В штате Аризона, пожалуй, больше чудес, чем повсюду: Гранд-каньон, Раскрашенная пустыня, Каменный лес, красный город Седона, с трудом отличимый от миража, плюс пауки “черные вдовы”, съедающие самца, когда он им уже не нужен. Но больше всего этого меня удивили кочевья, разбросанные по бесплодной, выжженной земле, давшей приют сквоттерам. В отличие от городских бездомных, живущих на окраине цивилизации, эти совсем вычли себя из неё. Шаткий шатер из старого брезента, пластиковые канистры с питьевой водой, кострище – ни электричества, ни связи. Беглецы из нашего мира, они ничего от него не хотели, ибо выбрали такую свободу, о которой мечтали чеховские мальчики, пытавшиеся сбежать в Америку. Эти сбежали – и ни о чем не жалели.
Двадцать лет спустя я увидал их на экране. Удостоенный тремя “Оскарами” фильм “Земля кочевников” соблазнил зрителей картинами бедной жизни, которую мало кто согласится вести, но на которую многие смотрят с завистью. Джордж Оруэлл как-то написал, что настоящая свобода была доступна лишь тогда, когда ты мог двинуть боссу по физиономии и рвануть на Дикий Запад. Нечто подобное сделали невыдуманные герои фильма. Широко трактуя 4 июля, День независимости США, они отмечают его круглый год как день персональной свободы от – от дома и счетов, от "9 до 5", от навязанного распорядка дня и жизни, от рабства условностей и амбиций карьеры, от риторики политиков и плена государства. Таких всегда мало, но они – тоже Америка, может быть, ещё и ближе приникшие к её корням именно потому, что их День "независимости от" разительно отличается от обычного – с грилем и коктейлем.
Каждый раз, когда я слышу от соотечественников “Америка хочет того или этого”, я чувствую неудержимое желание вмешаться и объяснить, что нет никакой Америки, как нет “американской прессы”, “американских властей”, “американских нравов”, “американских интересов” и всех прочих универсалий, которые облегчают жизнь газетчиков и путают картину. Америка с большим трудом, чем любая другая страна, поддается обобщению, потому что она, в сущности, еще не состоялась.
Это проект, который только начался тем самым жарким 4 июля и продолжает своё развитие вплоть до сегодняшнего дня, точнее, до завтрашнего, когда бы он ни наступил. Его цель отцы-основатели определили давно и на латыни: e pluribus unum: “Из многих – единое”. Со “многими” в этой склеенной этнической мозаике все понятно, а вот с единым не очень. Как и все основополагающие документы республики, этот девиз намеренно расплывчат, в той же мере, что знаменитое “стремление к счастью”, на которое имеет право рассчитывать каждый американец, что бы оно для него ни значило.
Дело в том, что Америка никогда не была и не будет единой. В этом её повседневная слабость и историческая сила. Жесткие, как в последние годы, политические распри мешают управлять страной и помогают избежать роковых ошибок. Мучительное сосуществование противников не сглаживает противоречия, а лишь прячет их под флер этикета, да и то не всегда. И все же эта причудливая общность оказалась достаточно прочной, чтобы пережить Гражданскую войну и выиграть другие, включая холодную.
Что спасает Америку? Самая старая в мире действующая конституция? Свобода, ставшая национальным фетишем? Демократия, которой клянутся соперники? Американская мечта, которую нельзя определить, но невозможно игнорировать?
Всё это, плюс совсем уже загадочное свойство американской психологии: вера, иногда иррациональная, что будущее окажется лучше настоящего, что следующему поколению повезет больше, чем предыдущему, и проект “Америка” развернется в ещё непредсказуемом, но обнадеживающем направлении, и что конца ему не будет.
Александр Генис – нью-йоркский писатель и публицист, автор и ведущий подкаста и радиопрограммы Радио Свобода "Генис: Взгляд из Нью-Йорка"
Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции
