Ирина Лагунина: 11 крупнейших писателей выступили в поддержку своего чешского коллеги Милана Кундеры, против которого недавно были выдвинуты обвинения в сотрудничестве с коммунистическим режимом, в доносительстве в те годы, когда он был еще студентом. Подобные ситуации, когда на основании косвенных доказательств или даже подозрений ставилась под сомнение репутация известных людей, в прошлом борцов с коммунизмом, не редкость в бывших социалистических странах. Мой коллега Ефим Фиштейн следил за развитием скандала вокруг Милана Кундеры.
Ефим Фиштейн: Примерно год назад в Чехии был создан Институт по изучению тоталитарных режимов. С тех пор поднялась волна новых разоблачений среди видных общественных деятелей и мастеров культуры, репутация которых до сих пор оставалась незапятнанной. Из архивов извлекались доказательства их сотрудничества с репрессивными органами тоталитарного коммунистического режима. Как правило, за подобными разоблачениями не следует никаких наказаний, ибо доносительство неподсудно за давностью события. Но случай Милана Кундеры выходит из ряда вон, и не только потому, что он - мастер, признанный во всем мире, чье творчество и судьба больше не принадлежат одной Чехии.
Весь скандал основывается на одной-единственной бумажке – сводке оперативника о доносе студента Кундеры. Подписи самого доносчика под протоколом нет. Нет и других документов, которые как-то продолжили бы линию сотрудничества Кундеры с органами госбезопасности. Приятели писателя по студенческому общежитию, которые фигурируют в доносе, как теперь выясняется, сами были сексотами госбезопасности. Сам Кундера внятных объяснений не дает, но факт доноса решительно отвергает. Журнал «Респект», из-за публикации в котором разгорелся весь сыр-бор, отказывается приносить извинения и готов, если понадобится, судиться с писателем. Никаких новых данных, письменных подтверждений и других доказательств при этом не появляется, однако автор замечательных произведений, разоблачающих психологические механизмы репрессивного режима, опорочен на весь мир.
«Как воспринимают весь скандал собратья Кундеры по перу, чешские писатели?» - спросил я у известнейшего здешнего литератора, носителя многих премий, председателя ПЕН-клуба и бывшего политзаключенного Иржи Странского.
Иржи Странский: Из живущих чешских писателей старшего поколения я и Зденек Ротрекл – единственные, кто никогда не был в партии, зато мы отсидели сроки по политическим обвинениям. Все остальные были «политически сознательными». Это в значительной мере определяет наше отношение к данному вопросу. Не потому, что мы антикоммунисты, а исключительно потому, что за нами не числится подобных «грешков молодости». Все мое литературное творчество является выражением мысли о том, что любое замалчивание прошлого перед собой и перед людьми всегда выходит боком. Я дружу с такими бывшими коммунистами, как писатели Павел Когоут, Иван Клима или Арношт Лустиг, исключительно потому, что они достаточно полно отразили в своем творчестве и членство в партии, и связи с режимом. Они сделали для себя выводы из собственного прошлого. Так, например, Павел Когоут зарекся навсегда участвовать в общественной жизни, так как понимал, что своим участием он способен скорее навредить общему делу, чем помочь. Милан Кундера никогда ничего подобного не сделал.
Это его личное дело, я ему не судья, но я уверен, что, как бы мы не замалчивали наше прошлое, оно настигнет нас неотвратно. Что и произошло с Миланом Кундерой. Мне совсем не хочется копаться в его грязном белье или выступать с морализаторскими поучениями, но единственное, в чем я уверен – так это именно в том, что наказание неминуемо. Судя по его творчеству, он никогда не решился осудить заблуждения собственной молодости, и сейчас пожинает плоды этого. Мы не можем делать вид, что под прошлым подведена жирная черта и оно нас больше не интересует, – прошлое вернется и ударит по нам, подобно бумерангу.
Ефим Фиштейн: Можно ли считать случайностью, что практически одновременно в Чехии разразился скандал вокруг Милана Кундеры, а в соседней Польше – вокруг бывшего президента Леха Валенсы, бывшего президента страны, легендарного вождя «Солидарности», обвиняемого в сотрудничестве с коммунистической безопасностью? Причем и в том, и в другом случае обвинения выходят из стен институтов народной памяти, призванных прежде всего хранить архивы. Нет ли ошибки в их создании, как считают многие сторонники левых партий и в Польше, и в Чехии?
Иржи Странский: Уже тот факт, что некоторые депутаты парламента или некоторые журналисты повторяют подобную глупость, утверждает мою уверенность в том, что это – неправда. О том же говорит весь мой опыт политзэка. Невозможно представить себе заговор таких уважаемых организаций, как институты памяти народа, которые ни с того, ни с сего сговорились, чтобы навредить уважаемым людям. Нелепо утверждать, как это делает Милан Кундера, что скандал был сознательно приурочен к Франкфуртской книжной ярмарке, чтобы сорвать его приезд и презентацию книги. Бессмысленным представляется мне утверждение, будто разоблачение было намеренно подогнано так, чтобы Кундера не получил Нобелевскую премию по литературе. Решение о присуждении Нобелевской премии было принято гораздо раньше, чем разразился скандал. Вам хорошо известно, что негативная реклама иногда бывает более эффективной, чем позитивная. Подобные аргументы я отвергаю, и, признаюсь, у меня от них остается неприятный осадок. Стоит, может быть, в связи с этим напомнить знаменитое изречение древнего философа, вошедшего в историю под именем Святого Августина. Он как-то произнес замечательную фразу: «Арс эст диффузивум суи», что в переводе с латыни значит «Искусство суть излучение самого себя». Точка. Я, разумеется, далек от того, чтобы кому-либо что-либо указывать. Я – не судья никому. Все мое суждение сводится к тому, что творец воплощен в своих произведениях, и рано или поздно правда выйдет наружу.
Ефим Фиштейн: Таково мнение чешского писателя, в прошлом политического заключенного Иржи Странского.
В Германии не только все литературные журналы и приложения, но и все серьезные издания вынесли на первые страницы историю мнимого разоблачения Милана Кундеры. Немцам это во многом напомнило скандал вокруг не менее известного писателя Гюнтера Грасса, который после многолетнего молчания под давлением обстоятельств признался, что юношей служил в войсках СС. И там тема доносительства во времена ГДР чрезвычайно актуальна, серьезна и болезненна.
Послушаем сообщение нашего берлинского корреспондента Юрия Векслера.
Юрий Векслер: Архивом Штази, бывшего Министерства государственной безопасности ГДР, занимается специально созданная правительственная организация. В этой организации каждый гражданин страны может познакомиться со своим личным делом и узнать совершенно конкретно, кто на него «стучал». Считается, что число «стукачей» было более 100 тысяч, но это только те, кто официально получал такой статус. В Штази, ГДРовском КГБ, они именовались «неофициальными сотрудниками». Но кроме таких, было и немало просто добровольцев. Берлинский эксперт по документам Штази Фалько Веркентин сказал.
Фалько Веркентин: В отношении бывших жертв слежки и преследования к деятелям этого ведомства, как официальным, так и неофициальным, много зависит от возраста и масштабов причиненного конкретному человеку вреда. Я знаю людей, которые в ГДР сидели в тюрьме и которые по сей день выходят из вагона метро или трамвая, если видят рядом с собой кого-нибудь читающего «Ноэс Дойчланд». Они не могут это выносить.
Юрий Векслер: «Ноэс Дойчланд» была главной официальной газетой ГДР. Газеты левых с таким же названием продолжает выходить и в ФРГ.
Среди тех, кого не без основания обвиняли в работе на Штази, самую успешную карьеру в немецкой политике совершил после падения стены Манфред Штольпе. В ГДР он был агентом влияния Штази в протестантской церкви, а позднее в ФРГ он стал премьер-министром земли Бранденбург, а после этого – министром транспорта и строительства в правительстве Шредера. Штольпе утверждал всегда, правда, что его контакты со Штази никому не принесли вреда. А вот еще явно не законченная история. Один из двух руководителей фракции становящейся все более популярной Левой партии Грегор Гизи недавно пережил очередную атаку коллег по Бундестагу, когда из документов стало практически ясно, что, защищая в свое время в качестве адвоката известного диссидента Хавельмана, Грегор Гизи сообщал органам о содержании бесед с ним. На слушаниях в Бундестаге Грегор Гизи защищал себя сам.
Грегор Гизи: То, что вы сегодня делаете этими дебатами, это жалкий театр. Вы не хотите принять к сведению, что Штази только в сентябре 1980 года решила проверить мою пригодность для деятельности в качестве неофициального сотрудника. Что за чушь после этого утверждать, что я уже задолго до того был таковым сотрудником! В 1986 году Штази окончательно сделала официальный вывод, что я не могу быть таковым сотрудником, потому что я «не способен заниматься расследованиями подпольной деятельности и борьбой с ней». Таким способом вы не избавитесь ни от меня, ни от Левой партии.
Юрий Векслер: Грегор Гизи интерпретировал атаку на него как попытку изгнать его из политики как усилившегося противника и конкурента. Возглавляющая ныне архив Штази Возглавляющая ныне архив Штази Марианна Биртлер возражает против такого аргумента.
Марианна Биртлер: Вывод, что в том или ином документе Штази речь идет о неофициальном сотруднике, надо делать по тому, информировал ли человек по своей воле, сознательно Штази о чем-нибудь или нет, а не по тому, был ли человек при этом зарегистрирован как сексот и подписал ли он соответствующие обязательства о сотрудничестве.
Ефим Фиштейн: Сообщение нашего берлинского корреспондента Юрия Векслера.
