Виктор Резунков: В нашей петербургской студии сегодня в гостях первый заместитель руководителя фракции «Справедливая Россия: Родина, Пенсионеры, Жизнь», член Комитета Государственной Думы по бюджету и налогам Оксана Дмитриева.
Сегодня Совет Федерации одобрил бюджет на 2009-2011 годы, разрешил правительству использовать антикризисный резервный фонд без внесения поправок в бюджет. Совет Федерации также одобрил бюджет Пенсионного фонда и заодно приостановил возмещение банковских вкладов времен СССР. Все это происходит на фоне падения цен на нефть и роста доллара, массового закрытия предприятий, остановки строительства, увольнения персонала в России. Что ожидать стране в ближайшем будущем? Какими будут последствия социально-экономического кризиса? В этих, а также в других вопросах мы сегодня попытаемся разобраться.
Оксана Генриховна, мой первый вопрос не имеет, скажем так, прямого отно отношения к социально-экономическому кризису в России. 14 ноября в Государственной Думе, как ожидается, сразу в трех чтениях будут приняты поправки в Конституцию об увеличении срока полномочий президента до шести, депутатов Государственной Думы до пяти лет. Почему так поспешно все это делается, и как вы вообще к этому относитесь?
Оксана Дмитриева: Ну, почему так поспешно, мне, честно говоря, не совсем понятно, потому что в любом случае эти законы были бы приняты, особенно что касается парламентского контроля над правительством. Я думаю, что здесь у всех фракций единое мнение, поэтому, я думаю, тут голосование будет практически единогласным. Что касается увеличения срока полномочий президента и правительства, тут большинство Думы тоже, я думаю, подавляющее будет голосовать «за», и фракция «Справедливая Россия» тоже будет голосовать «за», хотя моя личная позиция, я говорила и в период предвыборной кампании, что она другая. Я не считаю, что нужно увеличивать срок полномочий ни президента, ни Думы. И на стадии даже предвыборной кампании я говорила, что по этому вопросу мое мнение как бы не будет решающим, и у фракции будет иная позиция, поскольку она на стадии предвыборной кампании четко формулировалась лидером. Вот такая моя позиция. Но фракцией «Справедливая Россия» принято решение о консолидированном голосовании за увеличение сроков. Но думаю, что для наших избирателей это не является неожиданностью, поскольку все позиции и фракции, и мои личные, я в вашей студии, по-моему, тоже неоднократно повторяла, этот вопрос обсуждался в период предвыборной кампании.
Виктор Резунков: Многие эксперты отмечают, что это, вполне возможно, делается для того, чтобы Дмитрий Медведев объявил о своей отставке и опять президентом избрали бы Владимира Путина. Вы так не думаете?
Оксана Дмитриева: Вы знаете, в моем представлении, с такой же легкостью, как сейчас принимаются изменения в Конституцию, если бы было у Путина вот такое желание непременное быть президентом на третий срок, то ничто не препятствовало эти изменения провести до президентских выборов, поскольку препятствий с точки зрения голосования в Государственной Думе или в Совете Федерации, или в субъектах Федерации не было. Поэтому моя позиция, что ситуация будет развиваться… то есть не нужно искать здесь какие-то дополнительные подвохи. Я думаю, скорее всего, что эти все поправки начнут действовать, как и планируется, со следующего избирательного цикла.
Виктор Резунков: А вас не беспокоит, как законодателя, что вносятся вообще поправки в Конституцию? И насколько это вообще ставит саму целостность Конституцию под угрозу?
Оксана Дмитриева: Как законодателю мне не нравятся изменения в Конституции, само вторжение в Конституцию. Что касается контроля за правительством, то, в принципе, контроль, расширение контроля за правительством - это положительный элемент, но дело в том, что у нас очень большие, по нашей конституции, права по бюджету. Получается, что, с одной стороны, мы голосуем за контроль за правительством в Конституции - и только что принято в одном антикризисном законе изменение в Бюджетный кодекс, согласно которому в течение 2009 года правительство может менять любую строчку в рамках трехлетнего бюджета, переставлять, увеличивать ассигнования или уменьшать. То есть это все говорит о том, что фактически контроль над бюджетом парламент отдает через обычный федеральный закон. Те права, которые у него очень большие по Конституции. И фактически своими конституционными правами контроля за бюджетом Дума уже после того, как там подавляющее большинство у «Единой России», практически не пользуется.
Виктор Резунков: Оксана Генриховна, скажите, официальные представители властей не используют сейчас слово «кризис», они стараются от него дистанцироваться. Даже Эдуард Россель обратился к средствам массовой информации не использовать это слово. Ваше мнение, все-таки существуют, налицо ли в России социально-экономический кризис?
Оксана Дмитриева: Ну, социального пока нет, а финансово-экономический кризис безусловно существует. Финансовый кризис налицо. Как это нет кризиса, если у вас за месяц золотовалютные резервы - 70 миллиардов долларов теряют? Это практически полбюджета, вот в измерении - половина бюджета страны. Поэтому это, безусловно, кризис и экономический, потому что уже начинается спад производства. Спад производства, и во многих отраслях уже производственная программа на четвертый квартал сокращена где-то на 20-30 процентов. Это очень много! Темпы строительства тоже сокращаются. Поэтому вот намечается спад производства. Вот это уже экономический кризис, потому что за ним последует сокращение рабочих мест и вся совокупность негативных следствий.
Виктор Резунков: А как вы считаете, это только начало кризиса, Россия входит только, она уже вошла или уже выходит?
Оксана Дмитриева: Ну, то, что она не выходит, это точно. Я думаю, что это начало кризиса, это первая стадия.
Виктор Резунков: Как дальше будут развиваться события? Я понимаю, что прогнозы - это неблагодарное занятие…
Оксана Дмитриева: Вы знаете, пока я считаю, что действия правительства неправильные и неадекватные. Они растратили те ресурсы, которые… Ведь ресурсы на преодоление кризиса небезграничны. Фактически тратился текущий профицит бюджета. То есть весь профицит 2009 года, который сформировался за счет сверхвысоких цен в первом полугодии, потому что были пиковые цены - 140 долларов за баррель и пиковые размеры золотовалютных резервов, которые достигали практически 600 миллиардов долларов на середину августа. И деньги уже фактически распределены, цифры идут - 5 триллионов, но мы четко где-то уже 4,5 триллиона просмотрели. То есть они порядка 2 триллионов направлены в банковский сектор, а эффекта нет. Эффекта нет, потому что эти деньги преимущественно конвертированы, и произошел отток из страны, либо они были направлены на кредитование, на скупку активов, то есть это не кредитование реального сектора, а это просто скупка права собственности.
И эти деньги уже все, то есть 2 триллиона - это, кстати, больше, чем расходы на национальную оборону, больше, чем все наши расходы федерального бюджета на образование, здравоохранение, культуру, искусство, вообще социальные расходы, вместе взятые. И это чуть меньше, чем наш Пенсионный фонд, объем Пенсионного фонда, то есть просто размер средств, которые был закачан в банки и фактически исчез. Потому что банки - 1 триллион субординированных кредитов плюс Центральный банк, фонды обязательного резервирования - снижение. И на настоящий момент 700 миллиардов размещено бюджетных средств - это фактически профицит, ну, вот остатки. Что значит остатки? Это те средства, которые не пошли на расходы, то есть это профицит бюджета, который мог пойти и в Фонд национального благосостояния, и на какие-то другие цели. Вот эти средства то есть эффекта никакого не дали.
Далее, 50 миллиардов долларов забронировано во "Внешэкономбанк" на расплату по долгам наших корпораций. Иногда, действительно, мы вынуждены расплачиваться, если речь идет о "Газпроме", "Роснефти" и так далее, но в такой ситуации нужно не просто давать субсидию этим корпорациям, а забирать просто пакет акций, то есть выкупать пакеты акций, осуществлять косвенную национализацию. Это, на мой взгляд, правильно - увеличить свою долю в "Газпроме", в "Роснефти", то есть выкупать залоги. Но очень часто, во всяком случае... Мы не знаем, мы настаивали, когда шел этот закон, я выступала и настаивала, чтобы был поименный список предприятий, чтобы он утверждался парламентом. И в антикризисных мерах, которые предлагала "Справедливая Россия", там четко написано, что в каких-то объемах, не в таких, а в гораздо меньших, это возможно, но только под акции, которые остаются в собственности у государства, и по точному перечню предприятий. А сейчас та информация, которая приходит из средств массовой информации, поскольку мы не контролируем этот процесс, это часто просто помощь одному собственнику для того, чтобы он купил или приобрел собственность у другого собственника, и оба российские граждане, и, в общем, тут, на самом деле, никакого принципиального значения для государства нет, у кого останется эта собственность. Поэтому тут я тоже считаю, что где-то на две трети это неразумные траты. Очень часто это помощь банкам. Две трети - это корпорации, на одну треть это банки, и очень часто они просто входили в различные валютные спекуляции или другие спекулятивные финансовые сделки, и образовались такие долги. Поэтому это тоже, на мой взгляд, на большую часть, не могу сказат точно на какую, 50 миллиардов долларов - это свыше 1 триллиона, 200 миллиардов рублей, тоже нерационально, неправильно.
Далее, средства, которые выделены на поддержку фондового рынка, я считаю, что государство играет на фондовом рынке... ну, экономика не математика, там не так много аксиом, но то, что государство не должно выступать игроком на бирже, мне кажется, это аксиома, вот биржа - это рыночная оценка. У государства на экономику есть свои формы влияния, прежде всего через бюджет, через налоги, через прямое финансирование либо прямое... ну, как бы дополнительная эмиссия акций, когда вы делаете выкуп дополнительной эмиссии. Потому что тогда вы деньги даете предприятию, которое получает оборотные средства, и оно при помощи этих средств выходит из своего кризиса, то есть не допускается его банкротство или сокращение объемов производства. А когда вы выкупаете акции уже не рынке, то деньги же вы не предприятию, а собственнику даете, а предприятие может находиться в очень плохой ситуации, это не те деньги, которые вы вкладываете, собственно говоря, в экономический оборот этого предприятия, организации или корпорации. Я считаю, что это неправильно и, главное, ничего не дает. Вот уже по 5 миллиардов рублей тратил ВЭБ на поддержку нашего фондового рынка, но любая негативная новость из США либо из других стран, ну, прежде всего среднеазиатские и США, они тут же обваливают рынок, и помощь "Внешэкономбанка" все равно не рынок повлиять не может, даже в очень небольших размерах. Потом нужно понимать, что наши акции торгуются не только на ММВБ и РТС, у нас они торгуются на площадках других фондовых рынков.
Виктор Резунков: В Лондоне, например, да.
Оксана Дмитриева: И это что значит? Значит, наше государство будет играть на всех площадках, на всех площадках поддерживать свои индексы? Ну, тогда, если мы будем пытаться поднять фондовые индексы по всему миру, это задача абсолютно невыполнимая.
Виктор Резунков: Вот глава Центробанка Сергей Игнатьев уже не исключил плавной девальвации российского рубля. Последние сообщения приходят, что, например, в питерских банках уже почти исчезла валюта, люди скупают в огромных количествах, достаточно активно, мягко выражаясь. На сколько хватит денег, если так разобраться? Или как вообще это может проходить, эта мягкая девальвация?
Оксана Дмитриева: С моей точки зрения, плавную девальвацию нужно было осуществлять давно. Потому что все вот эти полтора месяца, такое впечатление, держали курс для того, чтобы сделать определенные сделки, и после того, как эти сделки совершены, то всем объявлено, что дальше будет девальвация. Хотя председатель Центрального банка такие заявления в принципе делать не должен.
Виктор Резунков: Нельзя ни в коем случае, да.
Оксана Дмитриева: Даже в принципе не должен делать. Хотя, на мой взгляд, плавную девальвацию проводить надо, потому что нельзя искусственно удерживать рубль, его укреплять, коли у нас есть инфляция, существенно превышающая инфляцию в США. Значит, рубль должен обесцениваться по отношению к доллару, коли у нас инфляция 15 процентов, а у них - 2-3. Понятно, что он давно уже должен был не удерживаться, а обесцениваться в меру инфляции. Если правительство, Центральный банк будут дальше настаивать на коридоре, то ничто в экономике не бывает бесплатно, значит, для того чтобы удерживать этот коридор, они должны тратить золотовалютные резервы. Если они их будут тратить по 15-30 миллиардов долларов в неделю, как это было в последнее время, естественно, этого хватит можно посчитать, на сколько, ненадолго. Тем более, нужно понимать, что всю ликвидную часть золотовалютных резервов, ну, вот большую, значительную, опять же у нас нет информации, где и в каких бумагах хранятся золотовалютные резервы, но я полагаю, что там есть длинные бумаги, есть определенные бумаги, которые в больших количествах и очень быстро с рынка не взять, то есть у них сроки погашения еще не скоро.
Виктор Резунков: А перезаложить их нельзя?
Оксана Дмитриева: Вы можете, конечно, с ними на открытом рынке работать, но боюсь, что если вы будете их продавать в больших количествах, то без дисконта это сделать нельзя. Все можно, но если вы будете выбрасывать много, то это уже будет как бы с убытками. Тем более я так полагаю, что аналогичные… опять же мало информации, но должен аналогичные операции сейчас осуществлять Китай, потому что он принял очень, кстати, хорошую программу, в отличие от нашей по преодолению кризиса на 586 миллиардов долларов. Вы знаете, вроде бы Китай – недемократическая страна, закрытая, тем не менее, у них четко антикризисная программа – 586 миллиардов долларов. А сколько стоит наша антикризисная программа? Вот мы с группой экспертов сидим и каждый раз считаем, а сколько еще, а вот как мы оцениваем…
Виктор Резунков: Еще в конце года госкорпорациям придется долги отдавать большие.
Оксана Дмитриева: Да, сколько раз дали, сколько еще предстоит. У нас же нет конкретного антикризисного пакета, сколько он стоит и что на что у нас пошло. Вот на что Китай тратит свои деньги? Поддержки банковского сектора у них практически нет, потому что они четко оценивают, что у них, как и у нас, экономика, в отличие от США и Западной Европы, и население не столько ввязаны в эту банковскую систему. Фондового рынка – тоже нет, поскольку фондовый рынок, так же как у нас, в общем, занимает незначительную часть, торгуется небольшое количество акций небольшого количества предприятий, а у населения вообще минимальное количество акций. Поэтому они оставляют это. Что они делают? То, что предлагали опять же мы, вот наш план, «Справедливой России». Они снижают налоги. Причем наши предложения были опубликованы 17 октября, через месяц практически выходит китайский план – то же самое, что мы предлагаем. Они предлагают снизить НДС, помощь малому и среднему бизнесу, снижение налогов – то же, что и у нас, снижение налогов для малого и среднего бизнеса. Далее, по жилью мы предлагали субсидирование процентных ставок по жилью, затем по материнскому капиталу досрочное использование, то есть различные формы бюджетной поддержки, - они предлагают строительство социального жилья. Они предлагают прямые бюджетные расходы, госрасходы, социальные расходы, инфраструктурные расходы на строительство жилья, для того чтобы расширить внутренний спрос и обеспечить для экономики, чтобы не было спада внутреннего срока, раз внешний спрос сокращается. То же самое предлагали мы.
Виктор Резунков: То, что не делается.
Оксана Дмитриева: Не делается, да, поддержка реального сектора по предотвращению спада не осуществляется, что мы талдычили, начиная с начала октября, как только были эти меры, что нельзя насыщать, все подчинять финансовому сектору, нужно предотвращать рецессию, нужно предотвращать сокращение рабочих мест. Нет. И в итоге, понимаете, все эти меры, допустим, наши предложения по сокращению налога на добавленную стоимость, мы говорили, что если не получается после первых же мер насыщение экономики ликвидностью сверху, то есть через банки, то надо ее насыщать снизу.
Виктор Резунков: Вчера Центральный банк объявил о повышении с 12 ноября ставки рефинансирования на 1 процент – до 12 процентов. Мы наблюдаем, что в других странах, в Европе и США, как раз предпринимаются совершенно противоположные меры. Чем это можно объяснить?
Оксана Дмитриева: Вы знаете, завершая свою мысль с налогом на добавленную стоимость, мы говорили, что нужно обеспечивать ликвидность снизу, раз через банки не проходит. И средства у предприятий останутся, если они будут меньше отдавать на налоги. Причем прямо пропорционально объему экономической деятельности: чем больше объем экономической деятельности, ну, то ли производство, то ли какие-то услуги, тем больше добавленная стоимость. Чем больше налога снижение, тем больше останется средств – прямо пропорционально деятельности и налогу на добавленную стоимость. Но эта мера действует тогда, когда экономика функционирует. Когда у вас все уже лежит в параличе, то у вас ничего не производится, нет налога на добавленную стоимости, соответственно, его снижение, самого налога, уже ничего не даст. То есть это все равно что проводить реанимационные процедуры это разные вещи – на живом человеке или уже в реанимации. Я не врач, но думаю, что аналогии какие-то такие могут быть. К сожалению, эти меры своевременно не принимаются, и чем больше он затягиваются, тем меньше будет от них эффект.
Теперь, что делает Центральный банк. На мой взгляд, меры достаточно абсурдные. Почему? Потому что, с одной стороны, они насыщают банки деньгами через раздачу нескольким банкам и говорят: «А вы потом всех остальных кредитуйте». Хотя есть формы у Центрального банка достаточно равномерного насыщения банков деньгами. В частности, кое-как и неплохо сработала мера по снижению нормативов обязательного резервирования, она дала равномерное распределение 300 миллиардов по банкам в меру тех нормативов, которые они должны были иметь, держать. Есть и другие формы у Центрального банка, которые обеспечивают моментальное насыщение ликвидностью, достаточно равномерное, всех банков. И одна из них – это снижение ставки рефинансирования, то есть деньги становятся для банков более дешевыми, что предопределяет и кредитную ставку на рынке. Мы же упрекаем банки в том, что ни очень задорого кредитуют реальную экономику, что ставки иногда 30 процентов, иногда 40 процентов достигают. И один из способов – это как бы снижение ставок рефинансирования. Что делает Центральный банк? Одним банкам он дает кредитный ресурс на 7-8 процентов, субординированный и на 10 лет, а всем остальным он еще повышает до 12 процентов. То есть одним – дешевый ресурс без ограничения, а другим – еще более дорогой, а потом говорят: а вы всех остальных тоже кредитуйте. Это больше похоже просто на передел, стимулирование передела рынка, а не на помощь рынку.
Виктор Резунков: Сегодня как раз председатель Следственного комитета Александр Быстрыкин заявил о том, что деньги не доходят до многих банков практически, этот механизм не работает.
Оксана Дмитриева: Понимаете, вначале делается механизм, который изначально не будет работать, изначально коррупционно емкий. Следующее заявление Бастрыкина будет, наверное, по поводу ВЭБа и распределения 50 миллиардов долларов, как и кому они распределяются. Ну, так это же было ясно, когда только закон принимался, что если это гласно, без парламента, без четкой обязательности, что у государства остаются в залоге акции, то есть выкупаются залоги, понятно, что можно четко сразу туда посылать уже следственную группу. Следующую следственную группу можно посылать туда, чтобы она занималась тем, как государство в лице ВЭБа или Центрального банка играет на фондовом рынке. Тут никто этим никогда… случай был единственный, насколько сказали эксперты мне, в Гонконге была такая ситуация, но уже давно, эти вопросы обсуждались в мире, и было принято решение, что эти вещи недопустимы по целому ряду причин. А у нас даже нет и закона об инсайдерской информации, то есть это такая почва для коррупции, деформации рынки, торговли инсайдерской информацией, что… Поэтому это и аксиома, что государство не должно играть на фондовом рынке, потому что следующая стадия – это играть просто в казино. Это вещи, на самом деле, не такие уж разные. Если говорить о том, куда дальше посылать следственную группу, так вот туда можно сразу посылать. Потому что они изначально открывают… такие законы и такие решения просто не должны приниматься.
Виктор Резунков: Владимир Путин пожаловался и поругал банки за то, что они очень много покупают долларов и уводят очень много денег на западные счета.
Оксана Дмитриева: Понимаете, здесь не только вывод на западные счета. Дело в том, что конвертация, когда приходят граждане и покупают валюту, потом приходят и кладут в матрас, это тоже конвертация, но это уже следствие, понимаете, следствие падения доверия к рублю. Следствие, потому что люди все же видят ситуацию, малый бизнес видит ситуацию, средний бизнес видит ситуацию. Понятно, что если бы шло кредитование, нормальное кредитование экономики, нормальное снижение налогов на добавленную стоимость, все равно было бы оживление бизнеса, был бы такой оптимизм с точки зрения экономического роста. Этот оптимизм, он так или иначе распространяется и на население, то есть было бы совсем другое отношение к рублю, у рублевым вкладам. Тем более есть еще целый ряд иных механизмом.
Виктор Резунков: И туда тоже, наверное, можно посылать следственную бригаду.
Оксана Дмитриева: Куда?
Виктор Резунков: В банки, чтобы смотреть, куда выводят, не выводят деньги, как этим вообще занимаются.
Оксана Дмитриева: Ну, я думаю, что это как бы бесперспективно. Нужно смотреть, где основные деньги, где воруют триллионы, а потом уже спускаться до мелочей.
Виктор Резунков: У нас есть звонки. Из Екатеринбурга Павло, пожалуйста.
Слушатель: Добрый вечер, господа. Вот в эфире Радио Свобода ваш бывший соотечественник Игорь Бирман как-то сказал, что нормальная экономика – это инвестиции в квалифицированную рабочую силу. То есть речь идет не о добрых и злых намерениях, а о способности оценить ситуацию, действительность. Есть ли такая квалификация у людей, принимающих решения, в частности, в вашей партии? Спасибо.
Оксана Дмитриева: В нашей партии, я считаю, есть. К сожалению, у тех людей, которые сейчас принимают решения в Министерстве финансов, я считаю, что нет. Поэтому неслучайно, когда я выступала по бюджету, это было еще первое чтение бюджета, сентябрь месяц, я предложила Кудрину уйти в отставку. Это было еще до развертывания финансового кризиса, уже по итогам того, что было и как были инвестированы средства от нефтедолларов – не в диверсификацию экономики. Мы пожинаем плоды вот этой политики, мы очень зависим от нефти и газа, он сам признается в этом, господин Кудрин, но он все сделал в течение 8 лет, чтобы быть так зависимым от нефти и газа. То есть мы вкладывали доходы от нефтедолларов не в диверсификацию экономики, не в создание инфраструктуры, не в создание новых инновационных отраслей экономики, а мы страховали свои риски в чужой экономике, в данной ситуации в экономике США, европейских стран, что в принципе неправильно. Потому что когда наступает «черный день», то он, во-первых, наступает у всех одновременно, и когда уж «черный день», то каждый думает о себе. Это понятно, что каждая национальная экономика будет спасать себя, а не чужую экономику.
Виктор Резунков: Оксана Генриховна, еще хотелось бы понять ситуацию с ценами на нефть, заложенными в бюджете. Очень непонятно. С одной стороны, как бы говорят о 95 долларах, например, в 2009 году за баррель нефти, сегодня министр финансов Кудрин сказал, что при цене ниже, чем 70 долларов, автоматически правительство сможет тратить резервный фонд, а вообще он сказал в следующем году и в ближайшие два года у нас цена на нефть будет в районе 50 долларов. Вот объясните, как понимать все это.
Оксана Дмитриева: Во-первых, я не думаю, что цена, допустим, в 2010-2011 будет такой, как сказал господин Кудрин. Я думаю, что не будет затяжного кризиса в США и в Китае, поэтому они будут выходить из кризиса, как быстро – это вопрос, но если они будут выходить из кризиса, то цена не нефть будет подниматься, будет повышаться. То есть тренд все равно на повышение. Теперь вопрос о том, как это быстро будет. Вот пока ситуация показывает, что это все-таки не так быстро, и несколько кварталов она действительно будет колебаться вокруг 50-60 долларов за баррель. Я думаю, что она будет, во-первых, по этому году среднегодовая будет в размере 90 с лишним, потому что были очень высокие цены в первом полугодии, и на следующий год я тоже думаю, что она не будет 60, а она будет выше. Это говорит о том, что за экономику США можно не волноваться, но это не значит, что не надо волноваться за нашу экономику.
Теперь по бюджету. На самом деле, если цена будет порядка 60-65 долларов за баррель, то бюджет выдержит, но не будет профицита бюджета. Здесь зависит не только от цены на нефть, но и от экспортной пошлины и от налога на добычу полезных ископаемых, то есть насколько заставят делиться нефтяной сектор. Потому что нефтяной и нефтегазовый сектор – он абсолютно неэффективен, он привык к большим ценам на нефть и газ. Я несколько раз говорила, что там избыточная численность, наверное, в два раза завышенная по сравнению с тем, что у нас было на конец советского периода при тех же объемах производства. Огромное количество непрофильной деятельности, сверхвысокие зарплаты и так далее. Понятно, что если себестоимость должна быть 4 доллара за баррель, ну, там еще транспортировка, то при таких раздутых расходах у них как бы формальные расходы выше, хотя они не обусловлены объективно. Поэтому тут зависит… И сейчас идет большое давление в сторону снижения экспортной пошлины, правительство, в общем, этому поддается. Поэтому тут тоже вот этот вопрос: за счет кого выходить из кризиса – за счет ужесточения налогообложения газовой отрасли либо за счет сокращения расходов на население?
Ну, здесь нужно иметь еще один момент в виду. Бюджет составляется в рублях. Когда будет обесценивание рубля по отношению к доллару, то есть доллар становится более дорогой, а экспортную выручку за нефть и газ мы получаем в валюте, то у нас просто по номинальному объему бюджет будет исполнен в рублях, просто потому что доллар становится более дорогой. И поэтому формально они бюджет исполнят даже при более низких ценах на нефть, потому что, во-первых, инфляция будет в любом случае, инфляционный эффект, и будет просто эффект за счет доходов от экспорта, просто более дорогого в долларовом выражении.
Виктор Резунков: Виктор из Москвы, пожалуйста.
Слушатель: Добрый вечер. Вот тенденция заимствования западных кредитов у наших больших корпораций, конечно, на протяжении достаточно длительного периода была. Правительство, естественно, об этом знало, но почему-то не реагировало. И вот Кудрин говорил, что они не кредитуют, потому что у нас инфляция, выше ставки, чем за рубежом, но сейчас де-факто получается, что мы, тем не менее, кредитуем, выкупаем кредиты наших крупных корпораций. В связи с этим, вы уже сказали, в принципе, как вы оцениваете политику Кудрина, и я хотел спросить, насколько вот здравый смысл представлен в Думе и насколько этот здравый смысл может влиять на наше правительство? Спасибо.
Оксана Дмитриева: Я вам скажу, здравый смысл представлен ровно в том объеме депутатов, которые голосовали против бюджета. Я думаю, что это КПРФ голосовала против и «Справедливая Россия» - вот это тот объем здравого смысла, который представлен в Государственной Думе. Он влиять на решения, к сожалению, не может. Здесь не только здравый смысл, здесь со стороны господина Кудрина идет просто откровенная дезинформация. Ну, дезинформация Государственной Думы, но тут есть квалифицированные люди, и каждый своей фракции может рассказать, вот я – своей, другим – своим, где, по каким вопросам идет дезинформация. Иногда мы умудряемся это сделать даже в стенах Государственной Думы. Но самое опасное, что эта дезинформация идет и к лицам, принимающим особо ответственные решения.
Привожу такой пример. Мы в своем плане антикризисных мер, мы неоднократно его озвучивали, предлагали снизить налоги за третий и четвертый квартал по налогу на добавленную стоимость. После моего выступления выходит господин Кудрин и говорит: «А вы опоздали, Оксана Генриховна и «Справедливая Россия», мы уже сделали. Мы уже сделали рассрочку по налогу на добавленную стоимость, это даст дополнительно 800 миллиардов рублей». Это вот фраза, произнесенная министров под стенограмму на пленарном заседании Государственной Думы. Первое вранье: рассрочка и снижение налогов – принципиально разные вещи. Рассрочка вообще не дает никакой экономии, вы просто то, что вы должны были заплатить в октябре, вы будете платить октябрь, ноябрь и декабрь, все. 800 миллиардов – это то, что было собрано за первые два квартала по налогу на добавленную стоимость, то есть это практически у вас две трети от запланированных поступлений. То есть даже наше снижение до 10 процентов, оно все равно в этом году дополнительно предприятиям дало бы 200 миллиардов рублей. То есть эта вообще цифра откуда-то непонятно взята, брошена. Но тут сидят люди, которые этим постоянно занимаются. А министр финансов, который дает такую же информацию премьеру и президенту, которые сами налоги не считают, естественно, они не являются экспертами, в налоговой службе не работали, они доверяют тому, что говорит министр финансов. Вот это я просто привожу вопиющий пример. То есть ко мне, естественно, сразу подходят наши депутаты: «Как это так? Это безобразие! Он путает рассрочку и снижение налогов…» Вот это один из фактов.
Дальше факты. Светлана Петровна Горячева, наш депутат, «Справедливой России», в начале сентября при обсуждении бюджета задает господину Кудрину вопрос: «Скажите, пожалуйста, в каких бумагах лежит Стабилизационный фонд и Фонд национального благосостояния? Где, в каких странах и в каких бумагах?» Господин Кудрин отвечает: «А я не знаю. Это вопрос Центрального банка». Хотя, по Бюджетному кодексу, по закону и по постановлениям правительства, функции управления Стабилизационным фондом и Фондом национального благосостояния – это исключительная прерогатива Министерства финансов. Более того, Министерство финансов должно отчитываться и публиковать на сайте, где, в каких разрешенных активах размещаются средства Стабилизационного фонда и Фонда национального благосостояния, - что не сделано.
Вот я привела просто несколько вопиющих примеров, где просто откровенная либо дезинформация, либо информация, полностью противоречащая закону, когда министр финансов говорит, что «я не знаю, это Центральный банк». Поэтому, естественно, если бы не было вот такого подавляющего большинства всепрощения одной партии в парламенте, такие вещи вообще проходили в парламенте, - такие вещи вообще проходить не должны. То есть это уже повод, только эти два заявления – уже повод для отставки.
Виктор Резунков: Сергей из Химок, пожалуйста.
Слушатель: Добрый вечер. Вопрос гостье. В связи с тем, что так все завуалировано по поводу расходных средств наших, по поводу Стабилизационного фонда и так далее, куда деньги конкретно идут, на какие нужды, в какие банки? Мнение такое, что игра идет между собой, каким-то банка выделяются деньги… И у меня такой вопрос. Как можно сделать с вашей стороны, как вы будете действовать в этом отношении, чтобы вся эта система была достаточно прозрачной, обоснованной и всем ясной, куда и на что, кому идут эти денежные средства?
Оксана Дмитриева: Спасибо. Первое, ну, каким банкам – это ясно, потому что закон о субординированном кредите на 1 триллион рублей – это 500 миллиардов «Сбербанку», 250 миллиардов ВЭБу и еще «Россельхозбанку». То есть вся эта информация есть в законе. Дальше, те средства, которые размещены, средства бюджетные, они тоже известны, потому что это как бы законом определяется, поэтому эту информацию можно иметь. Что касается дальнейшего контроля за этими проводками, в моем представлении, это чрезвычайно затруднено. Тем более вы каждый раз… ну, здесь большие проблемы, потому что операции могут быть вполне законными и разрешенными нашим законодательством, им же никто не предписывает в законе…
Виктор Резунков: Но, понятно, это поле для коррупции.
Оксана Дмитриева: Но в законе не написано, что вам дается 500 миллиардов, и вы должны их потратить на то-то и на то-то. Если бы вы их хотели потратить четко, то вы должны были отдавать эти деньги отнюдь не «Сбербанку», а вы должны были прописывать это в бюджете, писать, кому и сколько вы хотите отдать, описывать этот механизм, и тогда у вас был бы механизм для контроля. Потому что контроль создан только по бюджетным средствам. Когда это бюджетные средства, у вас есть Счетная палата, у вас есть Бюджетный кодекс, который все это регулирует, и есть так называемое нецелевое использование средств. А 500 миллиардов просто выделены «Сбербанку», какие-то средства выделены ВЭБу, и никаким образом не обусловлено, на что должны идти эти деньги. Поэтому я думаю, что здесь будет… То есть, в принципе, тотальную систему контроля организовать невозможно, она существует только по бюджетным средствам, и не нужно было принимать такие законы. Точно так же, как 50 миллиардов долларов в ВЭБ. Тот механизм, который принят, он в принципе не подлежит контролю. Если это на усмотрение ВЭБа, ну, значит, на усмотрение ВЭБа. Никаких критериев не заложено – вот он сам определили критерии.
Виктор Резунков: Петр, Москва, пожалуйста, ваш вопрос?
Слушатель: Здравствуйте. Уважаемая сударыня, вы как политик наверняка хорошо знаете историю и видите, что феминизация европейской политики в последнее время просто галопирует. В России этот процесс давно начался, вот Елизавета там…
Оксана Дмитриева: Вы считаете, что женщины везде виноваты?
Слушатель: Нет, не виноваты. В России это давно началось, Елизавета придавила мужика и стала царицей. Екатерина Вторая вот прищучила и тоже царицей стала. Россия сейчас просто загибается. Вот вы готовы Людмилу Путину выбрать президентом, но при определенных условиях?
Оксана Дмитриева: Ну, я не думаю, что…
Виктор Резунков: В данном случае, я бы сказал, вопрос не по теме.
Оксана Дмитриева: Не по теме, да.
Виктор Резунков: Еще такой вопрос. Оксана Генриховна, с 1 декабря вводится какая-то новая система оплаты труда федеральных бюджетников, и все говорят, что она позволит работодателям увольнять большое количество людей, учитывать зарплаты и так далее.
Оксана Дмитриева: Да, она вступает в силу с 1 декабря 2008 года. По утверждению Минфина, каждому бюджетному учреждению проиндексирован фонд оплаты труда на 30 процентов. Но я хочу встретиться с профсоюзами наших вузов Санкт-Петербурга, чтобы уточнить, как это на самом деле выглядит и во что это выливается. Да, получают больше возможностей по распоряжению средствами руководители бюджетных учреждений. Ну, по поводу увольнений - изменений никаких не вносится в Трудовой кодекс, поэтому в любом случае это подчинено Трудовому кодексу. Изменения в закон об образовании, в закон о вузовском и послевузовском образовании по облегчению увольнения, расторжения контрактов не вводились, то есть там все сохраняется по прежней схеме. Другое дело, что возможности руководства по варьированию оплаты труда, они расширены. Просто можно не увольнять человека, но создать для него такие условия, что он сам уволится.
Виктор Резунков: Спасибо огромное, Оксана Генриховна, за то что вы приняли участие в нашей передаче.
