Сергей Сенинский: Современные семьи можно классифицировать по многим признакам, говорят социологи, но в повседневной жизни мы обычно сталкиваемся с двумя крупными их категориями - семьями молодыми и уже имеющими опыт совместной жизни. Сколь отличаются семьи людей старшего поколения от тех семей, которые создали их дети? Об этом – в сюжете, который подготовила наш автор Татьяна Вольтская:
Татьяна Вольтская: Тему этого разговора мне подсказали мои друзья, которые заметили, что если взять поколение наших родителей, то они, как правило, сохранили свои семьи, чего о нашем поколении уже не скажешь. Какими будут семьи наших подрастающих детей, пока можно только гадать, но, наверное, посмотреть на то, как изменяется семья от старшего поколения к среднему - уже интересно. Говорит Анна Бобашева, у которой трое детей от первого брака, а сейчас она во втором браке - так называемом гражданском.
Анна Бобашева: У наших родителей, моих и моих одноклассников, у всех были полные семьи, это были папы и мамы, которые многие, слава тебе, господи, живы до сих пор. А в нашем поколении мы можем наблюдать совсем другую картину. Большая редкость, когда семья сохранилась, два или три раза не поменялся состав семьи. Что было причиной того, что раньше семьи были не простые, это не простая жизнь. По примеру своих родителей, более разных людей трудно себе представить, но тем не менее, 48 лет они уже вместе, вопреки внешним обстоятельствам, которые тоже были непростые.
Татьяна Вольтская: Я поскольку знаю семью ваших родителей, ведь были действительно такие обстоятельства, в которых может быть люди нашего поколения давно бы разбежались. Что удержало ваших родителей от развода?
Анна Бобашева: Сейчас многие говорят о том, что эмансипация, женщины стали более самостоятельные и они действительно могут хлопнуть дверью. Но в случае с моими родителями, мне кажется, что это тоже было не совсем так, потому что в свое время отец пришел в семью к моей маме, жили они не ее территории. То есть экономические причины – это очень важно, но они не были решающие. Потом ситуация поменялась. В настоящее время, за 70 лет, удивительно все устаканилось и гармонизировалось, пережито, принято и переплавлено.
Татьяна Вольтская: О том, почему скандалы и неурядицы смогли переплавиться в нечто прочное, положительное, говорит отец Анны Бобашевой, Сергей Васильевич Бобашев.
Сергей Бобашев: Жизнь была сложная, надо было преодолевать все вместе и семья казалась каким-то оплотом. Вообще, когда были молодые, считалось, что общественное – это важно, а личное – это не очень. На самом деле семейная жизнь и семья это очень важно. И создает состояние, для мужчины это очень важно.
Татьяна Вольтская: Вы ссорились, у вас были конфликты, как у массы семей. Но вот, смотрите, ваша дочь разбежалась с мужем и подруги разбежались. Это поколение, как правило, семью первую, во всяком случае, не сохранило. А вот вам удалось.
Сергей Бобашев: Думаю, что это чисто случайная вещь. У меня друзья, которые от трех жен тоже расходились.
Татьяна Вольтская: Жена Сергея Васильевича, Инна Александровна, отвечает на вопрос, как удалось сохранить семью, так, что сразу понятно - это было непросто.
Инна Бобашева: По глупости и продолжаю на этом настаивать. Я считаю, что брак – это терпение, терпение и терпение. Должно предолеваться только какими-то общими усилиями.
Татьяна Вольтская: У всех терпение.
Инна Бобашева: У кого-то оно лопается. Может быть более терпимые, а может быть наше прошлое, были более скованы чем-то, менее свободны.
Сергей Бобашев: Больше рамок, чем у нас сейчас. А в связи с этим мне вспоминается интересная история. Моя жена рассказывала, что ее приятельница вышла замуж второй раз. Второй муж, он сказала: он делает то же самое, что и первый, но это меня не раздражает. По-моему, это очень важный элемент семейной жизни.
Татьяна Вольтская: Сергей Алексеевич, как вы считаете, есть разница между семейным строем вашего поколения и поколением детей?
Сергей Бобашев: Мне кажется, что дети более счастливые, потому что у них все-таки жизненные условия гораздо лучше. Мы же все начинали в коммунальных квартирах, иногда две семьи одну комнату занимали. Это, конечно, по теперешним понятиям ужасно. Тем не менее, так жили и это считалось нормальным. Если вдруг у кого-то из моих друзей оказывалась отдельная комната – это уже считалось огромным счастьем. Теперь в коммуналках, наверное, живет очень мало, из молодых, по крайней мере.
Татьяна Вольтская: Но счастья это не прибавляет.
Сергей Бобашев: Видимо, не в этом главное.
Инна Бобашева: Больше свободы, причем разной свободы, и нравственной, и материальной свободы, поэтому не так зависимы люди и более живут свободно, более самостоятельные.
Татьяна Вольтская: Понятно, что и из тех, кому сегодня около 70, далеко не все с лучезарными лицами подвигаются к золотой свадьбе, те семьи тоже распадались, но все же явно присутствует нечто, сильно отличающее домашнюю атмосферу двух поколений. Элеонора Львовна и Геннадий Сергеевич прожили вместе 45 лет, они вместе и отвечают на вопрос - отличается ли их семья от семьи их дочери.
Элеонора Львовна: Да, конечно.
Геннадий Сергеевич: Отличается уровнем развития. Мы может больше понимаем жизнь, а они более образованные.
Татьяна Вольтская: Как вы считаете, чему ваши дети могли бы у вас поучиться, а может быть вы чему-нибудь у них поучиться?
Элеонора Львовна: Мы должны у них учиться большему уважению друг к другу.
Геннадий Сергеевич: Разная жизнь, совершенно разная.
Татьяна Вольтская: Отношение к друг другу все равно остается.
Геннадий Сергеевич: Да примерно у нас отношение одинаковое, что у них, что у нас.
Элеонора Львовна: У нас сложнее жизнь в смысле отношений.
Татьяна Вольтская: А вот Сергей Капицкий, человек среднего поколения, сейчас счастливо живущий в третьем браке, видит разительные отличия от своих семейных ситуаций в семье своих родителей, которые ее сохранили.
Сергей Капицкий: Более того, мои родители приложили все усилия для того, чтобы я тоже сохранил свою первую семью. К счастью, им это не удалось. Мои родители поженились в начале 50 годов, они были из социально совершенно разных слоев общества. Несмотря на это у них была, по всей видимости, очень сильная физиологическая тяга друг к другу и это, по-видимому, обусловило и всю дальнейшую совместную жизнь.
Татьяна Вольтская: На этом огне все переплавилось.
Сергей Капицкий: Да, по всей видимости, да. То, что я мог наблюдать в детстве, то, что я потом немножко обсуждал с родителями, были достаточно много острых ситуаций, когда папа пытался уйти из-под влияния мамы, мама пыталась наложить свою железную руку. И в итоге папе приходилось подчиняться. Могу привести такой пример. Мне было тогда лет пять или шесть, папа должен был уехать в командировку на несколько дней. Мама обнаружила эту командировку и вместе с ней обнаружила командировку еще какой-то сотрудницы. В результате было очень много крика, шума и прочее, обе командировки оказались порваны в клочья и папа в командировку не поехал. Я бы на его месте не остался. Но, по-видимому, двое детей все-таки удержали моего отца, семья сохранилась, несмотря на отсутствие командировки и возможность каких-нибудь может быть приятных моментов в жизни.
Татьяна Вольтская: Вы как считаете, в результате это было хорошо, что мама наложила тогда свою железную руку?
Сергей Капицкий: Однозначно сказать невозможно. В конце концов все мы имеем то, что имеем. Я могу предъявить много претензий своей семье, но могу так же много высказать и хвалебного.
Татьяна Вольтская: Есть отличия именно поколенческие?
Сергей Капицкий: Естественно, есть. Отличия поколенческие вот в чем: мои родители были довольно сильно зашоренные советские интеллигенты. Они не мыслили себе практически жизни вне главной струи политической жизни страны и моральной жизни страны. Мама была коммунистом. Тем не менее, их идеологическое понимание всего этого дела, которое, кстати, сильно сказалось на мне и на моем браке, оно было в духе главной идеологической линии страны.
Татьяна Вольтская: А на семью, на семейные отношения это влияло?
Сергей Капицкий: Это влияло, конечно. Потому что главная идея была крепкая здоровая советская семья, никаких адюльтеров. Деление семьи, в смысле расставание, создание новой семьи – это считалось плохим.
Татьяна Вольтская: В общем, свободы никакой не было.
Сергей Капицкий: Никакой свободы, придерживание того, что есть. Они были сильно правильные. Я считаю, если бы они были менее правильные, мне было бы легче жить после этого, но какой есть. Но тем не менее, я, отрицая опыт и идеологию своих родителей, своих детей воспитал немножко в другом духе, надеюсь, что им жить легче.
Татьяна Вольтская: Идеология - партком, местком, куда можно было пожаловаться на неверного или пьющего супруга, не очень-то хранил семьи в прежние времена, - считает Сергей Бобашев.
Сергей Бобашев: Я не знаю людей, которых бы сдержал партком. Песня Галича это иллюстрирует. Были моменты, когда мы были комсомольцы, молодые, в институте, вот там очень ярые комсомольские активисты их пугали, если вдруг карьерист решил развестись с женой, то его карьера могла сломаться. Но если ты занимался обычным делом, то это не так в наше время.
Татьяна Вольтская: Зато были другие незримые нити, скрепляющие семью, которых сейчас нет, - считает психиатр Алиса Иванова.
Алиса Иванова: Раньше семья была, ребенок рождается, получает какое-то образование, создает семью и это все. Сейчас такого нет. То есть для временного удовольствия семья. Я знаю, что некоторые создают семьи, мне сейчас хорошо, создают семью, просто чтобы быть отдельными от родителей, быть как-то защищенными от посягательств окружающего пола. А у нас родители создавали семьи и действительно эти семьи были опорой. И детям было в этой семье спокойнее расти, потому что они знали, что если мама с папой ругаются, то это ничего не значит, папы не уходили, когда ругались. Сейчас очень много сталкиваешься с тем, что папа живет в одном месте, мама живет в другом месте, хотя семья формально существует. Я когда смотрю на дедушек с бабушками, которые идут за ручку и поддерживают друг друга, чувствую, что между ними что-то такое есть, просто жить хочется. Хочется жить и хочется жить с тем человеком, с которым живешь. То есть понимаешь, ради чего, через что ты перешагиваешь.
Татьяна Вольтская: Сергей Бобашев по роду службы много бывает за границей, на западе, и может сравнить свою семью с немецкими, английскими, американскими семьями.
Сергей Бобашев: Я во многих семьях жил. Американцы относятся очнеь внимательно к семье. А кроме того, если не считать больших городов, там уклад такой почти патриархальный. Если ты живешь в маленьком городе, то что бы ты ни делал, всем все известно, как в большой деревне. И это, наверное, приводит к тому, что дом, семья, дети. В Америке это любимый предмет обсуждения.
Татьяна Вольтская: Они более прочные, чем у нас.
Сергей Бобашев: Они другие. Там как-то даже свободы меньше, чем у нас, у молодых.
Татьяна Вольтская: Может быть это пуританская культура все-таки?
Сергей Бобашев: Может быть. Религия играет большую роль. Если каждую субботу, воскресенье вам объясняют, что Бог вас связал и для вас это счастье, сам начинаешь в это верить. Религия, по-моему, положительно сказывается на семейной жизни. Я сказал бы об английских семьях, с кем я был знаком. Это семьи с душевной атмосферой. То есть когда ты там находился, то тебе хотелось в этой семье оставаться.
