Утром 19 августа 1991 года мне позвонила моя бабушка, интеллигентная женщина, учитель русского языка. Она сказала: !Эти суки захватили власть. Приходи завтракать. Кто знает, что будет дальше?" Телевизор показывал “Лебединое озеро”. По всем каналам. Тогда их было немного, кажется, два или три. И на каждом кружились фигуры в балетных пачках под музыку Чайковского, отчего сразу становилось понятно, что произошло нечто из ряда вон выходящее. Это был первый в моей жизни случай, когда я проснулся в другой стране. Потом, с годами, наша действительность приучила меня к этому чувству. Но первый раз – всегда волнительно.
В квартиру бабушки и дедушки я влетел с криком: "Это конец!" Дед, мастеривший в тот момент очередную книжную полку, удивленно спросил:
– Что ты орешь?
– Так ведь путч!
– Ну и хрен с ним, - сказал дедушка, филигранно подгоняя одну доску к другой.
– Как ты, человек переживший голодомор и репрессии, можешь с таким спокойствием относиться к реваншу сталинистов?
– А что эти м***ки сделают с этой страной? - ответил он вопросом на вопрос, покрывая лаком готовую полку.
Теперь я понимаю, что он был прав. С этой страной ничего не сделаешь…
Начальник местного КГБ так и сказал: "Ждём указаний, как все советские люди"
Но тогда было реально не по себе. Улицы опустели. Как будто освободилось место для танков. В то время все помнили бойню на площади Тяньаньмэнь в Пекине и жили ожиданием неких танков, которые вот-вот войдут в город. И они вошли. Правда, пока только в Москве. А мы жили далеко от Москвы. В Томске, старинном интеллигентном городе с атомным реактором. И потому "закрытом", иностранцев сюда не пускали до самого конца советской власти. Закрытость города определяла менталитет и темперамент его жителей. В соседнем Кузбассе вовсю бузили шахтеры, которые уже тогда бастовали и ложились на рельсы. В соседнем Новосибирске кипели политические страсти столичного накала. А в Томске было тихо. 19 августа особенно.
С улиц исчезли даже спекулянты, торговавшие сигаретами в кустах. Такое внезапное схлопывание чёрного рынка было ещё одним тревожным знаком беды, наряду с непрерывной трансляцией балета. Правда, несколько отважных демократов вышли к обкому партии с плакатами. На одном плакате было написано: "Теперь мы вместе с Геной, он не обыкновенный, а самый лучший в мире крокодил". Имелся в виду Геннадий Янаев, глава ГКЧП, человек с дрожащими руками.
Сторожившие обком милиционеры мрачно смотрели на остроумных пикетчиков, но не трогали их. Команды не было. Те, кто в провинции должны были отдавать команды, ждали приказа из Москвы, от тех, кто должен был принимать решения.
Начальник местного КГБ так и сказал журналистам одной из первых в России независимых телекомпаний ТВ-2: "Ждём указаний, как все советские люди". Это было сенсационное интервью! Ребята с камерой нахально зашли в здание КГБ с улицы, потребовали начальника и спросили, что он собирается делать. А тот развел руками и ответил: "Ничего". После такого признания власть сдулась на наших глазах, в прямом эфире молодой телекомпании, которая прорвалась к зрителю сквозь ветхие декорации "Лебединого озера" и три дня подряд, почти без перерыва, рассказывала о том, что происходит в стране, в столице, в мире. Подобного канала связи с реальностью не было у жителей соседних городов. Съемочная группа ТВ-2 улетела в Москву обычным авиарейсом и три дня вела репортажи из Белого дома, где находились Борис Ельцин и его окружение. Репортажи мы, правда, смотрели с опозданием на сутки. Интернета, напомню, не существовало, и отснятые видеокассеты передавали в Томск с пилотами "Аэрофлота".
И все равно это был кайф – видеть ребят с гитарами и трехцветным флагом, веселящихся на броне танка, словно какие-нибудь эльфы на туше дохлого дракона. До сих пор я благодарен ТВ-2 за эти дни тревог и надежд. "Я проснулся в шесть часов с ощущеньем счастья – нет резинки от трусов и советской власти!" – под такой "шапкой" на следующий день после завершения путча вышла газета "КоммерсантЪ". Сразу же ожило Центральное телевидение, и вчерашние советские пропагандисты восторженно приветствовали рождение новой демократической России. Тогда я верил в их искренность. Первый раз – это всегда волнительно и наивно...
Андрей Филимонов – писатель и журналист. Оригинал текста – на сайте Сибирь.Реалии
Высказанные в рубрике "Блоги" мнения могут не совпадать с точкой зрения редакции
