Вот именно тут "кончается искусство, и дышит почва и судьба", ровно в том самом месте, где женщина в полицейской форме заводит Женю Беркович в клетку и долго ковыряется невидимыми ключиками, сначала отстегивая её от себя, а потом снимая наручники. Лица полицейской, заботливо склоненной над наручниками, почти не видно. Лицо Жени светится. Её стихи, прекрасные, знакомые многим, вдруг налились таким весом, каким наливается только слово, оплаченное собственной жизнью, кровью, судьбой. В случае Жени – еще и судьбой двух ее приемных дочерей, которые теперь остались без матери. Судя по всему, надолго. Потому что челюсти, сжавшие сейчас Женю, разжиматься не привыкли, это надо осознавать и не тешить себя иллюзорными надеждами.
Нам предстоит очередной судебный фарс, в котором режиссер, выступающий против терроризма, создавший спектакль-инструкцию, как не попасть в его раскинутые сети, будет назван пропагандистом и поборником терроризма, потому что эксперт N без диплома, лицензии и совести так сказал, потому что следователь N без квалификации и совести так захотел, потому что эфэсбэшник N, у которого отсутствие совести входит в профессию, дал инструкцию ему, а также судье N, которая… В общем, реальность, в которой мы теперь находимся, не сулит ничего хорошего, хотя уж кому-кому, а Жене точно не за что себя упрекнуть – мало кто сделал больше нее, чтобы эту реальность изменить, но отмыть чёрного кобеля пока ещё никому не удавалось.
Женя – человек театра, и сценарий её жития написан мастерски. Да-да, все, кто сегодня оказался за решеткой, за слова против войны или, вот как она, за спектакль, – мученики, страстотерпцы. Martyr это мученик, а μάρτυρ в древнегреческом не только мученик, но ещё и свидетель. И Женя, и арестованная вместе с нею драматург Светлана Петрийчук, по чьей пьесе был поставлен Женин спектакль “Финист Ясный Сокол”, не только мученики, но и свидетели страшной эпохи, в которую мы вступали долго и неуклонно все последние годы, но окончательно вступили, возможно, только сейчас.
На самом деле главный театрал в России – это власть
При этом случай Жени Беркович многослойный. Буквально за пару дней до ареста на неё поднялся девятый вал ненависти в соцсетях, так что она даже снесла свою страницу в фейсбуке. Суть случившегося лучше всего изложила Виктория Ивлева: "Женя недавно сказала, что, в случае чего, она могла бы взять в семью украинского ребенка, за что на неё обрушился вал критики. Так вот я думаю, что, поскольку возвращать украинских детей, особенно сирот, Россия добровольно не собирается, а сил заставить её это сделать пока нет или крайне мало, было бы гораздо лучше, чтобы дети эти до возвращения в Украину воспитывались не в российском детском доме или семье международной преступницы Марии Львовой-Беловой, а в семьях, которые помогли бы им не только пережить страшное время войны, когда они оказались внутри страны, разрушающей их Родину и их жизни, но и не потерять свою идентичность".
Но это Виктория так думает. Те люди, которые построили себе определенную схему, в которую не влезает страдание отдельного ребенка, думают совсем иначе. То есть, на мой взгляд, не думают вообще – как и те, что еще недавно травил Чулпан Хаматову, объясняя, что она, спасая жизни больных детей, поддерживает кровавый путинский режим. Как и те, что сегодня травят Виктора Шендеровича, посмевшего сказать, что Россия останется и после войны, и что жалеть российских солдат, которых насильно гонят на фронт и у которых (как у 99% подневольных людей всех времен и народов) нет в крови достаточной пассионарности, чтобы выйти из строя и сесть в тюрьму, – что этих наших современников и соотечественников, на глазах превращаемых в пушечное мясо, тоже жалко.
Я понимаю, что это такое, сама не раз огребала всё в том же фейсбуке за стихи с "неуместным" сочувствием "нашим мальчикам". Спор о том, чьи же это мальчики, принял эпический характер, но, во-первых, если они не наши, то чьи же, а во-вторых, если они не наши, то где же тогда наша ответственность за страну, которая бомбит и убивает украинцев? Просто напрашивается вопрос, где мы были последние не то что восемь, а 20 лет. Новые каноны, они же конъюнктура, вырастают поверх логики, и горе тому, кто не впишется. В результате торжествует вечный Даниил Хармс: Шендерович, дравший глотку за Украину с 2014 года и вынужденный уехать из страны из-за судов с Евгений Пригожиным, машет нам с сайта "Миротворец", и та же свора, что его туда загнала, жаждет порвать Женю Беркович за "преступное" предположение, что ребенку с Донбасса лучше переждать войну в её семье, чем в российском детдоме.
Этот адский котёл плещется внизу, под ногами, а сверху, конечно, театр. И тут уж случай Беркович выглядит эксклюзивным, всё-таки за спектакль у нас судят впервые. То есть имена артистов, режиссеров, музыкантов, высказавшихся против войны, с афиш убирали, концерты и спектакли отменяли, гастроли срывали, но чтобы посадить двух молодых женщин в клетку непосредственно за спектакль – такого, кажется, ещё не бывало. Правда, эксклюзивность долго не продержалась: целые театры тоже ещё не опечатывали, и вот, пожалуйста, на дверях МДТ, красы и гордости Питера – зловещая бумажка Роспотребнадзора. И звезда МДТ, Данила Козловский, выступивший против войны ещё в том проклятом феврале, конечно, ни при чём, просто швабры промаркированы неправильно, ничего личного. И ещё пол неровный.
На самом деле главный театрал в России – это власть. И все знают название спектакля, идущего сегодня: маленькие храбрые актеры бродячего театра, свирепый хозяин с огромной рыжей бородой и плеткой-семихвосткой, рычащий, что всех убьет и сожжёт в очаге, жандармы, бульдоги, болотные доносчики, аресты, побеги, погони, – ну, конечно, это "Буратино"! То, что они сейчас делают с Женей Беркович и Светланой Петрийчук, с опечатанным МДТ, с запретом на профессию для артистов и режиссеров, которым не нравится, когда бомбят Харьков и Днепр, – это театр.doc, который и не снился предусмотрительно разогнанному ими же Театру.Doc. Потому что это уже новый уровень документальности – постановка истории кукольной труппы разыгрывается не по судебным приговорам, письмам и дневникам, а в режиме реального времени, и сцена у них такая, что старина Шекспир и не подозревал, какой смысл забрезжит в его "весь мир – театр".
Женя Беркович. Мне все время хочется повторять это имя. И смотреть на это лицо. Собственно, никаких текстов можно не писать, достаточно просто посмотреть на эту её черно-белую фотографию, на эти черты удивительной яркости и чистоты. Это лицо – сама правда, и она обличает. Так хочется подбежать, обнять, закричать: "Женя, не бойся! И Света – тоже не бойся! Всё будет хорошо!" Но этого не нужно – они и сами знают. Сценарий давно написан, и там точно всё заканчивается так, как надо. Правда, не сразу. По сценарию – ещё ночь, и по Полю чудес в Стране дураков ходят хромые жулики, шныряют летучие мыши, хохочут совы, но эта ночь обязательно кончится, и вы не отдадите негодяям свой золотой ключик, и вонючий Дуремар провалится в свою тину, и Карабас-Барабас наступил на свою бороду и полетит в колючие кусты.
А Женя и Света выйдут на волю – гораздо раньше, чем думают негодяи! – и немедленно поставят новый спектакль по Светиной пьесе, написанной в тюрьме, и мы все будем смотреть и плакать от радости, а потом прыгать от счастья, как пудель Артемон.
Софья Рогачева– журналист Радио Свобода. Оригинал текста опубликован на сайте Север.Реалии
Высказанные в рубрике "Блоги" мнения могут не совпадать с точкой зрения редакции
