Россия бомбит Украину уже два года. В это невозможно было поверить, но, как говорится в известном меме, мы находимся здесь. Это первая в мировой истории война, которая идет буквально в прямом эфире на всю планету. Сотни камер, тысячи смартфонов в ежедневном режиме фиксируют хронику ада, возникшего после 24 февраля 2022 года. Десятки тысяч убитых, разрушенные города и села и миллионы украинских беженцев.

Мумин Шакиров подводит итоги недели с главой администрации Запорожской области Иваном Федоровым, советником руководителя Офиса президента Украины Михаилом Подоляком, журналистом и солдатом роты ударных БПЛА Павлом Казариным, а также социологом Дмитрием Дубровским и директором ФБК Иваном Ждановым (оба признаны Минюстом РФ "иноагентами").

^{Видеоверсия программы}

Два года войне в Украине

Мумин Шакиров: Два года кремлевским пропагандистам удается убедить большинство россиян в том, что это не война, а "специальная военная операция", мол, "если бы мы не начали, то на нас бы напали", и убийство мирных жителей в Буче – это симуляция компьютерной игры. Россиянам, которые отказываются верить в официальную точку зрения, приходится несладко. Те, кто не осужден за статьи о военных "фейках" и не отбывает срок в тюрьме, были вынуждены уехать из России. Увы, за исключением редких вспышек тихого протеста и несогласия, за который, впрочем, тоже можно получить срок, больших антивоенных выступлений замечено не было. Исключение – разве что очередь на пропускной пункт Верхний Ларс в Грузии, когда россияне массово бежали из страны после объявления мобилизации. Может быть, мы привыкли жить в этом аду, обосновались и вот-вот должны оттолкнуть и всплыть?.. Село Работино в Запорожской области – "горячая", если не горящая точка на фронте в Украине. Есть мнение, что российская армия хочет взять его к выборам президента в марте 24-го года. Иван Федоров, экс-мэр оккупированного Мелитополя, был в российском плену, обменян на девять срочников российской армии и несмотря на то, что пережил пытки, вновь вышел на работу.

Глава оккупационной администрации Запорожской области Евгений Балицкий заявил, что 62% территории региона находится под контролем России. Насколько это правда?

Иван Федоров: 62% находится под контролем оккупантов, а может, даже больше, потому что есть "серая зона" и сложно сказать, в каком состоянии находятся некоторые территории. Так что точно около 70% остается под контролем врага.

Мумин Шакиров: Этот же Балицкий дал интервью российским Z-каналам и признался, что выгонял из домов коренных жителей Запорожья, которые не признавали новую власть. И это был в прошлом депутат Верховной рады. Куда эти люди ушли? В Россию? Или им дали возможность уйти в свободную от оккупации Украину?

Иван Федоров: В Россию никто не пошел. Люди массово выехали на территории, подконтрольные правительству Украины, или в третьи страны, например в Европейский союз – в Польшу, Германию, Францию. Так что тут основное – это то, что враг точно не ожидал такого сопротивления населения. Они ожидали только поддержки, но увидели совершенно иную реакцию. И именно поэтому враг продолжает предпринимать все, чтобы выдавливать наше население с подконтрольной оккупантам территории, сделать жизнь для них невыносимой.

Мумин Шакиров: Много внимания массмедиа уделяют селу Работино, отвоеванному ВСУ прошлым летом. Насколько важно удержать этот населенный пункт, вокруг которого идут бои? И может ли его сдача открыть дорогу на Запорожье?

Иван Федоров: Каждый шаг по освобождению нашей территории дается нашим военным чрезвычайно сложно, мы платим сверхвысокую цену. Прежде всего это стоит нам жизней наших военнослужащих. Цель, которую сегодня декларирует наш главнокомандующий, – это удержать наши позиции в обороне. Инфраструктуры там нет, но у нас нет возможности отдавать под контроль врага ни одного квадратного сантиметра нашей земли. Поселок Работино – это ключ к Токмаку, Мелитополю. И это основной фактор, из-за которого враг пытается восстановить свои позиции в поселке Работино.

Мумин Шакиров: Украинские военные в своих телеграм-каналах сообщают о низких темпах строительства линии обороны. Делается ли что-то в Запорожской области?

Иван Федоров: Это пропаганда и российские нарративы. Кабинет министров сегодня выделил рекордные суммы на строительство фортификаций. То, что власти сегодня не отчитываются, где построено, сколько построено, связано с безопасностью.

Мумин Шакиров: "К сожалению, очень мало жителей желают эвакуироваться с линии соприкосновения, хотя четко понимают угрозу и то, насколько опасно там находиться", – это вы заявили в одном из последних интервью. Почему люди не уходят? Надеются, что россияне пощадят и не тронут мирное население?

Иван Федоров: Нет, такой надежды у них нет. Они не уходят, поскольку ждут, что наши военные освободят эти территории. Эвакуироваться сложно. Они держатся за свое имущество, за свое жилье. Хотя много жилья повреждено. Так что нельзя их осуждать. Это их жизнь. Наша цель – чтобы даже в сложных условиях поддерживать наших жителей, даже на прифронтовых территориях: доставить воду, починить электроэнергию и так далее.

Мумин Шакиров: ВСУ пришлось уйти из Авдеевки после многомесячной обороны. Готов ли город Запорожье к уличным боям?

Иван Федоров: Сейчас рано говорить об уличных боях на территории города Запорожье. Мы сейчас говорим о несопоставимости по населению, о несопоставимости по территории Авдеевки и Запорожья. Это вещи, которые невозможно сравнить. Готово ли Запорожье к обороне? Готово. Но нужно готовиться еще лучше.

Как улучшить ситуацию на фронте?

Со мной на связи – Михаил Подоляк. Когда выйдет закон о мобилизации? Насколько он будет жестким и, если хотите, репрессивным?

Михаил Подоляк: Это не вопрос жесткости или репрессий, это вопрос того, что закон о мобилизации, который сейчас действует, не соответствует длительности войны и не описывает такие понятия, как срок службы, процедура демобилизации, процедура ротации. В законопроект, который уже прошел первое чтение, сейчас вносятся правки профильными комитетами и депутатами, депутатскими группами. В ближайшие недели по нему состоится голосование во втором чтении в парламенте, а дальше уже он пойдет на подпись президенту. Этот закон уточняет, представители каких социальных категорий подпадают под действие мобилизации. Там более детально прописаны процедуры демобилизации, ротации, тренингов. Отдельно прописаны рекрутинговый блок и все, что касается социального довольствия. Очень важно понять, что сейчас, после замены военного руководства, руководства Генерального штаба, то есть структуры, занимающейся процедурами мобилизации, проходит аудит военнослужащих. И после этого будет тогда понятно, насколько нужно переформатировать, сформировать количественные параметры тех или иных волн мобилизации в Украине.

Мумин Шакиров: Бывший главнокомандующий ВСУ Валерий Залужный говорил о нехватке полумиллиона бойцов на фронте. Будет ли этот закон учитывать пожелание отправленного в отставку генерала?

Михаил Подоляк: Нереально говорить о каких-то конкретных цифрах. Закон прописывает условия мобилизации, процедуры, правила мобилизации и четко градирует социальные категории людей, которые подпадают под мобилизацию. Что касается числа военнослужащих... У нас и сейчас мобилизация идет, она же не останавливается. И это не одномоментный процесс, когда тебе одномоментно надо набрать 20–30–100 или 500 тысяч. Запрос может быть сформирован Генеральным штабом исходя из потребностей по линии фронта, из ротационных, демобилизационных потребностей. Нужно четко определить после этого аудита военнослужащих, их число необходимо домобилизовать. Это необязательно 500 тысяч, 100 тысяч. Сформированный запрос может быть сделан только Генеральным штабом на основании изучения числа людей, которые сейчас находятся в Вооруженных силах. Тут же еще и экономический вопрос, насколько можно изыскать дополнительный ресурс. Это довольно дорогая составляющая. Мы финансируем свою армию исключительно из собственного бюджета. Наши партнеры дофинансируют в Украине только социальные программы невоенного характера. Есть отдельные военные поставки, а финансовая помощь от стран Европы, от Соединенных Штатов идет на социальные программы общего плана, но не на финансирование армии как таковой. Если вы хотите домобилизовать дополнительно 100–200 тысяч человек, вам нужно понимать, где вы возьмете деньги на амуницию соответствующего уровня и образца.

Мумин Шакиров: Даст ли большее число солдат, но без западного вооружения, преимущество на фронте?

Михаил Подоляк: Безусловно, западная техника, западное вооружение показало свою эффективность: оно намного более высокоточное, намного более эффективное. Вы можете гораздо меньшим числом решать задачи против больших группировок Российской Федерации. При этом, конечно, нам нужны инструменты, которые есть сегодня у наших западных партнеров. Я думаю, что поставки будут. Я бы выделил четыре ключевых направления, которые позволят уравновесить количественные показатели России. Первое – это дальнобойная ракета в существенно большем количестве. Она очень эффективна для разрушения мест концентрации оккупационной группировки, транспортных узлов, нанесения ударов по складам, по тылу. Второе. Безусловно, все-таки необходимо иметь в артиллерии хотя бы какой-то относительный паритет. На сегодняшний день Россия ежедневно использует порядка 12–15 тысяч выстрелов тяжелых калибров – 152, 122. Украина имеет гораздо меньшие возможности – порядка 1,5–2,5 максимум тысячи выстрелов в день. Это не паритет. Третья составляющая – это дроны. Они частично могут заменить артиллерию, компенсировать этот дефицит. Прежде всего FPV-дроны. Это довольно простые дроны, их должно быть гораздо больше. Это производство, которое и Украина сама активно сейчас развивает, оно гораздо проще, чем артиллерийское производство, и наши партнеры активно нам в этом помогают. И наконец, самое главное, что, к сожалению, еще до сих пор не решено, но будет иметь фундаментально важное значение буквально в самое ближайшее время. Это тактическая авиация. Необходимо убрать доминирование России в воздухе над линией фронта... Россия ключевым аргументом сейчас массово использует управляемые авиационные бомбы, что создает очень тяжелые условия для ведения боевых действий в прямых боестолкновениях. Как только вы уберете авиационное доминирование, ситуация для Российской Федерации будет выглядеть еще более плачевно. Будет идти масштабное уничтожение живой силы и техники России.

Мумин Шакиров: Как вернуть молодых людей, которые оказались за пределами Украины и не хотят возвращаться домой? Это сотни тысяч человек. Можно ли говорить, что эти граждане – не патриоты Украины?

Михаил Подоляк: Это сложная ситуация. Я бы так остро или жестко не характеризовал – патриоты или не патриоты. Будем объективны: в XXI веке люди вряд ли хотят воевать, мягко говоря. Причем воевать в таком ремарковском стиле, в окопном стиле, с большим кровавым подтекстом. И конечно, людям страшно. И молодые люди, которые увидели уже открытый мир, мир технологичный, мир очень перспективный, конечно же, свое место в нем определяют не как место в окопе. Это вопрос не патриотизма или антипатриотизма, а объективного развития современного мира. Люди хотят делать карьеру, ездить по миру, строить семьи, жить в XXI веке, а не в середине ХХ века, я имею в виду, во Второй мировой войне или в Первой мировой войне. Поэтому это вопрос, конечно же, тяжелый. Было проведено социологическое исследование в целом ряде европейских стран – Германия, Польша, Голландия, Италия. Опрашивали, какова готовность людей, граждан этих стран брать оружие в руки в случае возникновения прямого конфликта между странами НАТО и Россией и защищать свои территории. Не очень большой, мягко говоря, процент был. От 12 до 19% людей прямо заявляли, что готовы с оружием в руках защищать свои территории. Я думаю, что в реальности этот процент будет гораздо ниже – три с половиной – семь процентов в лучшем случае, в зависимости от страны. В Украине, кстати, с этим гораздо лучше. Все-таки у нас уже два года война, линия фронта не проседает, события уже в течение года проходят практически на одной и той же линии разделения, то есть там, где идут боевые действия. Это тяжелый вопрос – мотивации, вопрос объяснения того, что будет завтра, если ты сегодня не будешь мотивирован защищать свою страну. Нужно не через репрессии, а через попытки качественного диалога между государством и обществом решать проблемы мобилизации и мотивации. И конечно же, мобилизация должна все-таки учитывать параметры психологической неготовности людей к тому, чтобы в XXI веке воевать в таком типе войны, который предлагает Российская Федерация. Чтобы вернуть этих людей, есть юридические процедуры, есть процедуры ограничительного характера, есть разъяснительные процедуры. Будем пробовать разные методы использовать для того, чтобы разговаривать с людьми, которые уехали. В основном ведь уехали в первые месяцы войны, когда было наиболее страшно. Сейчас ведь уже понятно, что Украина в любом случае выстоит и в любом случае будет вести оборонительную войну до того момента, когда все-таки все будет справедливо финализировано.

Дроны стали новыми богами войны

Мумин Шакиров: Примета этой войны – освещение абсолютно с разных ракурсов. Количество визуальных свидетельств зашкаливает, каждый, у кого есть смартфон, снимает и выдает в прямой эфир сразу. Еще одна примета – это массовое применение дронов. Украинские дроны потопили большой десантный корабль "Цезарь Куников", били по "Москва-Сити" и Кремлю. Судьбу фронта в ближнем бою тоже во многом решают беспилотники. Можно ли говорить, что эту военную науку приходится изучать украинцам на ходу, в бою? Я поговорил с украинским журналистом, с первых дней российского полномасштабного вторжения участвующим в боевых действиях, Павлом Казариным.

Павел Казарин: Любая война высокой степени интенсивности переизобретает правила войны наново. Нужно понимать, что после 1945 года абсолютное большинство конфликтов в мире строились по одному шаблону – это было противостояние кадровых армий против партизанских движений. Так в значительной степени было во Вьетнаме, в Афганистане во времена советского вторжения, в Афганистане во времена международной коалиции. Все голливудские фильмы о войне – это история про стрелковый бой, когда солдаты стреляют в каких-то врагов. Для того чтобы вести стрелковый бой, с врагом нужно сблизиться на расстояние 300–400 метров. А сблизиться с врагом на расстояние 300–400 метров можно только в том случае, когда у врага нет дальнобойных средств поражения. У партизанских отрядов есть только стрелковое оружие, минометы и гранатометы, поэтому они и стремятся устраивать засады на солдат противника. А в современной технологичной войне с обеих сторон задействована вся номенклатура военных средств: авиация, ракеты, дальнобойная артиллерия, бронетехника. Последней такой была, наверное, ирано-иракская война 1981–86 годов. Возможно, частично война за Фолкленды в 82-м, но она была просто очень скоротечной. Все остальные войны – это противостояние кадровых армий и партизанских движений. В силу интенсивности российско-украинской войны, вовлеченности столь масштабного числа самых разных подразделений она переизобретает правила, в том числе на технологическом уровне. Безусловно, БПЛА – это изобретение этой войны. Причем БПЛА не только разведывательные, но и те, которые используются как бомберы, как дроны-камикадзе. Ничего удивительного в этом нет. Было бы странно, если бы подобного технологического апгрейда не случилось, не было бы выхода на новый фронт применения технических средств.

Мумин Шакиров: Как поменяется картина войны через пять или 10 лет?

Павел Казарин: Сейчас, например, появление дронов на поле боя вписывается в классическую историю про противостояние снаряда и брони, как, например, это было во время эволюции боевых бронемашин. С одной стороны, есть дроны, с другой стороны, есть средства радиоэлектронной борьбы. Сколь долгим будет это противостояние, кто будет в этом противостоянии брать верх, пока сказать довольно затруднительно. Мы живем в то время, когда прогноз на полгода вперед уже является довольно смелым предположением. А прогноз за пять-десять лет – это, скорее, что-то из области астрологии.

Мумин Шакиров: Если упростить, у кого лэптоп лучше, навороченный, тот будет иметь преимущества и станет победителем в этой схватке высоких технологий?

Павел Казарин: Не стоит впадать в максимализм и думать, что дроны – это то средство, при помощи которого только и будут вестись боевые действия на линии боевого столкновения. Ни в коем случае! Безусловно, бронетехника останется, авиация останется, ракеты останутся важны и все остальные элементы. Это еще один дополнительный элемент мозаики войны. Насколько значимым он будет, насколько эффективными будут средства противодействия дронам, будет понятно со временем.

Мумин Шакиров: Но в то же время тактика ведения уличных боев за каждый дом и квартал никуда не уйдет. Все будет зависеть от личного опыта солдата, так?

Павел Казарин: Война ведется по одним и тем же правилам. Ту или иную территорию контролирует пехота. Когда пехота заходит на какую-то территорию, солдаты осуществляют эффективный огневой контроль над какой-то территорией, тогда над этой территорией взмывает тот или иной флаг. Дроны тут ничего не меняют. Дроны – одно из средств поражения. С момента изобретения огнестрельного оружия правила войны очень простые: две армии кидают друг в друга кусочками металла. Они могут делать это самыми разными способами: при помощи мушкетов, пушек, мортир или бомб, ракет. Дрон – это еще одно средство доставки тех самых кусочков металла к вражеским солдатам. Либо это еще один инструмент корректировки артиллерии в режиме прямого эфира. Максималисты часто пытаются говорить о том, что появилось новое изобретение и через 20 лет лишь оно будет править миром, отправив всех своих предшественников на пенсию. В подобном прогнозе нет того, что дает нам право считать его обоснованным.

Мумин Шакиров: Полную версию разговора с Павлом Казариным смотрите на YouTube-канале Радио Свобода на следующей неделе.

Война, пропаганда, общество

Мумин Шакиров: В России – тихий протест после бомбежки жилых домов в Днепропетровске: тогда, не сговариваясь, тысячи людей по всей стране стали приносить цветы к памятникам, связанным с Украиной. Или очередь, чтобы поставить подпись в поддержку Надеждина. Это протест против войны или усталость от нее? Впрочем, риторика телевизионных "ястребов" тоже изменилась. Если в начале так называемой "военной операции" многие были готовы откупоривать шампанское, чтобы отмечать взятие Киева за три дня, позже Маргарита Симоньян изменила свой подход: "Если мы умудримся проиграть, то Гаага ждет даже дворников, которые брусчатку подметают". То есть сейчас для подавляющего большинства ситуация такова, что или победа, или смерть.

Об этом мы поговорим с Дмитрием Дубровским. Многие годы кремлевская пропаганда обесчеловечивает российских граждан. Последние два года – это, пожалуй, самая горячая фаза. Это билет в один конец? Или сменится повестка – и народ отрезвеет и вернется в более миролюбивое состояние?

Дмитрий Дубровский: Главное, что мы видим по социологическим исследованиям, – что есть небольшое, заметное и, к сожалению, не меняющееся антивоенное сообщество – "пузырь", как его называют иногда социологи, довольно закрытый в силу понятных причин. И есть небольшое число турбопатриотов пригожинского типа. Между ними – люди, пытающиеся жить нормальной жизнью, что бы это ни значило в настоящее время, до которых режим как бы не добрался. Режим не умеет и не хочет народ политически мобилизовывать. Он не такой режим, как сталинский, он совершенно другой. Задача режима – чтобы власть существовала отдельно, а люди бы более-менее отдельно в нужное время приходили на участки, голосовали и исчезали. Иногда эта картинка меняется. Мы не очень хорошо понимаем, почему это происходит. Скажем, в 2011–2012 годах рассерженные горожане вышли и показали, что они есть. Сейчас их нет. И в таком смысле можно говорить про то, что российские люди поддерживают войну. Да, они в массовом порядке не выходят на улицу. А на улице, между прочим, в массовом порядке находятся люди, тренированные задерживать, бить, убивать без зазрения совести. Поэтому то, что российские граждане не выходят на улицу, – это вполне предсказуемо.

Мумин Шакиров: Политолог Екатерина Шульман убеждена: как только закончится война, россияне постараются ее забыть как можно скорее, как черный день, и тем самым постараются снять с себя ответственность за молчание или, наоборот, участие в этой захватнической войне. Согласны ли вы с этим?

Дмитрий Дубровский: Да. Подобная история была ведь и в постнацистской Германии. В постнацистской Германии через 10 лет зашевелились бывшие нацисты, стали выходить на улицы и говорить: "Конечно, там получилось нехорошо, уже прошли этот этап, давайте двигаться дальше". Это, к ужасу нашему, не первая незамеченная война. Россия пережила две чеченские войны. И кто их сейчас помнит, кроме правозащитников?.. Российская армия тренировалась безнаказанно убивать. И в первой, и во второй чеченской войне федералы заходили в Самашки, федералы заходили в Новые Алды и уничтожали там мирное население ровно так же, как они сегодня делают в Украине. И ничего и никогда у них не случилось.

Мумин Шакиров: Сталин оставил после себя миллионы сталинистов. Останутся ли после Путина путинисты?

Дмитрий Дубровский: Безусловно. Есть блок людей, которые верят в такой тип управления государством: в сильную руку, в игнорирование культурного многообразия, в русский национализм, в то, что Путин называет консервативными ценностями. Это примерно 15–20% населения. И конечно, после разгрома таких людей будет меньше, но они будут. К сожалению, даже после разгрома нацистской Германии совсем не исчезли неонацисты, в Германии сейчас они есть, как и в России, к сожалению.

Мумин Шакиров: По обе стороны фронта воюют в основном люди с одинаковыми славянскими именами и фамилиями. Как удалось Путину натравить один православный народ на другой? Почему не срабатывает генетический код самосохранения этноса?

Дмитрий Дубровский: Люди очень далеко ушли от дарвинистской теории, уже примерно лет 200 ею не пользуются. И считать, что у какого-то народа есть какой-то генетический код самосохранения, я бы не стал. Кроме того, довольно очевидно, что Путин, скорее, сейчас, как это ни парадоксально звучит, укрепляет и создает украинскую нацию. Потому что украинская нация сейчас все больше становится политически зрелой и крепкой, проходя через этот кошмар и катастрофу. То есть если до начала войны еще можно было говорить о том, что украинская нация имеет какие-то сложности самоидентичности, то сейчас, по-моему, этот вопрос уже практически снят.

Смерть Алексея Навального

Мумин Шакиров: На связи Иван Жданов. Последняя информация по поводу похорон Алексея Навального – тело выдали его матери. Что вам известно на этот момент?

Иван Жданов: Мне известно все, но о том, какая дата похорон, было бы правильно, чтобы объявила семья, когда они решат объявить. Действительно, тело выдали. Это результат большого общественного давления, которое происходило в последние дни, когда и нобелевские лауреаты, и известнейшие люди записывали обращения. Спасибо огромное всем, кто записал это обращение! Решается вопрос транспортировки в Москву. В дальнейшем в ближайшие дни будут решаться вопросы церемонии прощания, отпевания. Конечно, невозможно сказать, что это хорошая новость, но, по крайней мере, мы хотя бы немножечко выдохнули насчет того, что тело у семьи есть и есть возможность нормально Алексея захоронить.

Мумин Шакиров: Вы объявили вознаграждение в 100 тысяч евро за "ценную и полную информацию" о смерти Алексея Навального. Есть ли реакция со стороны силовиков или оппонентов?

Иван Жданов: Есть.

Мумин Шакиров: Можно ли о ней говорить сейчас?

Иван Жданов: Нет.

Мумин Шакиров: Леонид Волков заявил в своем недавнем интервью, что команда Навального уже знает детали убийства основателя ФБК, политика, но надо дождаться окончательной версии расследования, и мы вскоре узнаем, что произошло в колонии №3 в поселке Харп в Ямало-Ненецком автономном округе. У вас есть что дополнить к этой информации?

Иван Жданов: Нет, никаких деталей убийства, еще о них говорить рано. Мы знаем конкретный повод, конкретную причину, почему это произошло именно сейчас. Об этом сказала Юлия. И это было нам понятно буквально в первые часы. Мы скоро расскажем, почему это произошло сейчас. Картина убийства состоит из мотивов, исполнителей. В уголовном праве это называется "субъективная сторона". И по субъективной стороне нам понятен мотив... Понятно, что глобально с их абсолютно позорнейшей попыткой отравления. Это причина. А конкретный повод, почему именно сейчас, мы расскажем через какое-то время. Много признаков свидетельствуют сейчас о том, что это убийство, но об этом говорить рано. Мы никогда не комментируем расследование, поэтому я был удивлен, когда кто-то сказал, что знает конкретных убийц. Об этом говорить абсолютно рано.

Мумин Шакиров: Леонид Волков в интервью не называл какие-то конкретные вещи, он сказал, что он знает гораздо больше, чем может сказать, и он ждет... Команда расследователей ФБК выложит видео или расследование чуть позже, когда этот репортаж или фильм будет готов. И сказал, что в команде ФБК расследователи лучшие в мире. Это я цитирую его после вчерашнего эфира. Условиями выдачи тела назвали сопровождение семьи Навального сотрудниками Следственного комитета РФ на протяжении всего времени до окончания похорон; уведомление о том, на каком именно кладбище будет похоронен оппозиционер; сохранение в тайне информации о похоронах до того, как самолет с телом Навального приземлится в Москве. Теперь тело получено мамой. Каких сюрпризов можно ожидать от властей, которые будут делать все, чтобы не собрались десятки тысяч людей? Если будут официальные похороны (а для миллионов людей это трагедия), то тысячи и тысячи придут проститься.

Иван Жданов: Условия действительно были выставлены Следственным комитетом. И за эти дни я абсолютно точно понял, в кого Алексей Навальный вырос, как он воспитывался. Его мама в том аду, в котором она находилась, показывала пример невероятной стойкости, несмотря на горе, которое ее разрывает. Она абсолютно четко, сдержанно и холодно отвечала на все ультиматумы и издевательства Следственного комитета. И это привело к тому, что тело отдали без каких-либо условий. Получилось то, о чем просила мама, – похоронить нормально, как это и положено, чтобы все пришли проститься, кто хочет это сделать, чтобы это условие было выполнено. Я надеюсь, что это будет выполнено и никаких препятствий к этому не будет.

Установите Мобильное приложение Радио Свобода

Установить

Читайте Свободу в Телеграме

Войти

Подпишитесь на Свободу в Google новостях

Подписаться