Кремль очевидно пытается сместить внимание общества с мобилизации на референдумы. ТВ вообще молчит про мобилизацию. Не считая чеченских картинок. Зато показывает флажки на Манежной, которыми машут бюджетники в поддержку референдумов на оккупированных территориях. Что дальше? В эфире аналитики Александр Харебин и Андрей Колесников. Ведет программу "Лицом к событию" Елена Рыковцева.
Елена Рыковцева: Специально сегодня села последовательно смотреть пропагандистские шоу и новости федерального канала "Россия-1", чтобы понять, что же они говорят про нашу с вами родную и любимую мобилизацию. Она оказалась совершенно не родной и не любимой для федерального телевидения: просто ничего не говорят. Все эти новости и все эти шоу заполонили референдумы на оккупированных территориях, что позволяет сказать о попытке сместить акценты, сместить повестку. Я посмотрела одно шоу, потом посмотрела "Вести" (был большой выпуск), стала смотреть программу "60 минут", и только один эксперт вспомнил об этой мобилизации, сказал: украинцы панически испугались этих 300 тысяч мобилизованных, которые, конечно, придут и снесут всю Украину.
Кремль очевидно пытается сместить внимание общества с мобилизации на референдумы
И тут редактор программы "60 минут" стал показывать кадры. Я думаю: ну, наконец-то я увижу хотя бы эти толпы, эти очереди, которые записываются, идут в военкоматы. Но показали опять же старую добрую Чечню, которая уже поставила 284%, поэтому мобилизация ей не грозит, ибо план выполнен и перевыполнен.
С нами на связи Александр Харебин и Андрей Колесников. Я обратила внимание, что нет никакой паники по поводу того, что вот сейчас на нас пойдет такая толпа, огромное количество новых российских солдат, артиллеристов, ракетчиков: этого вообще нет. Есть ужас с российской стороны, есть смешки с украинской стороны, но нет такого, что сейчас они придут и раздавят, доведут наконец-то до конца эту "спецоперацию".
Александр Харебин: Вы не просто правильно чувствуете, я скажу больше: это чувствуется не только в социальных сетях. Украина не только не испугалась – это я вижу по социальным сетям, по тому, что происходит в публичном поле: люди издеваются, иногда даже сочувствуют российским смертникам, которые придут на украинскую землю. Внутри украинского общества, внутри армии, внутри политической элиты, очевидно, есть беспокойство. Когда российская армия на украинских границах потенциально может удвоиться, это вызывает определенные опасения касательно хода этой войны, но это точно не страх, не паника, а рациональное осознание возросших угроз и анализ того, как Украина должна противостоять этим угрозам в продолжающейся войне с РФ.
Елена Рыковцева: Если взвешивать на одних весах две реакции – опасение угроз и скорее изумление от того, что эти люди дают отправить себя на закланье, что превалирует?
Александр Харебин: Превалирует пожелание, чтобы военнослужащие российской армии брали с собой мешки для трупов. В Украине во время войны была очень распространена шутка, и сейчас она актуализировалась, что каждый российский военнослужащий, приходящий на украинскую землю, должен положить в карман семена какого-либо растения, чтобы, когда их закопают, от них был хоть какой-то толк, выросло дерево или какой-то цветочек.
Елена Рыковцева: К сожалению, это уже не похоже на шутку, с учетом того, сколько без вести пропавших. Это дерево может служить опознавательным знаком, где все-таки его найти родственникам. Андрей, у вас есть ощущение, что в России существует такая категория граждан, которые сказали: вот наконец-то мы их теперь задавим? Нас теперь еще больше на 300 тысяч, теперь-то задавим.
Украина не только не испугалась, люди издеваются, иногда даже сочувствуют российским смертникам, которые придут на украинскую землю
Андрей Колесников: В России есть все, любые настроения, в том числе и шапкозакидательские. Мы же знаем, что и Путина критиковали за мягкость. Теперь его довольно сложно критиковать за мягкость. Правда, в последние три дня жесткость он проявляет по отношению к собственной нации, фактически открыв второй фронт против мужского населения России. Кто-то идет как на заклание, опасаясь уголовной ответственности в том числе, притом что сама мобилизационная кампания идет в противоречие с тем, что было сказано самим Путиным и Шойгу, и написано хоть в каких-то разъяснениях Минобороны, то есть метут, кого только можно забрать, а вовсе не тех, у кого есть боевой опыт или что-то в этом роде. Готовится пушечное мясо.
Мы видим, сколько людей голосуют ногами против Путина. Они не политизированы, они бы никогда против него не восстали, они ратуют за свою нормальную жизнь, точнее, просто за жизнь. Они не хотят быть убитыми, не хотят быть убийцами, так как понимают, что из них делают пушечное мясо. Пушечное мясо – это субстанция, которая целиком погружена в страх. Просто страшно: страшно жить, страшно умирать, страшно убивать. Поэтому люди предпочитают образовывать толпы на границе. Кстати, Путин очень рискует, нагнетая ядерную риторику, потому что до начала "специальной военной операции", согласно социологии, вторым или первым страхом россиян был страх большой мировой ядерной войны. Усугубляя страх, Путин пилит ножки того стула, на котором сидит, он очень рискует, идя ва-банк. Если у него упадут цифры поддержки, он их потом не восстановит, как это было сейчас.
Елена Рыковцева: Вы меня, конечно, извините, но рискует не Путин, а Байден, потому что в представлении российских зрителей это он раздувает тему ядерной войны. Если Россия решится на что-то такое страшное, то как ответ на то, чего не произошло, как это уже было с началом "специальной военной операции": она же была ответом на угрозу, которая не случилась, но "могла случиться". Точно так же сейчас идет в федеральных шоу: ядерная война, потому что Байден, потому что американцы… Это они говорят о том, что хорошо бы по нам проехаться атомной бомбой, и поэтому нам нужно что-то с этим делать, что-то думать, почему бы, например, первыми не подстраховаться.
Андрей Колесников: Остатки Советского Союза ушли в сознание в плохом смысле этого слова. Любой советский человек 40–50 лет назад твердо знал, что в ядерной войне не бывает победителей. А сейчас ядерная война стала такой легкой прогулкой, как присоединение Крыма, как будто без единого выстрела. Мы бабахнем тактическим ядерным оружием, нам ничего за это не прилетит, всех победим уже наконец, давно нужно было это сделать, как выражается госпожа Симоньян, ударить по центрам решений. Это очень опасная риторика.
Я совершенно согласен, что очень существенную часть населения, возможно все еще большинство, можно этой риторикой перевозбудить. Наверняка большая часть населения поддерживает все, что предлагает власть, включая ту самую мобилизацию. У нас очень старое население, мобилизация касается даже если не 300 тысяч, а миллиона, как распространяют эту информацию независимые источники, все равно это капля в море общественного мнения.
Путин рискует, при том, что у него через несколько месяцев начнется президентская кампания
Но вода точит камень. Мы видели, как совершенно неожиданным образом, вовсе не со стороны демократической оппозиции, не со стороны городских хипстеров, а со стороны глубинного народа выросло недовольство по поводу пенсионной реформы, потому что задели шкурные интересы, задели жизнь. То же самое было с ковидными ограничениями, когда в апреле 2020 года рейтинг Путина достиг самой низкой точки за всю историю наблюдений. Когда берут за всякие места отцов семейств и массово уводят их куда-то, даже если ты поддерживаешь все, что говорит Путин, поддерживаешь всю эту риторику, считаешь, что ты за гуманизм и дело мира, во всем виноват Байден, все равно тебе становится нехорошо, все равно получается так, что кто-то в этой власти все-таки виноват в твоих проблемах. Поэтому я говорю, что Путин рискует, притом что у него через несколько месяцев начнется президентская кампания, мы будем его "выбирать".
Елена Рыковцева: Это будет юбилейный год – 7 октября отметит 70 лет и начнет избираться.
Мы сейчас посмотрим сюжет о том, как гребут и метут. Такое впечатление, что это происходит в каком-то огромном масштабе. Нужно понимать, какая новая категория граждан появляется. До сих пор в этой "специальной операции" участвовали люди, которые шли туда, чтобы действительно заработать, им предлагалась конкретная оплата их замечательного труда, риски для их жизни оплачивались семье всем известными "Ладами" и так далее, они шли мотивированно. Теперь появляется категория граждан, которой тоже вроде бы пообещали такие же деньги, но ей они не нужны, они сами заплатят эти деньги, чтобы не отправляться на эту бойню. Возникает большой вопрос, как поведут себя эти люди.
Елена Рыковцева: Я обращаю ваше внимание на то, что примеры деток, которые отправились на эту войну, как-то все носят "заграничный" характер: вот крымский сын пошел, чеченский. Я имею в виду – за границами Садового кольца, Санкт-Петербурга, этих мест, где кучкуются власти. Что-то про кремлевского папу, что пришла повестка, этого как-то все еще не слышно. Владимир Зеленский обращается к этим людям, к совершенно новой категории граждан, и говорит им: вы или не ходите, или уезжайте, или сдавайтесь. Он их жалеет, когда призывает их выходить из игры? Какие у него чувства по отношению к ним? Это не спровоцирует чувства протеста – вот, будет нам рассказывать президент другой страны, как нам поступать, и мы пойдем назло?
Главнокомандующие, верховные командующие советской армии во время всех войн не жалели пушечное мясо
Александр Харебин: Я думаю, мобилизованные в РФ не смотрят обращение президента Зеленского, даже если оно будет на русском языке. Касательно будущего и чувств, которые испытывают украинцы к мобилизованным: в начале нашего разговора я говорил о жалости. Украина очень хорошо изучила опыт Второй мировой войны, где украинцы плечом к плечу сражались с российскими, белорусскими и прочими гражданами той страны, которую сейчас пытается восстановить Путин. Главнокомандующие, верховные командующие, военнослужащие в генеральских чинах советской армии во время всех войн не жалели пушечное мясо. Российская Федерация в своем победобесии (это звучит ужасно, но я скажу это вслух) хвасталась количеством погибших во Второй мировой войне советских граждан.
Украина – она другая. Обмен Медведчука на украинских военных, захваченных в плен, говорит именно об этом. Поэтому есть жалость к тому, что люди, которые будут призваны Российской Федерацией, бездарно проживут остаток своих дней. Потому что вас, граждане РФ, вас, не подготовленных, бросают как пушечное мясо. В интернете есть видео; я надеюсь, в РФ есть умные люди, не дебилы, которые умеют пользоваться фейсбуком, ютьюбом, и они могут посмотреть, в каком состоянии российская армия попадает в плен. Иногда на них жалко смотреть. Конечно же, мы ненавидим врагов, оккупантов, пришедших на нашу землю и убивающих женщин и детей, но смотреть на экипировку, на то, как они одеты, обучены, какие силы поддержки идут на вооружение российской армии, смешно.
Проблемы российской армии (и это счастье для Украины!) – это глупость командования, отсутствие мотивирования младшего сержантского и среднего командного состава, отсутствие современных вооружений и командного управления, слаженности войск. Обучить, привлечь, направить на фронт 150, а тем более 300 или, как заявили некоторые российские СМИ, чуть ли не миллион, на наш взгляд, невозможно. Если Путин ставит как самоцель собрать миллион, я думаю, Российская Федерация надорвется и придет к итогу Первой мировой войны, когда Гражданская война в Российской империи свергла все режимы, перекроила карту страны. Вот как нам видится изнутри, из Украины, то, что сейчас происходит на наших границах. Поэтому, уважаемые призывники, бегите из Российской Федерации, не приходите в армию! Платите любые деньги военкомам, авиакомпаниям, перевозчикам, бегите, вам тут не рады.
Елена Рыковцева: Наша любимая тема деток. Что же, нельзя было оповестить никого, кроме сына Аксенова? Нельзя было выставить какого-то реального человека из российской политики, чтобы его сын получил эту повестку, и водить его, показывать по федеральным каналам?
Они двигают людьми просто как биомассой, это отношение к людям как к картриджу в принтере: заканчивается – можно купить другой
Андрей Колесников: Недоработали. Я думаю, идея мобилизации довольно долго витала в умах наших элит, но реализована она была почти в импровизационном режиме, потому что не подготовили ничего. Не подготовили категории тех людей, которых будут призывать, сами нарушают свои слова, военкомы делают что хотят, руководители разных регионов тоже. Например, запрещают людям, находящимся на территории того или иного региона, выезжать за границу, притом что военное положение не объявлено – это нарушение закона. Это говорит о спонтанности, судорожности, о том, что все это действительно делалось на коленке.
Ужас в том, что они двигают людьми просто как биомассой, это действительно отношение к людям, как не к людям, а к пушечному мясу, к картриджу в принтере: заканчивается – можно купить другой или собрать где-то по сусекам и отправить дальше. Это все противозаконно, антиконституционно, они сами нарушают свои собственные распоряжения. Почему я говорю о том, что постепенно будет уходить чувство справедливости этого режима? Они проявляют то самое неравенство, которое присуще нашей стране: одним, "аристократическим" семьям, можно все, а другим нельзя ничего. Опять начинают скрести по сусекам, с отдаленных провинций, из бедных регионов, из национальных республик. Это что, мы целыми народами будем распоряжаться?
Елена Рыковцева: Сегодняшнее заявление о том, кто освобождается от этой частичной мобилизации: освобождаются айтишники – это понятно, пропагандисты – это просто невероятно…
Андрей Колесников: Я просто не понимаю, как у них хватило наглости это сделать!
Елена Рыковцева: Тема мобилизации полностью вытеснена темой так называемых "референдумов" на оккупированных территориях, которые решили срочно провести и ввести эти территории в состав России, для того чтобы все остальное рассматривать как покушение на целостность Российской Федерации, и тут уже подоспеет ядерная доктрина. Смотрим, что показывали сегодня про это.
Это все противозаконно, антиконституционно, они сами нарушают свои собственные распоряжения
Елена Рыковцева: Вообще-то этот митинг такой неубедительный, очень бюджетный митинг, его нельзя сравнить с теми, которые организовывали во время крымской кампании, там было как-то поживее, повеселее. Александр, у вас есть какие-то сомнения, что все, кто придет на этот референдум: их придет 15 человек, они все 15 проголосуют за присоединение к России, результат действительно будет стопроцентный? Мы понимаем, что признают результаты, включат в состав России. И?
Александр Харебин: Если позволите, я вернусь к российской армии. Говоря о том, что Россия фактически гордится 28 миллионами жертв на войне… Создается впечатление, что когда пушечное мясо посылается на войну, это такой элемент сакрализации этой войны. Чем больше русских (в данном случае россиян – не как национальность, а как житель РФ) погибнет на этой войне, тем более сакральная будет жертва, тем более российская пропаганда будет отрабатывать этот нарратив: как же так, сражаясь за "русский мир", погибли миллион российских граждан?
Елена Рыковцева: Они как раз очень не хотят светить реальные жертвы.
Александр Харебин: Это будет потом. Цель, которую они сейчас преследует, посылая в таком количестве тех, кого они посылают, – потом сделать из этого очередной военный миф об очередной победе, как это будет представлено в Российской Федерации. Наше поколение, большинство тех, кто помнит фильм "Офицеры", глядя на выступление Пригожина в колонии, понимают, во что превращается российская армия с появлением там уголовников. Только за это можно привлекать авторов этой идеи по вашему же российскому закону о дискредитации российской армии.
Елена Рыковцева: Безусловно, это дискредитация и издевательство над самим понятием "российская армия".
Александр Харебин: Я сказал о гражданской войне и хочу напомнить российской аудитории прекрасный фильм "Холодное лето 53-го": посмотрите его. Когда те, кто взял оружие, бандиты, уголовники почувствовали запах крови, они развернут его против того, кто будет более доступен. И вот это будущее Российской Федерации. Как говорят у нас в Украине, миллион призывников – это больше, чем миллион кирпичей в Кремль. И чем быстрее это поймут те, кто потенциально может стать елочкой или цветочком в степях Украины, тем быстрее эта война прекратится, прежде всего – для тех, кто ее инициировал.
Касательно референдума. Знаете, у Оруэлла есть не только "1984", но еще прекрасная книжка "Скотный двор" – это то, что мы сейчас увидели на площади, выступление Зюганова и так далее. Апелляция к уставу ООН, к референдуму – нет таких слов в современном украинском нарративе. То, что сейчас происходит, является вооруженной агрессией, войной, аннексией, захватом, оккупацией. Я не могу использовать слово "референдум" в отношении тех действий, которые сейчас проводит оккупационная администрация на захваченных украинских территориях. Невозможно называть это демократией, невозможно рядить это в одежды демократических институций. Как происходит так называемый опрос, который российская администрация называет референдумом: гражданские люди с вооруженной охраной, военнослужащими российской армии делают поквартирный обход в домах украинских граждан, проживающих на оккупированных территориях, опрашивают – поставьте галочку, вы "за" или вы "против". В присутствии вооруженной охраны, под угрозой смерти, фильтрационных лагерей и так далее – какой вы там хотите услышать ответ?
Чем больше русских погибнет на этой войне, тем более сакральная будет жертва, тем более российская пропаганда будет отрабатывать этот нарратив
Елена Рыковцева: Вы мне даже не рассказывайте, потому что я видела сюжеты накануне 9 мая из Херсона, когда ходили до зубов вооруженные в камуфляже, раздавали георгиевские ленточки. И поди откажись!
Александр Харебин: Существуют ли среди украинских граждан на оккупированных территориях коллаборанты? Конечно, существуют. Как и в любой стране существуют недовольные, недолюбленные, недооцененные люди, которые решили, что вот он – золотой шанс, последний шанс стать богаче, ограбив соседа, стать влиятельнее, занять какую-то позицию или просто уникальный шанс стать кем-то. Конечно же, такие люди есть, и они в том числе являются украинскими гражданами. Поэтому то, что показывают на "Евроньюс", который фактически давным-давно является пророссийским каналом… Извините, для нас в Украине это не является аргументом. Увы, мы относимся к этому как к террору, к репрессиям, к действиям оккупационной администрации. Для меня вообще загадка, зачем Путин и его администрация прикрываются словами "референдум", "волеизъявление" – это какой-то бессмысленный набор звуков в русском языке, точно так же, как "права человека".
Елена Рыковцева: Ровно с этим набором звуков они потом ездят, прикрываются как раз в ООН. Почему-то им важно туда ездить, до сих пор важно прикрываться.
Александр Харебин: Нынешние действия Путина очень просты. Эта война была проиграна в день ее начала, Путин проиграл войну 24 февраля. Российская Федерация никогда не окажется в лучшем положении, чем она была до начала этой войны. Соответственно, это уже проигрыш и государства, которое потенциально может распасться вследствие таких действий, и тем более, говоря об экономике, рабов, живущих на этой территории.
Сейчас, проводя этот референдум, Путин расписывается в своей слабости. Российская армия, объявляя мобилизацию, расписывается в своей слабости. Освобождение Харьковской области, потенциальное освобождение Херсонской и Запорожской областей заставляет Путина спешить. Страх оказаться на границах 24 февраля заставляет Путина зафиксировать любые территориальные результаты. Ведь удары украинской армии по Крыму уже могли бы заставить Путина говорить о том, что территориальная целостность России нарушена. Естественно, никто в мире не признает Крым российской территорией. Сейчас же эта ускоренная процедура: за неделю сделать все, провести эту историю через Совет федерации, – это страх того, что Украина сможет освободить еще больше.
Как говорят у нас в Украине, миллион призывников – это больше, чем миллион кирпичей в Кремль
Елена Рыковцева: Понятно, что вся эта истерия с мобилизацией произошла на фоне военных поражений. Хорошо, он присоединит – дальше что? И от чего это его застрахует? Это опять поставит мир на грань ядерной угрозы, потому что он будет снова трясти своей ядерной доктриной. Хотя Александр правильно сказал, что с Крымом все это было, но никакой доктрины применено не было.
Андрей Колесников: С Крымом – это как бы диверсионная война. Они все время твердят, уже абсолютно этого не стыдясь, что теперь это будет наша территория, то есть раскрывают замысел сразу же, не пытаясь ничего закамуфлировать: наступление Украины – это атака на Россию, вот тогда мы сможем ответить. Они будут отвечать, ударив по собственному населению. Тогда скажут, что была частичная мобилизация, а сейчас будет всеобщая: теперь, когда на нас напали, мы должны встать стеной всем народом и идти воевать. Я думаю, этот сценарий могут сдержать опасения того, что какая-то часть населения уже наконец начнет выражать свое недовольство.
Но есть одна опасность, связанная с психологией Путина, который перестал останавливаться перед чем бы то ни было. У него будут проблемы с экономикой, проблемы с бюджетом, он не может в прежних масштабах продавать нефть и газ (хотя идет отчасти успешная переориентация на Восток), он не может кормить население, параллельный импорт не решает эти проблемы, он не может наполнять бюджет, который становится дефицитным уже в этом году (провалы пошли, начиная с июля), он не может собирать налоги с населения, потому что население не работает, а воюет.
Невозможно в одну и ту же топку все время бросать человеческие ресурсы
Елена Рыковцева: Ну и что, что не может? А им скажут: плохо стало, а в Англии туалетную бумагу стирают, потому что там совсем хана без нашего газа и нефти. С 2014 года говорилось, что это валится, сыпется, а они потом: нет, мы все-таки выстояли. И все-таки нужна была "спецоперация", чтобы показать, что "они от нас отвернулись, а мы смогли". Это же все равно все расскажут человеку, который сидит у того же самого холодильника, и там же на самом деле ничего не меняется в холодильнике у бедного человека.
Андрей Колесников: Я согласен, холодильник истощается очень медленно в силу того, что в этой системе все-таки есть элементы рыночной экономики. Никто из социологов и психологов не знает, где тот предел падения качества жизни, за которым наступает крупное недовольство. Вспомним любые события последних лет: кто мог предугадать протесты в Хабаровске, например? Это даже не политические протесты – это люди восстанавливали свое право хоть на какой-то выбор. Им говорили: вы выбрали убийцу. Они прекрасно знают, что вы все убийцы и коррупционеры, но "это наш выбор, мы этого парня выбрали и хотим вернуть его назад". Кто мог подумать, что такая мотивация вообще может существовать? Люди месяцами стояли и пытались что-то делать. Кремль, между прочим, был в ступоре, они не знали, что с этим делать.
А пенсионная реформа, которая назрела и перезрела в силу стареющего населения, но стоило только ее провести, при том, что за Путина проголосовало 80% населения, выяснилось, что эта мера непопулярна. Не могли предугадать, что с этой стороны прилетит. Потом, уже задним числом говорили: нельзя было проводить, это же можно было предсказать. Ничего нельзя было предсказать. Думали, что проглотят, как и должны были проглотить, потому что экономически в этом решении есть некоторая рациональность, только это надо было делать 15 лет назад, как это делается во всех нормальных странах, в переходных экономиках. Получили с этой стороны. За пандемию он ответил. Потом, правда, настроения улучшились, и рейтинги поползли вверх.
Елена Рыковцева: Вот они присоединяют эти территории, а война на них продолжается, дальше что? Украинская армия едва ли остановится по случаю того, что там случилось то, что российская власть называет "референдумами", и Дума подписала бумажку, что теперь они наши.
Андрей Колесников: А дальше он возвращается в исходное положение: то, что называется войной на истощение, то, что было последние месяцы. Это все равно будет продолжаться. Ресурсы истончаются, в том числе и человеческие. Невозможно в одну и ту же топку все время бросать в том числе человеческие ресурсы.
Никто не мог предположить, что человек в здравом уме и твердой памяти может нажать на ядерную кнопку в XXI веке. А ведь все-таки может
Елена Рыковцева: Но бомбу он не бросит по случаю того, что война продолжилась на территориях, которые он считает российскими?
Андрей Колесников: Знаете, никто не мог предположить, что в XXI веке можно сделать то, что он сделал 24 февраля. Никто не мог предположить, что в XXI веке можно объявить третью за историю России мобилизацию. Никто не мог предположить, что человек в здравом уме и твердой памяти может нажать на ядерную кнопку в XXI веке. А ведь все-таки может. Все говорят, что загнанный в угол Путин страшнее не загнанного, именно поэтому кто-то с ним пытается продолжать говорить. Но он же никого не слышит. С ним уже явно говорили и председатель Си, и глава Индии, который открыто сказал: хорош, парень, повоевали, давай дальше торговать. Как себя ведет Эрдоган, который вроде как друг, а с другой стороны – Крым украинский, карта "Мир" не работает... Со всех сторон проблемы, и они все-таки рано или поздно начнут сказываться. Я большой сторонник того, что инерция всегда побеждает и люди адаптируются, но мы не знаем момента, когда закончится эта адаптация. Нельзя испытывать терпение таким образом – это абсолютное безумие, он ни с чем не считается.
Елена Рыковцева: Я призываю переключиться на любопытнейшего персонажа, и сама по себе ситуация абсолютно необычная. 250 воинов батальона "Азов", ненавидимого российскими властями, вернулись домой, в обмен Кремль под прикрытием 55 российских военнослужащих получил кума Владимира Путина Виктора Медведчука, который еще в марте сказал: давайте менять меня именно на "азовцев". Украинского гражданина меняют на украинских граждан – совершенно поразительная история! Посмотрим сюжет. Тут важно понимать, что тема обмена на федеральных каналах звучит так, что "мы получили наших", про Медведчука не говорится, хотя он во всем этом ключевая фигура.
Елена Рыковцева: Мы решили сегодня спросить московских прохожих, как они расценивают обмен.
Елена Рыковцева: Александр, чем он ценен? Никто из нас не будет притворяться, что здесь идет речь о 50 российских военных. Конечно, о Медведчуке.
Если бы Медведчук был эффективным, Путин давным-давно понял бы, что воевать с Украиной не нужно
Александр Харебин: Украина получила назад 215 человек, из которых 205 – это украинские граждане, 10 человек – это иностранцы, включая трех, которых суд так называемой "ДНР" приговорил к смерти. Российская Федерация называет их наемниками.
Елена Рыковцева: Я понимаю, Украина рада, что их получила. Но вы поймите, в России шум-гам: это же бандиты, фашисты, как можно было их отдать?! А отдали для того, чтобы спасти Медведчука.
Александр Харебин: Из 205 украинских граждан 95 – это бойцы "Азовстали", включая пятерых командиров подразделений "Азовстали". Российские граждане забывают, что Медведчук – это не только украинский гражданин, он еще и кум вашего президента Путина. Медведчук – человек, через структуры которого были пропущены миллиарды российских денег, денег российских налогоплательщиков, через эти структуры финансировались так называемые пророссийские движения и партии. Я думаю, Путину хочется не только увидеть кума и выпить с ним чего-то (яда, надеюсь), но и спросить, куда делись те миллиарды денег, которые Россия потратила на пророссийские движения в Украине. Ведь если бы Медведчук был эффективным, то Путин давным-давно понял бы, что воевать с Украиной не нужно. Он прочитал бы книгу Леонида Кучмы "Украина – не Россия". Я думаю, это один из самых главных вопросов, на которые Медведчук будет давать ответ силовым структурам Российской Федерации: куда, кому и сколько делось денег.
Елена Рыковцева: То есть в России его ждут непростые времена, так что, видимо, рано радовались уважаемые прохожие за этого человека.
