«Корчеватель: алгоритм типичной унификации точек доступа и избыточности» - под таким названием псевдонаучная статья, написанная с помощью специальной компьютерной программы была опубликована в «Журнале научных публикаций аспирантов и докторантов». Это издание входит в так называемый «список ВАК» - перечень избранных научных журналов, утвержденный Высшей аттестационной комиссией. Публикации в изданиях из этого списка являются обязательными для соискателей научных степеней.
О том, как была создана статья о «Корчевателе», и как она попала на страницы «Журнала научных публикаций аспирантов и докторантов» доктор биологических наук, кандидат физико-математических наук, заведующий лабораторией, зам. директора по науке Института проблем передачи информации РАН Михаил Сергеевич Гельфанд уже рассказывал Радио Свобода.
Интервью с главным редактором «Журнала научных публикаций аспирантов и докторантов» Владимиром Ивановым
Мы обратились с вопросом: «Кто несет ответственность за лженаучную публикацию?» к редактору журнала, опубликовавшего псевдонаучную статью, Владимиру Иванову.
– Владимир Владимирович, на ваш взгляд, на ком лежит ответственность за псевдонаучную публикацию?
– Тут ответственность, я считаю, на двух сторонах. Одна сторона – это, безусловно, инициаторы, кто обратились с этой публикацией. Вторая сторона – это прежде всего рецензент, который рекомендовал редакции опубликовать данную статью. Соответственно, в журнал ежемесячно приходит большое количество статей, около ста, и я не могу их все прочесть, поскольку не обладаю ни временем, ни компетенцией по специальным техническим вопросам, поэтому у нас заключен централизованный договор с одним московским институтом, в соответствии с которым мы централизованно пересылаем все статьи на рецензирование. Они нам предоставили большой список, из 40-50 человек рецензентов, кандидатов и докторов наук, мы согласовали стоимость, это не секрет – сто рублей за страницу, и централизованно отправляли статьи на рецензирование. В том числе на данную статью мы получили положительную рецензию, сомнений никаких не возникло, мы ее опубликовали.
– Предполагалось, что специалисты одного вуза могут рецензировать научные статьи по совершенно разным научным областям? Вы ведь печатаете статьи от гуманитарных областей до естественнонаучных.
– Это институт гуманитарный, но при обсуждении списка рецензентов они сказали, что они сотрудничают с большим количеством ученых и в состоянии закрыть все специальности.
– А как вы оцениваете свою ответственность в этой ситуации?
– Безусловно, мы не снимаем вину с журнала, но здесь я хочу отметить, что все-таки ответственность в большей части лежит на том физическом лице, на рецензенте, который дал зеленый свет публикации, а не на коллективе журнала.
– Как вы думаете, сохранят ли ваш журнал в списке ВАК?
– Мы в этом отношении иллюзий не испытываем. Со стопроцентной вероятностью, я предполагаю, что журнал из списка высшей аттестационной комиссии будет исключен. (На тот момент, когда бралось интервью, решение ВАК было неизвестно. Позднее Высшая аттестационная комиссия исключила журнал из своего списка – РС). Давайте порассуждаем о том, кто от этого выиграет. Я считаю, что от этого выиграют те псевдонаучные журналы, которые тоже, к сожалению, на данный момент присутствуют в списке ВАК и стоящие за ними определенные люди, которые за публикацию берут не как мы три-четыре тысячи рублей, а 30-40 тысяч и, соответственно, проиграют молодые провинциальные ученые, аспиранты, у которых не будет возможности достаточно быстро опубликоваться по приемлемой демократичной цене.
– Будете ли вы продолжать свою деятельность в качестве редактора научного журнала?
– Журнал как средство массовой информации сохранится. И основная наша задача в том, что мы являемся инструментом, мы являемся информационной площадкой для того, чтобы донести результаты научных исследований, научных работ региональных, провинциальных аспирантов до сведения широкого круга научной общественности. Безусловно, мы за критику каких-то недочетов, недоработок, допущенных аспирантами, но мы за конструктивную научную критику. Хотелось бы задать два вопроса инициатору этой статьи. Не считает ли он, что прислав статью для публикации, он поставил знак равенства между доктором наук и американскими студентами, которые, как известно, придумали эту шутку и сгенерировали эту статью? И второе: не задавал ли ему непосредственный руководитель вопросов о надлежащем исполнении им должностных обязанностей? Потому что, я думаю, что он сделал, как я предполагаю, в рабочее время, вряд ли входило в его должностную инструкцию. Он опустился до уровня американского студента. Говорят, что проблема российской науки, что такие журналы как мы существуют и публикуют непонятно что. А я считаю, что проблема российской науки в том, что доктора наук занимаются тем, чем в Америке занимаются студенты. И наверняка у него обязанности как директора института организовывать учебный процесс, преподавать студентам.
Комментарий «автора» «Корчевателя» Михаила Гельфанда
Мы обратились за комментарием к Михаилу Гельфанду «создателю» статьи о «Корчевателе» с просьбой прокомментировать слова Владимира Иванова:
– Во-первых, честно говоря, я думаю, что такого «института» не существует. Я немножко себе представляю, как устроено журнальное дело. Не бывает такого, чтобы журнал заключал договор о рецензировании с институтом. Всегда рецензент – это конкретный ученый и должностная принадлежность не очень существенна. Кроме того мне трудно себе представить, что такая централизованная контора, которая успевает получить статью на рецензию и за два дня ее отрецензировать, по-моему, так не бывает.
– Владимир Владимирович Иванов сказал, что речь идет о ста статьях в месяц.
– Это похоже на правду, я тоже пытался оценивать. Если учесть что публикация моей статьи обошлась мифическому Жукову – «автору» статьи о «Корчевателе» в четыре с половиной тысячи, то всякий желающий может умножить четыре с половиной тысячи на сто, а потом еще на 12 месяцев и оценить размер операции. С другой стороны есть действительно забавные наблюдения. В редакционном совете этого журнала, который появился, по-моему, весной этого года, действительно есть четыре человека из одного и того же гуманитарного вуза – из Высшей школы экономики, даже, по-моему, с одного факультета. Так что, если уж есть кандидат на то, чтобы быть этим «гуманитарным вузом», который так нехорошо обошелся со статьей в области технических наук и подвел главного редактора, то я думаю, что можно предположить, кто бы это мог быть. Но я повторяю, что это сама по себе удивительная вещь, что четыре профессора ведущего вуза страны считают для себя не позорным участвовать в такой операции, но это бог им судья и у них есть своей ректор.
– Как бы вы ответили на вопросы, которые задал Владимир Иванов?
– Вопросов было два: не западло ли доктору наук заниматься тем же, чем занимаются американские студенты? И входит ли это в выполнение моих должностных обязанностей? Во-первых, не западло. Наука вообще довольно демократическая система. И на конференциях, в журналах никто не смотрит, доктор ты наук или ты студент, смотрят, что ты реально сделал. Я, слава богу, много общался в том числе с американскими, это, кстати, не студенты, а аспиранты, и это всегда было уважительно и взаимно полезно, точно так же, как американские профессора общаются с моими аспирантами. Журнальные статьи обсуждаются, публикуются, не глядя на регалии автора. Наука, если это настоящая наука - одна из самых демократических институций, какие только бывают.
В мои должностные обязанности проверять на вшивость провинциальные псевдонаучные журналы не входит. Я это делал в свободное от работы время. И потратил довольно много личного времени. Я, в частности, аккуратно проследил все интернет-форумы, на которых отметился Владимир Владимирович Иванов, посмотрел его карьеру, он – еще доменными именами приторговывает в свободное от работы время.
С другой стороны, в мои обязанности как ученого входит следить за тем, чтобы наука оставалась чистой, чтобы вокруг нее не нарастал слой неизвестно какой ерунды. Не секрет, что престиж науки в обществе в последнее время падает. Это связано с разными вещами, но я думаю, одна из них состоит в том, что уже только ленивый не является кандидатом или доктором, особенно гуманитарных наук. «Мне не смешно, когда маляр негодный Мне пачкает Мадонну Рафаэля». Я привык серьезно относиться к тому, чем я занимаюсь. Это моя наука, это моя жизнь, это мое поле. И мне бы очень не хотелось, чтобы там были жулики. Это одна сторона. Вторая сторона, мне кажется, разрушительное действие такого рода журналов состоит в том, что они лишают молодых людей ориентиров. Действительно опубликоваться в хорошем журнале трудно, у меня массу статей отклоняли журналы самого разного уровня и у моих студентов так же. Но нормальный научный журнал задает ориентир. Вы понимаете, в чем собственно состоит наука. Журналы такие как этот, а действительно есть много других, у которых расценки побольше, он самый агрессивный был, но он не единственный.
Главный редактор все время говорит, какое благо они делают для провинциальных аспирантов, которым иначе опубликоваться негде. Вот я думаю, что это гораздо более лукавство, чем тот самый мифический московский институт. Потому что реально они лишают этих ребят ориентира. Аспирант перестает понимать, что наука, что не наука, что треп, что «корчеватель». Я разговаривал с ребятами, они хорошие разумные ребята, если их отдать в хорошие руки, вполне можно научиться заниматься чем-то разумным. Но они полностью лишены ориентиров: «Как же, так у меня статья опубликована в научном журнале». Мальчик, это не научный журнал – это фуфло. «Как же так, написано – научный».
И вторая вещь тоже к вопросу не столько о должностных, сколько об общественных обязанностях, все-таки по всем формальным признакам это журнал, у него у есть интернет-версия, у него есть бумажная версия, у него есть редакционный совет, у него есть главный редактор, у него есть рецензирование. Чиновник не в состоянии отличить ни по каким формальным критериям «Журнал научных публикаций аспирантов и докторантов» от «Докладов Академии Наук», формального способа нет. И в такой ситуации, мне кажется, единственный способ поддерживать какую-то чистоту среды - это если сами ученые будут не лениться и такого сорта ассенизационную работу делать. Там был вопрос о моих реальных должностных обязанностях, я смею заверить Владимира Владимировича, что я добросовестно исполняю свои должностные обязанности. Я ими не пренебрегаю, я преподаю в университете, у меня есть аспиранты. Они сейчас будут защищаться. Я приглашаю его на защиту, если он хочет посмотреть, как это происходит на самом деле. Они публикуют статьи в настоящих, по-настоящему рецензируемых журналах, я публикую статьи с ними, без них. Если он ходил на мой сайт, то он может посмотреть, что там с этим делом все в порядке.
– Жаль, что главным редактором научного журнала становится человек, у которого нет даже представления о научном метисе. Метис – это местное знание какой-то конкретной социальной группы. И в научном сообществе есть свое местное знание, по которому люди друг друга понимают и распознают. Скажем, то, что здесь главный редактор научного журнала не знает, что у доктора наук не может быть научного руководителя, например, что наука – это такое дело, которое занимает 24 в сутки и представить себе, где у тебя кончается рабочее время и начинается личная жизнь, ученому невозможно. И от таких мелочей до того, например, что не может ни один вуз взять обязательство рецензировать научные статьи по всем специальностям, которые представлены у него в журнале.
– Московский университет мог бы теоретически. Но и там, правда, с техническими науками будут проблемы. Радио и связь, машиностроение не пройдет. Когда говорится, что нас подвел рецензент – лукавство это. Когда на Scientific.ru стали обсуждать конкретные статьи из этого журнала, написанные, по-видимому, не компьютером, написанные вроде всерьез, они стали быстро с сайта журнала исчезать. То есть я подозреваю, что Владимир Владимирович прекрасно понимает цену и своему журналу, и тем статьям, которые он там публикует.
