Внимание к этим дебатам было огромное. Многие политологи предсказывали, что первое прямое, лицом к лицу, противостояние кандидатов, укажет, наконец, на явного лидера долгого президентского марафона. В прошлом случалось, что одна неудачная фраза, один обескураживающий ответ перечеркивали президентские надежды кандидатов. Неожиданное заявление Джералда Форда о том, что Советский Союз не доминирует над восточноевропейскими странами, сделанное во время дебатов в 1976 году, стало хрестоматийными примером такого фатального прокола.
На этот раз сенсаций не случилось. Дискуссия получилась вязкой, никто из кандидатов не допустил явного промаха, ни у того, ни у другого не сорвалось с уст запоминающейся фразы.
Дебаты начались с вопроса о том, что сделают кандидаты в качестве президента в условиях финансового кризиса. Джон Маккейн обещает сократить расходы, говоря, что республиканцы поступились традиционными принципами, раздув бюджет: «Большая проблема в том, расходы вышли из-под контроля. Мы заняли у Китая пятьсот миллиардов долларов. И я знаю, как справиться с этой проблемой, поскольку я посвятил борьбе с ней свое прошлое».
План Обамы таков: «Сенатор Маккейн предлагает – в этом состоит наше принципиальное различие – 350 миллиардов долларов в налоговых льготах богатейшим кампаниям и богатейшим американцам. Мой подход: мы должны укреплять экономику снизу. Я предлагаю сократить налоги для 95% семей из среднего класса. В дальнейшей перспективе это будет способствовать росту потребления и станет лучшим катализатором экономического роста, чем экономическая политика президента Буша, которой собирается следовать Джон Маккейн».
Большая часть дебатов была посвящена международной политике и вопросам безопасности страны. Маккейн методично указывал на то, что Обама был в корне неправ, постоянно призывая вывести войска из Ирака, считая, что поражение там неизбежно: «Теперь, по мере того, как мы одерживаем верх и наши войска возвращаются домой с победой, мы получили стабильного союзника в регионе и нарождающуюся демократию».
«Но при этом истратили больше шестисот миллиардов долларов, потеряли больше четырех тысяч человек в Ираке. И, что более важно, со стратегической точки зрения «Аль-Каида» сейчас более сильна, чем за все время с 2001 года», - возразил Обама.
Отношения Соединенных Штатов с Россией были вынесены отдельной темой президентских дебатов, и именно на этот раздел пришлась фраза, способная претендовать на самую хлесткую метафору дебатов. Она принадлежит Маккейну:
«Мой оппонент демонстрирует небольшую дозу наивности, не понимая, что Россия совершила серьезный акт агрессии против Грузии. Россия превратилась в страну, чье развитие питается нефтедолларами, руководимую правительством, состоящим из аппаратчиков КГБ. Я заглядываю в глаза господину Путину и вижу там буквы К, Г и Б. Агрессия, подобная агрессии против Грузии, неприемлема. Я не думаю, что мы вернемся к временам «холодной войны», уверен, что этого не произойдет, но верю, что мы должны укрепить наших друзей и союзников».
Сильные эмоции Джона Маккейна вызвал тот факт, что Барак Обама, по его мнению, допустил непростительную ошибку и продемонстрировал непонимание происходящего, когда в своем первом заявлении после начала российско-грузинского конфликта призвал обе стороны проявить сдержанность. Сам Обама сегодня занимает совершенно твердую позицию:
«Действия России в Грузии неприемлемы, необоснованны. Следующий президент Соединенных Штатов должен добиться полного выполнения соглашения о прекращении огня. Российские силы должны быть выведены из Южной Осетии и Абхазии. Мы должны разъяснить русским, что невозможно быть сверхдержавой в XXI веке и вести себя подобно диктатуре XX века. Мы должны настоять на том, чтобы Грузия и Украина имели право вступить в НАТО по мере выполнения предварительных требований и незамедлительно разработать план действий по приему их в НАТО».
