Программу ведет Андрей Шарый. Принимает участие корреспондент Радио Свобода в Москве Тамара Ляленкова.
Андрей Шарый: Сегодня Московский городской суд приговорил группы скинхедов, признанных виновными в 20 убийствах и 12 покушениях на убийство, к срокам от 6 до 20 лет заключения. Организаторы - 17-летние Артур Рыно и Павел Скачевский - проведут по 10 лет в колонии общего режима. Участники группировки совершали нападения на приезжих из стран СНГ, выходцев из Азии и с Кавказа и снимали все это на видеокамеру. Многие эксперты считают приговор неоправданно мягким, другие указывают на то, что из-за нежного возраста обвиняемых, они еще несовершеннолетние, законодательство не позволяло предъявить им более сильные сроки наказания.
Тамара Ляленкова: Точно известно, что организаторы группы Артур Рыно и Павел Скачевский получили по 10 лет в исправительной колонии общего режима. Эту новость я попросила прокомментировать специалиста в области исследований экстремизма, заместителя директора информационно-аналитического центра «Сова» Галину Кожевникову.
Галина Кожевникова: На мой взгляд, приговор совершенно не адекватен. Потому что получается, что эти люди получили меньше, чем год, даже если считать по максимуму 20 лет кто-то получил, то люди получили меньше чем год за убитого, а за раненого не получили вообще ничего. Это полное безобразие. Эти люди отсидят полсрока, выйдут по условно-досрочному освобождению, они выйдут, им не будет 30 лет. На волю в 30 лет выйдут здоровые парни, у которых за спиной багаж из серии жесточайших убийств, отягощенных разными происходящими обстоятельствами и теми, которые наш Уголовный кодекс рассматривает как отягчающими, а именно - нападение в группе и нападение по мотивам национальной ненависти, они выйдут "белыми" героями. Они уже сейчас "белые" герои. Их неонацистская среда поддерживает активно, не только их, обеспечивая им адвоката, матери Рыно, насколько мне известно, обеспечивая какую-то денежную помощь. Вы представляете, кого мы получим на выходе через 10 лет? Просто вожди неонацистского движения.
Тамара Ляленкова: Этот процесс, который длится достаточно долго, какой резонанс общественный, на ваш взгляд, имел?
Галина Кожевникова: Реально в обществе уже есть привыкание. Это не первый процесс по группе. Это широко раскрученный процесс, поэтому люди просто устали уже об этом читать. Так что в настоящее время общество в целом к этому процессу равнодушно, но в реальности влияние этого процесса гораздо более значимо на праворадикальную среду. То есть оно сыграло роль консолидирующую, потому что группа Рыно была абсолютно изолированная, не включенная в неонацистское подполье, но она консолидировала очень многие группы, поскольку это пример такого "белого" героизма. Нашлось очень много подражателей. Во-вторых, праворадикальная инфраструктура, которая уже существует в России, демонстрирует, что она даже изолированные группы не бросает на произвол судьбы. В результате у ксенофобной молодежи возникает полное ощущение, что если она присоединится, эта среда обеспечит ей комфортное существование в социуме.
Тамара Ляленкова: Членам группы, по ранее опубликованной информации, были предъявлены обвинения в «убийстве двух и более лиц организованной группой из хулиганских побуждений по мотивам национальной и расовой ненависти и вражды», «покушении на убийство», «возбуждении ненависти и вражды» и хулиганстве. Юридический комментарий дает специалист по проблемам борьбы с экстремизмом, кандидат юридических наук Виктория Бурковская.
Виктория Бурковская: Вряд ли можно считать справедливым приговор, когда 10 лет лишения свободы лицам, обвиняемым в 20 убийствах и значительном количестве числе покушения на убийство. Речь идет о несовершеннолетних и для них существуют особые правила назначения наказания. Именно эти особые правила не позволяют суду назначить больше 10 лет, вне зависимости оттого, что ими было совершено.
Уголовное наказание здесь самая менее действенная мера, особенно если речь идет о несовершеннолетних. Потому что говорить о том, что у этих несовершеннолетних есть сформированная некая нацистская мотивация тоже нельзя, поскольку их уровень образования, как правило, особенно если это насильственные преступления, не позволяет им ни Ницше читать, ни углубляться в эту специальную литературу. Они этого не знают и не хотят знать.
Тамара Ляленкова: Тем не менее, имеют национальную окраску эти преступления.
Виктория Бурковская: Да. Потому что, если вы берете экстремизм не насильственный, в виде распространения различной литературы, то в 70 процентах изданий это будет антисемитская литература. А если вы берете насильственный экстремизм, то в качестве потерпевших будут люди с выраженными иными этническими признаками. Уровень общий в стране, особенно в Москве (это подтверждается многочисленными социологическими исследованиями), неприятия представителей другой национальности, другой религии чрезвычайно высок.
Тамара Ляленкова: Получается, что подростки копируют настроения взрослых и воспроизводят их уже в гипертрофированном виде. Однако осознать то, что к 17 годам можно принять участие в 20 убийствах, довольно трудно. Свой следующий вопрос я задала президенту Национальной федерации психоанализа Михаилу Решетникову.
Можно ли считать людей, которые столько совершили убийств, нормальными психически?
Михаил Решетников: Существуют такие феномены патологизации общественного сознания. Они легко возникают в малых группах, но могут овладевать и большими группами. У нас с вами есть пример, когда ни кого-то убивали, а убивали своих соотечественников миллионами только за то, что в пенсне и в шляпе. И, простите, этот невроз охватил целый социум далеко не глупых и высоко духовных людей. О чем вы спрашиваете? Конечно, это бывает. Это социальные неврозы, но они абсолютно нормальны и абсолютно подсудны.
По моим представлениям, то, что происходит сейчас в России, не сильно отличается от того, что происходит в Греции. У общества утрачены общие смыслы, объединяющие идеи, и молодежь себя чувствует, особенно молодежь из бедных слоев, на обочине. Естественно, это порождает такую агрессивность. Агрессивность всегда требует выхода, потому что всегда должен быть виноват кто-то другой. Это называется проекция вины вовне. Чаще всего это должен быть инородец и чаще всего легко достижимый.
Тамара Ляленкова: С ухудшением экономического положения возрастут ксенофобные настроения и их экстремистские проявления?
Михаил Решетников: Я думаю, что да, возрастут. Потому что, когда все плохо, должен быть кто-то виноват. Я всегда неплохой, моя семья всегда неплохая, мой род и мой народ плохим быть не может. Если что-то плохо, виноваты инородцы.
Тамара Ляленкова: Итак, если ксенофобные настроения в современном российском обществе не изменятся, то подобного рода приговоры будут выноситься все чаще.
