С момента российского отступления из Киевской области прошёл почти год. Напоминанием о том, что в Ирпене стояла армия РФ, служат свежие могилы на местном кладбище и развалины, которые когда-то были домами. Разбором завалов и починкой повреждённых домов в городе сегодня занимаются волонтёры.
Ольга Коваленко – предпринимательница из Украины; Василе Буд – менеджер из Румынии, ещё недавно работавший в Великобритании; Исса Садио Диалло – вице-консул Гвинеи в Украине. Все они внесли свой вклад в восстановление города. Радио Свобода рассказывает о том, как волонтёры оказались в Ирпене и чем они там занимаются.
"Я счастлив, что нахожусь здесь". Василе, Румыния
Василе Буд родился в небольшом румынском городе на границе с Украиной. Он прожил в Великобритании семь лет, последние три года работал менеджером в местной компании. В феврале 2023 года Василе приехал в Украину и сейчас живёт в Киеве. "Я планировал приехать раньше, но я хотел взять с собой генератор для армии и прочую помощь украинцам. Машину я не вожу, поэтому мне нужно было найти микроавтобус, который бы меня сюда привёз. Всё это отняло время. Моя жизнь в Великобритании была достаточно комфортной; люди в моём окружении тоже никогда не жаловались на жизнь, да и война их мало занимала. Знаете, это меня разочаровывало. Лишь немногих моих знакомых волновало то, что происходило и происходит в Украине, и они всячески помогали украинцам. Я не хотел просто смотреть на то, что российские солдаты делают с Украиной и её гражданами", – рассказал Василе Буд.
Перед приездом в Украину он связался с волонтёрской организацией Brave to Rebuid (укр. Сміліві Відновлювати). Она по выходным занимается восстановлением разрушенных украинских домов. В организации, помимо Василе, много иностранцев. В будние дни Василе делает окопные свечи для фронта, чинит привезённые из-за границы мотоциклы, а также восстанавливает дома вместе с организацией "Добробат": у него до приезда в Украину уже был опыт в строительстве.
– В Ирпень я впервые попал пару недель назад. Мы приехали с организацией Brave to Rebuid, чтобы разобрать разрушенный дом. Меня с ребятами повезли на небольшую экскурсию. Я увидел много уничтоженных зданий и разбитых машин. В тот день в Ирпене звучала воздушная тревога, – вспоминает Василе. – Вся эта картина меня огорчила, но жизнь в городе продолжается, и нам нужно продолжать работу. Местные особо не говорят по-английски. Я пытался общаться с теми, кому мы помогали. Несмотря на всё произошедшее, они были искренне рады нам. На прощание мы обнялись.
Мой рабочий день начинается в 9 утра. Мы встречаемся у метро и едем в нужное место. После обеда мы продолжаем работать где-то до четырёх часов вечера. Вечером я начищаю обувь, стираю одежду, готовлю себе еду на следующий день. Так проходят мои дни в Украине.
– Чем занимаетесь в свободное время?
– Я практически всегда работаю, выходной у меня только один. Опять же, в свободные дни я занимаюсь бытовыми вопросами и готовлюсь к новому рабочему дню. Предыдущие дни были довольно выматывающими. Очень устаёшь физически, таская стройматериалы и мусор с этажа на этаж; кровельные работы тоже сильно выматывают, но, несмотря на всё это, я счастлив, что нахожусь здесь.
– Как долго вы планируете пробыть в Украине?
– Моих сбережений хватит на год волонтёрства, но мне очень нравится в Украине. Возможно, я пробуду здесь дольше. Украинцы невероятно сильны физически и ментально, я восхищаюсь ими. Их единство, храбрость и мужество вдохновляют меня. Это заставляет меня работать дальше. Я желаю им победы, мира и быстрого восстановления от всего того, что происходит. Я знаю, что у них всё получится.
"Это долг человека, любого мужчины – делать добро". Исса, Гвинея
Исса Садио Диалло родился в Гвинее. В 1986-м он получил государственную стипендию и по распределению попал в Украину, где окончил Киевский институт инженеров гражданской авиации. Он немного поработал по специальности, но позже ушёл в бизнес. До полномасштабной войны Исса был вице-консулом Гвинеи в Украине, но сегодня консульство закрыто. Помимо этого он президент "Африканской рады Украины" и председатель гвинейского землячества в Украине, которое сегодня выполняет практически те же функции, что и консульство Гвинеи. Со своей женой Исса познакомился в Украине – они с двумя детьми живут в Киеве.
– Одной из целей так называемой "специальной военной операции" президент России Владимир Путин назвал денацификацию. Скажите, пожалуйста, вы лично сталкивались с каким-то притеснением в Украине, проявлением бытового расизма со стороны украинцев?
– Нет, я бы так не сказал. Неадекватные люди есть везде: в администрации, на улице, но я за столько лет уже научился не обращать внимания на такие мелочи. Это не мешает жить и работать. Знаете, зубы иногда могут прикусывать язык, но это же не повод огорчаться. Вопрос расизма и каких-то притеснений в Украине не настолько принципиален – это человеческий фактор.
– Вы живёте в Украине довольно долго. Вы застали обе революции: "оранжевую" в 2004 году и "революцию достоинства" в 2014-м. Как вы тогда смотрели на происходящее?
– Я всегда с уважением относился к организованности и мужеству украинцев, которое они показали на Майдане, но война в Донбассе стала для меня неожиданностью, это была настоящая трагедия. Я не ожидал такой жестокости: люди в центре Европы убивают друг друга. Честно говоря, я и в 2022 году не верил, что начнётся вторжение, пусть об этом много говорили тогда. Я думал, что все эти учения были для давления на Украину, для новых переговоров, но я никогда не думал, что начнётся такая война, где русский будет стрелять в украинца, потому что для меня они братья: у многих украинцев есть родственники в России, а у россиян – в Украине. Для меня это самые близкие народы в Европе. Я думал, что эти два народа всегда смогут договориться, а в итоге сейчас идёт братоубийственная война. Для меня это жестоко и дико.
Когда в Киеве прогремели первые взрывы, я осознал, что это действительно началось, что погибают люди. Для меня было главное, чтобы вся моя семья была вместе. Мы забрали тёщу и сестру жены, собрались все вместе в одной квартире. Из Киева мы так и не уехали. Семья не хотела, а у меня ещё и работа здесь, в Киеве: мне надо было сначала помочь эвакуироваться тем африканцам, которые хотели уехать. Практически 97 процентов моих земляков уехали после начала войны, только несколько человек потом вернулись в Украину. А вот афроукраинцы практически все остались, некоторые из них сейчас на фронте и защищают Украину. А мы вот тут помогаем, чем можем.
– А если говорить о вашей волонтёрской деятельности, чем именно вы занимаетесь?
– Я уже почти полгода работаю в волонтёрской организации “Добробат”. Один или два раза в неделю я езжу по разным городам Киевской области – Ирпень, Буча, Гостомель и помогаем разбирать завалы. Мы также ремонтируем дома, выполняем кровельные работы.
Я был в Буче много раз до начала вторжения. Там красивые хвойные леса – я их очень люблю. Я мечтал построить там домик в лесу. Ирпень – тоже очень красивый город. Там прекрасная инфраструктура, всё было очень хорошо оформлено. Сегодня эти города достаточно сильно разрушены, мне очень жаль.
Я встречал там много людей, пострадавших от войны, многие – с осколочными ранениями. Слава богу, они остались живы. Там живёт очень много пожилых людей, которые всю жизнь работали на то, чтобы сделать свои дома уютными, но в один миг это всё было разрушено. Это очень мрачно. Нам нужно помочь таким людям. Они должны получить хотя бы минимум человеческой поддержки.
– Почему вы решили этим заняться?
– Вы знаете, я очень люблю помогать людям, я получаю от этого большое удовольствие. Это долг человека, любого мужчины – делать добро. Помимо этого, мы с женой отправили много тёплой одежды людям, которым нужна помощь. Думаю, что теперь где-то у трёхсот человек есть тёплая одежда. Это такие маленькие подарки от нашей семьи. Когда была эвакуация, я помогал развозить людей. Я не гражданин Украины, и в армию меня не призывают, но я помогаю, чем могу. Сейчас эвакуировать никого не надо, поэтому я занимаюсь физическим трудом. Я не большой специалист в строительстве, но я могу что-то подать, принести, поработать лопатой.
– Вы вице-консул Гвинеи, ваша работа – договариваться, находить компромиссы и решения. Многие эксперты и политики считают, что эта война, как и любая другая, закончится за столом переговоров. Как вы считаете, возможно ли сегодня договориться с Россией?
– Думаю, да. Люди должны быть разумны. Любая война всегда заканчивается переговорами. Очень много людей уже погибло. Надо договариваться, но только при условии, что Украина выйдет на границы 1991 года. Конечно, Россия должна выплачивать репарации. Это не вернёт жизни погибших, но Украину нужно будет отстраивать.
После войны я хочу укреплять отношения между Африкой и Украиной. Украина должна быть хорошо представлена в Африке. Для этого мы сделаем всё возможное. Я хочу привлечь в Украину африканских инвесторов, учёных, людей культуры, а также, конечно, пригласить украинских бизнесменов и людей науки в Африку. Есть много вещей, которым можно поучиться у Украины: она очень хорошо справилась с энергетическим вызовом, а в Африке с этим большие проблемы. В Украине, помимо этого, хорошо выстроена агросистема: африканские государства могли бы перенять этот опыт.
До полномасштабной войны Украина не сильно обращала внимание на Африку, но украинские представители поняли, что любая помощь, любой голос в ООН, пусть даже самой маленькой страны, важны. Нужно понимать, что нет маленьких стран – с каждой страной можно выстраивать отношения. Такое сотрудничество будет выгодно всем.
"Крыша течёт, а они живут". Ольга, Украина
Ольга Коваленко родилась в Днепре, но в 1997 году перебралась по работе в Киев. Уехать уже не смогла: столица стала для неё родной. Ольга – частный предприниматель, с начала полномасштабного российского вторжения она в свободное от работы время занимается волонтёрской деятельностью: с апреля по июнь 2022 года она работала на складе, собирала продовольственные пакеты помощи для пострадавших от российской агрессии. С сентября по декабрь она регулярно ездила с "Добробатом" в Ирпень.
"Осенью почти вся работа заключалась в разборе завалов и уборке, с зимы пошли кровельные работы. Просьбы о помощи приходили буквально каждый день. С людей мы, естественно, ничего не брали. Желающих помочь всегда находилось достаточно: набирались группы по 20–25 человек, – рассказала Ольга. – Первый раз после деоккупации я приехала в Ирпень в сентябре 2022 года. Были разрушены многоквартирные и частные дома, поэтому работы было очень много. Наверное, разрушения затронули процентов десять от всей инфраструктуры города, а вот в пригородном коттеджном посёлке повреждений было гораздо больше.
Кормили нас в санатории "Дубки", который был очень сильно разрушен, мы обедали в одном из уцелевших зданий. На территории комплекса стояли модульные домики, утеплённые палатки, где жили люди. Меня поразило, что дорога, как ни странно, была практически везде целая, очень ровная – настолько избирательно били... Практически все заборы были посечены осколками: где-то они просто превратились в решето. Как мне потом рассказали, российская армия била снарядами, которые разрывались ещё до соприкосновения с землёй, и куча осколков разлеталась во все стороны.
Наш водитель – он сам местный – спросил нас: "Хотите на экскурсию?" Он отвёз нас на Гостомельское шоссе: там стояли очень красивые жилые комплексы. За время оккупации они были сильно повреждены. Водитель рассказал нам, что весь тот российский напор, который шёл из Гостомеля, сдерживала местная тероборона. Ты понимаешь, что если бы они не вышли и не встали бы там, то нам, киевлянам, не поздоровилось бы. Я помню репортажи тех дней из Гостомеля: люди рыли окопы, а вражескую технику жгли из всего, что стреляло. Сегодня я, к сожалению, не слышу, чтобы рассказывали о тех, кто защищал родной город, – тех простых людях, которые защищали Бучу, Ирпень, Гостомель.
Как-то мы разбирали две полностью выгоревшие квартиры: в стене была просто огромная дыра от снаряда. В этом же доме жил наш чемпион по боксу – Алексей Джунковский, а в подвале дома был зал, где он тренировал детей. Там же его и расстреляли.
Многие жители к осени уже вернулись в Ирпень и жили в ещё не восстановленных домах. Крыша течёт, а они живут. Местные жители не очень разговорчивые: ситуация тяжёлая, они многое пережили. Один раз удалось поговорить с местной девушкой. Дом, где жили её родители, полностью сгорел. Благо, они в тот момент уже выехали из Ирпеня, но в доме остались все документы на дом: люди уезжали в панике и ничего не забрали. Когда мы были у этой девушки – а это было спустя семь месяцев после начала вторжения, – она рассказала, что документы до сих пор не удалось восстановить, поэтому и дом они починить не могут. В БТИ говорят, что дубликат документов не могут найти. Местная власть тоже молчала. Она сказала, что местные власти помогают только тем, кому считают нужным. Её родители получили шесть с половиной тысяч гривен помощи, и на этом – всё. Единственными, кто им хоть как-то помог, были мы. Не знаю, как сегодня сложилась их судьба, – рассказала Ольга Коваленко.
– Что вас сподвигло заняться разбором завалов, таким тяжёлым и выматывающим занятием?
– Физическая подготовка у меня нормальная: я на велосипеде езжу, бегаю, хожу много. У меня есть свободное время. В Украине есть много людей, которые нуждаются в помощи. А как не помогать? Ты понимаешь, что вокруг куча людей, которым ты можешь помочь. Я, конечно, миллион ещё не заработала, так бы помогала деньгами, но есть и места, где ты можешь помочь физически.
– Как вы думается, вернётся ли жизнь в Буче, Ирпене, Гостомеле и в других городах Украины в прежнее русло после войны?
– Мне кажется, нет. Оправиться после такого просто невозможно. Это не та вещь, через которую можно просто пройти и жить дальше. Это рубеж, после которого жизнь делится на "до" и "после".
Люди, конечно, стали друг другу чаще помогать. Раньше ты шёл по улице: все в своих мыслях, на тебя никто даже не посмотрит, а когда война началась, я помню, мужчины просто из своих кошельков раздавали деньги пожилым людям. Все были, конечно, встревожены, но очень внимательны и готовы помочь. Такого я никогда не встречала. Всё движется благодаря эмпатии людей.
Мне очень запомнился один случай: вечером 1 марта 2022 года я встретила соседку, которая рассказала мне, что в ночном клубе раздают гуманитарную помощь. В магазинах тогда вообще ничего не было, поэтому я побежала туда. Успела до начала комендантского часа, взяла себе хлеб, крупу, молоко. Но уйти просто так не могла, мне хотелось поблагодарить организаторов. Они рассказали мне, что всю эту еду передали селяне из Киевской области. Сказали, что я очень поздно пришла: до этого там ещё стояли казаны с голубцами. Люди сплотились из-за общей беды.
Раньше на дорогах все сигналили, орали друг на друга – сейчас все как зайчики: когда не было света, не работали светофоры и тебе нужно было перейти широкую дорогу, я не слышала ни одного гудка. Несколько раз я видела, как дорогая машина тянет на буксире недобитые "Жигули". Поэтому как раньше уже точно не будет. Я не думаю, что после того, что мы пережили, люди станут такими же безразличными друг к другу, какими они были до войны.
