Анна Качкаева : Телевизионный сезон стартовал. Проверенное временем «Время» окончательно победило неопределившиеся «Времена». В этом сезоне чистота публицистических жанров уже обеспечена. Очевидно, расцветут авторские комментарии, фельетоны и даже, возможно, памфлет. Враги большие и маленькие в количестве достаточном. Желающих слышать бичующее слово не меньше. К счастью, на минувшей неделе Марианна Максимовская вслед за Михаилом Осокиным продемонстрировала: телевидение еще способно говорить на нормальном, не кровожадном языке. Драма войны, на которой все говорят по-русски, репортажно беспристрастна и оттого особенно пронзительно зафиксирована в материалах из Осетии и Грузии, в которых главные герои – просто люди: осетины и грузины, оставшиеся без домов и потерявшие родных. Гуманизм без истерики и угара, без шельмования российских действий и западных реакций - хотя и непопулярная ныне, но самая, пожалуй, полезная интонация. Ей на минувшей неделе следовали на «Рен-ТВ», рассказывая и об убийстве Евлоева, и о Беслане, и о «черном августе». Конечно, во время информационных войн такая интонация больше похожа на «пацифистскую диарею» - выдающееся выражение главы русской службы «Евроньюс» Петра Федорова. Но именно такая интонация помогает оставлять коридор возможностей для разговора, а не стрельбы.
Кстати, субботние «Вести» Сергея Брилева и воскресные «Вести» Евгения Ревенко словесно и визуально, как мне показалось, смикшировали плакатно-агрессивную риторику информационного фона минувшего месяца. Вернувшегося в Россию Ревенко стали иначе показывать, крупные планы ему на пользу. Для субботнего Брилева придумали рубрички и плашечки. А вот Максимовская в своей новой избыточно-оранжевой студии с чем-то похожим на изгиб пустого прилавка посредине в пространстве этой студии потерялась.
Одинокой красоткой в нарядно-белоснежно-цветочной студии дебютировала на «Рен-ТВ» Алина Кабаева с программой «Шаги к успеху». В студии Кабаева выглядит прилежной отличницей, причесанной и очень старательной. Выговаривает слова, как велели. В разговорах со спортсменами, тренерами, их родственниками на натуре держится побойчее и половчее. Хотя ясно, что Кабаева – только улыбчивое украшение кадра. Девушка хороша и в декольте, и в бриджах, и в сиреневой рубашечке. И при монтаже эпизодов эта перемена нарядов особенно бросается в глаза. И уже на пятой минуте следишь не за беседой, а за тем, во что еще переоденется ведущая программы о тех, чей пример должен вдохновлять. Программа должна эта радовать и вдохновлять, и, наверное, так оно и будет. Во всяком случае, мужчинам, которых теперь «Рен-ТВ» завлекает, Алина Кабаева должна понравиться.
Удивительные вещи происходят на каналах сугубо развлекательных, не замордованных идеологией. На ДТВ показали фильм Вахтанга Микеладзе «Приговоренный пожизненно» о Берии, репрессированных кавказцах и обществе «Мемориал». А в воскресной линейке документальных проектов на ТНТ вышел фильм «Заложницы», в том числе и о судьбе девушки-фотографа, выжившей после Беслана и навсегда отмеченной ужасом этих дней.
Вот как будет выглядеть политический эфир на каналах основных и, наверное, не очень основных в этом году, что ждут от нового сезона и от ближайшей церемонии ТЭФИ мои коллеги, церемонию, кстати, эту впервые не будут показывать по телевизору, поэтому я с удовольствием представляю в студии обозревателя газеты «Коммерсант» Арину Бородину и главного редактора журнала «Искусство кино» Даниила Дондурея. И мы сегодня обо всем об этом поговорим. Арина, ваши первые впечатления от первой недели премьерных эфиров?
Арина Бородина: Собственно, премьер несколько. Есть развлекательные, есть общественно-политические. Начну, наверное, что называется, с положительного, с положительных эмоций. Потому что их сейчас мало, гораздо меньше, чем гнетущего за все это время в эфире. Я ждала премьеру Марианны Максимовской «Неделя», которая вышла в эфир на «Рен-ТВ» 6 сентября. Я совершенно с вами согласна по поводу студии и внешней картинки. Что касается студии и внешнего вида, это действительно, телевидение еще никто не отменял, и телевидение – это не только содержание и смысл, но и видеоизображение. Но, конечно, все-таки Максимовская, в отличие от всех своих других коллег с федеральных каналов, что неудивительно абсолютно, им еще позволено делать и представлять совершенно иную точку зрения. Два ярких материала. Но прежде это сделал ее коллега Михаил Осокин, в его выпуске новостей была трагедия о Магомеде Евлоеве. Очень жестко и принципиально, и очень, на мой взгляд, сбалансированно показано 1 сентября. В итоговой программе еще более жестко было показано расследование корреспондентов «Рен-ТВ». я была просто… Честно говоря, отвыкла уже от таких репортажей. Прекрасный был материал из Грузии. Это все то, что не хватало лично мне, наверное, уже больше месяца, с начала войны в Осетии. Не потому, что ты там на той или на другой стороне, а просто хотелось информации, картинки, нормальных людей, посмотреть, как это происходит в Тбилиси. И более того, может быть, даже где-то ужаснуться, где-то удивиться. Не обязательно вставать на ту или иную сторону. Но вот этот вот стендап корреспондента, идущего на фоне цепочки людей, на фоне грузинских флагов, я даже сейчас говорю, а у меня немножко замирает, потому что это и по телевизионному было, и по-человечески производило большое впечатление. Потому что большое количество людей стояли за руки. Что уж их там подвигло придти, это не важно. Главное, что ты это видел, что там на это реагируют вот так. Тем и хорошо телевидение.
Анна Качкаева : А меня, конечно, еще потрясло, как выбирали слова:
Арина Бородина: :Нани Брегвадзе. Да, более того, у нас же у каждого сформировалось тоже свое отношение, это понятно. И вот мне было важно услышать этих людей хотя бы в этих небольших отрезках. И это очень важно, что все-таки телевидение и наша власть, будем говорить своими именами, позволяет российским журналистам все-таки это показывать. Потому что мы прекрасно понимаем, что директор канала и его акционеры эти вещи все-таки согласовывают.
Анна Качкаева : У меня как-то есть ощущение, что, наконец, этот тумблер переключился, что не вообще враги-враги-враги, а народ – не враги.
Арина Бородина: Ну, мы посмотрим, это дальше будет видно. Пока у меня нет такого твердого ощущения, что тумблер переключился. Потому что я вчера в очередной раз, мы плавно переходим к отрицаниям, очередной был проект Аркадия Мамонтова из рубрики «Специальный корреспондент», он поменял время выхода, теперь он в 19:30 по воскресеньям выходит. И там у нас опять враги-враги-враги, автоматы-автоматы-автоматы. И даже то, что грузинские солдаты питаются с немецкой кухни «Кехлер», и это подчеркивает нам Мамонтов, это очень нехорошо. Я думаю, что если бы российские военные имели возможность получать горячую пищу и питание с кухни немецкого производства, криминала в этом не было бы никакого. Мне так кажется как человеку невоенному. Но я криминала в этом не усмотрела. Ну, Аркадию Мамонтову виднее.
Сергей Брилев, соглашусь с вами, нарядный с точки зрения картинки, но смысла нового я особенного не увидела, с точки зрения программного хода, что программа сквозная с 11 до 8, это такая фишка телевизионная, программная, но я посмотрела рейтинги, они не более и не менее. Евгений Ревенко старался быть, минимизировал себя, видно было, что он нервничал, потому что его работа на Украине, конечно, меня лично очень радовала за редким исключением. Это очень профессиональная была работа. Сейчас я бы сказала, что Женю поставили под ружье. Это не журналистская работа, это все равно будет пропаганда.
Анна Качкаева : Но он старался.
Арина Бородина: Он старался быть минимален в своих подводках, чтобы его личной оценки не было.
Анна Качкаева : Очень обозначил точно Семина.
Арина Бородина: Дело в том, что Семин вчера дебютировал в каком-то новом для себя жанре, он себя ищет, потому что, видимо, пропаганда войны немножечко ушла, интеллигенцию мы уже тоже обвинили во всех смертных грехах. Вчера он пытался что-то сказать про экономику. И тут видно было, что конек не его. То есть оголтелости не было, но и внятности не хватало, потому что в раж не вошел человек. Ну, это моя оценка. Кстати, показатели у Жени Ревенко были очень неплохие для «Вестей недели». Но я повторюсь, что программы политические, даже в новом сезоне, с начала войны, с начала августа, они очень актуальны, их смотрит большое количество телезрителей. Но это если говорить о политике, это три премьеры были.
А если говорить о развлекательных шоу, то стартовал «Ледниковый период», он пока, я думаю, будет все равно востребован, потому что из всех развлекательных проектов таких ярких он пользовался тем не менее большой популярностью, его угасание логично. Еще более логично угасание популярности «Минуты славы», которая будет теперь встык выходить со «Специальным корреспондентом» и «Вестями недели». Я посмотрела, показатели пока достаточно скромные. И хотела бы сказать еще, чтобы заканчивать такое превью, вот это шоу «Феномен», которое мы тоже относим к премьерам сезона, оно идет уже три-четыре недели, его показатели рейтинговые достаточно скромные.
Анна Качкаева : И не растут, как я понимаю.
Арина Бородина: Они были очень высоки на премьере.
Анна Качкаева : Как на ожиданиях.
Арина Бородина: Дальше они рухнули, сейчас я посмотрела, они чуть-чуть подросли, но доля 15% аудитории – это, конечно, не та доля, которая должна быть у проекта прайм-тайма выходного дня.
Анна Качкаева : Скучновато. Я хочу спросить Даниила Борисовича, не знаю, смотрели ли вы что-то из премьер, и есть ли у вас какое-то представление о тенденциях, но просто по ощущениям, каким будет для телевидения этот год?
Даниил Дондурей: Мне кажется, в газете «Коммерсант» как раз с помощью Арины был сделан очень уникальный интервью-опрос генеральных директоров телеканалов, он был опубликован в первые дни июля. И он был чрезвычайно интересен. Он был интересен одним таким четким разведением противоречивых позиций. С одной стороны, два интеллектуальных лидера, это Константин Львович Эрнст, директор Первого канала, и чуточку Александр Ефимович Роднянский, президент СТС. Они говорили о том, что сейчас существует кризис прежнего телевидения, телевидение ищет новые слова, телевидение находится в ситуации, когда прежние смыслы съедены до корки. Такое выражение было у Константина Львовича. И это говорило о том, что за лето будут предложены совершенно новые программы, идеи, циклы.
Анна Качкаева : За лето, конечно, вряд ли, но какие-то наметки.
Даниил Дондурей: Какие-то будут сделаны соответствующие жесты. А что это? Причем я видел летом этот канал, который называется «Ночные пижоны».
Анна Качкаева : Все мы про это уже в прошлый раз вспоминали.
Даниил Дондурей: То есть какие-то знаки мне подали, что, видимо, что-то будет с ориентацией на так называемый средний класс, с ориентацией на какую-то продвинутую образованную аудиторию, которая любит встречать Рождество в Париже, которая знает, как парковаться.
Анна Качкаева : Которая может смотреть сериал про политтехнологию и политику.
Даниил Дондурей: Да, которая знает всех этих людей по именам и так далее, с которой не надо работать в технологии системы «Град», то есть тотально попаляв. И это очень меня вдохновило. Я думал, а что же будет осенью? И вдруг ближе к осени, то есть в конце августа я узнаю, что целый ряд достаточно таких, ну, можно к ним по-разному относиться, но все-таки достаточно, используя замечательное выражение Горбачева, взвешенных программ, таких как «Времена», таких для меня, например, очень интересных, с точки зрения пропагандистской работы, как «Воскресный вечер с Соловьевым», когда он меня иногда поражает. Я представляю и его картину мира, и его функции, и потом вдруг в конце сезона, когда обсуждается рейдерство, я помню, у него был Привалов в эфире, и он говорит: «Ну, как? Рейдеры! Так всем очевидно, их крышует ФСБ». Я прихожу в ужас, как это можно сказать на канале федеральном, большом, с государством – совладельцем владельца. Мне он был очень интересен как выдающийся тонкий пропагандист. И вдруг они исчезают, эти программы. Это что? Поиск каких новых слов? Это очень интересно.
Анна Качкаева : Ну, с «Временами» то это была история довоенная, и ожидалось, что она закроется.
Даниил Дондурей: И я думаю, и у Соловьева.
Арина Бородина: И у Соловьева рейтинги были тоже не очень высоки.
Даниил Дондурей: Я же не про то, что они исчезают. А про то, какие, кроме «Пижонов», сделаны заявки, какие идут разработки?
Анна Качкаева : Даниил Борисович, вы же всегда говорите про более широкие смыслы. А до войны (а мы уже теперь так можем говорить) было одно телевидение, и еще из войны то не вышли. Сейчас новый язык модернизации…
Даниил Дондурей: Вы думаете, что в ноябре появятся какие-то программы, которые соответствуют понятиям, новые слова, смыслы, не съеденные до корки?
Анна Качкаева : Боюсь, нет.
Арина Бородина: Я думаю, что раньше нового года нам даже попыток ждать не стоит.
Даниил Дондурей: Ничего да?
Арина Бородина: Это мое ощущение. И с точки зрения технологической, с точки зрения идеологической. Я думаю, даже альтернативу Познеру, его новому проекту, я думаю, что он, безусловно, останется в эфире. Хоть Владимир Владимирович и сказал на «Эхо Москвы» о том, что это в сентябре будет. Я думаю, что это вряд ли будет в сентябре. Это нереально.
Даниил Дондурей: Но там ведь речь идет о ток-шоу. Это совершенно другие вещи.
Арина Бородина: Все равно.
Даниил Дондурей: И идет речь о том, что он будет интервьюировать, видимо, что-то наподобие того, что делает Берман с Жиндаревым или что делает Смирнова с Толстой. Вот что-то подобное, видимо, будет.
Арина Бородина: Хотя да, но думаю, что тяготеть он будет к каким-то общественно-политическим темам. И он сам сказал, что это будет событие недели. Так или иначе, условная привязка должна быть.
Даниил Дондурей: Ну, событием недели и Аршавин является, и масса других вещей.
Арина Бородина: Да, но меня, честно говоря, больше обеспокоило, вот вы сказали очень важную вещь, что целая обойма телепроектов на том же Первом канале, для меня рефреном было, что люди ждут новых слов, слова Константина Львовича Эрнста, я вижу «Минуту славы-3», «Ледниковый период-3». Видимо, будут «Две звезды-3»…
Анна Качкаева : «Солдаты-15», «Звезды-10».
Арина Бородина: Звезды взлетят в небо с первой эскадрильи.
Даниил Дондурей: А может быть, сразу же вам вопрос как более меня смотрящих телевизор.
Анна Качкаева : Ящик хотел сказать.
Даниил Дондурей: Да, хотел сказать ящик. Чудесная есть фраза: ящик для глаз. Кто-то из американских аналитиков так называл.
Арина Бородина: Они сами, между прочим, телевизионщики так называют.
Даниил Дондурей: Ящик для глаз. К вам вопрос: может быть, появление вот этих «Слава-3», «Ледниковый период-5» и так далее – это есть некоторые запасные полки, потому что новые слова, наверное, будут вводиться в феврале или после большого январского отдыха. И сейчас запасные, засадные…
Арина Бородина: «Консервы». Есть такое термин на телевидении «консервы», телевизионные консервы.
Даниил Дондурей: Бог с ними, с рейтингами.
Арина Бородина: А рейтинги будут нормальные держать, они будут подсядать, но держать эфир. Моя логика тоже такая.
Даниил Дондурей: То есть у нас не ледниковый период, а переходный период.
Арина Бородина: Переходный период ледникового периода.
Анна Качкаева : Между «холодной войной», не переходящей в горячую, что-то такое.
Даниил Дондурей: И может быть, просто нужно немножко потерпеть…
Анна Качкаева : Но у вас есть ощущение все-таки, кино в этом смысле всегда в более долгую, чем телевидение, тех смыслов, которые будут нащупывать? Вы тоже не первый год наблюдаете за персонажами, которые эти смыслы, как демиурги, вырабатывают?
Даниил Дондурей: Вы знаете, продолжая ту тему, которая просто меня интересовала в связи с этим замечательным интервью Арине в «Коммерсанте», я бы назвал общую установку. Потому что там были не только Эрнст и Роднянский, там были и Кулистиков, и Петренко, и Орджоникидзе, и Златопольский – то есть все действительно демиурги, очень точно, я люблю это слово. Я бы это условно назвал довольное сознание. Они тв конце июня, когда, видимо, Арина с ними и беседовала, были очень довольными собой.
Арина Бородина: Многие из них.
Даниил Дондурей: Да почти все. Может быть, Роднянский переживал, но мы потом узнали, что… А все остальные были как-то очень доброжелательны. Это было даже видно по тому, как они были доброжелательны к противникам, к конкурентам. А уж по поводу себя они были восхищены. Напомните мне фразу Петренко.
Арина Бородина: Мы были почти безгрешны.
Даниил Дондурей: Вот, мы можете себе представить! Замечательно! Причем Роман Петренко, я думаю, выдающийся телевизионный менеджер, просто выдающийся, он чувствует телевидение, он знает, понимает его, он как-то предчувствует. У него есть вокруг несколько очень креативных мальчиков (в хорошем смысле мальчиков, без иронии), талантливых. И он, видимо, чувствует это довольное сознание, с которым они работают.
Анна Качкаева : Я вчера была на книжной ярмарке. Картинку вам последнюю нарисую про довольное сознание.
Даниил Дондурей: Вы со мной не согласны?
Арина Бородина: С вами я согласна по ощущениям абсолютно.
Анна Качкаева : Они точно выражают довольно сознание потребительского уже большого, еще не среднего, класса, такого жующего. Вот то, что у нас в 90-х годах было с мешочниками, лавчонками и всякими сумочками около всех станций метро, я вчера видела в связи с книгами. Два громадных павильона, 57-й, 29-й, ВВЦ. Книги, но я не поверила просто. 15 человек-телевизионщиков, которые представляли свои книги: от Тины Канделаки до Бордовских и Ксении Собчак, между ними, конечно, и Ерофеев, и Архангельский, Но медийные все – Брилев, все… 15 медийных телевизоинных людей, которые представляли книги. Но главное даже не это, потому что там были, естественно, и смысловые вещи. Вот вся эта поляна этих павильонов вчера, помимо того, что на всех подиумах кричали, вопили, как на конвейере, каждого этого писателя каждые тридцать минут меняли, задавайте вопросы, а теперь подписываем, теперь бежим. Еще было невероятное количество «сковородок», кулинарных книг, кулинарных произведений, и там реально готовили. Среди этих больших книжных развалов готовили, жарили, парили. Между этими лежали иконы, карты. И везде шкворчало. И вот это торжище потребления в новом каком-то книжном обрамлении – это вот, на мой взгляд, и есть довольное сознание.
Даниил Борисович, вы завершите свою мысль по поводу довольного сознания? Это означает, что зритель в общем тоже вполне доволен.
Даниил Дондурей: Понимаете, ведь это очень серьезная теоретическая проблема. Потому что руководители телеканалов всегда исходят из идеи, что мы тут сбоку примус починяем, потому что мы невероятно зависим от аудитории, что наши зрители хотят, для этого у нас есть инструмент рейтинга. Обманывают они себя, начальство и общество. И мы вслед за рейтингом, мы видим по рейтингам, что люди хотят, и следуем, предлагаем им то, что они хотят. Хотя существует миллион исследований, которые касаются того, что зрители хотят именно того, что им предлагают. Ну, не только. Ведь довольно сознание – это очень сложное явление. Оно связано, с одной стороны, с тем, что увеличивается, и мы это прекрасно видим, количество развлекательных программ, просто увеличивается от года к году, они усложняются, повторяются, мимикрируют, покупаются. И здесь чего только нет. И новости часто работают как развлекательные программы, и собственно развлекательные программы, и аналитика часто как развлекательная программа, потому что если в аналитике нет крика, то это значит, нет смысла. И поэтому…
Анна Качкаева : Мне то вот кажется, что крика в этом году не будет. Будет такая более жесткая история.
Даниил Дондурей: Нет, не думаю, крик ведь тоже выполняет свою…
Анна Качкаева : Там не с кем уже кричать.
Даниил Дондурей: очень важную…
Арина Бородина: И кому главное.
Даниил Дондурей: Но вы понимаете, вы же сами сказали, и это для меня в теоретическом плане очень интересно, существуют места, в которых идет и не общий анализ ситуации. Вот вы говорили о «Рен-ТВ».
Арина Бородина: Это единственное, пожалуй, место.
Даниил Дондурей: Ну, почему? Не только.
Арина Бородина: Но фактически. Даже на «Пятом канале» этой лакомы нет.
Даниил Дондурей: Есть «Эхо Москвы».
Арина Бородина: Ну, мы говорим про телевизор.
Даниил Дондурей: Согласен, конечно, это все очень дозированно.
Арина Бородина: Есть круглосуточный «Евроньюс», где можно хотя бы получить сбалансированную точку зрения.
Даниил Дондурей: Там даже скорее картинку можно.
Анна Качкаева : Картинку!
Арина Бородина: Картинку! Хотя картинка, снятая камерами ВГТРК, канала «Россия».
Анна Качкаева : Это вопрос отбора. Вообще, на мой взгляд, этот сезон будет очень сильно, влиять на него будет то, что называется понятием информационная война. Поскольку очень многие стандарты в принципе в мире сдвинулись после всей этой истории. И что-то такое просто кризисное происходит во всех областях, в том числе касающихся журналистики. И все меньше люди, то есть очень хотелось бы, чтобы был баланс, но все больше появляется комментария везде.
Арина Бородина: Комментарий – это орудие пропагандистское в большей степени сейчас. Я смотрю на показатели программ «Однако» Михаила Леонтьева и на этот его фильм «Большая игра», который мы все раскритиковали, когда он вышел, и он был незамеченным. Но сейчас пользуется у аудитории, опять же судя по рейтингам, мы не можем говорить о качестве, но его смотрят, его ночью смотрят.
Анна Качкаева : Вот Александр из Москвы нам и пишет: «Как быстро подтвердилась правильность леонтьевской передачи «Большая игра». Значение имеют только реальные законы геополитики, а не все интеллигентские сопли о цивилизованном мире и общечеловеческих ценностях».
Арина Бородина: Но смотреть это в таком потоке уже, честно говоря, нормальному человеку, мне кажется, невозможно. Хотя, безусловно, пристрастия зрителей очень сильно поменялись. Я думаю, что все мало-мальски информационно-публицистические форматы будут пользоваться спросом вне зависимости от их вектора идеологического. И вот это печально. Вот это самое тревожное, что меня лично беспокоит.
Даниил Дондурей: Я с вами согласен, но есть какие-то процессы, какие-то мутации, которые происходили до событий 7-8 августа этого года.
Анна Качкаева : Конечно.
Даниил Дондурей: Ну, например, и это видно по академии, по итогам академии ТЭФИ, мы в этом тоже участвовали, вы, наверное, все заметили невероятный рост фильмов о войне.
Арина Бородина: Да, безусловно.
Даниил Дондурей: Сериалов о войне. Почему о войне? Почему вдруг в 2007-2008 году о войне?
Анна Качкаева : Мы можем тогда сказать, что в тройках гильдии основных, которые выбирали игровое кино…
Даниил Дондурей: Я сам член.
Анна Качкаева : Можете просто перечислить. Это «Апостол», «Ликвидация», «В июне 1941-го», «Бои местного значения», «Диверсант. Конец войны», там еще есть «Папины дочки» и «Громовы». Но основные названия вот такие главным образом.
Даниил Дондурей: Но тут есть целый ряд косвенных вещей, о которых зрители никогда не думают. Ну, например, фильмы о войне намного дороже.
Арина Бородина: Конечно.
Даниил Дондурей: Они намного дороже. Есть каналы, которым невыгодны дорогие фильмы. Они им невыгодны, потому что разница, маржа будет совершенно другая. Каналы, кроме политики, интересует только деньги. И раз они покупают такие дорогие, значит, они понимают, что здесь очень много плюсов. Здесь идеологический плюсы, воспитательные плюсы, рейтинговые плюсы, которые раз один за счет другого идет. Это ведь не случайно, почему в 2002-2001, хотя были острейшие чеченские события, были террористические акты, вы же, наверное, почти заметили, что прошло четыре года со дня Беслана, у нас почти нет фильмов о терроре, нет сериалов о терроре.
Арина Бородина: Ну, это уже цензурные такие вещи.
Даниил Дондурей: Как цензурные? Нет запрета.
Арина Бородина: Ну, как можно снять про трагедию в Беслане или даже некую трагедию? Я вам больше того скажу, была мелодрама, я не буду ее называть, на государственном телеканале. Первая часть ее вышла в конце сезона, ее продолжение будет в новом сезоне. Я читала просто сценарную заявку на эту мелодраму. Там было упоминание горячей точки, совершенно очевидно, это была Чечня. Герой и героиня главные попадали. Вымарали, исправили на какую-то мифическую восточную страну, чтобы ее не было. Именно потому, что производитель был совершенно не заинтересован, канал-вещатель в этих аллюзиях. Хотя там это место играло какую-то очень такую абстрактную роль, и не главная сюжетная линия. Единственное, Даниил Борисович, с чем я здесь с вами не соглашусь, что показательно, что эти фильмы вышли в тройки, но с другой стороны…
Даниил Дондурей: Они, кстати, вышли не потому, что тема, потому что здесь была Гильдия, в которой достаточные все профессионалы, это качество лучше.
Арина Бородина: Да.
Даниил Дондурей: Ну, «Ликвидация» - действительно, лучший сериал сезона.
Арина Бородина: Но в каждом сезоне у нас есть сериалы о войне. А уж НТВ, я тут недавно выборку делала…
Даниил Дондурей: Но чтобы из шести пять…
Арина Бородина: Ну, они были лучшие. Там есть Вера Алентова прекрасная за роль «И все-таки я люблю» и так далее.
Даниил Дондурей: Мы дали, да.
Арина Бородина: Все это понятно. Но дело в том, что они просто качественнее были. В каждом сезоне есть свои тоже «Диверсант», первая часть, был в прошлом сезоне.
Даниил Дондурей: Что это значит? Деньги, силы, кадры, внимание производящей компании.
Арина Бородина: И востребованность.
Даниил Дондурей: Здесь все сходится.
Арина Бородина: Ну, на НТВ сплошняком идут одни боевики и криминал. Уже четыре сезона, что у руля Владимир Кулистиков, понимаете. Это чем мы объясним? Я просто на днях делала подборку, самые рейтинговые сериалы за сезон на трех федеральных телеканалах, это я для своей колонки делала такую подборку. Я посмотрела, если еще на Первом и на «России» так-сяк это перемежается, то на НТВ сплошные криминал и боевики. Там просто других жанров нет.
Даниил Дондурей: Как вы думаете, чем объяснить это? Это интересный ведь вопрос. Почему все прекрасно понимают, что стоит за контентом НТВ, что стоит за моей самой любимой передачей «Чистосердечное признание», что за всем этим стоит? Вот как вы объясняете, как можно уважение к России во всем мире?
Арина Бородина: Не знаю, для меня нет ответа на этот вопрос. Это очень сложно.
Анна Качкаева : Кстати, должна вам сказать, что на секции информационных программ Владимир Познер озвучил нам письмо генерала Варенникова, который с возмущением, направив его Владимиру Владимировичу Путину, а потом его через Сеславинского перенаправили Познеру, пишет о том, что академия – непонятно кто ее назначал, и все, конечно…
Арина Бородина: Они думают, что всех назначают у нас.
Анна Качкаева : И непонятен ее статус и возглавляет ее американского подданства товарищ. Дальше, в общем, он ругает «Штрафбат».
Арина Бородина: Он же еще тогда его ругал.
Анна Качкаева : Как вы могли поставить его в эфир государственного канала? Потом тут же, видимо, не сопоставляя одно с другим, хвалит ВГТРК, НТВ и ТНТ за то, что они вышли из этой отвратительной академии, потому что она награждает безнравственные непатриотичные и аморальные.
Арина Бородина: Правда, канал «Россия», входящий в ВГТРК, справедливо гордится сериалом «Штрафбат».
Анна Качкаева : А НТВ, конечно, трудно назвать образцом духовности и моральности.
Даниил Дондурей: Давайте про академию, потому что слушатели не знают, что тут творится, несмотря на то, что вы представляете ведущее издание, я как-то не читал про то, что в академии или мало читал, или я не прав, в Академии российского телевидения существует колоссальный кризис.
Анна Качкаева : Да нет, об этом, по-моему, все лето говорили, на радио, по крайней мере.
Даниил Дондурей: Дело в том, что есть масса свидетельств этого кризиса, ну, например, хотя бы то, что не будет трансляции. Это мы все прекрасно понимаем, что телевидение – важнейший институт и социальный, и смысловой, и политический, и экономический, какой угодно. Второе, мы понимаем, что премия академии ТЭФИ – это единственная серьезная или отчасти значимая альтернатива рейтинговому измерению. Когда профессионалы в гильдиях собираются и какой-то гамбургский счет, это уже другое дело, но все-таки более или менее я действительно считаю, как член академии игрового кино, что мы выбирали, мы обсуждали, все были почти единогласны. Мы когда хотели поддержать в «Папиных дочках» сына актера Андрея Леонова, специально оговаривали, что это ему аванс. Мы его выдвинули за мужскую роль, причем он рядом с такими мастерами, как Машков и Миронов. Это для него действительно аванс. И все это осознанно говорили, обсуждали. То есть у академии есть свои такие в каком-то смысле воспитательные функции, очень полезные и очень важные. Поэтому то, что происходит с академией, и наша гильдия заседала первой, я тоже участвовал в этом обсуждении, мы предложили следующие вещи. Во-первых, 14 лет после учреждения академии они говорят о том, что какой-то очень важный период, этап, состояние телевидения пройдено. Сегодня тем более после августа мы находимся в другом этапе.
Анна Качкаева : Да, во всех смыслах.
Даниил Дондурей: Как учит нас уважаемый Константин Львович, мы будем искать новые слова, мы будем искать новые профессиональные подходы. Нам нужно этому научиться. В связи с этим наша гильдия предложила всем остальным восьми гильдиям, всего их девять, 290 примерно академиков, мы предложили переучредить академию, то есть посмотреть на ее устав, экономику, состояние совершенно новыми глазами не со стороны Гусинского и Березовского, как это было в то время, поскольку они стояли…
Арина Бородина: Да что вы!
Анна Качкаева : Нет, нет, нет!
Арина Бородина: Причем тут?
Даниил Дондурей: Ну, 1994-1995.
Арина Бородина: Ну, Березовский то вообще никакого отношения не имел. Сейчас мы запутаем наших слушателей окончательно.
Даниил Дондурей: Хорошо, может быть, мой пример… Я просто хотел сказать про ту эпоху.
Арина Бородина: Но к академии это не имеет отношения. Сергей Скворцов, который входит в вашу же гильдию игрового кино, он был одним из инициаторов, потому что он знал, как это происходило в Америке. Владимир Познер и ряд других ярких…
Анна Качкаева : Другое дело, там была проблема фонда и академии, общественной организации и учредителя.
Даниил Дондурей: Это идея номер два. Понимаете, в чем тут особенность? Дело в том, что академии российского телевидения как организации нет. А есть фонд, который называется Фонд академии.
Арина Бородина: Ну, это вообще уже сделали несколько лет назад, там уже Гусинского и Березовского не было в стране.
Даниил Дондурей: Хорошо, я так жалею, что я назвал. Я хотел эпоху таким образом, когда они измеряли свою силу друг с другом в этих информационных войнах.
Арина Бородина: Я прошу прощения, что вас перебиваю, это очень важная вещь. Потому что вот это учредительное собрание, если так можно сказать, этот фонд, это вообще новшество последних лет пяти. Потому что я каждый год пишу обо всех этих изменениях в академии. И это новшество мне казалось тогда крайне странным.
Даниил Дондурей: Очень странным.
Арина Бородина: Другой вопрос, что не может быть академия без какого-то института управления. Потому что не может быть такая организация без исполнительного комитета.
Даниил Дондурей: Что такое фонды? Фонды всегда очень непрозрачные, странные структуры.
Арина Бородина: Ну, это другой вопрос.
Даниил Дондурей: Все академии в мире – это либо общественные организации, либо так называемые некоммерческие.
Арина Бородина: Но то есть должен быть какой-то исполнительный комитет все равно.
Даниил Дондурей: Конечно, но он отдельно.
Арина Бородина: Я согласна.
Даниил Дондурей: Он обслуживает в то время, как фонд «Академия» обязан, это по уставу всех фондов, иметь учредителей. Учредителям принадлежит вся власть. Учредители, а их там 10-11 организаций, они назначают все: процедуры, устав, деньги и так далее. Для чего это сделано? Для того, чтобы происходило то, что и происходит последние лет пять. Это соизмерение сил между учредителями, за которыми стоят каналы.
Анна Качкаева : Ну, вот я думаю, что ваши предложения, я полагаю, обсуждали во всех гильдиях и согласились с тем, что нужно создавать рабочую группу, пересматривать устав, вероятно, расширять количество учредителей, куда нужно допускать производящие структуры, чтобы они не замыкались на каналах.
Даниил Дондурей: Безусловно.
Арина Бородина: Все-таки фонд сохраняется. А если фонда нет, тогда это не учредители, а некий оргкомитет.
Даниил Дондурей: Тогда может быть все что угодно, совет президентов гильдий. Это может быть что угодно. Есть масса организационных форм.
Анна Качкаева : Но академики должны быть как люди чуть более активными.
Даниил Дондурей: Первыми и главными и единственными героями академии российского телевидения должны быть академики.
Арина Бородина: Ну, я вам честно скажу, я как не член академии, но человек, достаточно внимательно следящий за этими процессами, выскажу одно большое сомнение. Я не уверена, что большинство членов академии готовы финансировать организацию работы. Потому что это очень важная вещь.
Даниил Дондурей: Это очень важно.
Арина Бородина: Хотя телевидение – далеко не самая бедная отрасль, как мы понимаем, но желающих будет не так много.
Даниил Дондурей: Мы для этого пригласили Раису Яковлевну и спросили ее, она – директор фонда, какова экономика? Потому что мы – простые академики, нам говорят, что мы все экономически зависим. И она нам пояснила, что взносы каждого из вот этих самых учредителей составляют от 30 до 35 тысяч, что в переводе на русский язык означает 700 тысяч рублей – полторы минуты рекламного времени. И основные деньги, то есть церемония в Кремле, реклама на телевидении, обслуживание всего этого, несоизмеримые с 30 тысячами долларов, дают спонсоры. И соотношение там совершенно не в пользу учредителей. Учредители ничего не дают.
Арина Бородина: Но надо будет понять, готовы ли спонсоры…
Даниил Дондурей: Конечно, готовы. Потому что это такая влиятельная сила, и академия, и трансляция, и призы, и реклама, что, конечно, готовы.
Арина Бородина: Если все это сохранится.
Анна Качкаева : Да.
Арина Бородина: Потому что сейчас, когда не выставили свои работы ВГТРК, вышло НТВ и ТНТ, Первый, понятно, в сложной ситуации.
Даниил Дондурей: Тем более надо пойти навстречу.
Анна Качкаева : И тут не очень понятно, на что они согласятся.
Арина Бородина: Спонсоры подо что будут давать?
Анна Качкаева : И с чем согласятся вышедшие? Они только хотят, чтобы были некоторые лица сменены?
Даниил Дондурей: У вас опять старое мышление.
Анна Качкаева : А какое новое должно быть?
Арина Бородина: Какое новое?
Даниил Дондурей: Вот я член, как и Аня, академии. Никто не может мне запретить выдвинуть фильм «Ликвидация».
Анна Качкаева : И я считаю, что мне никто не может запретить.
Даниил Дондурей: Никто не может мне запретить выдвинуть, скажем, «Папины дочки» или какую-то другую работу.
Арина Бородина: Совершенно верно.
Даниил Дондурей: Никто. Раз она была в эфире, то есть имела публичную демонстрацию, я имею право ее выдвинуть. Даже если я получу телеграммы от генеральных директоров: «Запрещаю эту мою дрянь выдвигать и давать им премию».
Арина Бородина: Но «Ликвидация», кстати, и выдвинута.
Даниил Дондурей: А раз я их выдвину и я уговорю своих коллег, что это выдающиеся фильмы, он получат ТЭФИ. Под это Раиса Яковлевна легко найдет деньги. Нет проблем никаких.
Арина Бородина: Мы про разные вещи говорим. Согласятся ли спонсоры выделить деньги, когда они будут знать, что там нет работ этих телеканалов?
Даниил Дондурей: Как это их нет?
Анна Качкаева : А если мы их выдвинули?
Арина Бородина: Но не факт, что за них проголосуют.
Даниил Дондурей: Я не видел еще ни одного случая, по крайней мере, по нашей гильдии, чтобы учитывалось в нашей гильдии, это работа Второго канала или… В практике это просто игры 6-7 учредителей, и больше за этим ничего реально не стоит. Это очень важно – сохранить академию и премию ТЭФИ.
Арина Бородина: Я абсолютно с вами в этом согласна.
Анна Качкаева : Вот то, что сохранить ее нужно, это…
Арина Бородина: Это очень сложно, но премия должна быть.
Даниил Дондурей: Сеславинский тоже так думает.
Арина Бородина: Нет, премия должна быть, безусловно, тем более в такой амбициозной отрасли, как телевидение.
Анна Качкаева : Александр из Москвы, мы вас слушаем.
Слушатель: Вчера по CNN у Ларри Кинга в гостях был известный режиссер Майкл Мур, знаменитый демократический режиссер.
Анна Качкаева : Да он скорее хулиган.
Слушатель: Так вот этот хулиган на встрече со своими зрителями, с теми людьми, которые смотрят его программы, которые смотрят его кино, попросил в зале встать людей, которые являются или были солдатами или офицерами армии Соединенных Штатов. После того, как в зале поднялся один человек, Мур попросил зал, а там было несколько тысяч человек, встать и поприветствовать этого человека как человека, который рисковал своей жизнью, защищая американские интересы. Вот как вы думаете, когда мы сможем увидеть кого-либо из либеральной высокоумной журналистики нашей, которые способны повторить то, что сделал Майкл Мур?
Даниил Дондурей: Вы знаете, я не встречал. Я позавчера сидел с Тодоровским Петром Ефимовичем, который снял очередной фильм о войне. И не чувствовал того, что наши кинематографисты, а сейчас много фильмов снимается, не только сериалы, но и много фильмов о войне, и они все с невероятным уважением к военным и к жертвенности, к проблеме ситуаций, сложного выбора, который стоит и стоял перед каждым не только офицером, но и солдатом, и старшиной. У нас много снимается замечательного с таким невероятно патриотическим устремлением фильмов о войне.
Анна Качкаева : Хочется, чтобы на каком-то шоу, как я поняла нашего слушателя, кто-нибудь из ведущих типа…
Арина Бородина: Где бы нам ведущего найти уровня Ларри Кинга или в таком формате работающего хотя бы.
Анна Качкаева : И Майкла Мура, который бы снял свой фильм.
Даниил Дондурей: Ну, он скорее против Буша.
Анна Качкаева : А вот сначала снявшим и показавшим, а потом пришедшего в прямой эфир.
Арина Бородина: В прямой эфир большого, огромного канала. Хотя бы такую ситуацию уже вернуть бы. Уже было бы хорошо. Тогда могли бы, может быть, и сравнивать.
Даниил Дондурей: Я в кино не видел, я смотрю практически всю российскую продукцию, я не видел фильмов, которые бы критиковали наших военных.
Арина Бородина: Мне кажется, в нашей стране это в принципе невозможно в силу исторической даже традиции.
Даниил Дондурей: Даже и традиции. Кроме того, мы все прекрасно знаем, что Великая отечественная война – это единственное консенсусное событие в истории 20-го века для нашей страны, единственное.
Анна Качкаева : Давайте послушаем Владимира из Кемеровской области.
Слушатель: Я хотел сказать о политических программах. У нас в Кемеровской области, да и вообще во всей Сибири Первый, Второй, Третий канал. Это все прокремлевские передачи политические. Ни разу я не видел, чтобы выступал кто-то из лидеров демократического движения, тот же Гарри Каспаров, Касьянов. Все-таки кто-то из журналистов или редакторов осмелится когда-либо показать? Как у людей может сформироваться мнение, как они могут не поддерживать войну, если с утра до вечера им по мозгам бьют одно и то же? Единственная программа Максимовской «Неделя», и то если повтор, то местные каналы просто заставку музыкальную делают. Просто возмущению нет предела.
Анна Качкаева : Я читаю сообщения с пейджера. «По-моему, наше телевидение будет амбивалентно: смесь советской пропаганды и зажигательных капитал-шоу. Кризис, осень традиционного телевидения», - из Красной Горбатки нам пишет Андрей.
Спасибо Осокину говорят за Беслан и за то, что было упоминание об этом. «Будет ли в этом сезоне вести программу «Рен-ТВ» «24» Михаил Куренной», - Александр из Сызрани. Видимо, нет.
Арина Бородина: Ну, или в какое-то другое время.
Анна Качкаева : Потому что другой будет формат. И вот реагируют, об этом мы еще будем говорить, на новые программы. Может быть, очень короткая реплика. Все-таки вы оба можете одним словом определить ощущение от наступающего сезона? Телевидение этого сезона – это…
Даниил Дондурей: Мне кажется, что телевидение этого сезона, мы уже об этом сегодня говорили, это будет два телевидения: телевидение до Нового года и после Нового года. Телевидение до Нового года будет очень тревожным.
Арина Бородина: Я думаю, что это действительно будет водораздел – новый год, старый год. Это телевидение пропаганды и телевидение развлечения.
