваша семья – молодцы!
Виктор Ерофеев: Не даром мы говорим сегодня о тещах. Она изменила прическу, как-то иначе, по-другому заново на себя посмотрела, стала иначе одеваться. И самое интересное после этой передачи вот что замечательно, она идет на рынок, она живет в Феодосии, и там тетки, которые продают огурцы и баклажаны, просят у нее автографы. Она стала знаменитостью. Что такое стать знаменитостью? Измениться внешне и стать знаменитостью.
Алексей Колышевский: Это прекрасно, что теща остается прежде всего женщиной, которая небезразлична.
Виктор Ерофеев: Вот это бы хотелось даже красной нитью, как говорили в советской критике…
Алексей Колышевский: Красным рефреном таким. А раз женщина интересна сама себе и хочет производить впечатление, то это же прекрасно!
Виктор Ерофеев: И этот человек говорил о каких-то физиологических…
Алексей Колышевский: Это как раз говорит о том, что этот физиологический порог она перешла благополучно.
Виктор Ерофеев: Порог, конечно, с буквой «г» на конце.
Сергей Литвинов: Мы потихоньку вообще-то приходим к теме не Радио Свобода , «желтой» прессы, когда зять изменяет своей жене вместе с тещей.
Виктор Ерофеев: Ой, ой!
Инна Баушева: Я думала, поднимите вы эту тему?
Алексей Колышевский: Я, честно говоря, не хотел, хотел избежать этого дела. Но есть такой полуинцест, я его называю.
Инна Баушева: Вы знаете, но это же может быть и…
Виктор Ерофеев: Сейчас Инна скажет: «И хорошо!»
Инна Баушева: Я не столь радикальна, нет. Это нехорошо.
Виктор Ерофеев: Слышала бы ваша дочь!
Инна Баушева: Это нехорошо, ну, она – тоже психолог.
Виктор Ерофеев: С психологом все можно, выходит.
Инна Баушева: Нет, мы просто говорим о многих вещах. Ну, это другой вопрос. Дело в том, что когда происходит инцест как будто, такая подмена, это же не обязательно на самом деле реальная происходит измена.
Виктор Ерофеев: Так, так, так, интересно…
Инна Баушева: У меня часто в практике появляются ситуации, когда в силу того, что женщина взрослая, достигшая уже определенного положения, статуса, обладает властью в семье, и власть подкрепляется в том числе:
Сергей Литвинов: :харрасментом по отношению к бедному зятю…
Виктор Ерофеев: Ох, ужас! Теща бегает за зятем, а он скрывается под диваном!
Сергей Литвинов: С колотушкой.
Алексей Колышевский: Стой! Раздевайся!
Инна Баушева: Это трагедия в семье происходит, потому что девочка, которая еще не оторвалась, она не созрела, она как бы не смогла вырваться из этой власти материнской. Мать ее фактически как бы продолжает опекать, и она продолжает контролировать уже их двоих. И все решения зять обсуждает с тещей. Девочка, дочка становится просто на периферии семьи, и семья молодая так и не складывается. Ведь власть действительно может быть у взрослой женщины очень большой.
Алексей Колышевский: Ну, если взрослая женщина находится где-то рядом. Вообще, счастье – когда теща как-то отселена в какое-то местечко, в какую-то резервацию, и она приходит, она появляется не тогда, когда захочется ей, а тогда, когда ее призывают: «Прииди к нам, теща, дабы приготовить кастрюлю борща!»
Инна Баушева: На блины.
Виктор Ерофеев: В редких случаях на передаче «Энциклопедия русской души», где я вижу реальную разницу между женским взглядом и мужским. Резервации – вообще, вспоминаешь индейцев… Ну, плохо, конечно, когда сексуальные отношения, но разве это измена? В конце концов, все в семью…
Инна Баушева: Виктор, вы как-то извращаете мои слова! Я не об этом говорила. Я говорила о том, что это действительно власть.
Виктор Ерофеев: А вот Алексею тоже показалось, между прочим.
Инна Баушева: Нет. Я поняла так, что Алексей пришел к такому выводу, что действительно нужны какие-то границы между родительской семьей…
Алексей Колышевский: Границы миров буквально, которые разделяют мой мир, мир моей семьи и так далее. Каждый человек – остров, разумеется, и семья – это остров.
Инна Баушева: Поэтому я и начинала, когда передача началась, я говорила о том, что нам не хватает каких-то ритуалов – вот этих тещиных блинов, когда действительно дочка (мы к этому никогда, конечно, не вернемся уже), но тем не менее было время, когда регламентировался контакт между дочкой и ее мамой определенными праздниками или какими-то днями, когда действительно вся семья собиралась. И тогда все было понятно: место зятя, место дочки и тещи. И она знала, что делать.
Алексей Колышевский: А вы имеете в виду вот эти отвратительные застолья что ли, где после второй все друг друга любят.
Сергей Литвинов: А после пятой ненавидят.
Инна Баушева: Это скорее больше на современный лад.
Сергей Литвинов: Конечно, установления были замечательные – к теще на блины, к золовке на посиделки и так далее, когда зять пытается продемонстрировать свое блинное искусство. Когда тещу приглашают на масляной неделе в семью, должен зять приготовить эти самые блины.
Алексей Колышевский: Я не знал даже.
Сергей Литвинов: А по части отдаленности тещи от семьи, географической отдаленности, вы, Виктор очень хвалите свою тещу, я нарадоваться просто не могу. Может быть, это и связано в связи с географической отдаленностью: у вас в Феодосии, у меня в Санкт-Петербурге.
Алексей Колышевский: У меня всего лишь за несколько кварталов, но и этого достаточно.
Виктор Ерофеев: Надо сказать, южная теща, наверное, лучше северной. Потому что это все-таки почти Средиземноморье, тепло. Я действительно расхваливаю свою тещу. Многие видели ее и слышали, что она говорила, она – хозяйка двух успешных газет в Крыму и человек, который умеет делать дело. И при этом человек деликатный. Вот бизнес и деликатность – это нередко кажется несовместимым.
Алексей Колышевский: Ну, почему же?
Сергей Литвинов: А мне бы хотелось сказать об образе тещи как о кормилице, потому что моя теща в буквальном смысле, в какое-то время, были еще советские годы, она ушла на пенсию специально, чтобы сидеть с нашим сыном.
Виктор Ерофеев: Вот это бабушка. Вот ровно тем, чем сегодня в городе Феодосия занимается моя теща, она сидит с моей дочкой.
Сергей Литвинов: Молодцы они такие. А потом опять же в советское время продолжалось, она там в Санкт-Петербурге пошла работать в продовольственный магазин, и каждый месяц или два месяца мы ее встречали на Ленинградском вокзале с сумками, где были невиданные по тем временам продукты.
Виктор Ерофеев: О, какая теща то оказалась!
Сергей Литвинов: Все для дочери, все для семьи, все для внука.
Виктор Ерофеев: А я не далее как вчера виделся с замечательной актрисой Адой Роговцевой, конечно, мы все ее знаем, в Коктебеле, и сидела теща на лавочке и дочка, в одной компании, в одном доме. Мы проводили коктебельский фестиваль вчера «Куриный бог», он такой веселый, радостный фестиваль. И Ада приехала к нам на фестиваль. И я сказал: «А это моя теща». Она так на меня посмотрела и говорит: «Вы первый человек, который сказал слово «теща» с такой теплотой, так тепло». Я говорю: «На самом деле, надо его переквалифицировать и объявить о том, что теща – это положительный знак».
Алексей Колышевский: У нас очень интересный вывод, на мой взгляд, витает в воздухе где-то. Все же вот этот сарказм и достаточно злобная сатира уступает место уважительному отношению к теще именно в современном мире.
Сергей Литвинов: Иронически-уважительно. Все-таки ирония скорее, а не сарказм.
Виктор Ерофеев: Как вы можете относиться с иронией к теще, которая действительно тащит…
Алексей Колышевский: Кормит вас. Мне кажется, ирония – это дань тому стереотипу, который за нами идет.
Виктор Ерофеев: Ирония к стареющей женщине… Тема передачи, казалось бы, на поверхности: ирония к стареющей женщине или ирония по отношению к сильной женщине, которая может затюкать этого молодого человека и буквально психологически его изнасиловать? Не будем говорить о других инцестах. И это его защита – юмор, сатира.
Инна Баушева: Я думаю, что это защита, безусловно.
Алексей Колышевский: Но там, мне кажется, не сатирой пахнет, там какие-то более крепкие выражения.
Сергей Литвинов: Это скорее всего все-таки добрый юмор. И зачастую юмористический персонаж еще один – зять. И теща в этих анекдотах очень часто предстает как носитель ума и добра, а зять наоборот.
Алексей Колышевский: Давайте мы признаемся в том, что самое страшное оружие тещи, которое в ее арсенале имеется, теща может разрушить семью.
Сергей Литвинов: Она может разрушить только ту семью, которая вот-вот сама готова разрушиться.
Алексей Колышевский: Вы знаете, нет. Я не хотел приводить собственный пример. Но я приведу пример собственной семьи, в которой я родился, которая меня воспитала. Я хочу сказать, что мои родители, замечательные люди, которых я очень люблю, они расстались. И вот этим экстрактором, с чего все началось, была именно теща, была именно моя бабка покойная, которая при мне поносила моего отца и вообще вела против него какую-то просто войну настоящую.
Виктор Ерофеев: А почему?
Алексей Колышевский: Я понятия не имею, хотя она заслуженный учитель Российской Федерации была, но у нее самой была несчастная жизнь, у нее был муж, который был первый парень на деревне, гуляка, пьяница, он ее поколачивал. В конце концов, его просто отселили куда-то за 101-й километр. И она получила, видимо, какую-то сложную травму психологическую, комплексную такую, которая впоследствии привела к тому, что она довела моего отца. И иногда, когда мы встречаемся, я говорю: «Папа, а все-таки из-за чего произошло то, что произошло? То, что ты встретил эту женщину?» Он говорит: «Ты знаешь, наверное, сынок, я тебе могу честно признаться, что, наверное, ничего бы не было, если бы не было в свое время…»
Сергей Литвинов: Извините, но в таких случаях это скорее повод и оправдания.
Алексей Колышевский: Может быть, может быть. Хотя вроде у нас откровеннее с папой отношения.
Инна Баушева: Когда женщина выстраивает отношения с мужчиной, не доверяя мужчине, когда она получает отрицательный опыт, она этот опыт передает своей дочери.
Алексей Колышевский: Причем прямолинейно и жестко очень.
Инна Баушева: Да, жестко, прямолинейно.
Виктор Ерофеев: То есть можно сказать, что в каких-то случаях… Если говорить о вашей бабушке, то она выступила в роли Бабы Яги.
Алексей Колышевский: Я вот это вспоминаю, это было именно так. Причем были какие-то обвинения моего отца совершенно черт знает в чем.
Виктор Ерофеев: Ну, обычно теща обвиняет в том, что гуляет зять.
Алексей Колышевский: Но зять на самом деле не гулял, зять очень много работал. Это действительно так. Зять загулял потом, когда он сорвался.
Инна Баушева: Когда женщина не доверяет, она это недоверие распространяет на всех мужчин, которые рядом, в том числе и на зятя.
Алексей Колышевский: Я хочу сказать, что в общем она лила воду на мельницу мамы моей, и, видимо, лопасти этой мельницы начали со временем проворачиваться. Я вспомнил все это сейчас, все это было ужасно.
Виктор Ерофеев: Посмотрите, хвалили, хвалили, а когда привели конкретный пример, Алексей, вашей семьи, дай Бог, чтобы у папы и мамы все было хорошо, так сразу теща… Ну, какой же тут юмор то? Тут не юмор, тут трагедийный характер носит.
Алексей Колышевский: Вспомнилось это…
Инна Баушева: Семья – вообще, такой уникальный организм.
Виктор Ерофеев: Инна, пожалуйста, не будьте такой тещей, не лейте никуда там воды ни на какие мельницы.
Инна Баушева: А вы знаете, чем более счастлива сама женщина, когда она состоялась, она живет своей жизнью.
Алексей Колышевский: Вот бабка была глубоко несчастным человеком. Она прошла войну, она потеряла всех своих близких, она воевала, она – полный кавалер орденов Славы, она – снайпер у меня.
Сергей Литвинов: И так по-снайперски стреляла по зятю. Вдруг анекдот вспомнился: «Папа, папа, а почему бабушка бежит от нас такими странными зигзагами? Кому – бабушка, а кому – теща. Еде одну обойму, сынок!»
Виктор Ерофеев: Кстати, Алексей – писатель, создал очень интересный, такой антисоцреалистический образ. Ведь чтобы в бабушке вашей, а папа в теще увидел бы писатель-соцреалист? Он бы увидел вот эти ордена Славы, как Георгиевские кресты, он бы увидел заслуженную учительницу РСФСР. Это получается, раз она заслуженная, то кто будет критиковать заслуженного учителя, - практически враг народа.
Алексей Колышевский: Можно было пойти партбилет положить.
Виктор Ерофеев: И вот посмотрите, как у нас в стране все было запутано. Салтычихи были как раз те, которые могли прикрыться и заслуженным деятелем или искусств, или заслуженным доктором, учителем, да еще с орденами. А в семье вытворять действительно!
Алексей Колышевский: Вы представляете, если бы у моего отца с ней произошел какой-то открытый конфликт, она же совершенно спокойно могла придти в любой… И вот было бы это самое «Мой зять украл машину дров», только номер два, только уже в моей собственной семье.
Сергей Литвинов: Ну, слава Богу, жилищное строительство идет невиданными темпами, и сейчас все меньше и меньше тещ, а также свекровей живут с молодыми семьями.
Виктор Ерофеев: А цены на недвижимость растут:
Алексей Колышевский: так что…
Виктор Ерофеев: Яд тещи то приближается, то отдаляется в зависимости от стоимости квартиры.
Алексей Колышевский: Я, например, теще купил квартиру. Почему у нас сейчас так все хорошо, потому что мы все-таки не живем вместе круглые сутки. Мы видимся достаточно часто.
Инна Баушева: Но я знаю примеры, когда теща, мамы своих дочерей, оставляли квартиру, уезжая в деревню, в какую-то хибарку, чтобы дочь могла жить.
Алексей Колышевский: Это самопожертвование.
Инна Баушева: Самопожертвование.
Алексей Колышевский: Есть святые женщины.
Виктор Ерофеев: Есть такое.
Алексей Колышевский: Меняют квартиры, хорошие квартиры, размениваются.
Виктор Ерофеев: Представить себе, чтобы в Швеции, например, из Стокгольма выселяется теща, я поеду на хутор, буду гусей выращивать…
Инна Баушева: Мне кажется, что условия жизни у нас как-то на грани выживания семей ставили. Поэтому отсюда такие запутанные отношения, когда молодая семья не может выделиться, потому что жилищный быт портит все. И в результате мы или жертвовать должны, или гражданскую войну…
Виктор Ерофеев: У нас еще исторически тоже не все решено, потому что тот домострой, который царил, и мнения старших, мнение той же тещи он потом оспаривался, проходила революцию, сначала социальная, потом сексуальная, какая только ни происходила. А поскольку у нас в стране многокультурие, и культура Москвы уже отличается от культуры Самары, а Самара отличается от деревни, то поэтому роль тещи меняется. Это такой мерцающий образ. С одной стороны, московская теща – это женщина, которая интегрирована и знает, что такое артишок. А деревенская теща еще про артишоки не слышала. Так что здесь, в общем, я помню… как-то в советские времена открыли первый коктейль-бар, я сидел, сидели иностранцы.
Алексей Колышевский: Не в «Космосе»?
Виктор Ерофеев: В «Космосе», совершенно правильно, на улице Горького. И подселили еще какую-то провинциальную парочку. Так интересно, что иностранцы отмечали: «О, коктейль!», радовались, «О, бар!», то есть они прочитывали. А те говорили: «А что такое коктейль? А что такое бар?» Культуры никак не состыковались. Это просто Зощенко был какой-то. Сейчас, кстати говоря, я убежден, что еще большое количество тещ в России не видели никогда доллара.
Алексей Колышевский: Нет, ну, уж чего-чего?.. Может, они зятя уже давно не видели, но доллар то видели все, по-моему.
Виктор Ерофеев: В деревне не все.
Алексей Колышевский: В деревне то не видели, по-моему, и 500 рублей многие.
Сергей Литвинов: Я видел своими глазами прошлым летом такой поселочек небольшой. И как всегда, на соборной площади торговые ряды, особенно в воскресенье, продают, что-то перепродают, и у очень многих висит такая плашечка с надписью «доллары».
Виктор Ерофеев: Это где-то далеко от Москвы?
Сергей Литвинов: Да, достаточно далеко, это на Кубани.
Алексей Колышевский: О чем мы говорим? Москва – это иное государство.
Виктор Ерофеев: Это планета иная. Инна, давайте коротко составим портрет идеального зятя, из чего он должен состоять?
Сергей Литвинов: Миллион приносить, и все, и этого достаточно.
Инна Баушева: Вы так думаете?
Алексей Колышевский: Чтоб не пил и не гулял.
Инна Баушева: Недавно разговаривала с женщиной, которая развелась с миллионером. Так что это не факт.
Алексей Колышевский: Миллионер может быть подонком.
Сергей Литвинов: Но для тещи этого будет достаточно.
Инна Баушева: Ну, что вы о теще так?
Сергей Литвинов: Этого, может быть, недостаточно для жены, но для тещи будет достаточно, если зять обеспечивает ее дочь всем.
Алексей Колышевский: Да нет.
Виктор Ерофеев: Не соглашусь.
Инна Баушева: Это упрощенный такой взгляд. И опять же теща – некий собирательный фольклорный образ.
Виктор Ерофеев: Кстати говоря, это абсолютно правильно, все-таки теща началась с фольклора, это образ фольклорный. А потом он растворился в городском фольклоре, дальше и дальше пошел. Так что же все-таки?
Инна Баушева: Зять… Вы знаете, у меня нет этого образа. Я ориентируюсь на дочь, как она воспринимает.
Виктор Ерофеев: Дух голодный такой, не видно его, он ходит, мечется в темноте.
Алексей Колышевский: Иными словами, вы не будете указывать дочери:
Виктор Ерофеев: :размер его шапки?
Инна Баушева: Вы знаете, это такая ошибка, когда мама дает какие-то стандарты. Потому что под эти стандарты невозможно живого человека…
Алексей Колышевский: А что, если он будет каким-то сальным панком, с такими сальными патлами?
Виктор Ерофеев: Да вряд ли. Давайте пожелаем Инне, чтобы все-таки был такой зять, с которым вы бы согласились время от времени есть блины.
Инна Баушева: Главное, чтобы он устраивал дочь.
