Елена Рыковцева : Мы сегодня работаем в условиях абсолютно неравной конкуренции с Владимиром Путиным, который сейчас напрямую общается с русским народом. Но мы попробуем все-таки составить ему эту конкуренцию и одновременно пообщаться с нашими радиослушателями, которые, может быть, уже что-то поняли за первый час разговора с Путиным и готовы начать это обсуждать. Почему бы и не пообсуждать? Целый час мы сидели вместе с моими гостями перед телевизором. У нас, например, впечатления уже накопились. Если по ходу нашего общения, вы в телевизоре будете улавливать еще что-то интересное, занимательное, заслуживающее нашего и вашего обсуждения, пожалуйста, делитесь с нами этим.
Первое, что мы заметили и очень главное, что ни разу за первый час общения не было произнесено слова «президент». Владимир Путин ни разу не сказал «Дмитрий Медведев». Он ни разу не сослался на президента. Когда ему задали вопрос по внешней политике, по всей логике мы ждали, что он должен был сказать, что, конечно, «это не в моей компетенции, не в моих полномочиях, это президентские решения, но я могу высказать свое личное мнение, мнение лидера партии, гражданина». Но никаких оговорок не было. Я бы хотела, чтобы первый слушатель, который зафиксирует слово «президент» в этом телемосте, нам об этом сообщил. Может быть, все-таки на втором часу это историческое событие случится. Даже интересно теперь уже, в какой ситуации это может произойти.
Представляю гостей нашей программы. С нами Екатерина Добрынина, заместитель главного редактора «Литературной газеты». С нами Максим Гликин, редактор отдела политики газеты «Ведомости».
Максим, давайте мы немножечко отключимся оттого, что происходит сейчас на экране и вернемся в историю вопроса. Как вы считаете, легко ли Дмитрий Медведев сдал этот формат президенту Путину? Это было очень необычно, что президент Путин продолжает общаться с народом в президентском же формате, в этом же режиме. Став премьер-министром, он ничуть не отступился ни от одного из своих преимуществ, которыми располагал раньше. Мы знаем, что никогда до сего момента премьер-министры не выходили на такие прямые линии. Мы, слушая сегодня президента Путина, вспоминали его прошлые линии. Это ничем не отличалось функционально. Как вы думаете, как в команде Дмитрия Медведева, как он сам лично относится к тому, что этот формат сохранен за премьер-министром?
Максим Гликин : Это было решено, собственно, еще в мае. Потому что уже тогда нам сообщили (кстати, мы тогда даже статью такую делали) о том, что за Путиным сохраняется его формат. Это чисто такой путинский формат общения, а Медведев выберет какие-то иные форматы. Прежде всего, говорили тогда об интернет-общении с населением, которое тоже наверняка будут показывать по телевизору, но как бы чуть-чуть иной формат. Другое дело, что тогда речь шла о том, что, например, летом Путин пообщается как еще достаточно лидер, на волне недавней славы, пообщается с гражданами, а чуть ближе к осени уже Медведев возьмет эстафетную палочку – пообщается в интернете. А зимой как обычно в декабре будет такая большая пресс-конференция Медведева. Так планировалось все, как нам объясняли.
Сейчас из-за войны, из-за кризиса все сроки сдвинулись. И получилось, что уже скоро 9 месяцев, как президент Медведев, а общается, спустя такой большой срок с гражданами, все-таки не он, а Путин. В этом есть некая странность. Мероприятие, которое мы сегодня видим, оно все-таки эту странность не нейтрализует. Видно, что что-то не так, какая-то натянутость в этом есть. Прежние прямые линии были более свободные, а сейчас мы видим, что все очень зажато, застегнуто на все пуговицы, все очень выстроено, построено, отрежиссировано донельзя, до запятой, чтобы не было никаких вопросов, никаких сомнений, никаких неожиданностей. Потому что очень деликатный это момент – почему общается Путин, а не Медведев.
Елена Рыковцева : Как вы считаете, каково отношение команды Медведева к этой истории и самого Медведева?
Максим Гликин : Я же говорю, что это было решено уже тогда. Более того, до сих пор никто не признает, что есть две команды. Признают, что это команда одна. Никто вам не скажет, что есть команда Медведева, а есть команда Путина. Есть там люди, которые традиционно более ориентированы к Медведеву, к Путину, но команда вроде как одна.
Елена Рыковцева : То есть вам неизвестно о том, что кто-то пытался поломать эту историю, что были какие-то все-таки у них надежды на то, что Медведев останется президентом с этим форматом?
Максим Гликин : Нет, нет. Это было решено изначально. Просто так сложилось, что это произошло сейчас, спустя 9 месяцев. Это трудно объяснить людям.
Елена Рыковцева : Чем вы объясняете то, что уже в большей части своего выступления, своего общения Владимир Путин ни разу не назвал имени президента и даже слово «президент» не было сказано?
Максим Гликин : В этом, действительно, есть некая такая странность, опять же натянутость. Во-первых, это как бы сам жанр таков, что людям надо показать, что ничего не изменилось. Владимир Владимирович на месте, общается с народом, как и год назад. Последняя прямая линия у него была в октябре 2007 года. Как бы это тот же Путин, тот же народ, те же проблемы, тот же формат общения. Он показывает, что все то же самое. И вдруг говорить, что есть, оказывается, и президент какой-то другой, это был бы диссонанс, это стилистически может быть неправильно. Это я говорю с точки зрения стилистики. С точки зрения, идеологии всего этого мероприятия, наверное, есть какие-то у них дальние замыслы, о которых нам неизвестно, о которых телезрители не спрашивают.
Елена Рыковцева : Екатерина, ваше мнение. Я видела, когда мы с вами смотрели первую большую часть общения Владимира Путина с русскими людьми, вас тоже как-то резануло то, что он не упомянул президента никоим образом. Вы с чем это связываете?
Екатерина Добрынина : Вы знаете, меня не то, чтобы сильно резануло, потому что это все укладывается в общую логику. Я вообще почему-то думаю, что люди как мы с вами, все-таки несколько приобщенные к большой политике, это заметим, а большая часть страны, может быть, это даже и не заметит. Потому что за 8 лет люди настолько привыкли, что штурвал на себя берет именно Путин, что для них это абсолютно нормально. Когда Путин, постоянно глядя, что очень характерно, прямо в глаза зрителям, то есть прямо в камеру, а не в телесуфлера, и, держа сжатый кулак, объясняет, что «я совершенно уверен», «я ни секунды не сомневаюсь», «я знаю», «мы будем», это все привычно. Это для людей некое действительно ощущение стабильности. Кстати, это же все неслучайно.
Я буквально недавно видела материал объемистого доклада Института социологии РАН. Назывался он «Чего опасаются россияне?». Там очень интересная штука. Там то, что люди опасаются много чего, но в обществе достигнут такой большой уровень доверия к власти нынешней, что власть просто не может не использовать этот кредит доверия, уже точно не как ипотеку, без таких же попыток подставиться и так далее, это очень важный ресурс, которым власть, действительно, распоряжается. Поэтому сейчас, если бы появилось упоминание о Медведеве, во многом может быть это снизило бы уровень этой прямой линии. Это снизило бы уровень доверия. Тут все нормально. Путин с нами. Путин на посту. Это некий такой негласный посыл, который до необъятных просторов нашей родины может дойти. По-моему, это все очень неслучайно именно поэтому. (От редакции: Владимир Путин упомянул о Дмитрии Медведеве через 3 часа 3 минуты после начала прямой линии – и за 5 минут до ее окончания. В связи с тем, что одобряет поправки в Конституцию по поводу увеличения президентского срока, внесенные Медведевым).
Елена Рыковцева : За чей все это счет? Вы знаете, Максим, я вчера ехала с водителем. Простой человек, который с болью в голосе возмущался тем, что он теряет работу. У него нет денег. В стране проблемы, кризис и так далее. А вот эти «Наши» сидят, оккупируют площадь перед американским посольством, чтобы запретили проклятый буржуазный праздник Хэллоуин в стране. Они протестуют против этого. Он сказал, что он ночью ездил, зарабатывал и видел машины, автобусы… Со всей страны свозили этих бунтующих людей против праздника. Из Чечни были машины и автобусы. Он по номерам смотрел. Он потрясен и возмущен тем количеством денег, которое было выброшено на это мероприятие. Это, конечно, не сопоставимые вещи, но, тем не менее, бюджет-то общий. Вы считаете, какова мотивация для проведения такой дорогостоящей линии премьера или лидера партии с народом? А это дорого. Мы с вами посчитали, что даже те 400 человек, которые сидят в зале, как нам объяснили, эти 400 человек посетители общественной приемной Владимира Путина, которых тоже привезли со всей страны. Как правильно заметила Екатерина, это требует командировочных, какого-то питания, гостиницы, самолет – это дорогущая вещь. Как это все соотносится с экономией, которой сейчас вроде бы должно заниматься государство?
Максим Гликин : За чей счет – это забавный вопрос. Потому что мы тоже пытались выяснить и у «Единой России», и у правительства, и в ВГРК. В общем, нас отсылали одни к другим – из правительства в «Единую Россию», из «Единой России» в ВГТРК и так по кругу. Потом все-таки нам в правительстве сказали, что это все-таки, конечно за счет ВГТРК. Это их проект, телепроект. Мы говорим: «Вообще-то, это убыток для них, с одной стороны. Потому что они в течение трех часов снимают всю рекламу. Куда она денется?» Некоторые с радиоканалов, входящих в ВГТРК, ответили: «Ну, мы ее перенесем на другие дни. Как происходит во время Дня Победы. Парад транслируется же без рекламы. Вот мы ее переносим». Как бы сравнимое мероприятие с Днем Победы, парадом. За чей счет Гостиный двор, за чей счет командировочные и так далее – все это в секрете, как и сам весь этот большой сериал. Любопытно, что до последнего в анонсах второго канала было написано, что идет сериал «Бандитский Петербург» в эти часы.
Елена Рыковцева : Ничего себе!
Максим Гликин : Путин выступает взамен…
Елена Рыковцева : Взамен «Бандитского Петербурга».
Максим Гликин : Люди включили телевизор, думали, что посмотрят «Бандитский Петербург», а видят…
Екатерина Добрынина : Официальную Москву.
Максим Гликин : Другого питерца, знаменитого, который победил наоборот всякий бандитизм.
Елена Рыковцева : Хорошая альтернатива.
Смех в студии
Екатерина Добрынина : Замечательная.
Максим Гликин : А за чей счет, действительно, очень интересный вопрос, но…
Елена Рыковцева : Переходим к тому, что только что увидели - к первым ярким впечатлениям. А первое было очень яркое – это лицо гражданина, задававшего вопрос – загорелое, светлый костюм, седина. Актер, просто Голливуд из Волгограда, который спросил: «А как же теперь у нас будет в этом году с новогодними елками?» Потом в этой же студии мы увидели лицо красивого бухгалтера из Подмосковья, с великолепной прической с гримом, с макияжем, просто настоящая русская красавица, по фамилии Гоголь, не менее известная фамилия. Екатерина, как вы оцениваете людей, которые задавали вопросы, саму манеру их, смысл этих вопросов? Ваши первые впечатления?
Екатерина Добрынина : Сначала я добавлю к тому, что Максим сказал. Есть понятие представительские расходы. В него может входить абсолютно все, что угодно на государственном уровне – от Гуса Хиддинга до таких вещей. В данном случае это тоже некие представительские расходы, то, что мы сейчас наблюдаем. Потому что любая такая прямая линия – это не просто диалог, он всегда делается по четким законам жанра. Это знают и психологи, и политтехнологи. Это целая отрасль такой прикладной науки.
Да, действительно, тут должны быть люди красивые, желательно бодрые. Потому что, как они говорят, не вербальный месседж, то есть бессловесный посыл должен быть очень четким, что, да, в стране люди не жируют, но они красивые, умеют грамотно говорить.
Елена Рыковцева : Ухоженные.
Екатерина Добрынина : Они обращаются к власти, что очень немаловажно, с почтением, но несколько с таким вольномыслием, как этот мальчик-студент из Хабаровска, который выступил…
Елена Рыковцева : Который сказал, что вместо детского сада гостиница для китайцев.
Екатерина Добрынина : Да, да, да.
Елена Рыковцева : Мы сразу подумали – о, какая не политкорректная постановка вопроса!
Екатерина Добрынина : Да, совершенно верно. Но при этом в кадре должен быть стандартный набор - активное население, старость, но благообразная, обязательно военные. Причем, желательно военные, которые пользуются наибольшим уважением – поэтому там были подводники и ветераны.
Елена Рыковцева : Да, и председатель ветеранской организации.
Екатерина Добрынина : Конечно, хотя вопрос был про прапорщиков, которых, к сожалению, увековечили в анекдотах так, что мало не покажется, но тем не менее. А потом, когда мы еще просматривали, я сказала, сейчас точно появится какая-то социальная штуковина. Сейчас будет материнство, детство или какая-то старость. Точно! Беременная женщина из Хабаровска. Это просто на самом деле штамп политтехнологический, сценарный и так далее, но штамп настолько стабильный, что если бы его не было…
Елена Рыковцева : И срабатывающий!
Екатерина Добрынина : Конечно! Это как новогоднее приветствие президента. Это как та самая елка. Это ритуалы! Как говорил, по-моему, чуть ли не Лао Цзы, если не ошибаюсь, - ритуал успокаивает, любой ритуал – начиная от свадьбы кончая поминками. Понимаете, мы наблюдаем ритуал. Совершенно неважно, что ответит президент. Важно – как он говорит, важно – кто с ним в диалоге, важно - общее ощущение стабильности. Я сейчас не говорю действительно о содержании. Содержание может быть любым. Это потом люди высоколобые все это разберут по косточкам, откомментируют, дальше будет часть славы для наших представителей политпартий. Как они затрещат, как только кончится прямая линия – это я просто по опыту работы в отделе политики официальной газеты могу точно сказать. Я даже знаю, что они скажут. Но сейчас другое.
Сейчас – это спектакль. Спектакль, между прочим, достаточно важный. Опять же потому что ритуал, как «В лесу родилась елочка», как все эти вещи. Но мы посмотрим, как он выкрутится, этот спектакль. Сейчас увидим в нем какой-то косой камень в стене, какие-то неадекватные вопросы, какой-то всплеск эмоций со стороны теперь уже премьера. Это интересно.
Елена Рыковцева : Ждем.
Екатерина Добрынина : Это все запрограммировано.
Максим Гликин : Насчет военных я бы добавил. Очень забавно, что их очень много. Это была как бы первая часть, такая самая ударная. Почему? Потому что в армии действительно колоссальное недовольство. Вой стоит, вопль стоит, на самом деле. Потому что мало того, что все их социальные вопросы никто ведь не решил – проблема с жильем, с деньгами. А сейчас еще у них появляется вторая страшная вещь – массовое увольнение, сокращение. В эфире сказали – 200 тысяч! Конечно, он сказал, что те, кто уже выслужили, и не сразу, постепенно, но 200 тысяч офицеров! Это армия!
Екатерина Добрынина : А главное, что они это уже один раз переживали. Это уже было.
Максим Гликин : Много армий, много дивизий! Представьте, например, белую армию. Там гораздо меньше офицеров было.
Екатерина Добрынина : Когда человек с ружьем превратился в человека с метлой, он как-то не хочет это второй раз переживать.
Максим Гликин : Это такой сеанс гипноза для военных – все нормально, им все отвечают, им все объясняют, их успокаивают. Это некий важный… Вероятно, с этого и начали, чтобы как-то немножко успокоить эту аудиторию. Не знаю, успокоят или нет, но это был такой важный сигнал. А то, что на самом деле происходит, мы видели буквально вчера – увольнение генерала, которому все писали накануне, что он один из тех десятка высших военачальников, который сказал: «Не реформа Сердюкова, реформа армейская губительна. Это просто уничтожение элиты армии». Все закричали – нет, он не подавал рапорт об отставке, нет, это вранье. А вчера его уволили без всяких объяснений причин. Так что, на самом деле, в армии творятся совершенно другие вещи. А телекартинка должна быть такая успокаивающая.
Елена Рыковцева : У вас, глядя на лица людей, задававших вопросы в студии, не возникло ощущение, что они проходили некий кастинг перед тем, как попасть в эту студию?
Екатерина Добрынина : А что ощущение? Они всегда проходят кастинг. Это действительно так. Потому что телеэфир – это такая штука, которая действительно требует этого самого кастинга. Это законы жанра. Мы просто на все это смотрим, как на нечто идущее в живом эфире, но это тоже срежиссированно. Любой прямой эфир, как знает каждый более или менее причастный, он всегда режиссируется. Это как наносится грим на лица выступающих, чтобы они не блестели в свете софитов, точно также и здесь.
Тут я бы вот еще что сказала, что кастинг, не кастинг – все равно во многом очень важно то, что линия все-таки состоялась. Если бы ее не было, власть немедленно вызвала бы к себе такие нарекания – а вы нам ничего не сказали, а вы к нам не обратились, вы нам не ответили. То, что вышел Путин – это тоже очень важно. Это все равно посыл. И вот тут посыл-то как раз положительный, то, что даже в этой форме состоялся
Елена Рыковцева : Екатерина, вы как-то говорите только о посыле, отказывая человеку в праве на смысл. А ведь в этом посыле был смысл, который мы с вами втроем, три грамотных журналиста, не смогли вычленить. Например, был задан очень важный вопрос по поводу ипотеки. Что делать людям, которых уволили, но у которых кредит в банке? На что был получен абсолютно ничего не говорящий никому ответ, что, да, мы поможем. А как мы поможем? Будет создано некое ипотечное агентство по страхованию этих ипотек. Оно выкупит закладную у банка, в котором вы брали кредит. Ну, а что дальше? Выкупили закладную. Допустим, «Сбербанк» выкупил эту закладную, но долг-то у человека остался. Теперь просто его долг переписывается на другую контору. Что с ним будет дальше? Этот долг растягивается по времени, долг сокращается или он вообще списывается человеку? Ведь ничего этого сказано не было. Было бодро продекларировано, что заберем закладную. А что дальше?
Екатерина Добрынина : А дальше «Сбербанк», который обладает гораздо большим опытом в выколачивании средств и большими возможностями, чтобы блокировать, будет действовать более жестко. Но, тут дело вот в чем. Кризис все равно есть, и он будет. Единственное, что можно понять из этой линии, что, да, товарищи, будет плохо. Вам будут говорить, что будет лучше, кому-то повезет, но когда, например, я слышу фразу: «Мы будем перераспределять доходы от нефтянки за счет обеспеченных людей, которые могут позволить себе иметь машину», дорогие товарищи, это уже и есть дыхание кризиса. Если обеспеченный - это тот, кто имеет машину, а это большая часть населения больших городов, это люди, которые далеко не самые обеспеченные, если они становятся богатыми, то кто же тогда бедные? И в этих деталях я лично вижу главное, что проходит между строк этой пресс-конференции.
Елена Рыковцева : Получила тревожное сообщение от Анны, которая смотрит телевизор: «Ужас! Он фактически отказал в выплате материнского капитала тем женщинам, которые рожают двойню или тройню». Не очень понятно, что имеется в виду. Может быть, Анна объяснит нам попозже.
Максим Гликин : Спросили – будет ли удвоение или утроение…
Екатерина Добрынина : И раньше, если рождалась двойня, то материнский капитал только на одного выплачивался.
Елена Рыковцева : Правда?
Екатерина Добрынина : Да. Если первый ребенок, и второй – двойня, то материнский капитал шел только на одного.
Елена Рыковцева : То есть он это всего лишь подтвердил.
Екатерина Добрынина : Это так и было раньше. Возмущались и раньше, а что делать.
Елена Рыковцева : Мне пишет SMS моя коллега. Я попросила ее за этим проследить, потому что она внимательно смотрит. Она пишет, что до сих пор никого упоминания ни слова «президент», ни Дмитрия Медведева нет. И ее прогноз, что он вообще этого не сделает. Она говорит, что «не надейтесь, Елена».
Максим Гликин : Я думаю, что он все-таки должен…
Елена Рыковцева : Может быть, в какой-то момент это последует.
Екатерина Добрынина : Он скажет, конечно.
Елена Рыковцева : Давайте проведем конкурс – кто за то, что на третьем часу, кто на четвертом. Говорят, что там резерв четыре часа для этого общения предназначено. Сколько он выдержит, не знаю. Три вроде говорят – железно, а может быть даже и четыре. Прочитаю то, что уже нам прислали.
«Скажите, пожалуйста, - спрашивают Майоровы, - чем сегодня общение национального лидера с народом отличается от предыдущих?»
Максим Гликин : Понятно чем. Оно и по формату, и по сути отличается, хотя, я подчеркиваю, они пытаются (авторы этой передачи) сделать так, что вроде бы все то же самое. Но понятно, что оно отличается статусом героя. Он все-таки не президент, не лидер страны, а лидер партии и руководитель правительства, хотя многие его пытаются позиционировать как национального лидера. Но такого слова еще в Конституции нет, слава богу.
Елена Рыковцева : А на сколько лет будет избирать национального лидера интересно?
Максим Гликин : Кстати говоря, кажется, в какой-то африканской стране уже такой термин появился.
Елена Рыковцева : Ну, у нас еще все впереди.
Максим Гликин : Отличается по форме, потому что никогда он из студии Гостиного двора не вел линию. Тут какое-то некое участие в общественных приемных. Появилась такая дополнительная новая форма, хотя любопытно еще, что вся эта приемная «Единой России», как бы это организация «единороссов». И съезды всегда «единороссов» проходят в Гостином дворе. Это их любимая площадка. Но слово «Единая Россия», «единоросс» тоже пока, я смотрю, не употребляет. Он абстрагируется как от своего начальника формального, так и от партии, которая его сюда вроде бы и пригласила, на это мероприятие, организовала его. Так что, и по сути, и по форме есть отличия, но их действительно Путин не педалирует.
Екатерина Добрынина : Я считаю, что здесь еще главное отличие – это обстоятельства места и времени. Потому что, действительно, сейчас ситуация очень тяжелая. И то, что Путин сейчас не называет имени Медведева, не называет «Единую Россию», а берет всю ответственность на себя, честно говоря, у меня это вызывает скорее чувство со знаком плюс, чем со знаком минус. Потому что сейчас мог бы спихнуть и сказать, а, собственно, что?
Елена Рыковцева : Екатерина, мы не говорили об ответственности. Мы говорим, что просто не очень корректно делать вид, что не существует президента в стране.
Екатерина Добрынина : Это я с вами полностью согласна. Дело другое. То, что он сейчас говорит – «я» и так далее и так далее, в общем, он берет сейчас на себя свои 8 лет, которые он прожил. Я считаю, что это не так уж и плохо. Но сейчас просто такая ситуация…
Елена Рыковцева : Или свои 12, которые ему предстоят.
Екатерина Добрынина : Именно!
Елена Рыковцева : Что скорее.
Екатерина Добрынина : В чем дело? Сейчас не скажешь про страну, что с ней случилось со страной – она утонула. На простые вопросы невозможно дать простые ответы. Главное отличие мне кажется в том, что сейчас вопросы от людей поступать, я думаю, будут такие, на которые придется не просто отвечать в эфире, а надо что-то делать. А вот, что делать, мне кажется, это уже совершенно другой вопрос и неизвестно как.
Елена Рыковцева : Мы такой вопрос уже услышали. «Пенсия 2,5 тысячи, а дрова – 10 тысяч. Как жить», - спросила пенсионерка из какой-то деревни. Какой же был ответ? Рассказываю: «Согласно 122 закону, - сказал Владимир Путин, - это все возложено на регионы – обеспечивать вас дровами. Им выделяют централизовано средства – регионам. Потом они распределяют эти дрова муниципалитетм. Они могут вам и по 20 тысяч продавать, - «успокоил» ее Владимир Путин. – Но вот если отдавать деньги гражданам напрямую, то тогда они найдут дрова дешевле. Вы напишите из какой вы деревни, и мы с вами разберемся». Эта женщина, конечно, родилась под счастливой звездой. Потому что, скорее всего, она получит деньги на дрова напрямую. Это уже точно мы с вами понимаем. Но каким образом законодательно оформить раздачу денег для приобретения дров гражданам, я просто не представляю.
Екатерина Добрынина : Вообще говоря, никаким. Потому что тот же 131-й 122-й законы принимались в таких муках, когда эти полномочия тягали то на один уровень, то на другой, непосредственно так не раздадут. Другое дело, что муниципалитеты скажут, что у нас нет денег, и пойдут с челобитной к региону, что и происходит. Почему и были все проблемы со 131-м законом. Поэтому тут естественно будет спихотехника ответственности на другие уровни. Муниципалитеты первые в этом плане, они же и самые нищие. Это давно уже известно. Это боковая тема, которую сейчас, может быть, не стоит развивать. Виноватые найдутся быстро. Как в свое время ставропольский губернатор чуть ли не лично прокладывал водопровод после одной из прямой линии, я думаю, что будет несколько таких губернаторов, глав городов и так далее, которые возьмут в руки лопаты, и будут немедленно бросать дальше, глубже и шибче.
Максим Гликин : По поводу ответственности Путина, которую он берет вроде как на себя. Очень удачно действительно выбрано время, потому что сейчас еще не самое дно. Сейчас еще только самые продвинутые люди почувствовали на себе, что что-то такое происходит. Это только-только начало увольнений. Только-только еще проблемы по кредитам. Еще люди не поняли всего того тяжелого и страшного, что происходит и что произойдет.
Екатерина Добрынина : Еще ездят машины, которые предмет роскоши.
Максим Гликин : А вот в марте, феврале как бы не пришлось уже проводить аналогичное общение с народом Медведеву. Тогда народ сравнит, как был уверен в себе и доходчиво объяснял и отвечал Путин, и что будет говорить Медведев. Так что, посмотрим еще, кому придется отвечать за все это.
Елена Рыковцева : Делится своими впечатлениями Кирилл из Москвы. Здравствуйте! Говорите, пожалуйста!
Слушатель : Здравствуйте! Прошу обсудить то, что президент точно не скажет.
Елена Рыковцева : Или его точно не спросят, Кирилл.
Слушатель : Да, или его точно не спросят.
Максим Гликин : Премьера - вы хотели сказать.
Слушатель : Да, премьера. Например, я думаю, что он не будет говорить о своих национальных программах, ни одна из которых не работает. Вертикаль власти его тоже не работает. Вот эта бабушка, которая с дровами обращается, она должна писать президенту, чтобы ей привезли дрова. Это же смешно! Вертикаль у него не работает. По поводу о главном – о рождаемости. Что он может сказать? Тоже ничего. Рождаемость у нас не растет. Квартиры граждане не получают. Пенсии опять как были маленькими, так и остались. Инфляция стала еще больше. Мы получаем тот результат, который Путин за 8 лет добился. И вот итог его правления.
Елена Рыковцева : Кирилл, я просто вам хочу сказать, как будто бы вы не слушали вместе с нами, все, что он говорил. Кирилл, зарплаты растут! Людей практически не увольняют. Стабилизационный фонд вчера вырос!
Максим Гликин : Не стабилизационный фонд, золотовалютные резервы.
Елена Рыковцева : Ой, извините, золотовалютные резервы государства выросли, хотя нефть… Мы совершенно ничего не поняли, каким образом он вырос, когда упала вчера нефть до 48 долларов за баррель. Но, тем не менее, они выросли.
Максим Гликин : На доверии к премьеру растут.
Елена Рыковцева : Потому что все, что вы сейчас говорите, Кирилл, это совершенно идет вразрез тому, что мы уже услышали. Все будет хорошо и много.
Слушатель : Да, да, да. Эксперты говорят, что 20 миллиардов мы в неделю теряем из Стабфонда.
Елена Рыковцева : Ничего подобного. Все злобная и злостная клевета.
Сергей Александрович из Москвы, здравствуйте. Говорите, пожалуйста!
Слушатель : Добрый день! Все это представляется как великое чванство, великий цинизм. Вопрос самый главный – как могут?.. Я не говорю об этике, это гораздо серьезнее - это уголовщина. Была передача недавно о выкупе в Нью-Йорке пентхаусов нашей группе людей, во имя которых сейчас живут и работают Путин и вся эта команда.
Елена Рыковцева : Спасибо, Сергей Александрович. Мы будем считать, что вопрос, который вы задали, мы переформулируем: удастся ли за время общения по прямой линии Путина с народом услышать от народа вопрос, касающийся этой команды. Потому что людей это беспокоит. Они об этом пишут и звонят. Путин и его команда – это тема, постоянно звучащая в разговорах между людьми. Зададут ли они этот вопрос? Это я так риторически, конечно, спрашиваю.
Максим Гликин : Нет.
Екатерина Добрынина : Думаю, что сугубо в комплиментарном духе это будет сказано, потому что этот вопрос такой не самый выигрышный. Конечно, если он прозвучит, то прозвучит в нужном формате, я думаю.
Максим Гликин : Любопытно, зададут ли они хотя бы один политический вопрос? Например, почему вдруг в полтора раза увеличили сроки полномочий президента, под кого их увеличили? Кто собирается из тандема заступить на этот мощный, удлиненный срок – править уже не 4 года, а 6, а то и 12?
Екатерина Добрынина : Я как раз думаю, что этот вопрос может и быть. Потому что на него довольно легко ответить.
Елена Рыковцева : «Поживем – увидим».
Екатерина Добрынина : А вот вопросы, которые волнуют… Понимаете, людей волнуют их заработки, их работа и прочее. На это ответить-то труднее. А про политику…
Елена Рыковцева : Ну, вот вы опять все как-то абстрактно. А ведь мы же конкретно уже все слышали. На эти вопросы ответить очень легко.
Екатерина Добрынина : Ответить – да, дать ответ сложно.
Елена Рыковцева : Он легко ответил.
Максим Гликин : А что он ответит на вопрос…
Елена Рыковцева : Вот завод «Звездочка» задавал вопрос: «У нас проблемы» - что-то там не доходит до них. «Поможем заводу «Звездочка»». Что - это было сложно ему ответить?! И он поможет заводу «Звездочка» в самом деле.
Максим Гликин : Нет сомнений. А вот пускай он, действительно, ответит, кто из них двух собирается на большой срок и для чего нужен этот большой срок? Вот это интересно.
Елена Рыковцева : Вот это интересно. Правильно, с другой стороны, Екатерина говорит, что тоже очень легко ответить. Скажет: «Поживем – увидим, рано еще об этом говорить».
Екатерина Добрынина : Вы от этой прямой линии ждете конкретных ответов и смысла. Я исхожу из того, что это все-таки мероприятие такое телевизионное, что это не имеет так много общего с реальностью, как мы бы хотели. Вот в чем дело. Я к этому отношусь как в какой-то степени срежиссированному зрелищу. В этом главное отличие оттого, что я говорю. Я не думаю, что эта прямая линия даст какие-то ответы, которые мы ждем. Вот в чем дело.
Максим Гликин : Я бы сказал, что не все телезрители хотят видеть только лица и слушать просто сигналы. Некоторые все-таки хотят вдуматься в смысл. Вообще, таких телезрителей было когда-то очень много, чему свидетельство шикарные, огромные, высочайшие рейтинги НТВ, уничтоженного канала. Больше этого нет, к сожалению. Было НТВ, была огромная телеаудитория, которая хотела не только слышать, но и думать. Если мы исходим из того, что у нас теперь все население хочет только слышать, а не думать, тогда – да. А если есть люди, которые хотят и думать, тогда давайте хотя бы хоть какой-то смысл внесем в эту прямую линию.
Елена Рыковцева : Александр нам сообщает, что «про курс рубля, скорее, успокоил, но без особых гарантий. Деньги разрешил хранить в любой валюте».
Михаил из Тульской области, здравствуйте. Говорите, пожалуйста!
Слушатель : Добрый день! Я только что послушал немножко эту речь путинскую. Я никогда эти вещи не смотрел, потому что смотреть там нечего.
Елена Рыковцева : Мы рекламу навели такую, что всех к телевизору!
Слушатель : Нет, нет, я не смотрел никогда, и не буду смотреть. Но я хочу вот, что сказать. Я послушал по радио начало этого – час где-то. Я хочу сказать – это полный маразм. И не просто маразм, это приговор путинщине. Вот что я хочу сказать.
Елена Рыковцева : Приговор. Почему приговор? Наталья из Москвы, здравствуйте. Говорите, пожалуйста!
Слушатель : Здравствуйте! Я более подробно скажу. Я одним ухом «Радио Россия» включила. Как-то вылетело из головы. Первую часть не слышала, спасибо, что вы о ней рассказали.
Елена Рыковцева : Вот! Что бы без нас делали!
Слушатель : Теперь два момента, которые просто резанули. Фермер выходит один, а вслед за ним другой. Понимаете, эта шизофрения, что у нас ни дна, ни покрышки у кризиса, но мы будем иметь то-то и то-то, продолжается. Человек говорит: «Минсельхоз обещал по пять брать с копейками. Я по себестоимости покупаю по 2 с чем-то. Что делать?» Я бы на его месте, конечно, прибавила, что уже самоубийства пошли на этом уровне. Знаете, застрелился фермер бедненький.
Елена Рыковцева : Да, знаем.
Слушатель : Именно поэтому. Обращался он во все инстанции. Никто не помог. Человек наложил на себя руки. Да, Путин объясняет, что у нас есть договоренность, мы обещали, мы столько-то в рамках нацпроекта… Но это же не соответствует действительности. Второй фермер выходит (вы потом, когда будете анализировать, вам подтвердят) и говорит еще более убийственную информацию, что ничего не работает. А он говорит - я надеюсь, что вы попадете в какое-то там число. Вообще, по сельхозпродукции стало ясно из одного еще объяснения. Там какая-то прилизанная фабрика, где все в белых фартучках. Он сказал, что мы будем сокращать поставки так называемого «красного» мяса из-за границы, но должен сказать честно, что никаких у нас внутри страны запасов и возможностей покрыть (особенно в больших городах) запросы нет, не существует. То есть он каким-то умелым образом и катастрофу, и в то же время как бы все хорошо умеет сочетать. Это какой-то волшебник.
Потом по молоку. В Новгороде, мать говорит, отменил просто своим волевым решением кухню молочную. Караул! Что делать?! Знаете, что он ответил?
Елена Рыковцева : Что?
Слушатель : Он сказал, что я не знаю, по какой причине он так сделал. Но в следующие выборы вы его накажите. А до следующих выборов, кто доживет – неизвестно.
Максим Гликин : Да, выборов нет уже.
Екатерина Добрынина : Мэров еще выбирают.
Елена Рыковцева : А! Мэра накажут. О мэре идет речь.
Слушатель : Да, да!
Максим Гликин : Большинство мэров уже перестали выбирать.
Слушатель : А рычагов воздействовать сейчас у этой матери нет. Он говорит – а вот вы ему покажите в следующие выборы! Там какая-то просто существует обученность особая.
Елена Рыковцева : Да, причем обучается он у нас с вами. Мы тут сидим в эфирах и, когда нам люди начинают жаловаться, мы говорим – а вы выбирайте других в следующие выборы. Вот он у нас и научился. Мы все время так и говорим.
Максим Гликин : Но он же отменил выборы губернаторов.
Елена Рыковцева : Он же и отменил.
Максим Гликин : Вы, конечно, жалуйтесь, конечно, выбирайте, но выбирать-то вам уже, например, губернаторов нельзя. Мэров Москвы и Петербурга нельзя выбирать уже.
Екатерина Добрынина : Они как губернаторы.
Максим Гликин : Да, они теперь губернаторы. Мэров большинства городов уже нельзя выбирать.
Елена Рыковцева : Андрей Васильевич пишет: «Сдается мне, что мы смотрим первое выступление будущего кандидата на пост президента страны. Кстати, в Индии принимается сигнал телеканала «Россия»?». Я не знаю, причем здесь Индия, но думаю, что там по интернету Россию вполне можно смотреть.
Максим Гликин : А Индия, потому что там сейчас Медведев.
Елена Рыковцева : Ой! Позорище-то какое! Я не знала, что он в Индии!
Максим Гликин : И народ не знает.
Елена Рыковцева : Андрей Васильевич, спасибо вам.
Екатерина Добрынина : Хозяина-то дома нет.
Максим Гликин : И народ не знает, что Медведев в Индии.
Елена Рыковцева : Вот оно что! Господи, Боже мой! Я себя не могу простить, что я даже не знала. Мне в голову, кстати, не пришло задуматься, а где же Медведев сейчас. Почему он не в зале, среди этих людей?
Максим Гликин : Медведев ведь тоже должен послушать национального лидера.
Елена Рыковцева : «Фенита ля комедия. Если будет нефть 20 процентов за баррель, то и Путин, и Медведев без штанов», - пишет Тин. Тин, не сомневайтесь, они будут в штанах. Без штанов будут совсем другие люди. Это просто даже странно, что вы надеетесь.
Максим Гликин : Они будут в штанах, только может быть в другом месте просто.
Елена Рыковцева : Да. Прочитаю SMS от Светланы, что «а тигренок Путина, оказывается, в Краснодарском зоопарке. Надо же. Кому-то и это интересно». Спросили его – где тигренок?
Екатерина Добрынина : Должны быть неформатные вопросы.
Елена Рыковцева : Марина из Москвы, здравствуйте! Говорите, пожалуйста!
Слушатель : Здравствуйте! Во-первых, хотела бы вам сказать, что я ждала этого выступления. Я думала, что оно тоже будет с таким прошлым блеском происходить. Нет. К сожалению, уже в роли премьер-министра Владимир Владимирович запинается. У него нет такой острой реакции на вопросы. Он не может передавать цифры, как раньше, он ими просто откуда-то доставал волшебно. Он сейчас ошибается. Но, кстати сказать, я тоже отмечаю, что его ответы просто и по смыслу не впопад. Задают вопрос – почему у нас такой дорогой бензин? Он отвечает, что мы не можем удовлетворить наших поставщиков на экспорт бензина, у нас очень высокие таможенные пошлины, они все время в минусе. Если они еще внутри страны будут дешевле продавать, то они разорятся. Странный был ответ. Так не продавайте на Запад, продавайте только внутри страны. Давайте будем развивать реальную экономику. Ведь это смешно.
Также очень смешной действительно был ответ о детях. Если три ребенка родились сразу, спрашивают, почему бы не дать этот материнский капитал и двойне, и тройне. Он очень не понял этот вопрос и говорил, что у нас нет на это денег. На вопрос в прямом эфире по телефону пенсионерки из Омска, почему у нас будут повышаться цены на квартиру, на коммунальные услуги, когда, в общем-то, цены на нефть падают, можно было бы немножко, наверное, подождать, не загонять людей в такой порочной круг. Он говорит, что у нас было раньше заложено на трубы, на исправление наших сетей, которые на 80 процентов не обновлялись. Мы уже сложили этот бюджет. Как сейчас не повышать цены? Тогда все разрушится.
Конечно, во-первых, надо сказать, что вопросы острее. Не знаю, кто это так поработал, что вопросы реальные, а ответы ой-ой-ой.
Максим Гликин : По-моему, очень верное, очень точное наблюдение. Да, запинался, да, отвечал не впопад.
Елена Рыковцева : Федор добавляет: «А Путин не такой, как всегда – руки еще не дрожат, но шутить уже перестал».
Максим Гликин : Нет, дело не в этом, а в том, что, во-первых, роль немножко, действительно, непривычная. Ему надо все время держать в голове, что вроде он уже не президент. Но главное не это. Он всегда был президентом роста, был лидером страны растущей, страны, где все больше и больше денег, где он может сказать – и это поможем, хотите – увеличим, пожалуйста, довыплатим, добавим. Он всегда это говорил. И первый раз, когда побывал в Северодвинске, когда была знаменитая катастрофа «Курска», он сказал – все у нас будут в шоколаде. А теперь он премьер страны, которая падает. И вот как в этой ситуации себя вести – это новость.
Екатерина Добрынина : Кстати, тогда очень символично, что первое-то включение было из Северодвинска.
Елена Рыковцева : А говорит, что не падает при этом.
Екатерина Добрынина : Действительно, было очень символичное включение. Я как-то не подумала, что таким образом… Но здесь ведь, что еще…
Елена Рыковцева : Все продумано. Сами говорили.
Екатерина Добрынина : Да, но я просто на все это смотрю все-таки взглядом, наверное, профессионала, который занимался политикой как эксперт. Поэтому для меня это немножко все сложно. Я думаю другое, что люди-то верят, люди слушают. Момент, если эти обещания будут не исполнены, это очень не безобидная вещь – вся эта режиссура, все эти подобранные люди. Потому что это жесткое, жесткое задавание рамок и форматов может обернуться потом другим. Если люди привыкли, что власть в жестком формате буквально по стойке смирно выполняет все, как она говорит, но если она перестанет выполнять, то это чревато очень резким кризисом доверия и массой каких-то социальных волнений, не знаю еще чего.
Елена Рыковцева : Пока что - нет.
Екатерина Добрынина : Пока все тихо.
Елена Рыковцева : Нет, не тихо. Я хотела другое сказать. Пока все, что он обещает, действительно, будет сделано. Все, что он не может сделать, он обещает очень туманно. Как с этими ипотеками. Все, что он может сделать, он обещает конкретно. Женщина попросила дрова, она их получит.
Читаю другое SMS -сообщение, тоже будет сделано. Светлана пишет: «А девочка из Бурятии, явно записанный звонок, попросила у дяди Володи (!) платье, как у Золушки, чтобы он стал волшебником, а то на пенсию бабушки это невозможно. Ужас!», - пишет Светлана. Да, не ужас. Получит девочка платье. Все, что было в ходе этой линии, будет, будет выполнено. Это как раз делается так, чтобы… А потом будет разворот в «Комсомольской правде» - дядя с елкой, тетя с дровами, девочка в платьях. И все это будет показано очень широкому кругу читателей.
«Господа, когда в Сочи переносили дорогу, господин Путин сказал, что это не страшно, деньги – это дело наживное. Для нашего премьера деньги налогоплательщиков ничего не значат».
«Жду новых обогащений великого русского языка. По крайней мере, слово «кошмарить бизнес» уже прозвучало. Жду ответа на вопрос – что случилось на подводной лодке? Такой ответ – не сработала пожарная система, пожара не случилось», - Сергей. Вы ждете, что он так ответит?
«Господа, что вы перемываете косточки нашему премьеру Путину. Вам не стыдно? Человек заботится о России и о русских». Да, не стыдно нам совершенно. Почему нам должно быть стыдно?
Екатерина Добрынина : Мы тоже, в общем, россияне и русские.
Елена Рыковцева : Действительно.
Максим Гликин : Можем оценить степень этой заботы.
Елена Рыковцева : Да. «Слова о президенте прозвучат, - прогнозирует Степанова. – Не знаю, на какой минуте, но чувствую, что это произойдет за полчаса до окончания встречи, во сколько бы она не закончилась. А уж вопросы о президентстве, конечно, прозвучат».
«У нас нет народа». Что значит – нет народа? Есть у нас народ.
Борис Павлович из города Новочеркасск: «Все идет в духе Остапа Бендера – раздача слонов и материализацию духов».
«Господа, а что вы ожидали от общения Путина с народом?! Неужели он признает, что все 10 лет нахождения во власти оказались провальными, а обогащались только в основном те, кто был близок к нефтяным и бюджетным кормушкам? А теперь он подает в отставку, уголовное следствие и так далее. Есть, конечно, небольшая надежда, что вдруг Медведев обидится и сделает это доброе дело», - Сергей. Ну, ну.
«Вопрос задать просто, труднее получить ответ».
«Я не верю ни в какие чудесные превращения из грязи в князи», - пишет Борис.
«Дорогие друзья, сокращайтесь. А вдруг мы все-таки узнаем, кто у нас нынче президент?», - Майоровы советуют. Мы сократимся через 1 минуту.
«Какая прелесть – Путин пригласил девочку из Якутии с сестрой на Кремлевскую елку и пообещал подарить новое платье. Да здравствует, великий Путин, лучший друг детей и физкультурников!». Это нам Александр добавляет к тому сообщению, только там была Бурятия, Светлана писала. А еще елка добавилась. Это выполнено будет, конечно.
«Ваш товарищ ВВП уже всех достал», - пишет Миша. Так и не смотрите его.
«А вы не расскажите, чего от Путина можно ожидать дальше?», - Михаил такой философский вопрос задает. Максим, чего ждать дальше от него?
Максим Гликин : Я думаю, он тоже думает, чего ждать дальше от этого кризиса. Тут два сценария у Путина. Если будет совсем все страшно, он имеет шанс просто стать просто национальным лидером без приставки «премьер». А если как-то все успокоится, он может еще и довольно долго сохранять эту роль.
Елена Рыковцева : И мы продолжаем смотреть телевизор вместе со всем народом.
