Сергей Сенинский: В Санкт-Петербурге уже не первый год работает «Упсала-цирк», в котором цирковому искусству обучаются, в частности, дети из проблемных семей. Теперь среди учеников цирковой школы появилась группа детей с ограниченными возможностями умственного развития. Рассказывает наш автор в Санкт-Петербурге Татьяна Вольтская.
Татьяна Вольтская: « Упсала-цирк» - это русско-немецкий проект. Российские дети - в основном те, что попали в сложную жизненную ситуацию, - учатся цирковому искусству, а потом выступают в разных детских учреждениях и благотворительных организациях Петербурга, ездят в Германию и другие европейские страны, участвуют в международных фестивалях и разнообразных акциях для детей и подростков. С ними работают и русские, и немецкие волонтеры. «Упсала-цирк» базируется на площадке коррекционной школы 25 в Петербурге, и около двух лет назад здесь начались занятия детьми из групп «Особый ребенок», которые учатся в этой школе.
Я вошла в зал во время репетиции, упражнение состояло в том, чтобы как можно точнее повторять все движения руководителя Ларисы Афанасьевой, плавно и медленно перекатывавшей мячик по всему телу.
Лариса Афанасьева: Давайте попробуем. Если я нахожусь на коленях… Кирюха, что ты как бычок встал? Встань вот так, спокойно, соберись. Вы за мной повторяйте все движения, как в зеркале. Руки у меня где? Прямые руки, прямой корпус… Руки положили сюда, вытянулись, ручки подняли… Дотяни их до конца. Мячик держим, наверх, ап!
Татьяна Вольтская: За этими звуками скрывается поразительная картина: подростки разного возраста, большинство из которых не говорят, кто-то говорит с трудом, но почти все не могут по-настоящему сосредоточиться, пытаются повторить Ларисины движения: у кого-то высунут язык, у кого-то наморщен лоб, кто-то смеется, кто-то мычит. Почти никому не удается легко прокатить мячик по руке или спине, как по холму или газону, но выражение усилия, восхищения и счастья не сходит с их лиц. Когда возбуждение у кого-нибудь переходит черту, воспитательница, стоящая за спиной почти у каждого, поглаживает, успокаивает ребенка. Глядя на художественного руководителя «Упсала-цирка» Ларису Афанасьеву, я удивляюсь прежде всего тому, как она - без специального образования - может так просто и красиво заниматься с такими трудными детьми.
Лариса Афанасьева: Я когда-то для себя поняла, что в этом смысле у меня театральное образование, и я вообще не специалист, то есть не знаю многих детей, их синдромом. У меня нет цели, естественно, сделать артистов из ребят, у меня нет цели научить вдруг их коммуницировать с миром. Вот на занятиях на сегодняшний момент пока цель – вообще из всего позитив какой-то найти. То есть мы проводим занятия в таком беспрерывном веселье. Для меня важно, если дети там хотят приходить в спортзал и бегут в этот спортзал, для меня уже это какое-то достижение результата. А если говорить уже подробнее, если мальчик Коля вдруг через полгода кинул мячик вверх и поймал его, то это огромный результат для всех нас. И учителя, которые приводят ребят, я тоже пытаюсь их вовлечь в нашу репетицию, для того чтобы они с ребятами вместе занимались. И это здорово.
Вот есть Кирилл из девятого класса, он сейчас может жонглировать тремя мячами, а учительница его не может жонглировать тремя мячами, и вот тут как бы начинается такая вот правда, дилемма. Есть человек такой, Руслан, он очень большой, такой настоящий мужчина, тяжелый очень, - и он стоит на ходулях и при этом еще может что-то делать в воздухе, чувствует себя очень уверенно. Есть мальчик Саша, который… у Пикассо помните картину – девочка на балансировочном шаре стоит, вот Саша просто на нем себя абсолютно спокойно чувствует, и учительница тоже не может этого сделать.
Татьяна Вольтская: Почему вы фиксируете именно на этом внимание, что учителя не могут сделать? Это психологически хорошо или нехорошо?
Лариса Афанасьева: Это замечательно, когда человек, который понимает, что он маленький, все могут почему-то делать лучше, чем он, а тут есть такая зона, где вдруг он что-то может сделать лучше, чем те люди, которые говорят, как надо.
Татьяна Вольтская: У него все время подспудно комплекс все равно всегда, да?
Лариса Афанасьева: Я не знаю, вот честно. Может быть, это так, может быть, это не так, но вообще это, конечно, смешно, когда ребенок может делать то, что не могут делать взрослые, которые его учат. И это хорошо, на самом деле, это замечательно. Есть в Голландии такая программа, где в цирк приводят детей, пап, мам, у которых есть огромные конфликты вот в этом пубертатном возрасте. И тренеру абсолютно все равно, какие у них конфликты, он не разбирается в этой ситуации, он ставит и говорит: «Вот, человек, тебе нужно научиться это сделать и тебе нужно научиться это сделать». И дети, естественно, быстрее их папиков толстопузеньких учатся делать, поэтому у них начинается диалог на этом уровне, когда ребенок говорит: «Окей, папик, у тебя не получается. Ну, хочешь, я тебе помогу или подержу здесь тебя на балансировочном канате или на одноколесном велосипеде». И там у них начинается какое-то взаимодействие. Я не лезу в психологию, но вот есть люди, которые занимаются этим осознанно и профессионально, и это то, что они умеют делать. Поэтому я достаю разноцветные платки.
Татьяна Вольтская: Лариса, вот у вас есть (условно) две группы – трудные, или просто обделенные нормальными семейными радостями подростки из проблемных семей, и вот теперь появились «особые дети», попросту говоря, инвалиды, с которыми и взрослому-то без подготовки трудно общаться: они рычат, мычат, прыгают от радости, как правило, не говорят. И вот эти две группы детей - они не мешают друг другу, как-то взаимодействуют между собой?
Лариса Афанасьева: Одна девочка, которая занимается, приходит на занятия, вот сейчас у нее какие-то свои внутренние проблемы, и вообще она замечательно с этими детьми работала. Иногда они приходят по три-четыре человека ко мне на занятия и помогают мне проводить репетиции.
Татьяна Вольтская: С «особыми детьми», да?
Лариса Афанасьева: Да. И мы, например, ходили однажды в конный поход с «особыми детьми» на неделю, жили в палатках и катались на лошадях, и я взяла своих пацанов, ребят, которые меняли памперсы, водили, - и никаких у нас проблем не было с этим. И ребята везде, во всех репетициях помогали, на лошадях помогали, с обедом помогали, с бытовыми вещами помогали, укладывали спать, просыпались вместе. Здесь, я думаю, не в этом дело. Как бы если ты будешь по этому поводу напрягаться, я о себе сейчас говорю, то и вокруг тебя начнут напрягаться. Если для меня не проблема поменять ребенку памперс или посмеяться с ними от души, вот я говорю об «особом ребенке», о каких-то их прелестях, тогда и мои ребята, с которыми я работаю, наверное, так.
Татьяна Вольтская: В зал со своим подопечным Костей пришла Серафима Ивановна, воспитатель продленного дня. Она рассказывает об успехах Кости.
Серафима Ивановна: Ему очень нравится. Он, во-первых, умеет кувыркаться, перекатывается, подтягивается. Потом он на мячах прыгает. Там еще круглый такой мяч – пытается переходить на нем. Нравится ему.
Татьяна Вольтская: А что им дает цирк этот?
Серафима Ивановна: Ой, я думаю, гибкость им дает, во-первых. И они как-то организуются, к группе привыкают. Они же не умеют особо в группе играть, а это их сплачивает.
Татьяна Вольтская: То есть они так становятся более общительными, да?
Серафима Ивановна: Да.
Татьяна Вольтская: Они уже участвовали в спектаклях каких-то?
Серафима Ивановна: Нет. Костя, он в первом классе, первый год здесь учится и занимается. Ну, надеемся, вдруг у нас будет прогресс.
Татьяна Вольтская: Пока дети выступали только перед гостями школы, - уточняет другая воспитательница, Надежда Александровна.
Надежда Александровна: Приходили к нам гости из Управления образования Петроградского района и приезжали из Германии. Вот неделя была дружбы Петербурга и Германии, к нам в гости приезжали они, смотрели на достижения наших детей.
Татьяна Вольтская: Подопечного Надежды Александровны зовут Фима.
Надежда Александровна: Вот у него явный прогресс. Я просто вижу, что раньше координация движений вообще отсутствовала, и он многое не умел и боялся. Теперь он умеет вставать на шар, стоит на ходулях, носит на голове шар. И я вижу, что у него повышается самооценка, что он пришел – ничего не мог, а сейчас он смотрит, что он умеет делать и то, что другие умеют. Я думаю, что эти занятия очень полезные для детей. И им нравится.
Татьяна Вольтская: Лариса знакомит меня с другими детьми.
Лариса Афанасьева: Как тебя зовут-то, скажи.
- Люба.
Татьяна Вольтская: Люба, да? А тебе нравится в цирке?
- Да.
Татьяна Вольтская: А что лучше всего получается?
- Заниматься всем.
Татьяна Вольтская: У Ларисы спросим. Что больше у Любы получается?
Лариса Афанасьева: Все! Да, Люба, правильно я ответила?
- Да. Кувыркаться.
Лариса Афанасьева: Кувыркаться вот, она думает, у нее лучше получается. С платками у нее хорошо получается, с булавами у нее очень хорошо получается.
- Попробуем чего изобразить.
Татьяна Вольтская: А как тебя зовут?
- Люда.
Татьяна Вольтская: А у тебя что получается?
- Ничего.
Лариса Афанасьева: Ну, скажи, что тебе больше самой-то нравится.
- Ты скажи.
Лариса Афанасьева: Я скажи? У Люды тоже с платками хорошо получается, они с Кириллом могут вдвоем жонглировать.
Татьяна Вольтская: Воспитательница Кирилла, Женя, считает, что цирковые занятия очень нужны детям с отставанием в развитии.
Евгения: Они дают координацию, владение своим телом, понимание – право, лево, вперед, назад, вверх, вниз. В игровой форме они много чему учатся. Кирилл вот пришел сюда весь сжатый, весь кривой, не мог правой рукой достать до левой ноги, потому что не понимал, что от него хотят. Сейчас он стоит, в общем-то, практически сам на шаре. Так что замечательно.
Татьяна Вольтская: Занятие продолжается.
Лариса Афанасьева: Посмотрите, какая у меня уже мизансцена. А ты сидишь на попе еще. Кирюха! Люба, ты что замерзла. Взяли по второму шарику. Молодцы! По два мячика взяли. Натянутые ручки, как два крылышка. И пробуем. Ближе друг к другу подойдем.
Татьяна Вольтская: 17-летняя Даша помогает Ларисе Афанасьевой. Если у этой девочки, которая учится в той же коррекционной школе, и есть проблемы, то они как-то не видны.
Даша: В школе здесь уже учусь с пятого класса. Я их уже давно знаю, жалко детей, тоже хочется общения с ними. Сегодня тоже разговаривали, что-то делали.
Татьяна Вольтская: А в цирке нравится?
Даша: Да.
Татьяна Вольтская: Сами уже в спектаклях участвуете?
Даша: Ну, да.
Татьяна Вольтская: А что больше всего, Даша, нравится?
Даша: Все нравится, честно.
Татьяна Вольтская: А любимые какие-то есть упражнения – на шаре, на велосипеде?
Даша: На моноцикле, на шаре, со скакалкой, сальто делать всякие.
Татьяна Вольтская: Так что дети, находящиеся на разных ступенях развития, и правда замечательно ладят между собой. Лариса Афанасьева.
Лариса Афанасьева: Мы однажды с детьми с нашими гуляли с детьми-инвалидами в Павловском парке. И подошла одна женщина с тремя детьми, пацанами и сказала: «Вы знаете… Кто здесь руководитель?» Кто-то там вышел из старших, с нами которые гуляли, сказали: «Ну, вот мы». Она сказала: «Почему здесь в выходной я пришли с детьми, почему я должна смотреть на ваших уродов?» И понятно, что жаль в первую очередь ее детей, которые это слышат, которые это все впитывают, и потом вот все получится наоборот.
Татьяна Вольтская: И как реагировали ее дети?
Лариса Афанасьева: Ну, никак. Это же нормальный ребенок, он в этом каждый день живет, ребенок это слышит каждый день. Это же вот целостность, человек как камень. Есть такая норма нашей жизни.
Татьяна Вольтская: И что вы ей ответили?
Лариса Афанасьева: Ну, я сказала, что «мне страшно за ваших детей».
Татьяна Вольтская: Я недаром спросила. Мне кажется, может быть, действительно, это в какой-то степени замечательное соединение. Потому что дети из непростых семей, сложные подростки, они, в принципе, ведь дети, больше испытавшие, так или иначе. И может быть, им легче в какой-то степени понять сложности другого, проблемы другого?
Лариса Афанасьева: Может быть. Но я думаю, что все равно, какое окружение, как это преподносится… Я абсолютно уверена, что дети из обычных семей, где все в порядке, тоже могут это все понимать. Я много встречала детей уличных – очень жестоких, потому что они жили в этом, или очень равнодушных. И также я встречала среди обычных очень жестоких детей. Я думаю, здесь кто окажется вовремя рядом.
Татьяна Вольтская: То есть вот за душу ребенка нельзя ручаться никогда, что с ней произойдет.
Лариса Афанасьева: Думаю, нет.
Татьяна Вольтская: То есть это тоже зависит от случая, как ни страшно это говорить, да?
Лариса Афанасьева: Конечно, конечно… И здесь, я говорила вчера с коллегой, которая работает с детьми, и она сказал, что человек, которые работает с детьми, он настолько несет ответственность, потому что ребенок, в чем его беззащитность – у него нет понимания, как хорошо. Какой образец есть, есть что-то заложенное Богом, природой, но, в принципе, в этом заключается беззащитность, и когда я вижу на сцене детей в каком-то ужасном гриме, танцующих под плохую, пошлую музыку, я понимаю, что сейчас складывается и вкус. И тот взрослый человек, который их пичкает этим, он несет за это ответственность.
Татьяна Вольтская: Говорила художественный руководитель «Упсала-цирка» Лариса Афанасьева.
