В рамках программы Министерства образования и науки «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России» начинается конкурс, по итогам которого в страну будут приглашены сто российских ученых, работающих за рубежом. В дальнейшем им будет поручено руководство местными научными коллективами.

По данным Центра ресурсов науки и фонда «Открытая экономика», численность российской научной диаспоры за рубежом составляет около 30 тысяч человек, причем примерно половина из них живут и работают в США. О проекте рассказывает Иван Стерлигов, директор по исследованиям фонда «Открытая экономика»:

– На два года приглашенный представитель включается в работу в России. Сначала он находит здесь какую-то организацию или его находит организация, и они вместе подают заявку в министерство и там могут получить грант и этот приглашенный исследователь должен здесь провести какие-то научные изыскания, привлечь к этому обязательно молодых российских студентов. В общем, есть большая образовательная компонента, но главное, что вернувшийся ученый должен провести в России не меньше двух месяцев. И это очень важно, потому что это как раз открывает дорогу, это – первый шаг к взаимодействию, потому что, естественно, многим нашим ученым, которые работают за границей сложно сразу переехать в Россию. Да и мало кто на это отважится. А такая временная программа как раз и может быть успешной, поскольку речь идет о циркуляции.

– А если речь пойдет о возвращении насовсем, многие ли ученые вернутся?

– Такие примеры есть, но их очень мало. Проблема-то не в том, что нет каких-то специальных мероприятий для научной диаспоры, а в общем состоянии российского научно-технического комплекса. Пока все-таки научная работа в России гораздо сложнее и гораздо менее продуктивна, чем работа в большинстве других стран.

– Какие доводы «за и против» возвращения в Россию приводят российские ученые, живущие за границей?

– Доводы «за» - это чаще всего доводы патриотического характера, есть ностальгия и есть желание что-то сделать именно для российской науки. Многие ощущают именно свою принадлежность к ней. Доводы «против» – их множество, начиная от банальных, что предлагается слишком мало денег, до всего спектра всяких обвинений российской науки в том, что она провинциальна, что ею управляют какие-то геронтократы и так далее. Мало доверия к нашему правительству. Груз негативных воспоминаний у многих весьма силен.

Участие в проекте обсуждают и в самой научной диаспоре. Говорит организатор Ассоциации российских ученых за рубежом, профессор физики Университета Экс-Марсель Вячеслав Сафаров.

– Я думаю, что не очень многие вернутся. Многие уже за рубежом довольно долго, взяли кредиты, покупают квартиры, дома, дети учатся в школах, переехать будет нелегко. Это одна причина - бытовая. Но есть и другая причина. Что значит - приехать? Надо приехать в какой-то коллектив, который уже сложился, в котором определенные роли, сферы влияния, а войти в такой коллектив, отвоевать себе там место будет непросто.

– Многие ученые уезжали, потому что в России не было условий для работы?

– Совершенно верно. В 1990-е годы было не до науки, инвестиций не было. В результате оборудование сильно устарело. Но сейчас, приезжая в Россию, я констатирую, что дело выправляется, появилось финансирование, научные работники покупают новое оборудование, в России сложились фирмы, которые производят вполне конкурентно способное научное оборудование. Так что перемены налицо.

– А вы бы вернулись в Россию?

– Если будет интересное предложение, я бы вернулся.

Препятствий для возвращения немало. Например, право на работу в российской науке имеют только граждане страны, то же условие предусмотрено и для участников конкурса.

Разговоры о возвращении ученых на родину идут давно, однако вернулись пока немногие. В их числе - доктор физико-математических наук Андрей Сарычев, десять лет проработавший в США.

– Как вы чувствуете себя в России?

– Работать можно. Многое можно улучшить. У нас хороший институт, у нас приличная зарплата, интересные проводятся работы. Но это не типично для всей российской науки. Проблемы всегда одни и те же - отсутствие должного финансирования, при получении денег на Западе, естественно, приходится делиться результатами с теми зарубежными контрагентами. А финансирование здесь, если идет по грантам, то оно мизерное, а если это какие-то существенные деньги, то они обставлены кучей бюрократических «рогаток».

– А где вы комфортнее себя чувствовали - в США или сейчас в России?

– Там платили больше.

– Почему же вы вернулись?

– Ну как? Все говорят по-русски, в баню можно сходить, друзья кругом. Для того, чтобы человек продуктивно работал интеллектуально, ему еще нужен какой-то такой душевный комфорт.

А вот как оценивает перспективы возвращения на родину российских ученых Сергей Егерев, доктор физико-математических наук, директор Центра ресурсов науки:

– Если речь идет об организации какого-то массового перемещения физических тел российских ученых через границу сюда, то, конечно, смысла в этом нет, да и по интервью и по другим социологическим замерам те ученые, которые работают сегодня на Западе, не особенно настроены переезжать. Ситуация по всем уехавшим не усредняется, и кто-то индивидуально может для себя принять такое решение. Но, как правило, такой интерес оказывается суетным, потому что за попыткой массовым образом перенести людей из Америки сюда, не кроется никакого конкретного предложения по трудоустройству.

– А как вы оцениваете тот проект, который сейчас запускается в Министерством образования и науки?

– За все постсоветские времена это первый очень серьезный шаг к исправлению кадровой ситуации в науке и решению проблем дефицита кадров. Любые контакты уехавших ученых с оставшимися всегда полезны. Если есть такая возможность организовать это в рамках данной программы, то это очень хорошо. Может ли ученый после окончания этого проекта остаться здесь? Я думаю, такие надежды в основном беспочвенны, потому что те, кто успешно работают на Западе, достаточно определенно отвечают, что они обязательно туда вернутся. Но я бы обратил внимание на такое понятие, как точечный хедхантинг. Это означает, что отдельным ученым, которые действительно по каким-то критериям очень нужны, должны быть предложены эксклюзивные условия. Поэтому речь не пойдет о том, чтобы возвращать массово, а возвращаются какие-то единицы, но, соответственно, для них создаются очень хорошие условия работы.