Ирина Лагунина: Агрессия России в Грузии получила вполне однозначную оценку международного сообщества. Кем-то она была выражена в более острой форме, кем-то в менее, кто-то, как большинство в ближайшем российском окружении, озадаченно промолчал или призвал стороны к прекращению огня, но о поддержке действий России не заявил никто. Отдельная драма разыгралась в Совете Безопасности ООН. В понедельник Россия отклонила проект резолюции, предложенный Францией. Это было уже пятое за последние пять дней чрезвычайное заседание Совета по ситуации в Грузии, из них три открытых. О ходе дискуссии в ООН рассказывает Владимир Абаринов.
Владимир Абаринов: В ночь с 7 на 8 августа Совет Безопасности собрался по инициативе России. Постоянный представитель России в ООН Виталий Чуркин обвинил грузинскую сторону в «вероломном» и немотивированном нападении на Южную Осетию и предупредил, что последствия «агрессии» будут негативными для Тбилиси.
Виталий Чуркин: Последствия подобной политики руководства Грузии будут диаметрально противоположными надеждам, которые, видимо, лелеют в Тбилиси. Уже
сейчас можно с уверенностью сказать, что реализация агрессивных планов грузинского руководства
нанесла тяжелый ущерб мирному процессу и достижению политико-дипломатического урегулирования конфликта. Пытаясь создать дымовую завесу своим действиям, Тбилиси то обвиняет во всем Россию или даже российские телевизионные каналы, то выступает с фарисейскими миротворческими заявлениями, резко контрастирующими с реальными действиями.
Владимир Абаринов: Представитель Грузии Ираклий Аласания утверждал, что действия грузинских сил были ответом на провокацию югоосетинского правительства.
Ираклий Аласания: 6 августа сепаратисты открыли минометный огонь по населенным грузинами деревням. Грузинские правительственные силы открыли ответный огонь в целях защиты гражданского населения. В результате интенсивной ночной перестрелки были ранены два
военнослужащих грузинского батальона Смешанных сил по поддержанию мира. Сепаратистский режим также утверждает о потере нескольких человек со своей стороны. Несмотря на целенаправленные нападения на мирное население и деревни, а также на грузинскую полицию и силы по поддержанию мира, центральные власти решили не отвечать интенсивным огнем во избежание жертв среди
местных жителей.
Владимир Абаринов: Никакой проект заявления в Совет на этом заседании не вносился, а потому и никакое решение не было принято. В тот же день, 8 августа, Совет собрался еще раз, теперь уже по просьбе Грузии. Которую поддержали США. Посол Аласания сообщил, что российские войска вторглись на территорию Грузии.
Ираклий Аласания: Всего 12 часов назад я заявил в этом же зале о наличии тревожных признаков того, что Грузии приходится иметь дело с четко просчитанной и направленной
на обострение ситуации провокацией, предпринятой с целью оправдать заранее спланированное военное вторжение со стороны Российской Федерации. Такой анализ превратился в жестокую реальность.
Сегодня утром Российская Федерация начала
полномасштабное военное вторжение в Грузию.
Владимир Абаринов: По словам грузинского посла, цель российской военной операции – отнюдь не защита мирного населения Южной Осетии.
Ираклий Аласания: Мир является свидетелем прямого и открытого нарушения универсально признанных норм и принципов международного права. Россия открыто бросает вызов международному сообществу и ставит
под угрозу установившийся международный порядок и стабильность во всем Закавказье. Цель российской военной агрессии состоит в том, чтобы усмирить Грузию и вынудить ее отказаться от своих евроатлантических устремлений, подчинить Грузию
и регион российскому политическому влиянию и
уничтожить все демократические завоевания, достигнутые нашей страной и международным сообществом в последние годы.
Владимир Абаринов: Посол Чуркин ответил встречными обвинениями. По его словам, грузинские войска действуют варварскими методами.
Виталий Чуркин: Тбилиси, как все могли сегодня видеть на экранах телевизоров, использует тяжелые вооружения, тяжелую технику и, по сути дела, развязал агрессивные действия против югоосетинского народа. Ведется массированный огонь по жилым кварталам
как Цхинвали, так и других населенных пунктов, в
том числе и вне зоны югоосетинского конфликта. В
Цхинвали горят школы, университет, министерство
культуры, парламент. Разрушен городок миротворцев. Подвергся прицельной бомбардировке российский конвой с гуманитарной помощью, появились
сообщения об этнических чистках в селах Южной
Осетии. Среди населения поднимается паника, растет
число беженцев, которые пытаются спасти свои
жизни, жизни своих детей, родных и близких, назревает гуманитарная катастрофа. При этом Тбилиси применяет тактику выжженной земли. Ряд населенных пунктов Южной Осетии полностью уничтожены. По некоторым сведениям, грузинские снайперы не допускают машины скорой помощи и
не дают возможности медицинским службам заниматься спасением людей.
Владимир Абаринов: Представитель России, однако, уклонился от прямого ответа на вопрос, согласна ли Россия заключить соглашение о прекращении огня с отводом войск на позиции, которые они занимали до начала конфликта.
Наиболее бурным было заседание Совета в воскресенье, 10 августа. Ираклий Аласания заявил на нем, что действия российских войск вышли за пределы территории Южной Осетии и что в этих действиях есть признаки военных преступлений.
Ираклий Аласания: В течение последних 12 часов продолжалась бесчеловечная и неизбирательная бомбардировка с воздуха грузинской территории. Масштабы катастрофического разрушения и гибели ни в чем не повинных людей еще предстоит оценить. Вооруженное вторжение российских сухопутных сил уже переросло в полномасштабную оккупацию частей грузинской территории. Процесс уничтожения грузинского населения и уничтожения грузинской государственности идет полным ходом. <…>
Один из задержанных летчиков дал показания
о том, что летчики в целом получили инструкции о
проведении неограниченного числа пролетов и не-
избирательных бомбардировок, что ясно свидетельствует о наличии элементов военных преступлений.
Владимир Абаринов: Посол США Залмай Халилзод постарался убедить Совет Безопасности потребовать от сторон конфликта восстановить статус-кво по состоянию на 6 августа, осудить действия России и заявить о необходимости уважения территориальной целостности Грузии. Выступление российского посла содержало прозрачные намеки на возможную роль США в принятии грузинским руководством решения о нападении на Южную Осетию.
Виталий Чуркин: Сегодняшнее заседание, как нам объявил наш председатель, по сути, проходит по совместной инициативе Грузии и Соединенных Штатов Америки. И это не удивительно. Все мы знаем, насколько тесные отношения сложились в последние годы между руководствами этих двух государств. На одном из предыдущих заседаний уважаемый постоянный представитель Грузии назвал семь фамилий якобы российских граждан, которые якобы работают на разных должностях в Южной Осетии, и представил это как свидетельство того, что Россия руководит всем в Южной Осетии. По моим данным, сейчас в Грузии только советников
министерства обороны Соединенных Штатов работает 127 человек. Я, правда, не могу назвать их по фамилиям. Вероятно, уважаемый постоянный представитель Грузии знает их по фамилиям. Не говоря уже о всяких прочих советниках.
Только что, 7 августа, то есть буквально в тот день, когда Грузией были развязаны военные действия против Южной Осетии, закончились довольно масштабные совместные американо-грузинские военные учения, в которых участвовало примерно тысяча американских военнослужащих, с характерным, кстати, названием — «Немедленный ответ»
(“Immediate response”). Вот обученные и вооруженные в значительной степени американскими коллегами грузинские их коллеги немедленно и воспользовались той подготовкой, которая была ими получена.
Владимир Абаринов: Виталий Чуркин, кроме того, атаковал представителей Грузии и США за недопустимые, с его точки зрения, заявления.
Виталий Чуркин: Я категорически отвергаю предположение о том, что мы неизбирательно ведем военные действия.
Г-н Аласания позволил себе сослаться в качестве
аргумента на заявление, якобы сделанное российским военнопленным летчиком в ходе допроса в Грузии — заявление о том, что якобы ему дано было указание неизбирательно вести огонь. Такая ссылка просто кощунственна и недопустима на открытом заседании Совета Безопасности ООН.
Теперь о заявлении г-на Халилзода в отношении террора против гражданского населения. Это заявление, уважаемый г-н Халилзод, абсолютно недопустимо, тем более из уст постоянного представителя страны, о действиях которой мы знаем, в том числе о том, к каким последствиям они приводят для мирного населения и Ирака, и Афганистана, и той же Сербии. Так что, если вы действительно хотите искать пути выхода из вооруженного конфликта, то давайте заниматься поиском серьезных политических решений, а не пропагандой, даже если, может быть, какие-то ваши политики хотели бы,
чтобы вы позанимались пропагандой здесь, в Совете Безопасности ООН.
Владимир Абаринов: Американский посол Халилзод в долгу не остался.
Залмай Халилзод: Мы слышали полемику посла Чуркина,
но она не является ответом на наш призыв о немедленном прекращении боевых действий и о возвращении к прежнему статус-кво. Он признал, что его правительство отказывается иметь дело с демократически избранным президентом Грузии. Он признал, что эта ситуация касается теперь не только
Южной Осетии. Он выступил с нападками на Секретариат Организации Объединенных Наций. Он провел сомнительные сравнения с другими конфликтами.
Однако я хочу остановиться лишь на одном моменте из выступления посла Чуркина. Посол Чуркин ссылался на телефонный разговор между его министром и госсекретарем Райс сегодня утром.
Этот разговор ставит серьезные вопросы в отношении целей России в этом конфликте. Во время этого разговора министр иностранных дел Лавров сказал государственному секретарю Соединенных Штатов Райс, что демократически избранный президент Грузии — я цитирую — «должен уйти». Привожу
эту цитату еще раз: «Саакашвили должен уйти».
Это совершенно неприемлемо и выходит за все рамки. Я хочу спросить посла Чуркина: цель Вашего правительства состоит в смене режима в Грузии, в свержении демократически избранного правительства Грузии?
Владимир Абаринов: Посол России не стал отрицать, что такая фраза была сказана Сергеем Лавровым, да и сам Лавров двумя днями позже подтвердил, что вел с Госсекретарем США разговор о том, что Саакашвили «лучше уйти», поскольку он не может больше быть партнером России. Виталий Чуркин в Совете Безопасности попытался сделать вид, что в подобном разговоре нет ничего особенного.
Виталий Чуркин: Теперь ваша интересная ссылка на телефонный дипломатический конфиденциальный разговор
между нашим министром и вашим государственным секретарем. Я прямо хочу сказать, что «изменение режима» — это американская терминология.
Мы этой терминологией не пользуемся. Но иногда
бывают случаи, когда лидеры, а некоторые из них,
мы знаем из истории, даже и выбирались своими
народами — разные, бывает, лидеры приходят к власти и демократическим или полудемократическим путем, — когда эти лидеры становятся преградой для того, чтобы народ мог выйти из той или иной ситуации. В этих ситуациях некоторые лидеры принимают мужественные решения в отношении своего политического будущего. Иногда те или иные вопросы обсуждаются, в том числе и между дипломатами. Я обнадежен тем, что вы публично об этом говорите. Я полагаю, это означает, что эта идея вас заинтересовала и вы готовы вынести ее не суд международной общественности.
Владимир Абаринов: Сам Сергей Лавров заявил, что Кондолиза Райс "некорректно интерпретирует" состоявшийся между ними телефонный разговор. Вместе с тем министр подчеркнул, что с Михаилом Саакашвили Россия переговоров вести не будет.
Ирина Лагунина: Рассказывал Владимир Абаринов. Не удивительно, что после прямых трансляций этих прений по телевидению у здания Объединенных Наций в Нью-Йорке собралась толпа протестующих против российской агрессии, бездеятельности ООН и лично посла Виталия Чуркина.
Ирина Лагунина: Почему международное сообщество даже близко не приняло аргументацию России? Почему действия российского руководства были оценены как агрессия? Не потому, что Россию кто-то хочет унизить или оскорбить. А потому что международное общественное мнение не приемлет подмену понятий. И первое подмененное понятие – миротворческая операция. Об истории российских миротворцев в Южной Осетии мы беседуем с военным обозревателем Александром Гольцем.
Александр Гольц: В 92 году грузинский президент Гамсахурдиа, дабы установить контроль над Южной Осетией, парламент которой к тому времени принял декларацию о независимости, двинул туда войска. Когда власть в Грузии поменялась, то Эдуард Шеварднадзе посчитал возможным подписать соглашение о прекращении огня и договоренности, которые были подписаны в городе Сочи о начале миротворческой операции. Там довольно экзотическая была организация этих миротворческих сил. Эти силы состояли из трех батальонов – миротворцы грузинские, один батальон, другой батальон миротворцы российские и третий североосетинские. Была проведена линия разграничения и до начала 2000-х годов в общем-то это была самая спокойная миротворческая операция, которая в течение 8 или даже 10 лет, которая проходила на территории бывшего Советского Союза.
Ирина Лагунина: Каков мандат этих сил? Каким оружием, например, они располагают?
Александр Гольц: И в Южной Осетии, и в Абхазии как-то было с самого начала договорено, что миротворцы военных действий не ведут, к миру никого не принуждают, а лишь следят за выполнением соглашения. И поэтому у них было только легкое стрелковое оружие для личной самообороны, и было очень строго ограниченное количество боевой техники, если я не ошибаюсь, не то 4, не то 6 БТР было позволительно им иметь. Они должны были просто следить за выполнением сторонами этого соглашения, чем и занимаются миротворцы во всем мире.
Ирина Лагунина: Ну, когда речь идет о миротворческих операциях, мировой опыт несколько отличается от российского в двух сепаратистских районах Грузии. Миротворческие операции состоят из как таковых миротворцев, с одной стороны – и это военная или политическая составляющая, а с другой – из урегулирования конфликта, и это – политическая составляющая миссий.
Александр Гольц: Скорее роль в политическом процессе России была негативной. На мой взгляд, пожалуй, это то, за что Россию надо винить в этой ситуации, заключается в том, что концепция России была такова, чтобы поддерживать такой контролируемый хаос в отношениях и в Южной Осетии, и в Абхазии с тем, чтобы иметь инструмент давления на Грузию и косвенно через Грузию на Запад.
Ирина Лагунина: Но Россия на заре операции пыталась придать ей международный характер. МИД Российской Федерации пытался даже провести сделку в Совете Безопасности ООН: признание российских миротворцев со стороны США в обмен на признание Россией американских миротворцев на Гаити.
Александр Гольц: Россия всячески пыталась провести решение о миротворческой операции через Совет безопасности ООН. И кстати говоря, и в том, и в другом случае Шеварднадзе очень хотел придать этому всему интернациональный характер. Но в середине 90 годов у мирового сообщества, говоря откровенно, были другие проблемы, и никто никакого энтузиазма придавать этому всему статус миротворческой операции, грубо говоря, никто кроме России в этом участвовать не захотел. А коль скоро есть только один участник миротворческой операции, то ей по определению нельзя придать статус операции ООН. Так все это и благополучно закончилось. Эта операция получила статус миротворческой только в рамках СНГ.
Ирина Лагунина: Мы беседовали с военным обозревателем Александром Гольцем. Вот так это начиналось в 1992 году. Но постепенно контуры миротворческой операции рассыпались окончательно. Россия выдала всем желающим осетинам и абхазцам российские паспорта. Естественно после этого Российская Федерация уже не могла рассматриваться как независимая сторона конфликта. Руководство в Кремле объясняло эти действия заботой о правах человека в сепаратистских районах – дескать, они должны иметь свободу передвижения по миру, а в отсутствии грузинских паспортов сделать они это не могут. Но подозрения в истинных мотивах России эти аргументы не рассеяли. Сейчас эти подозрения подтвердились – после того, как Дмитрий Медведев и Владимир Путин в один голос сказали, что вошедшие на территорию Грузии российские войска защищают там российских граждан. А о том, насколько миротворцы смогли установить на этих территориях законность и порядок, мы беседуем с редактором книги «Организованная преступность в Грузии», профессором Университета Джорджа Мейсона Луиз Шелли.
Луиз Шелли: Криминализация этих конфликтов чрезвычайно высока, особенно в Абхазии. Боевики, оставшиеся со времен этих гражданских конфликтов, объединились с другими действующими игроками в регионах. В Абхазии это было местное правительство, которое превратило территорию в зону свободной нелегальной торговли. Через Абхазию и Южную Осетию отмываются деньги, был случай провоза радиоактивных материалов и так далее. Миротворческие силы закрывали на это глаза, причем в каких-то случаях за взятки, на то, что идет нелегальная торговля оружием, наркотиками и всем остальным.
Ирина Лагунина: Но ведь для того, чтобы вести нелегальную торговлю в таких масштабах, невозможно обойтись без портов и аэропортов. А они, по идее, под контролем миротворцев. Так кто участвовал в этих нелегальных операциях?
Луиз Шелли: Все. Миротворцы получали нищенское жалование, у них нет никаких перспектив на будущее, так что они не гнушались взятками. Однажды это было даже заснято на пленку – как миротворческие силы пропускают автомобили. Но правительство в Абхазии, если его можно назвать правительством, в особенности криминализировано.
Ирина Лагунина: Есть ли какой-то случай, который официально документирован и стал достоянием гласности в мире?
Луиз Шелли: Да, самый известный случай – это случай с Олегом Хинцаговым, российским гражданином, который пару лет назад пытался вывезти с территории Южной Осетии в Грузию высокообогащенный уран. К нему подослали агентов, выдавших себя за покупателей.
Это – самый известный случай нелегальной торговли в регионе.
Ирина Лагунина: Еще один случай произошел в 2006 году. Грузинская полиция совместно с правоохранительными органами США выявили преступную сети, которая печатала поддельные купюры в 100 долларов в Южной Осетии и поставляла их по всему миру. Их впервые обнаружили в штате Мэриленд, а затем и в Нью-Йорке, и в самой Грузии и в России. По оценкам спецслужб, общая сумма поддельных купюр – 20 миллионов долларов. После того, как к власти в Грузии пришел Михаил Саакашвили, какие-то перемены произошли?
Луиз Шелли: После прихода Саакашвили произошли серьезные перемены. Почему я сейчас отделяю Абхазию от Южной Осетии? Потому что после смены власти в Тбилиси рынки в Южной Осетии, в Цхинвали, были почищены. До этого они были такой же зоной свободной нелегальной торговли, как и Абхазия. В Абхазии же ситуация не улучшилась. На самом деле в последние два года Абхазия стала международным центром отмывания денег. Там были открыты филиалы нескольких банков, и теперь деньги перемещаются так же, как в офф-шорах.
Ирина Лагунина: И что именно предпринял Саакашвили?
Луиз Шелли: Он немало сделал. Например, полицейских, участвующих в нелегальной торговле, сейчас увольняют. Были поставлены дополнительная полицейская охрана, которая следила за тем, чтобы нелегальные товары не поступали на территорию остальной Грузии. Но эти два региона – ничейная земля, где никакие законы не действуют и где никто не следит за соблюдением закона.
Ирина Лагунина: Руководство Грузии определило организованную преступность в этих регионах как угрозу национальной безопасности страны.
Луиз Шелли: Я бы сказала, что эта организованная преступность в Абхазии и Южной Осетии представляет угрозу безопасности не только Грузии, но и России. И хотя Россия хочет получить эти территории в свое владение, она вряд ли хочет получать такой уровень преступности. А если учесть, что через них вывозился даже обогащенный уран, то я бы сказала, что это – угроза международной безопасности.
Ирина Лагунина: Мы беседовали с Луиз Шелли, профессором Университета Джорджа Мейсона, редактором книги «Организованная преступность в Грузии». Можно ли сейчас придать этой операции статус международной – что, вероятно, было бы идеальным решением проблемы как с российским вмешательством в этот конфликт, так и с характером миротворческих операций, которые выглядят как все, что угодно, но только не как миротворчество? Вопрос директору Европейской программы аналитического центра «Международная кризисная группа» Сабине Фрайзер:
Сабина Фрайзер: Думаю, все зависит от того, какую стратегию изберет Россия. А она может выбирать из двух вариантов. Либо она решит, что хочет полностью контролировать Южную Осетию и, возможно, Абхазию и не допустит никаких международных наблюдателей, только своих миротворцев. Либо она предпочтет придать операциям вид международной легитимности и обратится к ОБСЕ, ООН или другой международной организации. Так что сейчас все зависит от России, а нам остается только ждать, какой вариант она предпочтет.
Ирина Лагунина: Россия, можно предположить, если и обратится, то к ОБСЕ, где у нее есть и влияние, и своя группа поддержки. Что будет в этом случае?
Сабина Фрайзер: ОБСЕ с тем, чем эта миссия располагала, сделала в Южной Осетии очень немало. За последние несколько лет она проводила программы и экономического восстановления, и установления взаимного доверия между этническими группами, и наблюдала за миротворческими силами. Сделать что-то кроме этого будет сложно. В течение нескольких лет ОБСЕ пыталась послать наблюдателей к Роккскому туннелю между Южной и Северной Осетией. Россия так никогда и не дала на это разрешения. И я сомневаюсь, что она даст его сейчас.
Ирина Лагунина: А почему Россия так этому противится?
Сабина Фрайзер: Думаю, Россия хочет сохранить свое влияние в Южной Осетии. Если у Роккского туннеля будут международные наблюдатели, тогда все будут видеть, что делает Россия.
Ирина Лагунина: Сабина Фрайзер, директор европейской программы аналитического центра «Международная кризисная группа». Если дипломаты, ну, может быть, не в Совете Безопасности ООН, а в ходе двусторонних переговоров еще сохраняют дипломатический язык, то ведущие международные издания во вторник уже начали называть вещи своими именами. Я приведу лишь несколько заголовков: «Добро пожаловать в 19 век», «И вот опять Россия против остального мира», «Российская война амбиций». Особняком стоит заголовок во влиятельной газете деловых кругов Wall Street Journal : «Владимир Бонапарт».
