В Париже в Cité de la Musique открылась выставка Gainsbourg 2008, посвященная 80-летию со дня рождения известного французского певца, актера, кинорежиссера и enfant terrible масскультуры Сержа Генсбура [Serge Gainsbourg, настоящее имя Люсьен Ги́нсбург, Lucien Ginsburg; 1928—1991; — РС]. На ней представлено то, что на английском называют memorabilia — снимки, старые кино- и видеосъемки, личные вещи. Есть и настоящие произведения искусства — этюд Сальвадора Дали «Охота на бабочек» и скульптура Клода Лаланна «Человек с капустной головой» [Claude Lalanne. L'homme a Tete de Chou], вдохновившая Генсбура на запись альбома с тем же названием. На выставке можно увидеть знаменитый автопортрет певца 1957 года и рукопись его единственного романа «Евгений Соколов». Юбилей Сержа Генсбура и выставка привлекают огромное внимание парижан и прессы. Этот певец невероятно популярен до сих пор, несмотря на то, что умер в 1991 году.
О том, что для французской культуры значит Серж Генсбур, рассказывает обозреватель Радио Свобода Семен Мирский: «Серж Генсбур — это непреходящая гордость французов. Это то, что заставляет вспомнить знаменитую фразу, которую любили повторять русские эмигранты в ХIХ веке: у каждого человека есть две родины — своя собственная, и вторая родина — это Франция. Именно Серж Генсбур, сын еврейских эмигрантов из России, стал выразителем именно духа Франции. Если спросить француза, интеллигентного француза, что представляет для вас это явление, Серж Генсбур, то наиболее вероятный ответ будет, что Генсбур — это модернизм, это современник, причем современник на все времена. Серж Генсбур — тот человек, который в ХХ веке первым и полностью выполнил завет поэта Артюра Рембо: совершенно необходимо быть современным, быть современником. И вот что пишет сегодня в специальном номере, посвященном 80-летию Сержа Генсбура, парижский еженедельник Le Nouvelle Observateur: "Именно благодаря таким иконоборцам, как Серж Генсбур, вещи, явления остаются живыми. Именно он, Серж Генсбур, обеспечил национальному гимну Франции "Марсельезе" новую жизнь. "Марсельеза" Генсбура, которую он изложил и исполнил в собственной неповторимой манере, предпочтительнее в тысячу раз традиционной "Марсельезы", которую отказывается петь современная молодежь". А в общем, говоря о Генсбуре и о том, как он воспринимается во Франции, первое, что мне лично приходит на ум, это фраза Бориса Пастернака: "Талант — единственная новость, которая всегда нова"».
Несмотря на свою бешеную популярность во Франции, местные шансонье, даже самые великие, не слишком известны за пределами франкоязычного мира. Генсбур вместе с Жаком Брелем здесь исключение. О том, как он повлиял и повлиял ли он вообще на англоязычную поп- и рок-музыку, говорит рок-критик из Петербурга Андрей Бурла́ка: «Серж Генсбур, мне кажется, все-таки феномен исключительно французский, поскольку связан исключительно с французской культурой 1960-х — начала 1970-х. Но он, видимо, привлекал к себе внимание именно своей харизмой, то есть яркой личностью, в достаточной степени скандальной и противоречивой. Человек, который не боялся ничего, нарушал любые табу, начиная от его шумных романов с Брижит Бардо, с Джейн Биркин, с его замечательного совершенно, единственного, пожалуй, его оставшегося в истории мирового хита Je t’aime… moi non plus. Но он и был единственной вершиной в его творческом мировом контексте. Хотя у него еще был достаточно любопытный и тоже достаточно скандальный опыт: насколько мне помнится, он исполнил французский национальный гимн "Марсельезу" в стиле регги, что само по себе достаточно было скандалом. Я не представляю себе, что бы было, если бы в России, например, какая-нибудь группа сделала "Союз нерушимый" в каком-то стиле панк или в том же регги. Для меня все-таки он в достаточной степени такой enfant terrible европейской культуры, в большей степени интересный сам по себе, нежели как художник, как творец. В отличие от других французских музыкантов и таких межжанровых артистов, как, скажем, Жак Брель, который действительно оказал очень существенное влияние на британскую, даже американскую рок— и поп-музыку 1960-1970-х годов и чьи песни до сих пор входят в репертуар целого ряда известных артистов. Можно вспомнить еще и других людей, как Жак Превер, которого тоже пытались исполнять и тоже, надо сказать, с незначительным успехом. Ну, разве только питерские "Странные игры", которые первыми и единственными в мировом музыкальном опыте сумели интерпретировать поэзию французского шансона и сопоставить, совместить ее с современным музыкальным контекстом».
