Андрей Шарый: 29 октября в Третьяковской галерее открылась выставка "Оскар Рабин. Три жизни", приуроченная к 80-летию этого знаменитого художника, классика советского неофициального искусства. Название ретроспективы заимствовано из автобиографической книги Рабина, опубликованной 20 лет назад в Париже. Большие персональные выставки Рабина в России проходили в 1991 и 1993 годах, несколько месяцев назад небольшую выставку его работ организовал московский Музей личных коллекций. В чем отличие открывающейся сегодня ретроспективы? Говорит Оскар Рабин.
Оскар Рабин: Нет, все-таки ту нельзя назвать ретроспективной. Во-первых, само количество картин – там 40 картин было. Во-вторых, они не представляли настолько широко то, что я делал. Там была наша семейная выставка, это я, жена, наш покойный сын, художник тоже. Вот как-то вернулись обратно, на свою родину со своими картинками. А это, в общем, моя персональная выставка, в которой я уже отвечаю, отчитываюсь перед вами как художник.
Ну, вот последняя моя работа, на ней заканчивается эта экспозиция. Там разные лекарственные препараты и прочее, потому что жена болела, и в это время я эту картину писал. Натюрморт-пейзаж. Там еще и наши портреты есть, вот жены и меня.
Андрей Шарый: Оскар Рабин - основатель «лианозовской группы», неформального объединения поэтов и художников, сформировавшегося в начале 1950-х годов. Один из главных организаторов разогнанных советскими властями "бульдозерной" и "измайловской" выставок. Лишен советского гражданства. С 1978 года живет в Париже. Его работы хранятся в собраниях самых престижных мировых художественных музеев. Есть они и в постоянной коллекции Третьяковки. Говорит заместитель Генерального директора Третьяковской галереи по научной работе Ирина Лебедева.
Ирина Лебедева: В нашем собрании всего четыре работы, он представляют разные периоды творчества, и конечно, мы, как всякий музей, заинтересованы в пополнении своей коллекции работами такого известного художника. Приобрести сейчас собрание, при нынешних ценах на такой материал, музей никакой не может, это цены не музейные. Поэтому, конечно, мы ведем переговоры и с художников, и с нашими партнерами, которые участвовали в подготовке этого проекта, о том, чтобы одна из работ поступила в наше собрание. Произведения художников, которые представляют неофициальную художественную жизнь тех лет, стали поступать в наше собрание в начале 90-х годов. В 1991 году состоялась выставка «Другое искусство» в залах Третьяковской галереи, и это стало каким-то поворотным моментом, когда мы стали и показывать этот материал в залах, и тогда же встал вопрос о приобретении каких-то работ, и о дарах, которые мы стали получать.
Так получилось внезапно и неожиданно, наверное, для всех, что художники, которые всего лишь 10 лет назад расценивались как художники – представители неофициальной культуры, и у нас встала вопрос в 1998 году, как включать эти работы в нашу постоянную экспозицию, как представлять этих художников, стали такими известными, их работы стали очень за большую цену продаваться. Конечно, это, с одной стороны, неожиданно для всех оказалось, и цены действительно очень высоки. Этот пласт, он вообще как бы сейчас стал дорого стоить, особенно работы раннего периода, 60-70-х годов, которые приобретают не только художественную ценность, но уже и историческую. Тут всегда цена, как правило, увеличивается с течением времени.
Андрей Шарый: Заместитель директора Третьяковской галереи Ирина Лебедева.
Творчество художников, чья судьба сложилась так, как судьба Рабина, вплетено в общественно-политический контекст эпохи. Важно ли искусство Рабина само по себе или он в первую очередь – художник-борец? У микрофона Свободы – художник Виктор Пивоваров, соратник Оскара Рабина по неофициальному искусству.
Виктор Пивоваров: Политические аспекты, они преходящие. Остается только художник, как он есть, в своем эстетическом качестве. Рабин выдерживает все категории. Что касается бульдозерной выставки, практически он и самые близкие к нему люди проломили барьер в советской цензуре. Что касается Рабина как художника, мне кажется, что происходит некоторое сужение его значения. Его, как правило, понимают как художника 60-х годов. Это как бы такие живописцы-модернисты или поздние модернисты. Значение Рабина больше, он первый концептуальный художник, он первый художник, который начал вводить слово в картину. Потом уже это получило совершенно другое развитие. Я думаю, что нужно видеть это в такой перспективе. Что касается актуальности, все-таки его творчество ограничено каким-то периодом, он поэт той жизни, которая, может быть, уже ушла, но это не имеет значения. Он актуален как художник, как личность, как стоик, как аскет, как необычайно порядочный человек. Это актуально всегда.
Оскар пережил довольно трудный период в Париже. Естественно, что он потерял ту почву, из которой он растет, стал питаться уже воспоминаниями. Но он нашел второе дыхание. Совсем поздние его работы, мне кажется, обладают необычайной силой и энергией.
Андрей Шарый: Гостями рубрики «Сегодняшний факт», которую я готовил вместе с корреспондентом Лилей Пальвелевой, были художник Виктор Пивоваров и искусствовед Ирина Лебедева. В Третьяковской галерее открылась выставка "Оскар Рабин. Три жизни".
